|
>... и что? У вас нереальный вариант объяснения. Попробуйте
>перечитать ещё пару десятков раз, и ваше мнение изменится (по
>вашей же теории многократного перечитывания и выискивания
>чёрных котов в тёмных комнатах). Иначе - снова над вами
>посмеются, а вам снова не будет понятно - почему... Это ваша
>проблема
И кто же кроме Вас будет смеяться? Если Вам не нравится мой вариант, отлично, предложите свой. Но не надо разными способами увиливать от ответов.
Итак, читаем далее:
Мы вскоре увидели человека, сидевшего на пеньке с баяном на коленях, в окружении нескольких коз. Он первый обратился к нам, сразу поняв, что мы делали здесь в лесу и для чего. Этот человек сказал нам, что знает еще одну братскую могилу 1812 года, и повел нас туда через лесной бурелом, прекрасно ориентируясь среди деревьев и довольно далеко в сторону запада, за старую дорогу Семеновская — Утица, в места южнее памятника полкам генерала Дорохова. На месте, куда он нас привел, был ясно виден небольшой холм. Но эта могила, условно называемая нами №3, не была отмечена на карте Кожевникова и Гришкевича и тоже нуждалась в проверке методами археологии.
Впоследствии, при обследовании шурфами, эта могила, условно названная №3, оказалась захоронением без сожжения, небольшого размера, подобно могиле №2. В ней были погребены русские воины вместе с солдатами дивизии Компана из корпуса Даву, что можно было определить по пуговицам на их мундирах, фрагменты тканей которых хорошо сохранились около медных предметов, окислы которых служили консервантом. Но кости останков оказались очень гибкими, очевидно из-за большой влажности грунтов.
Совместное захоронение русских и французов Вам не кажется страшным кощунством?
Вы обратили внимание, что две могилы небольшого размера? Хотя полноценных раскопок не проводилось, очевидно, что в них похоронено максимум несколько десятков человек, причём обеих армий.
В 1966 году мною были сделаны проекты реставрации и благоустройства этих трех могил в Утицком лесу. В основу проекта положена простая подсыпка грунта в высоту в пределах самой могилы, устройство дорожек для подхода к ним и обхода вокруг могил, а также установка мемориальной пояснительной доски, обложенной вокруг небольшими валунами естественного происхождения без какой-либо их обработки. Текст надписи на граните выполнил А.Н. Троицкий: «Братская могила воинов, павших за Отечество, 26 августа (7 сентября) 1812 года». Надпись эта одинакова для всех трех могил.
Чтобы у людей не возникало неудобных историкам вопросов, французов на памятниках решили не упоминать.
И это собственно все братские захоронения 1812 года, которые с большим трудом удалось обнаружить в 60-е годы. Поэтому Иванов вынужден был придумывать объяснения, куда делись десятки тысяч трупов.
Все дело в том, что необходимость захоронений погибших здесь во время боя людей и лошадей возникала уже в ходе сражения, а особенно после него, так как оставление разлагающихся останков на поверхности грозило появлением эпидемий. Природная человеческая леность, не позволяющая делать лишнюю работу, подсказывала хоронить в начале в готовых ямах и рвах.
Поэтому останками погибших людей и лошадей (соответственно 40 и 36 тысяч трупов в пределах Бородинского поля), заполняли ближайшие овинные ямы, погреба и колодцы сгоревших деревень и усадеб (Доронино, Фомкино, Шевардино, Алексинки, Семеновское, Утицы, село Бородино), а также кюветы благоустроенных, грунтовых дорог, водомоины, рвы артиллерийских и пехотных укреплений, «волчьи ямы», и только по заполнении ближайших готовых ям или при их отсутствии вблизи большого скопления трупов, а также в лесах, приступали к трудоемкой работе — отрыванию специальных котлованов разной формы, глубины и размеров для захоронения останков без различия своих от неприятелей и людей от лошадей. Места для таких братских могил выбирались разумно, по-хозяйски, чтоб не портить пашню, луга, хороший лес, дороги, не развивать овраги. Поэтому могилы закладывали по границам этих угодий, то есть на опушках леса или его внутренних полян, при переходах луга в болота, по окраинам огородов, пашен и т.п.
После захоронений сразу под грунтом или после предварительных сожжений, эти места засыпали землей, создавали над могилой холм, в который ставились простейшие деревянные кресты, могущие простоять не более 15-20 лет, после чего, к сожалению, не возобновлялись. Отпевание погребаемых вряд ли всегда производились из-за обилия одновременно производимых захоронений всю зиму 1812 — 1813 годов.
