У Ламеха (изначального Мельхисидека) до рождения его внука Сима (того, что будет на новом витке исторического развития) основными проводниками политики (той, что по чину Мельхисидека) являются только двое: сын Ной и дочь Мельхиор. Ной через шторм и высокие волны Атлантики (ну, прям Всемирный Потоп, судя по ощущениям) перебрался на кораблях в Новый Свет. Именно там – на Американском континенте – все основные заботы Ноя (его «племени»). Для проведения той же политики (по тому же чину) в Старом Свете вполне хватает и дочери Ламеха по имени Мельхиор. У неё, конечно, есть муж Валтасар (Балда-Царь), который в сказке Пушкина оказывается и просто Балдой. Его имя связано с Балтикой, а не с чем-то обалденным, балдёжным или даже дурацким (по типу всяких дуболомов).
Балда-Царь отличается от всех прочих монархов (царей, королей и т.п.), тем, что его власть не требует каких-либо подтверждений со стороны митрополита или патриарха. Напротив, митрополиты и патриархи дрожат, крайне опасаясь малейшей немилости со стороны Балта-Царя. Рупором (открытым проводником политики) Балта-Царя долгое время был Вольтер. Поэтому монархи считали за честь возможность переписываться с ним. В самой сущности же, Вольтер был рупором самого Ламеха и его дочки по имени Мельхиор (ну, заодно и её мужа Балта-Царя, что и не так существенно).
Воспоминание-повторение.
Про Сутки-1 тоже было сказано выше: 1786,83-1796,5. Здесь в свете буддизма уже Асуралока, то есть время так называемых Полубогов (Героев). В самом конце этого периода появляется Последний Герой – Фарра. Он же – Фурин, от которого и происходит затем Октавиан Август – император, но уже не Герой (не Полубог), хоть и были попытки обожествления (культа личности).

Про Сутки-2. Начинаются они с Дня-2: 1796,5-1819,87.
Конец воспоминания-повторения.
На самом деле Смутное Время было не в начале века 17, а этим самым Днём-2 (по Циклу Шести Дней и Ночей Творения). Выше была приведена (хоть и кратко, без подробностей) методика исчисления прошлых аналогичных дат (как бы теневых). Например, для года 1810,5 (середина года 1811) тень-аналог ровно на 200 лет раньше: 1610,5. До нормы-максимума разницы – 261 год – ещё далеко.
Другой пример: году 1802,5 теневым аналогом является год-дата 1606,5. Здесь разница даже и чуть меньше 200 лет. Для «теневого» Смутного Времени здесь обнаруживается двойное событие: разгромлено восстание Ивана Болотникова и появился (прям звезда политики!) новый претендент на большую власть – Лжедмитрий Второй. Настоящим царевичем Дмитрием он не был. Гораздо важнее, что он не был настоящим Митрой – монархом, утверждённым законно по указке митрополита или патриарха. Тот Лжедмитрий (как и прошлый) был самозванцем, был Лже-Митрой!
Хоть официальная история молчит как рыба, но для года 1802,5 было характерно почти то же самое: появился самозванец, которого можно назвать Лже-Митрой № 2. Предыдущий Лже-Митра правил недолго и отправился на тот свет вслед за царём Павлом, причём основная версия и там, и там – убийство от рук заговорщиков. Дела Смутные, но в основной версии сомневаться не принято.
Кем был Лже-Митра-2 на самом деле? По году 1606,5 желающие могут перечитать Википедию и убедиться, что версий много, а толку мало (не распутать эту колбасу с бородой). Напротив, по году 1802,5 версия по существу всего одна. Здесь Лже-Митрой-2 оказывается цесаревич Константин – родной брат Александра Первого. Официальная история лжёт, утверждая, что сей Александр стал монархом прямо сразу вслед за убитым Павлом. Даже и в году 1802,5 этого не случилось, а началось двоевластие Константина и Александра. Лучше всего описал эту ситуацию Дюма в «Королеве Марго» и «Графине де Монсоро». Дюма, конечно, пересадил весь сюжет в свою любимую «древнюю» Францию. Литературно обработанный Константин получил имя Франсуа. Кстати, Франсуа бросает командовать Польшей, чтобы не упустить свой шанс на двоевластие с последующей большой победой. Константин тоже бросает быть только наместником-властителем в Польше, а готов к двоевластию в России. Генрих 3 у Дюма – тень нашего Александра.
Волхв-красавица Мельхиор у Дюма представлена Дианой – графиней де Монсоро. За ней удачно ухлёстывал Бюсси (приближённый Франсуа), но его прототип в России мы пока не будем искать.
У нас (до перерыва) ещё есть возможность отметить две важные вещи. Во-первых, в «теневом» году 1606,5 в роли Мельхиор оказывается не Диана, а Марина Мнишек. Хоть она и жена Лже-Митры-1 (у Дюма тут граф Монсоро), но поддерживает она уже Лже-Митру-2, но любит вовсе не его, а одного из его подчинённых (уж не поляка ли какого? немца ли?). Во-вторых, Фоменко в фильме-лекции (давал ссылку выше) правильно отмечает, что наш князь Владимир – тоже тень волхва Валтасара. Соответственно, княгиня Малка (жена Владимира) – тень литературной Дианы, полу-литературной Марины и вполне исторической (а не литературной) современницы цесаревича Константина.
Кто ж это был? Уж не сестра ли Мария Павловна (та самая, в честь которой храм-костёл Марии Магдалины)?