http://web.archive.org/web/20100823042300/http://www.iaas.msu.ru/res/lomo06/ecol/maevsky.htm
Конфуций сказал: учишься без размышления – ничего не поймёшь, размышляешь без учения – всё не так поймёшь. Справедливость этого афоризма, особенно его второй половины, демонстрируют нам интеллектуальные приключения (а вернее было бы сказать, похождения или авантюры) целого ряда, в общем-то, незаурядных и весьма талантливых людей, многие из которых заняли в истории науки заметное, хотя и не всегда респектабельное место – как, например, академики Н.Я. Марр с его «новым учением о языке» или А.Т. Фоменко с его «новой хронологией». К счастью, научное сообщество выработало для распознания у своих членов подобной склонности к авантюризму неплохие методы – но, к сожалению, эти методы не всегда удаётся применить.

Опознаётся вышеназванное свойство характера прежде всего благодаря плохим манерам его обладателей: как правило, эти люди не просто одержимы сверхидеей, не только страдают завышенной самооценкой, но и агрессивно отказываются принимать во внимание устоявшиеся научные взгляды; в худшем же случае они с этими взглядами просто незнакомы.

В современном российском востоковедении к таким нескромным самопровозглашённым гениям относится в первую очередь, как нам кажется, филолог-арабист Н.Н. Вашкевич – специалист в целом несомненно опытный и заслуженный. Свои необщепринятые идеи он изложил в нескольких книгах научно-популярного жанра. Он считает, например, что «все языки произошли из одного – протоязыка, языка Адама и Евы, то есть арабского» («За семью печатями», изд. 2, М., 2004, стр. 145). Вообще же всё устройство мира определяется, по его убеждению, структурой двух особых, избранных языков, которые он называет «системными языками мозга». Это русский и арабский языки. Интересно, почему именно эти два? Может быть, просто потому, что автору концепции они известны лучше прочих? И как тогда быть с богатыми традициями сравнительно-исторического языкознания? Марр уже пытался их дискредитировать – не удалось. Но, может быть, не всё потеряно?

В самое недавнее время клуб ориенталистов, измышляющих «нестандартные» лингвистические гипотезы, пополнился и японоведом: в 2005 году в Санкт-Петербурге вышла книга А.Н. Драгункина «Происхождение японского языка. Русско-японский учебный этимологический словарь», на обложке которой красуется типичная для подобной литературы автохарактеристика: «МИРОВАЯ СЕНСАЦИЯ!!!» (именно так, заглавными буквами, что в обиходе интернет-диалогов неизменно интерпретируется как громкий крик). Если этимологии Вашкевича настораживают, то этимологии Драгункина прямо-таки поражают своей невежественностью. Так, японское слово hi-bachi ‘жаровня для локального отопления жилых пространств’, букв. ‘огне-миска’, он сопоставляет с русским словом печь, но при этом с трогательной наивностью усматривает родство между печь и bachi, а вовсе не между печь и hi (в древнеяпонском pi, и это последнее родство давно отмечено лингвистами), между тем как корень bachi, по хорошо известной (но только не этому автору) и легко проверяемой теории, возводится к совсем другому слову другого языка – к санскритской лексеме со значением ‘миска монаха для подаяний’ (стр. 34, 45). Кстати, Драгункин тоже полагает, что все языки мира произошли от одного языка – только не от арабского, а от русского.

Можно лишь порадоваться тому, что такие книги выходят и что никто не обращает на них особого внимания. Что они не подвергаются публичному шельмованию и не навлекают на своих авторов никаких репрессивных акций – нам ли в России не знать, как всё могло бы быть в других условиях. Чудаки безобидны и в чём-то даже симпатичны. Вот только студентов жалко. Они-то не сразу разберутся, кто несёт им истину, а кто ахинею. Поэтому профессиональный разговор о графомании в науке всё-таки не бесполезен.