Нет ничего удивительнее!!! Пантелеев Ю.В.

«Особенности национальной экономики. От скифов до грефов». (Главы из новой книги).
- Н.Новгород, 2007г.-

Автор, Пантелеев Юрий Васильевич, инженер, разработчик радиолокационной техники для войск ПВО, изобретатель, представляет свою пятую книгу.
В первой, «Война радаров», рассказывается о драматических событиях, связанных с созданием радиолокационного вооружения.
Во второй, «Хроника пикирующей перестройки», автор провел своего лирического героя через десять последних лет ХХ века, потрясших нас.
В третьей, «Особенности национального бюрократизма», автор делится с читателем опытом жизни в бюрократической системе, защитить от которой может только чувство юмора, присущее нашему народу.
В четвертой книге, «Время серебра», собраны стихи, написанные автором за всю его сознательную жизнь. Может быть, эти простые строки послужат лучшему взаимопониманию доброжелательного читателя и нашего лирического героя?
В этой, пятой книге, «Особенности национальной экономики», автор делится с доброжелательным читателем потоком вопросов и сомнений, неизбежно возникающих при внимательном взгляде экономиста на историю, вдруг превращающуюся в серию увлекательных фэнтэзи.


Лекция первая
С чего начать?

«- Папа, а кто такой Карл Маркс?
- Экономист, детка.
- А наша мама – старший экономист!»
(Разговор с дочкой).

Как трудно начать этот разговор, боже мой, как трудно! Что смущает? Да многое. Ведь мы все уж если в чем разбираемся досконально, так это в экономике. А то! Чай с шести лет, а экономические вундеркинды и раньше, мы познаем сладкую силу денег, денежек. «Ай, лю-лю, ай, лю-лю, а я денежки люблю!» – радостно поют герои детских мультфильмов, размахивая отточенными ножичками над головами растерянных девочек. И ребенок понимающе посмеивается над длинноносым простачком с деревянными мозгами, который зарыл свои денежки на Поле Чудес в Стране Дураков! Ребенок знает, что на поле чудес денежки не зарывают, а добывают, дергая за ручку большого колеса под носом у усатого чудаковатого дяди – Дед Мороза, по прозвищу Якубович. А чтобы отвлечь его внимание от охраны всяких полезных вещей, дарят ему отходы с дачных участков, заводов и фабрик. Это Вам не Буратины!! Экономисты наших дней! Вот и учатся у них наши дети. Вот и ищем мы всю последующую жизнь, до самой пенсии, заветное колесо с ручкой, и ждем, когда, наконец, выпадет Приз. «Халява, сэр, пли-и-из!» Да здравствует новая экономика!
Народ, глядя на это дармовое счастье, сатанеет от вожделения и встает в трепетную очередь к игровым автоматам, лелея надежду услышать заветный звон струящихся пятирублевок. Народ скупает лотерейные билеты, прячет под матрас билеты старых и новых МММ, записывается на дешевые квартиры у инициативных мошенников из «Социальной инициативы», выбирает многообещающих депутатов и ждет, когда же, когда же на нас прольется золотой дождь халявы.
Какое отношение имеет все сказанное к экономике? Никакого? Не знаю, не знаю… Давайте-ка разберемся, что это мы об экономике так запросто, так по-свойски, будто она и внимания-то не заслуживает.
Широко известный в позапрошлом веке ученый Карл Маркс, мысли которого разделял и поддерживал его закадычный друг, тоже известный в предыдущие века, Фридрих Энгельс, предложили научную классификацию видов общества. Они предложили делить существующие и прошлые сообщества людей на первобытно-общинные, рабовладельческие, феодальные и капиталистические. Сейчас они могли бы уже говорить и о коммунистическом обществе в лице его первого этапа, имея в виду социализм. Правда, тут немедленно возникнут споры, где социализм, где капитализм и как их отличить друг от друга, ибо количество претендентов на победителей проклятого эксплуататорского прошлого будет, пожалуй, больше, чем стран, зарегистрированных в качестве членов ООН. Но это не тема нашего важного труда. Тут есть где развернуться другим желающим. А нам бы с Россией разобраться, с национальными особенностями ее неповторимой экономики.
