Упоминает, но не очень добрым...
Винкельман о Вазари говорит не очень много. Всего шесть упоминаний во всех произведениях, из них в «Истории искусства древности» только два, остальные в т.н. «Малых произведениях». В основном это ссылки на его трактат. Наиболее объемистые, и значительные упоминания я приведу здесь

«Период, когда искусства в Греции находились в упадке, можно сравнить с периодом, простирающимся от Рафаэля и Микеланджело до Карраччи. В Италии той поры даже римская школа впала в глубокое варварство, а художники, писавшие об искусстве, как например – Вазари и Цуккари были как бы поражены слепотой. Картины двух величайших мастеров искксства во всем совеем великолепии находились перед глазами тех, которые, как показывают их произведения, ни разу не обращали внимания ни на них, ни на одну древнюю статую. Первым прозрел Карраччи Старший, болонец». (Винкельман С. 257)
Столь уничижительное отношение станет понятным, если мы вспомним, что Винкельман – теоретик классицизма, а период, о котором идет речь, начался во второй трети 16 века, и закончился в самом его конце. Лодовико Карраччи (1555-1619), о котором идет речь, –один из трех Карраччей, основателей «Академии вставших на правильный путь» (ок. 1585), и по сути – академизма, как направления в искусстве. Цуккари(ок.1540-1609) – теоретик маньеризма, а Вазари – хоть и не маньерист (ибо настоящим маньеристам вроде Пантормо от него здорово доставалось), но с точки зрения академиста Винкельмана близок к этому. И, кстати говоря, Вазари действительно упоминает не очень-то много античных статуй. Быть может, просто еще мало «откопали».



Другое упоминание показательно в плане богатства фантазии Винкельмана и его способности домысливать и читать между строк.
«Вазари несколько неполно описал это изобретение (речь идет о изобретенном Микеланджело способе копирования статуй, или воссоздания их по модели). Идея, согласно его сообщению состоит в следующем:
Микеланджело помещал свою модель из воска, или иного твердого материала в сосуд с водой и постепенно поднимал ее над поверхностью воды. Вначале, следовательно, открывались верхние части модели, а нижние оставались скрытыми, пока, наконец, модель не показывалась целиком. Подобным же образом, говорит Вазари, обрабатывал Микеланджело свой мрамор: он прежде намечал верхние части, а затем мало-помалу и нижние. (Пересказ текста Вазари в общем сделан правильно. – ТТ.)
Должно быть, либо Вазари не слишком ясно представлял сущность метода своего друга, либо небрежность его рассказа оказывается его причиной, побуждающей нас представить этот метод в несколько ином виде, чем он описывает…
….По всей видимости, он поступал следующим образом:
«Художник брал сосуд, соответствующий по форме общему объему фигуры, которую мы можем считать продолговатым четырехугольником. Он наносил на боковые поверхности этого четырехугольного ящика шкалу делений определенного размера и переносил ее в увеличенном масштабе на камень, а, кроме того – намечал такие же деления на внутренних сторонах ящика сверху донизу. Он укладывал в ящик модель из твердого материала и закреплял ее на дне, если она была из воска. Вероятно, он обтягивал ящик решеткой в соответствии со сделанными им делениями, согласно которым он наносил линии на свой камень, а впоследствии, по-видимому, и на саму фигуру. Он лил на модель воду, пока ее уровень не достигал крайних точек верхних частей модели, и после того, как определял ту часть, которая должна оказаться верхней в размеченной фигуре выпускал определенное количество воды, чтобы верхняя часть модели несколько больше выступала из нее, и начинал тогда обрабатывать соответствующую часть камня, сообразуясь с масштабом обнажившегося деления…
Теперь его произведение обретало первоначальную, но уже верную форму, на поверхности воды вырисовывалась линия, создаваемая крайними точками выпуклостей модели. С понижением уровня воды в сосуде эта линия меняла свои очертания по горизонтали, и скульптор со своим резцом следовал за ее движением до тех пор, пока вода намечала нижние точки выступающих частей там, где они сливались с плоскостями. Так, при каждом появлении делений на модели в ящике он продвигался на соответствующие крупные деления своей статуи и руководствовался, таким образом, до появления самого крупного контура, когда модель уже целиком выступала из воды». (Винкельман, С. 322-323)

Не так уж важно, кто прав в данном случае: Вазари, или Винкельман. Конечно, Вазари вроде бы непосредственно контактировал с Микеланджело, и уж должен бы знать методы работы последнего. Тем более, что описания Вазари, как правило, отличаются дотошностью и подробностью. Интересно то, что много лет спустя, немецкий скульптор и теоретик искусства Адольф Гильдебранд (1847-1921) уже выдает слова своего соотечественника Винкельмана за абсолютную истину и строит на его свидетельстве свою «теорию рельефа», являющуюся важной частью его эстетической концепции. А уж трудами Гильдебранда (теперь, кстати, обычно пишут «Хильдебранд») вдохновлялось все западное искусствознание ХХ века: Ригль, Вёльфлин, Дворжак, Панофский и т.д. А у нас: Фаворский, Флоренский и многие другие вслед за ними.

Третье упоминание Вазари (точнее, по тексту оно первое) стоит отдельного разговора и о нем чуть позже.