Много думал.

Но ночью, в три часа ночи он в растянутом свитере прибежал к тестю. И
стал будить этот большой дом. Стал трогать ворота, гудеть ими. Тесть по
ночам курил. Он ночью не спал, а думал. И вот в стеклянной глубине он
оттопырил занавеску.
- Кто там? - спросил он этого шурина через тройные рамы. Его освещала
луна, и шурин по губам догадался, о чем тесть разговаривает с ним.
- Я, не видишь! - размахнул шурин руками.
Тесть, глядя снизу на высокую луну (хотя через тройные стекла
расслышать его слова и невозможно было), сказал:
- Глаза светом забило - не вижу, что ты говоришь.
Шурин достал из кармана трояковыпуклое зеркало и дважды отраженный свет
направил себе на лицо.
- Впусти! - крикнул он в голубые глазки и, чтоб тесть не обиделся,
поддерживал на себе отраженный свет. - Говорил тебе: давай слуховое окно
высверлю. Легче бы собеседовать было.
- Чтоб дыму напустил? - побегал тесть губами и за тройными стеклами
засмеялся без звуков.
Тесть его изобретений не признавал и по ночам в дом не впускал. У него
была своя жизнь.
На всю улицу шурин крикнул:
- Я что-то изобрел и сам не пойму! Помогите связать!
- А как называется? - спросил тесть.
- Лошадиная сила! - на всю улицу закричал шурин. - Меня из дому гонит,
детям есть не дает, а жене спать. Приходите. С деверем, со свекровью и с
зятем. А я к свояку схожу, он математику знает.