Глава 1
Комментарий по поводу роста средневековых борцов сумо.
Очень интересен вопрос о габаритах борцов сумо 18-ого и начала 19-ого веков.
Скрупулезные бандзукэ (статистические записи результатов соревнований и данных о победителях) внушают всяческое доверие и уважение до того места как начинают перечислять ростовые характеристики прото-чемпионов – 229, 226, 223 см и т.д. Как такое могло получиться? Такой рост и сейчас практически не встречается, а размеры населения прошлых эпох были куда меньше. Достаточно посмотреть в музеях и некоторых храмах на латы богатырей средневековья и размер обуви (причём металлической) рыцарей тех лет. Очевидно, это были очень небольшие по современным меркам люди. Не воины же, надо полагать, были ещё меньше. На этом фоне информация бандзукэ о борцах за два метра ростом выглядит фантастической.
Однако не надо спешить объявлять её вымыслом. Скорее всего, наблюдатель-современник действительно всё зафиксировал корректно. Ошибка кроется в последующих пересчётах, после введения в Японии европейской системы мер. Объясняется всё довольно просто.
Читая в статистических отчётах 18 и 19-ого веков данные о росте чемпионов не следует думать, что эти более чем внушительные размеры борцов были получены прямыми метрическими измерениями. Нет. Это результат поздних вычислений. Дело в том, что метрическая система есть относительно недавнее и, причём, европейское изобретение, которое стало иметь смысл только после утверждения и всемирного (почти всемирного) признания эталона длины – метра, зафиксированного в виде прочного прута и хранящегося в специальных условиях во Франции. До этого единого эталона длины не было и люди использовали для измерения расстояний (а иногда и времени) антропометрические и физиологические характеристики своего тела. Это удобно, т.к. эталон всегда, в прямом смысле слова, находится под рукой. Например, длины мерили футами (длинами стопы), локтями (расстоянием между суставами рук), саженями (размахом распахнутых рук), косыми саженями (по сути ростом с поднятыми руками), дюймами (величиной фаланги пальца), шагами и т.д. Даже время, некоторые передовые учёные Эпохи Возрождения измеряли ещё с помощью частоты собственных сердечных сокращений. Эта практика была естественна и распространена практически повсеместно. Однако, насколько это удобно, настолько и субъективно. Понятно, что у разных людей разные и дюймы, и футы, и локти, и шаги, и сажени. Зафиксированы эти величины были на основе данных среднего европейского человека в относительно близкую к нам эпоху. Поэтому, если в 18-ом веке японец, скажем ростом 160 см и длиной стопы 24 см (это и сейчас для них нормально), зафиксировал и добросовестно записал для потомков рост нового чемпиона как 7,5 футов (своих стоп), то через 150 лет, в ходе работы по систематизации этих данных, уже использующие европейские стандарты публицисты, переводя эту величину в понятную новым поколениям сограждан метрическую систему, должны были получить 7,5х30,5=228 см. Таким образом, борец действительно огромного, но реального для 18-ого века роста 1м 80 см превратился на бумаге в фантастического гиганта прошлого 2 м 28 см.
В 20-ом же веке рост японских борцов действительно измерялся в уже устоявшейся и внедрённой на японских островах европейской метрической системе, а не пересчитывался. Поэтому и записи роста стали достоверными.
Примечание о Рустаме.
Интересный и яркий сюжет, связанный с борьбой, из жизнеописания великого Тамерлана. Сюжет повествует о подвиге солдата армии «железного хромца», который был удостоен сравнения с великим Рустамом.
Рустам - славнейший богатырь персидского эпоса. Аналог Русского былинного богатыря Ильи Муромца. Является героем поэмы в 17000 стихов «Шахнаме» (буквально «Книги о царях»). Автором стихов является знаменитый поэт Фирдоуси, писавший якобы более 1000 лет назад. Рустам на страницах Шахнаме участвует в ожесточённой борьбе на религиозной почве Ирана с Тураном. Самым ярким фрагментом поэмы является борцовский эпизод, связанный с тем, что в первом же бою у Рустама был шанс положить конец войне, убив в поединке царя Эфрасиаба. Рустам взял захват за пояс, уже считая себя победителем, но пояс не выдержал и развязался. Царь врагов убежал и война затянулась до бесконечности.
Утверждается, что сказ былин о Рустаме в устах мекканского поэта Надр-ибн-Хариса пользовался большей популярностью, чем даже проповеди самого Мухаммеда!
К имени Рустама часто обращались в средние века, когда нужна была аллегория для борцовской удали. Например, в своей автобиографии знаменитый Тамерлан сравнивает своего воина, удачным приёмом скрутившего врага и приведшего его в плен, с Рустамом. Он описывает такой замечательный случай. Во время важного сражения из рядов противника вышел известный своей непомерной силой и отвагой воин, замахнулся и хотел ударить тяжёлой палицей по голове Гази-Бугай-богатура – воина Тимура. Но Гази Бугай опередил врага, сам схватил того за руки, заломил их ему за спину и «как пойманную за крылья птицу» привёл в свой стан. Кстати, такой приём до сих пор является классикой самообороны без оружия, часто называясь «милицейский приём». Его исполнение (надо полагать очень техничное, раз враг был непомерно силён физически) произвело на неприятелей такое впечатление, что они пали духом и поддались панике и бегству. Все, кто это видел, сказали, что этот подвиг подобен подвигам Рустама [2, стр. 215, 276]. Т.е. Рустам «всплыл» как раз в момент лирическо-борцовского отступления в биографии Тимура. Видимо на железного полководца этот приём также произвёл неизгладимое впечатление. Техника борьбы ценилась не меньше, чем, скажем, качество оружия или иные виды подготовки воинов. Умения борцов удостаивались восхищённых воспоминаний даже таких величайших людей, как Тамерлан.
