История троянского коня в повествовании о взятии крепости Тайра Ити-но-тани в 1184 г.?:

http://samlib.ru/n/nalbandjan_karen_eduardowich/povest_o_taira.shtml Юкинага. 'Повесть о Доме Тайра'
СВИТОК ДЕВЯТЫЙ
КАЗНЬ КАНЭМИЦУ
... Меж тем Тайра еще зимой минувшего года покинули берег Ясимы в краю Сануки, переправились морем в край Сэтцу, в зали­ве Нанива, и снова обосновались в своей старой вотчине Фукухара. Здесь, в местности, именуемой Ити-но-тани, они построили крепость: на западе воздвигли укрепления, защищавшие тыл, а с востока поставили главную оборону у рощи Икута. Сюда, в эту крепость -- в Фукухару, Итаядо, Хёго и Суму, -- Тайра собрали во­инов из всех восьми земель, входящих в область Санъёдо, из всех шести краев, составляющих область Нанкайдо. Сто тысяч воинов насчитывало их войско!
В Ити-но-тани с севера высились горы, на юге простиралось море. Вход в залив был узким, зато побережье -- просторно, от­весный берег высок и крут, словно ширма. От самых гор и вплоть до дальних отмелей в море Тайра нагромоздили огромные камни; нарубив большие деревья, изготовили из них заостренные колья. А в заливе, на взморье, щитом-заслоном поставили в ряд большие суда. На вышках, вдоль укрепления, разместились воины с остро­вов Сикоку и Кюсю, все в полном вооружении, с луками и меча­ми наготове -- каждый равнялся тысяче; словно грозовые тучи, теснились они на башнях, так много их было! Внизу, под башня­ми, стояло видимо-невидимо оседланных коней. Непрерывно звучал грохот боевых барабанов, раздавались воинственные, громкие клики! Каждый боевой лук походил на полумесяц, упав­ший в руки, а сверкание мечей у бедра напоминало блеск инея осенней порой... На возвышении установили множество алых стягов -- словно языки пламени, трепетали они в небе под дуно­вением весеннего ветра...
СТАРЫЙ КОНЬ
... Куда ни глянь -- повсюду раскинули стан боевые дружины Минамото; воины кормили коней и, казалось, вовсе не торопи­лись. А Тайра с замиранием сердца ожидали: вот сейчас, вот сейчас враги начнут наступление! -- и тревожно было у них на сердце.
На рассвете шестого дня Куро Ёсицунэ разделил свое войско надвое: Санэхира Дои и с ним семь тысяч всадников он отправил к западным пределам долины Ити-но-тани, а сам во главе более трех тысяч всадников двинулся в обход, по дороге Тамба, чтобы ударить на Ити-но-тани с тыла, через перевал Хиёдори.
-- Эти горы славятся крутизной! -- говорили друг другу вои­ны. -- Если все равно умирать, так уж лучше сложить голову в че­стном бою с врагом! А погибнуть, сорвавшись в пропасть, -- не­завидная доля!
Тут выступил вперед Суэсигэ Хираяма, уроженец земли Мусаси.
-- Я, Суэсигэ, хорошо знаю эти горы! -- сказал он.
-- Ты родился и вырос в восточных землях и сегодня увидал эти горы впервые в жизни. Как же ты говоришь, что они тебе хо­рошо известны? Никак невозможно тебе поверить! -- отвечал ему Ёсицунэ.
-- Господин, тебе не подобают такие речи! -- дерзостно возра­зил ему Хираяма. -- Как любому поэту известно о цветении сакуры в Хацусэ или в Ёсино, так и воину, искусному в ратном деле, Должна быть известна обстановка в тылу вражеских укреплений!
Вслед за Хираямой выступил вперед Киёсигэ Бэппу, юноша восемнадцати лет.
-- Мой отец, монах ёсисигэ, -- сказал он, -- учил меня: "Заблу­дившись в горах, на охоте ли, на войне ли, пусти вперед старую лошадь и ступай за ней следом! Она обязательно выведет тебя на Дорогу!"
- Хорошо сказано! -- воскликнул Ёсицунэ,-- Недаром суще­ствует предание о том, как старый конь отыскал дорогу на засы­панном снегом поле!14 -- И с этими словами он поставил вперед старого мышастого коня под легким золоченым седлом, надел ему серебристую уздечку, закинул повод за переднюю луку и дви­нулся за конем в неведомую горную глушь.
... -- Мы хотим спуститься отсюда вниз, к укреплениям Тайра в долине Ити-но-тани. Что скажешь на это?
-- Ох, боюсь, это вам никак не удастся! Здесь ущелья глубоки, а скалы высоки, человеку не осилить такие преграды! А верхами -- тем паче, этого и вообразить невозможно! К тому же Тайра выры­ли вокруг своих укреплений ямы-ловушки, вбили в землю раздво­енные рогатины-колья. Наверное, там уже приготовились к оборо­не! -- отвечал старый охотник.
А олени по этим кручам проходят?
-- Да, олени проходят. С наступлением тепла олени из Хари-мы приходят в край Тамба подкормиться на густых травах, а уда­рят холода -- снова уходят в поисках корма туда, где снег лежит неглубоко, убегают обратно из Тамбы в край Харима, на равнину Инами.
-- Вот и будет славное ристалище нашим коням! Где олени проходят, почему бы не пройти коням? А ты будешь нам прово­жатым! -- сказал Ёсицунэ, но старик пояснил, что по преклонным своим летам в проводники уже не годится...