Мы для чего вспомнили про давно умершего Карла Маркса? Нам пришлось много лет, начиная со школы, вникать в его теорию под руководством сначала школьного учителя истории, потом преподавателей истории партии, потом преподавателей философии, потом преподавателей политической экономии. (Заметьте, не экономики, а экономии! Да еще политической!) А еще были комсомольские и армейские политзанятия. И еще были политинформации. На каждом предприятии и в каждом учреждении. И еще был вечерний университет марксизма-ленинизма. И кандидатские экзамены по истории партии и по философии. Да ведь не просто по философии, а по марксистко-ленинской философии! А не сдашь зачета или экзамена, - неважно, по истории, истории партии, политэкономии, марксистско-ленинской философии, - расстанься с мечтой об аттестате зрелости, вузовском дипломе или дипломе кандидата неважно каких наук: технических, физико-математических, биологических, педагогических или, тем более, экономических наук.
Так что, когда решили сравнить знания трех студентов-медиков и показали им два скелета, то француз сказал:
- Это скелеты мужчины и женщины. Мужчине 45 лет, у него был радикулит, и умер он от сердечной недостаточности. Женщине было 60 лет, она болела холециститом, и умерла она от инсульта.
Китаец сказал:
- Это два скелета – мужчина и женщина.
Советский студент сказал:
- Это два скелета.
И, помолчав, добавил:
- Ну да, два скелета. Два.
Его спрашивает комиссия :
- Ну, а что Вы еще можете добавить? Чему Вас в институте учили?
- Неужели Маркс и Энгельс?!
Как бы то ни было, но общественные науки отнимали у жаждущих дипломов времени не меньше, чем любая из спецдисциплин. Эх, если бы мы писали эту книгу раньше, в те счастливые времена, когда все и всем было ясно! Как говорил тогда один киногерой:
«Двух мнений быть не может!»
Тогда ничего объяснять бы и не потребовалось бы, ни что такое история, ни что такое партия, ни что такое экономика. И, тем более, рассуждать о том, могут ли вообще быть у экономики национальные особенности. Впрочем, ни писать, ни читать такую книгу тогда не пришло бы в голову никому из советских граждан. А если бы вдруг и пришло, то тут же бы и вышло.
Теперь другие времена. Появилось многое множество желающих объяснить, что раньше было правильно, а что не очень, а что вообще, ну, просто, вообще! Причем первого и второго они не нашли, а все остальное – ну, вообще! Так что зря студенты и кандидаты в кандидаты зубрили бессонными ночами сложные тезисы про прибавочную стоимость, про феодализм и капитализм. Про социализм тезисов классики не оставили, они не дожили до его победы в отдельно взятой стране. Поэтому сравнивать практику с теорией нельзя, по причине полного отсутствия теории. Хотя тезисы классиков про капитализм опровергать никто не берется. Ну, так, чтобы потыкать их носом, как тычут нашкодивших котят в результаты их жизнедеятельности. Дескать, на странице 50, тома 4, в пятом абзаце сверху, написана глупость, потому что… Нет такой критики, все они про капитализм написали верно, по видимому.
Так что старшему, и даже среднему поколению можно бы и вспомнить нехитрую марксистскую науку, глядишь, и нам бы легче было бы от нее отталкиваться. Да ведь учили-то только для отметки, а вникать в нее смысла не было, ибо жизнь народная шла своим извилистым путем, на котором теории и лозунги не сильно совпадали с буднями трудовых граждан.
