Уважаемые участники форума! Здесь я напишу наиболее интересные, на мой взгляд, выдержки из книги “Протопоп Аввакум”. Его жизнь и деятельность. Биографический очерк. Четвертое издание. Задруга. Петроград. Автор В.А.Мякотин. 1917 год. 142 стр.
Прошу Вас пока ничего не писать в эту тему до окончания публикации. Если книга понравится, то позже могу напечатать постепенно ее всю с разрешения модератора.

Оглавление
От Автора. Стр. 3
1. Умственное состояние русского народа в эпоху появления раскола. Стр 5.
2. Жизнь Аввакума до первой ссылки. Стр. 12.
3. Жизнь в Тобольске и Даурии. Стр. 46.
4. Возвращение в Москву и новое удаление из нея. Стр. 63.
5. Собор 1666-1667 года. Стр. 84.
6. Жизнь в Пустозерске. Литературная деятельность Аввакума. Казнь его. Стр. 98

Стр. 29.
. Только что рассказанные события происходили в Москве в 1651 г. Со времени поставления в священники восемь лет провел Аввакум в попытках осуществления своих взглядов и идеалов на практике во всей их полноте и цельности. Восемь лет прошло в упорной борьбе проповедника благочестия и аскетической морали, сурового ригориста, стремившегося переделать мир по своему, с окружающими, - борьбе, не принесшей ему, повидимому, никаких результатов, кроме ряда поражений. Но это не пугало и не изменяло его: он смотрел на такую борьбу, как на неизбежный подвиг, и она только закаляла его характер, сообщая ему новые силы и энергию. Между тем с окончательным переездом в Москву течение жизни Аввакума повернуло в иное, более глубокое русло: и окружающая здесь Аввакума духовная атмосфера и личная его деятельность были уже не совсем те, что прежде. Столичные приятели Аввакума составляли видный и влиятельный среди московского духовенства кружок,
Стр. 30.
группировавшийся около двух знакомых нам уже лиц - Стефана Вонифатьева и Ивана Неронова. Духовник “тишайшаго и благовернейшаго” царя Алексея Михайловича, Вонифатьев славился своим благочестием и ревностью по вере и был известен как человек строгой жизни. Сурово смотрел он на распущенность многих мирян, которой часто подражали и духовные лица, склонен был видеть причину таких явлений в новшествах, в отступлении от старины и, будучи большим знатоком церковного устава, от всех, в том числе и от царя, у которого он пользовался немалым расположением, требовал неуклонного соблюдения обрядового благочестия. Его друг, протопоп Неронов, был человеком такого же закала: такой же знаток и ревнитель церковной обрядности, такой же горячий проповедник нравственной жизни и строгого благочестия, он пользовался среди окружающих его лиц весьма значительным авторитетом. Не даром его духовные дети называли его “ вышеестественным, равноапостальным, по церкви Христове крепким поборником”. Оба друга были, по московским понятиям, людьми образованными: им хорошо знакома была современная им русская литература, конечно, церковная, и сами они не чуждались литературных занятий. В церковной жизни своего времени они замечали непорядки и неустройства и подумывали об их исправлении. Но при этом основную причину всякого рода непорядков они склонны были усматривать исключительно в уклонениях от обрядовой старины, не будучи в состоянии возвысмться до более широких обобщений. Самую старину, ими отстаиваемую, они находили лишь на русской почве, перейти на какую-либо другую им не позволяло и ограниченное сравнительно образование, и узость их идейного кругозора, замкнутого в пределах так распространенных в то время мыслей об исключительном правоверии московского государства. Словом, по своим взглядам и симпатиям они примыкали к недавно еще безраздельно господствовавшей церковно-националистической партии, составляя в то же время цвет ее по своим умственным способностям и нравственным силам.