12 СПУСК В ПРОПАСТЬ
... Тем временем Куро Есицунэ, зайдя в тыл Тайра, на рассвете седьмого дня поднялся на перевал Хиёдори, нависший над равни­ной Ити-но-тани, и уже готовился к спуску, как вдруг два оленя и лань, как видно, вспугнутые конским топотом и голосами людей, прыгнули с утеса прямо вниз, в укрепленный стан Тайра у подно­жья горного кряжа. Воины Тайра увидали животных.
-- Странно! -- зашумели они в тревоге.-- Даже привычные к Человеку олени и те убежали далеко в горы, испугавшись шума сражения, а тут олени бегут вниз, прямо в гущу военного стана! Как бы Минамото тоже не обрушились на нас сверху!
Тут выступил вперед самурай Киёнори из края Иё.
-- Все, что приходит из вражьего стана, подлежит истребле­нию! -- сказал он и застрелил обоих оленей, а лань прогнал.
Увидал это Моритоси, прежний правитель Эттю, и молвил с упреком:
-- Безрассуден поступок твой, господин Киёнори! Зачем по­напрасну губить оленей? Этой стрелой ты мог бы задержать де­сять вражеских воинов! И грех сотворил, и стрелу зря истратил!
Поглядел Куро Ёсицунэ на лежавшую внизу крепость и сказал:
-- Сперва на пробу попытаемся спустить коней! -- И погнал вниз несколько оседланных лошадей. Иные, поломав ноги, ска­тились вниз; другие благополучно спустились с крутизны. Два или три коня свалились прямо на крышу хижины Моритоси, прежнего правителя Эттю, и стояли там, содрогаясь всем телом. Увидев это, опять сказал Ёсицунэ: -- Пусть всадники вниматель­но смотрят под ноги коням, и все обойдется благополучно, кони не расшибутся! Садитесь же верхом, и -- вперед! Берите пример с меня!
Первые тридцать всадников ринулись вниз, за ними все ос­тальные. Так крут был спуск, что стремена ехавших позади каса­лись шлемов тех, кто был впереди! Ноги коней скользили по пес­ку и гальке, покрывавших утесы; в одно мгновенье всадники пролетели почти два те и задержались на небольшом плоском выступе. Отсюда, на глубине четырнадцати-пятнадцати дзё, взо­ру открылись островерхие, одетые мхами отвесные скалы. Назад путь уже был отрезан, но и вперед, казалось, двинуться невозмож­но... "Тут нам конец!" -- думали воины, стоя в немом оцепенении. Тогда выступил вперед Ёсицура Сахара и молвил:
-- Мы, люди клана Миура, целыми днями скачем и лазаем точь-в-точь по таким же кручам, охотясь хотя бы за одной-единственной птицей! Эти скалы для нас всего лишь конское ристалище, и не более! -- И, не слезая с коня, первым ринулся вниз, а за ним и все остальные. Приглушенным голосом обо­дряя коней, летели они вниз, зажмурив глаза, -- такая страшная была крутизна! Казалось, не смертным людям, а только демо­нам и богам под силу прыгнуть в такую пропасть! И не успели они спуститься, как громом грянул боевой клич! Всего три ты­сячи всадников было у Ёсицунэ, но горное эхо подхватило их голоса, и казалось, будто разом издали клич больше десяти ты­сяч воинов!
Самурай Мураками высек огонь и поджег все строения в крепо­сти Тайра -- все хижины, шалаши. А день выдался ветреный, и клу­бы черного дыма мгновенно заволокли все вокруг. Перепуганные воины Тайра в поисках спасения бросились к побережью. У бере­га качалось на волнах множество судов Тайра, но так велик был испуг, такая началась тут неразбериха, что в одну ладью набива­лось четыреста, пятьсот человек, все в тяжелых доспехах, -- мудре­но ли, что напрасно было надеяться на спасение! Три больших суд­на затонули прямо на глазах, даже на три те не успев отойти от берега. Тогда стали брать на суда только благородных и знатных, рядовых же дружинников не принимали, отталкивали алебардами и мечами. А те хоть и видели это, хоть и знали, что их все равно не посадят, все-таки хватались за лодки, цеплялись за борт, и многим отрубили тут руки, кому по плечо, а кому по локоть, и кровь их алым цветом окрасила все побережье Ити-но-тани...

Старый конь - как старый акведук Неаполя-Трои. Ёсицунэ - Одиссей-Велизарий. Неприступные горы - отражение стен Трои.

Иллюстрации поздних художников:

http://www.kuniyoshiproject.com/Warrior%20triptychs%201849-1852,%20Part%20I%20%28T214-T233%29.htm Confusion in the Taira camp at Ichi-no-tani caused by Yoshitsune’s descent of Hiyodori-goe (right): Naozane calling after Atsumori (left) and Munemori escorting the women to safety (center)

http://mfas3.s3.amazonaws.com/objects/SC215503.jp g
The Downhill Attack at Hiyodorigoe (Hiyodorigoe sakaotoshi no zu)

http://www.fujiarts.com/cgi-bin/item.pl?item=528643 The Battle of Ichi-no-Tani, 1847 - 1852 by Yoshitora (active circa 1840 - 1880)

http://www.fujiarts.com/cgi-bin/item.pl?item=504461 The Battle of Ichi-no-Tani, 1847 - 1852 by Yoshitora (active circa 1840 - 1880)

https://en.wikipedia.org/wiki/Battle_of_Ichi-no-Tani