ЗАГОВОР СО МНОГИМИ НЕИЗВЕСТНЫМИ.

До Революции, как рассказывали старики своим внукам, ставшим ныне старожилами, на опушке Калужского бора, у дорожного знака-креста стояло подвысохшее дерево, к стволу которого кто-то прибил доску. Прорезанная на ней надпись извещала, что здесь в лихолетье Великой Смуты принял смерть самозваный царь, известный под именем Лжедмитрия II. Калужане захоронили его с царскими почестями в Троицком соборе. Но пролежало тело в деревянном саркофаге всего шесть недель, после чего усомнившиеся, наконец, в царском достоинстве бывшего любимца горожане перезахоронили бренные останки за чертой города..

УЛЫБКА ОБМАНЧИВОЙ ФОРТУНЫ

Утро 11 декабря 1610 года, наверное, выдалось погожим, коль скоро соискатель трона, называвший себя Дмитрием, сыном царя Ивана Грозного, вознамерился выехать на охоту пострелять зайцев. У него были основания пребывать в благодушном настроении. После ряда неудач летом уходящего года наметились перемены к лучшему.

Впущенные 17 августа в Москву польские солдаты по сговору с боярами, приглашавшими на царство польского королевича Владислава, вскоре начали себя вести разнузданно. Так, как будто находились в завоеванном городе. Московский люд негодовал, доходило до погромов торговых рядов и поножовщины.

Лазутчики докладывали "калужскому царю", что имя Дмитрия вновь на устах у горожан, а многие только на него и уповают. Он-то давно открестился от какой-либо связи с польскими и литовскими магнатами, подготовившими его экспедицию для соискания трона. Теперь в своих посланиях он гневно призывал бить супостатов-поляков где только можно.

НЕОЖИДАННО ВЛАСТЬ САМОЗВАНЦА ПРИЗНАЛА ТОРГОВАЯ И БОГАТАЯ КАЗАНЬ, СЛУЖИВШАЯ ВОСТОЧНЫМИ ВОРОТАМИ СТРАНЫ. ТАМОШНИЕ КНИЖНИКИ РАЗВЕРНУЛИ ОБШИРНУЮ АГИТАЦИОННУЮ КАМПАНИЮ, ПРИЗЫВАЯ В ПОСЛАНИЯХ ПРИМКНУТЬ К ЛЖЕДМИТРИЮ, ОБЪЯВЛЯЯ КАЛУГУ НОВОЙ СТОЛИЦЕЙ РУСИ, ПОСКОЛЬКУ ПЕРВОПРЕСТОЛЬНАЯ ОСКВЕРНЕНА ПОЛЯКАМИ-ИНОВЕРЦАМИ.

МОСКОВСКИЕ САНОВНИКИ, МЕЖДУ ПРОЧИМ, ЗНАЛИ, ЧТО ШАНСЫ "КАЛУЖСКОГО ВОРА", КАК ПРОЗВАЛИ "ДМИТРИЯ" НЕНАВИСТНИКИ, ВЫСОКО ОЦЕНИВАЮТСЯ В СТАМБУЛЕ - В СЕРАЛЕ ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА И В КРЫМУ - В СТАВКЕ ХАНА. Распространялись слухи о его договоренности с крымцами. Впрочем, здесь можно усмотреть попытку дискредитации. Как знать? Сами сановники, заметим, не брезговали насылать на войска самозванца крымских степняков. Летом тому с трудом удалось их рассеять под Боровском.

Неведомо, наведался ли в знак уважения лжецарь перед выездом на охоту к венчанной русской царице (ибо обряд коронации ею был пройден) Марине Мнишек. Хотя отлучка не представлялась долгой, женщина находилась на сносях и вот-вот готова была разродиться. Супруг с нетерпением ожидал появления на свет наследника. Если бы родился мальчик (что и произойдет), старомосковская династия, к которой себя причислял отец, обрела бы продолжение. Понятно, это бы подкрепило притязания на престол.

Что примечательно, судя по местным преданиям, Марине Мнишек отвели покои за пределами калужского кремля. Она проживала в доме, где впоследствии будут выстроены знаменитые палаты Коробовых. Можем нисколько не сомневаться, что раздельное проживание супругов устраивало обоих.

