История этой удивительной страны началась в шестидесятых годах тринадцатого века, когда Александр Невский и его побратим, сын Батыя Сартак, вступивший после смерти отца на ордынский престол, договорились о партнёрском объединении Святой Руси и Золотой Орды ради блага населяющих их народов, дабы возрасло их чаяниями единое правовое государство, где царить будет единственно диктатура закона.

Усилия побратимов оказались столь успешными, а возникшая держава столь благоденствовала, что полутора веками позже - когда монгольская династия Юань была изгнана из Китая, а после смерти императора новой, Минской династи началась новая долгая гражданская война - смертельно уставшая от неурядиц и междоусобиц Поднебесная Империя предпочла войти в состав Ордуси на правах одного из улусов.

Так на просторах Евразии возникла колоссальная империя с чрезвычайно специфической культурой. Именно эта культура - культура уважительности к иному, культура способности всё считать родным и всё приспосабливать для пользы народа - к двадцатому веку сделала Ордусь величайшим, богатейшим и гуманнейшим государством мира. Оно раскинулось от сияющих тропиков Индокитая и Тайваня до холодных вод Суомского залива, и каждый из составляющих его семи улусов имел сообразно исторической традиции свою столицу. Императорских же резиденций было всего три: Ханбалык на востоке, Каракорум в центре и...

И - Александрия Невская на северо-западе.
(Хольм ван Зайчик "Дело жадного варвара",- СПб: Азбука-классика, 2001, стр. 7)




Хоть супруги и шли неторопливо, на поляне перед Всадником, которого в последнее время всё чаще называли не Медным, а Жасминовым из-за обилия тщательно взращиваемых и буйно цветущих вокруг него нежных и сказочно ароматных кустов, Богдан ещё замедлил шаги. Сколько он ни бывал здесь, не уставал восхищаться искусством древнего лоянского виртуоза. Памятник действительно был хорош.

Да, разумеется, князь Александр вразумлял кнехтов ярла Биргера не здесь, а близ устья Ижоры. Но, покидая Новгород десятью годами позже, столицу он основал именно здесь - и здесь он маячил, вечно горяча своего коня. А вот на крохотном насыпном островке посреди Чудского озера тот же скульптор изваял князя Александра пешим. Зато едва ли не в сто двадцать шагов ростом. Словно титаническая дозорная башня, князь высился над всей акваторией и побережьем знаменитого озера. Когда же в конце восьмидесятых некоторые газеты, подхватив модные европейские веяния, вдруг ни с того ни с сего начали компанию по дискредитации древнего памятника (да в сущности, и не только памятника), и знаменитый в ту пору журналист и телекомментатор Эфраимсон ибн Хоттаб открыто стал заявлять, что единственным железным предметом на всё озеро является этот самый памятник и что подводные древнеискатели, несмотря на многолетние систематические старания, так и не смогли обнаружить на дне ни единого следа металла, а следовательно, Ледового Побоища на самом деле вовсе не было,- местные жители отнеслись к этому, как к доброй шутке, и ответили на неё соответственно. Года два, наверное, не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не сбросил в озеро то старый таз, то отслуживший своё аккумулятор или масляный фильтр от плужного тягача, то ещё что-нибудь однозначно железное - с тем чтоб на дне появился наконец металл и болтуны унялись. Только вмешательство Малого отца чистоты окружающей среды из ближайшей буддийской общины положило этому конец. Но с тех пор окрестные деревенские огольцы - кто вплавь, кто на лодчонках - добирались по ночам до острова и, назло клеветникам, озорно писали на необъятных бронзовых подошвах князя четыре иероглифа: "Путин ваньсуй". {По китайски это выглядит так: (####). В дословном переводе фраза значит: "Да здравствует наша всеобщая пограничная сторожевая вышка!" Следует иметь в виду, что ван Зайчик создавал свою эпопею задолго до российских президентских выборов 2000 года, и, следовательно, никакие двусмысленные трактовки данного абзаца его повести не имеют ни малейшего права на существование.} Мальчишек, понятное дело, не мог унять уже никто. ("Дело Жадного ...", стр. 36)


В углу, за сбитой в сторону катапитасмой, как-то сиротливо и словно обижаясь на то, что она не понадобилась грабителям, млела отлитая из чистого золота, примерно в четверть шага высотой скульптурная группа, изображавшая сидящих на конях рядом друг с другом Мамая и Дмитрия Прохоровских. И великие князь и хан, и кони их были как живые. Скульптор виртуозно отразил момент, когда с вершины кургана, в ту пору Мамаевым ещё не прозванного, национальные герои Ордуси взволнованно наблюдают, как на поле под Прохоровкой их объединённые силы ломают хребет польско-литовским полчищам, вторгшимся в самое сердце страны,- ломают и, как помнил Баг из курса истории, гонят потом гадину с переломленным хребтом аж до самого Грюнвальда...("Дело Жадного ...", стр. 74)