Тесть по ночам курил. Он ночью не спал, а думал.

— Кто там? — спросил он этого шурина через тройные рамы.

....
Тесть его изобретений не признавал и по ночам в дом не впускал.

На всю улицу шурин крикнул:

— Я что-то изобрел и сам не пойму! Помогите связать!

— А как называется?

— Лошадиная сила! — на всю улицу закричал шурин. — Меня из дому гонит! Детям есть не дает. Приходите. С деверем, со свекровью и с зятем. А я к свояку схожу, он математику знает.

.....

Чтоб изобрести лошадиную силу, шурину потребовалось девять фунтов авиационной резины, три дубовые доски, полтора квадратных метра сыромятной кожи и одна пластмассовая рессора. Ну, и по мелочам: батарейка, клей и одно сопротивление, а также дратва и немного жести. Вот и все. За три недели он эту лошилу, как он ее ласково называл, сшил и склеил.

Она была похожа на хлебный батон ростом с первоклассника и весила сорок четыре килограмма и все это время набиралась сил, и шурин не знал, станет ли она работать.

А вчера с женой они ее засунули во влажный мешок и вынесли в чуланку. И вот сегодня вечером она порвала мерзлый мешок, ворвалась в комнаты и начала кататься по полу, горшки трогать, на детей фыркать. Потом вырвалась во двор и куда попало разбросала сугробы. И пока лаяли собаки, шурин с ней часа два провозился во дворе, потому что у него было меньше силы, чем у этой лошилы, а в ней была как раз одна лошадиная сила Он боялся позора перед соседями.

....

— Замерз небось! — сказал тесть. — Ну, пойдем в дом.

Они пошли и вошли, а шурин задержался в сенях. Когда же он открыл дверь, его ударило зловоние, но он ухватился за косяк.

Родственников нигде не было, они были в другой комнате — тесть вязал узел для петли, свекровь колдовала и молилась, свояк глубоко задумался, а зять ничего не делал. Лошила спрыгнула с подоконника да так остервенело потолкала шурина в дверь, что он упал все-таки в комнату, а лошила вывалилась в сени, но тут же вскочила сюда и шурина выпихнула. Он дверь приоткрыл и сквозь зловоние видел, как лошила стаскивает на стол все остальное в кучу: тарелки, хлеб, еду, горшки и все. Она работала очень быстро. Из подпола вытащила бочонок с капустой и этой квашеной капустой набила унитаз до отказа и дернула за цепочку. В два счета опять вытолкала шурина, потому что он уже стоял около унитаза и недоумевал и убивался в недоумении.

Тут родственники гурьбой пробежали через зловонную комнату не дыша и зажимая рты, волоча бессознательную уже свекровь.

Они с улицы облепили окна и наблюдали.

Лошила махом сгребла со стола всю посуду и яства — и прямо в угол. Побежала на кухню и вернулась с точильным камнем и кухонным ножом (этот ужасный нож шурин сделал из напильника) и стала его точить, сидя посередь стола. Но точила недолго.

Бросила все на стол. Вывернула из патрона, висевшего над столом, лампочку и принялась в него, в патрон, впихивать сырого окуня.

— Что такое! Что такое! — стуча по раме, с улицы закричал свояк. — Это неправильно! — Он, очевидно, терял рассудок. Он неплохо разбирался в математике.