Муж хорошо был осведомлен о похождениях польской красотки, доставшейся ему как эстафетная палочка от первого самозванца. Злые языки распространяли слухи о подозрительной благосклонности аристократки к состоявшему на службе у супруга атаману Ивану Заруцкому, человеку необразованному и далекому от изысканных манер. Разорвать отношения с Мнишек лжецарь не мог, по крайней мере, до рождения ребенка, если хотел чего-то добиться.

У польки имелись свои причины для недовольства. Находясь рядом с Лжедмитрием, она не однажды рисковала жизнью и уже не верила в повторение восшествия на московский престол, как было с первым самозванцем Григорием Отрепьевым. Порвав с ее соотечественниками, муж и себя, и Марину обрекал на ненависть с их стороны. Дорога на родину была для нее закрыта. Как тут не свыкнуться с мыслью, что муж себя политически исчерпал? Если между супругами и произошла тогда последняя встреча, то ограничилась она формальным изъявлением благожелательности.

ВЛОЖИ МЕЧ В ЧУЖИЕ РУКИ

Несмотря на то, что время было беспокойное, мятежное, по лесам и дорогам бродили крупные шайки разбойников, под Мещовском стояли лагерем литовские шляхтичи Сапеги, под Калугой у самозванца из пяти тысяч ратников оказалось всего несколько сотен казаков и ногайских татар. Из них он составил что-то вроде отряда телохранителей. Вряд ли казаки и ногайцы могли по отношению друг к другу проникнуться чувствами взаимной симпатии. Ногайцы исконно кочевали около Яика, откуда их беспардонно теснили казацкие ватаги. Получается, Лжедмитрий намеренно свел их вместе, чтобы в обстановке недоверия пресекать с помощью доносчиков попытки мятежа.

Двумя примерно месяцами раньше, как, наверное, казалось Лжедмитрию, назревавший мятеж был пресечен в зародыше. Из лагеря польского короля, осаждавшего Смоленск, в Калугу приехал навестить сына "касимовский царек" (так называли предводителя служилых татар, поселенных в городе Касимове на Оке) Ураз-Мухаммед. В беседе с сыном он не постеснялся расхваливать милостивого и доброго короля.

На хмельной пирушке нечаянно сын разболтал о разговоре, и это дошло до ушей Лжедмитрия, который воспринял цель визита как подготовку к заговору. Несчастного старика, приехавшего к незадачливому сыну, пригласили на охоту, втайне схватили и утопили в Оке. Его исчезновение объяснили спешным отъездом к королю. Догадался о случившемся ногайский мурза Араслан (в крещении Петр Урусов), который бросил открыто обвинение в лицо самозванцу. Его тут же отправили в темницу. Эта темная история станет единственной версией о мотивах убийства самозванца.

Между тем, в тот декабрьский день в Калуге отсутствовали главные сподвижники "царя", составлявшие его штаб. Мог быть куда-нибудь под благовидным предлогом отослан, чтобы не мозолил глаза, мнимый или действительный любовник Марины атаман Заруцкий вместе со своими донцами. Ему, впрочем, в зимней Калуге, вряд ли способной прокормить тысячи его казаков, делать было нечего, по крайней мере, до разрешения от бремени Мнишек. Не исключено, Заруцкий вынашивал планы по устранению лжецаря. У него тоже имелись надежды на появление на свет мальчика. Править от его имени вместе с "царицей" Мариной (что впоследствии он и попытается сделать) было сподручнее, чем служить непредсказуемому Лжедмитрию.

Невозможно объяснить, куда подевались князья Дмитрий Трубецкой и Григорий Шаховский, в страсти к перемене мест, вроде бы, не замеченные. На них падали основная административная работа, дела по ведению переписки, по учету провианта и снаряжения. В конце концов, родовитые князья выступали аристократическим "лицом" калужского двора. После смерти Лжедмитрия Григорий Шаховский уйдет в безвестность. Зато князь Дмитрий Трубецкой переймет власть самозванца в Калуге, возглавит отряды первого и второго ополчения по освобождению столицы от поляков, а при выборе царя на Земском соборе он составит серьезную конкуренцию Михаилу Романову.