Места таких захоронений также не фиксировались, во всяком случае, кроме плана съемки 1912 года Кожевниковым и Гришкевичем, никаких графических материалов на эту тему в архивах не обнаружено. Через несколько лет останки сгнивали, уменьшаясь в объеме. Первоначальный высокий холм над могилой проваливался почти до уровня грунта окружающего могилу. Оставался лишь по периметру могилы небольшой вал, образовавшийся от насыпи, рассыпавшейся за пределы котлована могилы. Но и эта обваловка уничтожалась большей частью талыми водами, запашкой, скотопрогоном, кронами деревьев и т. п. За могилами никто не ухаживал. Места погребений, забывались в памяти поколений или обрастали различными легендами, а курганные погребения более чем тысячелетней давности назывались местными жителями могилами французов. Вечная суета и текущие заботы повседневной жизни способствовали утрате в памяти местного населения сведений обо всех интересующих нас подобных местах. Поэтому найти эти могилы трудно, и открываются они, большей частью, стихийно, при каких-либо земляных работах, но и тогда относятся к праху героев, сложивших здесь головы за Отечество, без должного внимания и должного уважения, находка пропадает для науки.
Действительно, когда идёт масштабная война, гибнет огромное количество людей в самых разных местах. Поэтому уследить за всеми захоронениями не представляется возможным. Однако Бородино - это особый случай. Почему же НИ ОДНО братское захоронение на Бородинском поле не было отмечено достойным памятником?
Правда когда партией была поставлена задача найти захоронения, захоронения естественно нашлись, но нашлись далеко не сразу и найдено было не так уж и много солдат:
Необходимость в образовании новых воинских захоронений стала возникать с 1972 года после начала на Бородинском поле систематических и профессионально проводимых археологических раскопок одновременно с восстановлением в соответствующих местах русских укреплений. Эти работы пополняли фонды музея уникальными находками, но человеческие останки накоплялись. Они нуждались как во внимательном изучении, так и в последующем погребении. Эти работы исполнялись археологом Е.И. Моревым из архитектурно-реставрационной мастерской №5 института «Спецпроектреставрация» с 1972 по 1987 годы.
В первые годы это были лишь разведочные шурфы для отыскания мест истинных рвов «батареи Раевского» и «средней флеши» Багратиона. Но главное пополнение началось с 1977 года, когда рвы указанных укреплений были, наконец, обнаружены и пошел раскоп по площадям с одновременной реставрацией, как рва, так и бруствера.
В 1978 году большое число захоронений было обнаружено при раскопках на проектируемой трассе газопровода в деревне Семеновской, когда была найдена еще одна батарея Багратиона, ров которой на всю глубину был завален трупами погибших солдат корпуса Нея и дивизии Фриана. Еще больше останков и экспонатов для музея было обнаружено в 1983—1984 годах при раскопках и реставрации средней флеши и северного люнета Багратиона. В общей сложности с 1973 по 1984 г. археологом Е.И. Моревым было найдено более 400 останков воинов обеих враждующих армий погибших на Бородинском поле 26 августа (7сентября) 1812 года и погребенных в указанных уже местах.
Изначально предполагалось найденные останки при археологических и реставрационных работах хоронить на тех же укреплениях, где они погибли, т.е. на батарее Раевского, на Средней флеши, на Семеновском укреплении — каждый год по мере их пополнения. Но по предложению музея было решено создать особое новое воинское кладбище для перезахоронения воинов 1812 года и расположить его вблизи Спасо-Бородинского монастыря между северным и южным люнетами Багратиона, соседствуя с монастырским кладбищем позднейшего времени, располагавшимся также вне стен этого монастыря.
Захоронение всех скопившихся останков воинов было произведено воинами Кантемировской дивизии 28 октября 1984 года, после окончания ими работ по реставрации северного люнета и средней флеши Багратиона. Поскольку останки поступали из трех разных мест, было решено не смешивать их в одной могиле, а захоронить в трех разных, расположенных рядом.
В северной могиле теперь покоятся останки воинов с батареи Раевского, в восточной — с Семеновской батареи, в южной — со средней флеши Багратиона. Если в первой — положены останки не более двадцати человек, так как восстановлена была лишь незначительная часть батареи Раевского, то во второй с Семеновской батареи, погребено около ста человек, но большего ожидать невозможно, так как эта батарея была размыта в большей своей части уже в 1814—1815 годах, так как ров ее находился слишком близко к отрыву правого берега Семеновского ручья; в третьей же братской могиле покоятся теперь не менее 300 человек, большая часть которых с левого фаса северной флеши. Правый ее фас дал останки не более 20 человек, так как остальные останки сотен воинов были выброшены в 1967 году экскаватором при прокладке турбазой магистрального водопровода, прошедшего в монастыре по линии колокольни (где был водонапорный бак); далее вдоль рва флеши в сторону восточных ворот монастыря. Когда они выбрасывались ковшом экскаватора, никто не удосужился определить, чьи они. Археологи или музейные работники для этого не приглашались, зато говорилось: «Это какие-то монахини», и останки разбрасывались по земной поверхности. О бесценном сопутствующем материале не думали в этой турбазе, как и о нравственном отношении к любым человеческим останкам. Это было эпоха, когда подобные действия были нормой.
Причём нельзя исключать, что какая-то часть найденных останков принадлежит монахам, а не солдатам.
|
..шо вам продиктуют.