С чего же все-таки начать? Сразу с перестройки – лихой попытки ворваться на плечах гласности в самодовольно-сытые ряды «развитых цивилизованных стран»? Или с брежневских напутствий: «Экономика должна быть экономной»? Или с «кузькиной матери» Хрущева, кузькина сына? Или с экономических проблем корифея и гения всех времен и народов? Или с заблуждений предыдущего гения революции? А до того были Столыпин, Витте, Горчаков, был санкт-петербургский мечтатель, мальтийский рыцарь и личный друг Наполеона император Павел Первый, были Меньшиков и Петр Первый, был оклеветанный борец за счастье бедноты Борис Годунов, а также Иван Грозный, которых было сразу четыре «в одном флаконе», как раскопали Фоменко и Носовский.
Что было раньше, теряется во мгле веков, за отсутствием первоисточников, сгоревших в огне борьбы с расколом. И совсем ничего не понятно, что было с экономикой при Батые, Чингисхане, у гуннов, скифов, хазар, татар и печенегов.
А ведь, наверное, что-то было и тогда? Хотя и не было тогда ни дипломированных экономистов, ни бизнес-планов, ни балансов, ни Всемирной торговой организации. Учебники истории об экономике всех перечисленных времен говорят так же мало, как старый муж о своих успехах в личной жизни.
Дорогой читатель! Мы не будем выдавать себя за гигантов исторической мысли, не будем делиться собственной информацией о недавнем, но уже историческом прошлом, как это делал автор в своих предыдущих книгах «Война радаров. На фронтах третьей мировой» и «Хроника пикирующей перестройки. Десять лет, которые потрясли нас». Может быть, кто-то из нас в своих прошлых жизнях и жил в давно минувших временах, вот только память о прошлых жизнях сохранилась далеко не у всех, живущих ныне, в наш бурный век.
Ну, что ж! Попробуем мысленно перенестись в прошедшие времена, кто сможет нас остановить? А там, глядишь, и нынешние времена станут понятнее. Пойдемте, попробуем, дорогой читатель, поразмыслить, зачем кочевнику шелковые халаты или церковная утварь? С каким таким бизнес-планом Чингисхан поехал на Русь? Зачем Батыю так потребовался злой город Козельск? Чего англичане и французы забыли в Севастополе? Откуда у турок пушки? Как попали в Венецию сваи из лиственницы? И где в Португалии росли корабельные сосны, распиленные на каравеллы Колумба? И что древние китайцы взамен шелков везли из европейской сумасшедшей дали, где жили тогда то ли неандертальцы, то ли кроманьонцы, то ли варвары? И в какой валюте Александр Невский платил дань татарам? И почему Ленин согласился на нэп?
Кому не понравятся такие темы для размышлений, - тому не стоит тратить свое дорогое время на нашу недорогую книгу, оставьте ее для других. А все остальное покажет Вам телевизор.


Лекция вторая
Экономика истории

«- Что получится, если скрестить
ужа с ежом?
- Приблизительно полметра
колючей проволоки!»
(Вопросы армянского радио)

«Как всякая настоящая наука,
история способна дать ответы
далеко не на все возможные вопросы.»
(Р.Г.Подольный, «Пути народов»)

Ну, что, дорогой читатель, Вы не дрогнули? Тогда мы идем к Вам! Великий русский мыслитель А.С. Пушкин мудро сказал: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань!»
Что же нам-то делать с трепетной ланью истории, изящным плодом трудов романтиков и фантазеров, и с ломовой лошадью экономики, кормившей, и иногда даже поившей все народы, кочевые и оседлые, древние и современные, богатые и бедные?
В любые времена экономика делала свое немудреное дело – в давние и недавние, в исторические и доисторические. При первобытном строе, при рабовладельческом, при феодально-крепостническом. При неразвитом капитализме и при развитом социализме. В период первоначального накопления капитала и в период первой окончательной экспроприации капитала. В дни государственного капитализма и в дни всеобщей радости от приватизации, придуманной рыжим политиком, безвременно ушедшим в энергетику.