Этот фрагмент любопытен тем, что впрямую подтверждает сразу, как минимум, два высказанных в статье утверждения.
Первое - это связь воинского искусства с поясной борьбой. Борьба с поясом, оказывается, действительно имела место в ходе реальных вооружённых сражений, что для нас не удивительно, но теперь помимо теоретических рассуждений этот тезис получил прямое и недвусмысленное подтверждение. Сближение вплотную, в ходе вооружённого поединка, неминуемо привело к борьбе, где победить должен был лучше борцовски подготовленный атлет. Только курьёз спас от гибели более слабого борца. Пояс развязался и тот убежал.
Это очень здорово соответствует нашему выводу о свойственности искусства поясной борьбы для профессиональных военных.
Второе – единство поклонения и уважения к имени Рустама на Кавказе, в Средней и Малой Азии, северной Индии и ряде других регионов «зоны А» говорит о том, что эти области действительно составляли в средние века единое культурное пространство, причём носителями этой культуры являлись монгольские завоеватели. Ведь Тамерлан – чингизид - прямой потомок Чингиз-хана. Его кумир – Рустам, который был также кумиром и для воинов передней Азии и для воинов Персии и для воинов Великой Моголии. Выходит, они слушали в детстве одни и те же сказки и восхищались одними и теми же богатырями. Было бы это так, если бы эти народы развивались обособленно? Это идеально отвечает гипотезе о том, что единый стиль борьбы был разнесён по Евразии именно МОНГОЛЬСКИМ ЗАВОЕВАНИЕМ, а не стал результатом самостоятельных поисков разными разобщёнными народами на протяжении нескольких тысячелетий.
Искажённое прошлое искажает настоящее.
Позволю себе небольшое отступление от главной темы. Настоящая работа, вероятно, способна помочь в разрешении некоторых исторических затруднений сегодняшнего дня.
Нередко, отсутствие правильного представления о прошлом вносит сумятицу в умы нынешних теоретиков и практиков спортивных единоборств. Чего только стоит давно «висящий в воздухе» и приводящий к многочисленным спорам вопрос о том, откуда пошло самбо из дзюдо или из национальных видов борьбы народов СССР? Видимо правильно и то и другое. Просто дзюдо, такая же часть «монгольского» борцовского искусства как и, скажем, сирым, кушти, чадаоба, куреш и т.д. Просто это та часть, которая сохранилась в Японии, а другие сохранились на Кавказе, в средней Азии, дальнем Востоке. Именно поэтому невозможно проследить границу, где в самбо кончается дзюдо и начинается «советский пласт» техники. Они идентичны и идеально совместимы. В этом же непонимании кроется отмеченный рядом специалистов, создававших самбо, в частности В.С. Ощепковым, как бы «недостаток» национальных видов борьбы как способа универсальной самозащиты, заключающийся в отсутствии техники ударов и защиты от них. Этот изъян приводил в смущение и недоумение многих. Такую сложную технику и систему подготовки придумали, а простые удары в арсенал не включили. Довольно странно для нескольких тысячелетий поиска эффективного способа ведения поединка. Исходя из изложенных в статье позиций, всё оказывается очень просто. Борьба была ИСКУССТВОМ ВОИНОВ, а не простолюдинов. Бить рукой по латам или холодному оружию – путь к травме и собственной погибели. Борьба это ПРОДОЛЖЕНИЕ вооружённого поединка, а не его замена. Впрочем, об этом в статье уже писалось и не будем повторяться.
Вывод главы 1.
Итак, если кратко подытожить сказанное, то можно заключить, что зона распространения искусства борьбы с поясом есть зона, где некогда царила единая воинская культура. Она была распространена во многие земли Евразии и Африки во время расцвета и максимального расширения Великой Татарии. Осколки этого огромного государства просуществовали до конца 18 века на просторах Сибири, Средней Азии, Ближнего и Дальнего Востока. Границы обнаруженной нами зоны «А» оказались близки к первоначальным границам Великой = «Монгольской» Империи 14-16 веков, существование которой было открыто в исследованиях А.Т.Фоменко и Г.В.Носовского. После распада гигантской Великой Империи 14-16 веков, её осколки сохранили технику поясной борьбы - жизненно важное для воинов достояние. На некоторых территориях, куда силой оружия проникали западные европейцы эпохи Реформации, и где воинские кланы Орды (основные носители искусства борьбы) были уничтожены, борьба осталась только как воспоминание или влачит жалкое существование в сильно искажённом виде. В других же местах ордынская борьба является любимым занятием населения до сих пор и, подобно ниточке, связывает времена, связывает эпохи разных цивилизаций – «до-реформаторской» и «после-реформаторской».
Так что, занимаясь сегодня «древним и экзотическим» сумо, мы, вполне возможно, занимаемся любимым делом наших недавних предков. Разглядывая стены египетских пирамид – созерцаем застывшие на камне приёмы тутуша – любимой борьбы северокавказских народов. А основатели самбо, собирая национальные виды единоборств в единую систему, просто воссоздавали то, что уже когда-то существовало в Евразии и Африке (примерно лет за 150 до них), склеивали осколки некогда расколовшейся единой ордынской культуры подготовки воина – единого искусства ведения рукопашного поединка.
