>И такие ляпы у этимологов - часты.

Вы ж соглашаетесь, что это - ЛЯПЫ. Не кажется ли Вам, что повторяете КУРЬЁЗНЫЕ Ляпы Фасмера и пр. романовской Ко? Это уже обсуждалось на этом Форуме в Теме про Фасмера.

Аналогично ещё Ляпы Фасмера: 1) слово КОРАБЛЬ от слова КРАБ...???

кора́бль, род. п. -бля́, народн. кора́бель, укр. корабе́ль, кора́б, ст.-слав. корабл̂ь πλοῖον, ναῦς, болг. ко́раб, сербохорв. кȍрȃб, кȍрȃбаљ, чеш., слвц. koráb, польск. korab, род. п. -bia, н.-луж. korabje «остов (корабельный)». Древнее заимств. (ввиду б, а не в) из греч. καράβιον, κάραβος «судно» (Еtуm. Маgn.), первонач. «краб»,

2) "Не секрет, что «Этимологический словарь» Фасмера<1> грешит неполноценными толкованиями и даже вольными трактовками. Не отрицают этого и сами филологи.<2> Однако некоторые толкования происхождения русских слов и собственные ссылки знаменитого слависта вовсе не выдерживают никакой критики. При работе со Словарём складывается впечатление, что часть его статей не только писалась вне контекста собственного содержания, но и что в них осознанно нарушалась формальная логика.<3>
Скажем, вы решили посмотреть, как Фасмер этимологизирует русское наречие НАРУЖУ.<4>

Открываем справочник и читаем:
НАРУ́ЖУ (С)НАРУ́ЖИ, см. ружь. нару́шить, см. ру́шить.

и т.д. см......http://newlit.ru/~zapiski_o_yazyke/5327.html

Словарь Фасмера – идеологическая диверсия
В домах не хватало тепла, а уж о репрессиях и концлагерях для инакомыслящих даже говорить не приходится. Фашистское мракобесие встало в полный рост. Но Фасмер возвращается.

Буквально накануне отъезда в Америку Фасмер издал глобальное исследование, в котором отмечал, что большинство географических наименований, топонимов Германии, происходят от… славянских названий этих мест. Это доказывает, что немцы – пришельцы на чужой, славянской земле.

Это никак не совпадало с теорией высшей расы, проповедуемой министром пропаганды Геббельсом, кстати, филологом по образованию. За гораздо меньшие провинности бдительные идеологи арийской исключительности могли упечь в концлагерь. А тут – такое…

Понятно, что от возможных неприятностей проще всего укрыться за океаном. Но Фасмер возвращается. И фашистская Германия встречает возвращенца ласково. Его Институт славянских языков продолжает работать, выпуская даже газету о проблемах славянского языкознания. В этой газете публиковались статьи учёных-евреев (под псевдонимами), о чём дураки из СС не догадывались.

У Фасмера был не только университетский кабинет, но и прекрасный дом в центре Берлина с великолепной библиотекой, вывезенной ещё из революционной России. Но, главное, созданы все условия для работы над… этимологическим словарём русского языка.

Можете себе представить этот высший пилотаж фашистского гуманизма: страна воюет с русскими, а в центре её столицы некий учёный работает над историей языка «недочеловеков». Причём ему предоставлены двое помощников-студентов, активных членов национал-социалистической партии Германии.

Более того, он хлопочет о польских учёных, заключённых в концлагере Заксенхаузен, и нацистские власти идут ему навстречу. Когда Фасмер узнаёт, что в Бухенвальде содержится славист Борис Унбегаун, он не просто добивается освобождения коллеги, но и устраивает его к себе на кафедру.

Интересная деталь: Унбегаун продолжает числиться узником Бухенвальда до самого конца войны, между тем он вместе с Фасмером трудится в концлагере Нойбранденбурга.