И наплевать экономике было, согласны или нет с ее существованием цари, генсеки и президенты. И наплевать ей было, какой исторической формацией обзовут ученые то или иное создание политиков, депутатов и вождей. Как говаривал один мой юный друг: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!» А еще хочется иметь крышу над головой. Хочется чем-то прикрыть свое мускулистое тело, даже если оно и не очень мускулистое. Особенно в нашем климате, если девять месяцев в году то дождь, то снег, то мороз.
А еще у сытых и одетых появляются и другие желания, иногда совершенно нелепые и необъяснимые. Например, видели бы Вы, как удивлялся гражданин сразу двух самых знаменитых стран сегодняшнего мира – США и Израиля – господин Дов Герц, когда в 1993-м году на замусоренных улицах Нижнего Новгорода он увидел джипы, вертящие всеми четырьмя своими ведущими колесами по городскому асфальту. Он искренне недоумевал, зачем нужен в городе вездеход? А, действительно, зачем?
Так что, давай, экономика, думай, думай. Это тебе не на джипе ездить! Думай, как построить Колизей, пирамиду Хеопса или Кремль. Где взять строителей и чем кормить строителей? Где делать кирпичи и чем кормить тех, кто будет делать кирпичи, и тех, кто будет возить кирпичи? И чем кормить тех, кто будет кормить всю эту прожорливую публику, мобилизованную воплощать несусветные идеи великих исторических личностей, оставивших следы своих сандалий и сапог на пыльных тропинках далеких и не очень далеких эпох?
Фи, какой презренной прозой жизни мы предлагаем занятья! Вы еще спросите, как решался вопрос прокорма персонала неисчислимых орд Чингисхана, и тех коней, на которых скакали эти неисчислимые орды, особенно в безжизненных просторах пустыни Гоби и на безлюдных перевалах Алтая и Саян. Или кто ковал этих мохнатых лошадок? Или кто пас жеребят, рождавшихся от тех кобыл, на которых лихо скакали отчаянные лучники, одетые в дубленки? Наговорите Вы тут! История жеребятами не озабочена. Вы не вздумайте считать, сколько овса нужно в день на каждую походную конскую голову, и сколько овес этот весит, и в чем его возить.
Или, какие такие товары везли из покоренной Руси оставшиеся в живых лучники Батыя? И сколько эти товары весили в расчете на одну кочевую душу? И на чем их везли? И какую долю от завоеванных горшков и полотняных подштанников имели возчики из обоза? И как они переправлялись через реки? Где кочевники научились плавать? А добычу на чем переправлять? Через леса и болота? Или, фиг с ней, с добычей? Тогда зачем сожгли Рязань? Что после этого можно взять в виде дани? Головешки от пожара? Вопросы, вопросы, вопросы…
Попробуем найти в дебрях имен великих исторических личностей и сомнительных дат их жизни хоть какие-нибудь ответы на эти простые житейские вопросы. Попробуем, а? Поверьте, нам не придется тонуть в фактах и цифрах. В связи с их отсутствием. Статистикой цари себя особо не утруждали.
Те, кто вроде нас с Вами, начинают ковыряться в отчетно-сметной документации иных веков, находят там столь же малоубедительные данные, как и современные налоговики и прокуроры в бизнесе Березовского и Ходорковского. Наверное, тому есть причины?
Так, после нечеловеческих усилий смелый ученый из Красноярска установил, наконец, истинный вес татаро-монгольского ига в расчете на одну податную душу покоренной Руси. Особенно интересно, сколько это получилось в пересчете на современные деньги. Ага, вам уже интересно? Приготовьтесь к большому разочарованию! Либо вся история с этим самым игом, - как бы это помягче, - слегка преувеличена, либо нашему исследователю попались отчеты перед тогдашней налоговой службой. У него получилось только (Вы не поверите!) полтора рубля на одного тогдашнего россиянина. Полтора не тогдашнего, а теперешнего рубля! То есть, по сегодняшнему масштабу цен. То есть, пол стакана семечек, нежареных. О, экономика, экономика! Не стоило бы тебе соваться в историю, не стоило бы…
Весьма интересно, что при этом еще татары-поработители успешно бились на западных границах Руси с наседавшими просвещенными интеллигентами в доспехах из Европы, бились плечом к плечу с русским и под их командованием. И бесплатно! То есть, за те же полтора рубля. Нынешних.