Складывается впечатление, что самые влиятельные лица при персоне "калужского царя" стали участниками тонко разыгрываемой партии. На первом ее этапе главной задачей должно было стать невмешательство, преступное попустительство. Как легко догадаться, при молчаливом согласии партнеров оружие было вложено в руки Араслана, недолго просидевшего в темнице. Кто за него заступился, тот, наверное, и играл первую скрипку в ансамбле заговорщиков. Нам его имя, увы, не дано знать.

ОХОТА НА ЗАЙЦА: НО КТО ОХОТНИК?

Вместе со свитой, не забыв прихватить с собой шута Кошелева, Лжедмитрий спустился с заснеженных круч к Яченке, перебрался по льду на другую сторону реки. Из сановников рядом находились два боярина, но не из тех, кого следует причислить к ближайшим. Пышную кавалькаду сопровождал отряд ногайских татар, чтобы выполнять роль и охранников, и загонщиков зверья.

Ногайского мурзу Араслана на охотничью забаву не пригласили. Скорее всего, он так бы об охоте и не узнал, не подскажи ему какой-то оставшийся неизвестным доброхот. Калужане ногайских татар называли "юртовскими". Степняки по обычаю жили в юртах близ стен калужского острога. Они образовывали нечто похожее на табор, который, возможно, раскидывался до нынешнего Пятницкого кладбища. До революции одна из улиц, тянувшихся от него к центру города, носила, вероятно не случайно, название Татаринской. Если обуреваемый жаждой мести ногайский мурза проживал в таборе, то ему ничего не стоило догнать охотников, пробиравшихся по кромке бора, поскакав по спуску с Симеонова городища наперерез.

Безусловно, мститель появился перед самозванцем внезапно. Расправу Араслан сопроводил репликой: "Я научу тебя топить ханов и сажать мурз в темницу, которые служили тебе верно, негодный обманщик!". Изображается повествователями так, как будто действовавший в одиночку ногаец прострелил Лжедмитрию грудь из самопала или "пистоля" - пистолета, а потом отсек ему голову саблей. Кое-что о видах тогдашнего оружия мы знаем. Попадание в грудь в ту пору весьма увесистой пули само по себе являлось смертельным. К чему же излишнее кровопускание?

Когда оповещенные о гибели Лжедмитрия калужане ударили в набат, то собрался сход. На место преступления были посланы в том числе двое выборных - Черныш и Ян. Рассказанное ими несколько отличается от общепринятой версии. Во-первых, были найдены еще несколько трупов. Похоже, это указание на ожесточенность боя. Кроме того, у Лжедмитрия на правой руке имелась глубокая рана, из чего можно понять, что он защищался. Ну, так ведь не с простреленной же грудью и отрубленной головой.

Первые вести, кстати, донесли до калужан татары из личной свиты самозванца. Они говорили, что их хозяин сбежал, некоторые твердили о его убийстве "юртовским" татарином, не называя имени. Бояре и шут Кошелев спрятались по домам и лишь потом сбивчиво рассказали о случившемся. Воспользовавшись суматохой, Араслан, он же Петр Урусов, скрылся из города, помчавшись в Крым.

Впоследствии, когда на русском престоле утвердится избранный на Земском соборе царь Михаил Романов, кичливый Араслан все заслуги в устранении самозванца, что можно тогда было представить подвигом, припишет себе. Розыск по делу не проводили, ограничившись опросом свидетелей вроде шута Кошелева и "делегатов" на место преступления Черныша и Яна.

Пролить свет на тайну гибели Лжедмитрия II могли бы вскоре после убийства покинувшие город атаман Иван Заруцкий вместе с Мариной Мнишек, которая успела в Калуге родить сына Ивана, прозванного московскими вельможами "калужским воренком". Судьба увлекла Марину с новым избранником в далекую Астрахань, где они именем "царевича" Ивана Дмитриевича-младенца какое-то время правили. Но народ устал от смут, самозванцев и защитников их величия.

В 1615 году Мнишек и Заруцкого схватили. Ставшая уже прошлым старая калужская криминальная драма, очевидно, никого не заинтересовала. Как личного государева врага, атамана посадили на кол, четырехлетнего "царевича" умертвили в петле на виселице. Венчанную когда-то по обряду русскую царицу, смилостивившись, обрекли на заточение в казематах тульского кремля, где она и прожила последние дни.

Виталий КНЯЖНИН.
(Еженедельник «Деловая провинция» N14, 14-20 апреля 2006, г. Калуга)