А командировочные? А суточные? А квартирные? А почем тогда был овес? Вопросы, вопросы, вопросы…
Какая ты, экономика, неудобная! Уж больно ты конкретная, уж больно лезешь тут со своей прозой жизни в великие исторические свершения великих исторических людей.
То ли дело история! Позвал вещий Олег своих ребят, побросали они пашню и жен, сели на лодки и по Днепру, по морю Черному, приплыли в Царьград. И не успокоились, пока не завершили свой дизайн-проект, - обновили ворота города, прибили там свой щит, и обратно, по морю, по Днепру, против течения, усталые, но довольные. Очень важное это было дело! Коней, по-видимому, не брали. Чтоб овес с собой не возить.
Ну, это тут у нас несерьезные экспромты, на которые ни один серьезный историк даже не обернется. Мало ли кто полезет в их стройные ряды. Потому мы на их внимание и не претендуем. Просто представим себя на месте не исторических героев, а мирных граждан, обычных людей, которым, так же, как и нам, приходилось думать каждый день не об исторических свершениях, а о том, чего бы поесть, где бы укрыться от непогоды, чем бы одеть себя, жену и детей. Потому что царям-то об этом думать не нужно было. Ни раньше, ни теперь.
Мы не желали бы вызвать хоть малейшее неудовольствие историков. Это недавно вместо истории был исторический материализм, который особо не вникал ни в традиции народов, ни в их духовные заботы, ни в особенности тех природных приволий, где поселились когда-то их предки. Но что-то ему не удалось хоть сколько-нибудь убедительно пояснить ход истории, который заботливо и тщательно восстанавливали ученые-историки, жившие, как говаривал некий О. Бендер, «еще до исторического материализма». Не удается припомнить, какие материалистические идеи о всеобщей борьбе классов привели к походам Ивана Грозного на Казань? И какие классовые мотивы привели наполеоновскую армию погибать в России? Русских крестьян, что ли, шли освобождать французы немцы и итальянцы, подставляя свои европейские животы под огонь бородинских пушек? А Москву зачем сожгли? Вообще, что они забыли в Москве, с точки зрения исторического материализма?
Историкам низкий поклон! По ничтожным остаткам древних артефактов, могильным плитам и церковным рукописям по обломкам былых строений в разрушенных и засыпанных пеплом пожарищ городах, по истлевшим костям и обрывкам тканей в древних могилах они бережно сшивают ткань былых событий, былых народов, былых героев и царей. Как же это трудно!
Идет симпозиум историков. Выступает израильтянин:
- Мы копали на глубину двух метров и нашли остатки древних сосудов, с остатками гальванических батарей. Это говорит о том, что уже в те далекие времена наши предки использовали электричество!
Выступает грек:
- Мы копали на глубину трех метров и нашли остатки архимедовых зеркал, уничтоживших персидский флот. Это говорит о том, что уже в те далекие времена наши предки использовали квантовую физику!
Выступает русский:
- Мы копали на глубину четырех метров и ничего не нашли. Это говорит о том, что уже в те далекие времена наши предки использовали беспроволочный телеграф!
Простите за неуместную шутку. А попробуйте разыскать кулинарную книгу древних скифов или хазар? Но, ведь, и Вам хотелось бы попробовать на вкус, чего же они готовили? И из чего? Не найдете, ни кулинарной книги, ни остатков готовых блюд, ибо все, что не съели в те времена древние жители, доели другие представители древнего животного мира. Повседневную одежду износили ее древние обладатели до полной ветхости, а царские наряды и поныне ставят в тупик технологов легкой промышленности. Явно не массовый пошив! Те же сложности возникают и с нехваткой сохранившихся от скифов инструментов и оборудования. Что мешает ставить материально-исторические эксперименты, подобные великим опытам Тура Хейердала.
Ну, в самом деле, попробуйте-ка с помощью деревянной сохи раскорчевать соточку-другую девственного леса. Что-то нынешние марийцы, чуваши, удмурты и коми-пермяки ни разу не были замечены за этим уморительным занятием. Забыли обычаи предков.
Так что историки – святые люди! Попробовали бы они заняться фантазиями на тему экономики древности! Ибо что осталось от экономики в археологических раскопах? А коли они начнут домысливать – едва ли поддержат их размышления их трудолюбивые коллеги, отрываясь от классификации эпох и жизнеописания владык, едва ли будут присваивать ученые степени, доставшиеся им самим ценою стольких пудов архивной пыли и стольких мозолей от лопат.
Пусть простят историки нас, безответственных фантазеров, ничем не связанных, - ни учеными степенями, ни должностями, ни беззаветной верностью историческому материализму. Наш труд к исторической науке имеет такое же отношение, как фанерный щит в киномассовке к Куликовской битве, как маузер матроса Железняка к побегу Керенского в октябре 1917-го года, как военные сапоги Брежнева к победе над Германией в 1945-м году.
Экономисты, мы очень надеемся на это, не будут к нам строги за наши древнеисторические набеги. Хотя, спиной чувствуем, ох, и достанется нам за попытки болтать о временах более близких…
Что же касается отношений истории и экономики, то среди наук, идущих плечом плечу с историей, нам как-то не видна экономика, ни микро, ни, тем более, макро. Статистика, валюта баланса, кэш-флоу, бизнес-планирование, межбанковские расчеты, кредиты, инвестиции, инновации, - согласитесь, как-то это диковато звучит применительно ко временам Нерона, Александра Македонского и Петра Первого. Но ведь все это было! А как же! Только называлось иначе, но было же! Механизм любого человеческого сообщества жить без этого не может, идет постоянный обмен умениями, навыками, идеями, предложениями и результатами труда. Сначала без помощи денег, но этот обмен идет всегда. Да и то, только кажется, что без денег. Даже у первобытных людей есть для обмена то ракушки, то свиньи, то зубы тигра…
Нет-нет! Мы не встречаем экономики среди спутников истории. Много у истории спутников.
Археологи ищут следы материального прошлого в земле.
Антропологи изучают следы родства народов между собой, закрепленные во внешнем облике людей и в их физических особенностях.
Этнографы исследуют быт и особенности хозяйств, обычаи и нравы разных человеческих обществ.
Лингвисты, исследователи языков, сравнивают их между собой, находят языкам родственников и даже предков.
Есть еще и этнонимика, которая занимается названиями родов и племен, народов и наций. И много других полезных наук. А где же экономика?
Ну, как же, скажете Вы, дорогой наш проницательный читатель, слегка надменно переворачивая страницы нашего бессвязного дилетантского лепета, как же, – а этнография? Этнография… Да, да, конечно, этнография. Быт, предметы труда, орудия труда, социум. Да, да, конечно, конечно! Но вот совсем недавняя история, - она, ведь, тоже уже история, не правда ли? Что может сказать этнография о том, в какой валюте Парвус передавал деньги германскому агенту Владимиру Ульянову-Ленину, и в какой, извините, консервной банке он их держал? И где ведомости раздачи этих денег с расписками Красина, Чичерина, Дзержинского и Троцкого?
А как этнографы помогут восстановить денежные потоки, струившиеся по дорогам Чили к сторонникам Альенде, Корвалана и Пиночета?
А что могут сказать этнографы о быте и хозяйстве конармий Буденного, Мамонтова или Шкуро?
А как они опишут хозяйственный уклад у сторонников Лумумбы и сторонников Чомбе в Анголе?
А каков был быт моджахедов и талибов в Афганистане и в каких кишлаках они изготавливали автоматы и зенитные ракеты?
Что-то еще не выяснили этнографы, дай им бог здоровья, чем питаются неисчислимые и неуловимые банды чеченских сепаратистов и как им удавалось превращать поддельные банковские авизо в фугасы с радиовзрывателями?
Зато вот сколько рядов бус на кокошнике у первой и третьей жены царя скифов – это пожалуйста! Как и чем толкли горох в древности – можно рассказывать. А сколько приходилось того гороха в пересчете на одно музыкальное пузо жителей средней полосы? В какой пропорции меняли рис на шкуры китайцы и гунны, встречаясь для этих важных дел на Великой китайской стене? Это, пожалуй, так же далеко от исследований историков, как и сегодняшняя информация о том, как уходят от налогов жители Исландии, Эфиопии или Швейцарии. Или попробуйте где-нибудь прочитать, кому и сколько платят гордые своим бизнесом владельцы минимаркетов, губернаторы и фермеры. Мы даже и мысли не допускаем о том, что структура личного бюджета среднего депутата тоже может иметь какие-то национальные особенности! Да, может быть, страшно подумать, и бюджет президента, его приход-расход, не так уж и известен всем желающим с ним познакомиться. Конечно, мы говорим здесь исключительно о депутатах ландстагов ФРГ и президенте Северо-Американских Соединенных Штатов! А Вы что подумали? Да ну вас, в самом деле, греха с вами не оберешься!
Похоже, что так бывало и раньше. Не стремились все это разглашать ни в исторические, ни в доисторические времена. Потому-то и трудно исследовать историческую древнюю экономику. Впрочем, так же, как и нынешнюю.


Лекция третья
Историческая экономика

«Земля наша богата,
порядка в ней лишь нет.»
(А.К.Толстой,
«История государства Российского»)

«Сама садик я садила,
Сама буду поливать!»
(Частушка)

Все-таки давайте уточним предмет нашего интереса. Заглянем в словари, и вот тут-то сразу и врубимся на полном ходу в национальные наши особенности! Уважаемый наш читатель! Не пожалейте несколько минут Вашего высокого внимания, уделите их нашему лазанью по словарям, лично нам результаты показались любопытными.
Экономика – что может быть понятнее, скучнее и проще? Не тут-то было, господа! Вот что говорит об экономике «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля. Приготовились? Ждете, что же говорил живой великорусский язык об экономике во времена Даля, во второй половине позапрошлого века, в период отмены крепостного права и первой попытки строительства капитализма в России? О, как мы Вас разочаруем! Представьте себе, – ничего не говорил великорусский язык по поводу такого вроде бы понятного явления, как экономика. Нет в словаре Даля такого слова, нет, и все! Правда, мы листаем современную версию словаря Даля, изданную в 2006-м году. Неужто издатели исключили это слово, такое модное ныне? И зачем бы им это делать? Да-а-а, еще одна, и не первая, загадка! Впрочем, есть у Даля слова:
«Эконом» - хороший хозяин, домострой, скопидом, расчетливый, сберегающий что можно; домоправитель, домостроитель.
«Экономить» - блюсти, сберегать, сокращать рачительно издержки, уменьшать, сколько можно, расходы, не давая ничему пропадать даром; быть бережливым хозяином.
Боже мой, боже мой! Какие слова! Какие мысли! Но кто из нас, господа, кто из нас может вспомнить, когда в последний раз ему, по заданию хорошего хозяина, приходилось блюсти, сберегать, сокращать рачительно издержки, уменьшать, сколько можно, расходы, не давая ничему пропадать даром? Где вы, где, хорошие хозяева, домострои, скопидомы? Не видно их вокруг уже лет восемьдесят. Не видно и до сих пор. Вон, в родной моей деревне объявился новый «маркиз Карабас». Лихо закупил (в кредит) финскую технику, голландскую технологию, семена и химикаты, засадил сто га шестью сортами картошки. Картошка выросла – загляденье! Ботва – по пояс, клубни – по голове! Две тысячи тонн! Половина осталась под снегом, как в распоследнем захудалом колхозе, а вторая половина мирно сгнила в недостроенном овощехранилище на краю поля. И это хороший хозяин, скопидом, домострой?! И это экономика?! Небось, во времена Даля такая экономика и в кошмарном сне присниться не могла!
Спустя пятьдесят лет после словаря Даля появился энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона. Посмотрим, как они трактуют понятие «экономика», какие национальные особенности можем мы узреть в их определении? Приготовились? О, мы опять Вас разочаруем! Ни Брокгауз, ни Ефрон не спешат нам об этом рассказывать. Нет у них слова экономика! Зато есть:
«Экономическая политика» – отдел науки государственного управления, трактующий о формах и пределах законодательного регулирования хозяйственной жизни страны.
«Экономия» - бережливость в хозяйстве, см.: Политическая экономия.
У-ф-ф! Вот уже и государство объявилось, и наука, и политика. Началось государственное регулирование хозяйственной жизни страны. Вон когда началось, в 1907-м году!
Посмотрим теперь «Философский энциклопедический словарь» издания 1989-го года, на рубеже перестройки. Ну, уж тут-то мы наверняка узнаем досконально, что такое экономика. Приготовились? Не тут то было! Нет там такого понятия! Экология есть, эксперимент есть, экстаз есть. Экономики нет! Ох, не зря, не зря же незабвенный Леонид Ильич, грозно шевеля бровями, заклинал нас: «Экономика должна быть!»
Так что же, что же по мнению генсека должно быть? Что же это такое – экономика? Наконец, наши поиски экономики увенчались пусть скромным, но все же успехом. Словарь Ожегова предлагает свой вариант ответа:
«Экономика» - 1. Совокупность производственных отношений, соответствующих данной ступени развития производительных сил общества, господствующий способ производства в обществе. Социалистическая э. Э. капитализма. Э. феодализма. 2. Организация, структура и состояние хозяйственной жизни. Общий рост экономики страны. Э. промышленности. Э. транспорта. Э. сельского хозяйства.
Поняли, э? Была ли раньше в России та самая совокупность (см. выше), ибо сегодня пересказать и понять невозможно, что с чем должно было совокупляться, где это должно было происходить и с какой интенсивностью?
Ну, а п.2 потребовал бы новых лингвистических изысканий, дабы понять, чем отличается, к примеру, организация от структуры, а структура от состояния, а хозяйство от жизни. И где находится ныне «Общий рост экономики страны», «Э. промышленности», «Э. транспорта». Мы уж не говорим об «Э. сельского хозяйства»! Э?
В общем, прямо по Гоголю:
- Э-э-э! Сказали мы с Петром Ивановичем!
Тем не менее, об экономике много, много писали выдающиеся мыслители всех времен и народов, в том числе упомянутые выше Карл Маркс и Фридрих Энгельс, глубоко уважаемые многими политиками прошлого века. Избавим читателя от длинных цитат из классиков, хотя, как мы уже посетовали, критиков их теорий трудно считать непогрешимыми. Наш предмет много ограниченнее и уже, чем их теории развития экономики в глобальном масштабе. Раз уж мы заговорили о национальной экономике, так и будем отмечать ее особенности. Разумеется, те, которые нам удастся разглядеть сквозь дымную пелену прошлого. И настоящего.
Про экономику дохристианской Руси в энциклопедии сказано так мало, так скупо, становится даже обидно за наших прапращуров. Что уж они, даже до рабовладения не додумались? Не построили они ни пирамид каменных, ни римских акведуков, ни аппиевых дорог, ни вавилонских башен, ни плотин и каналов, видимых даже с Марса. Знай себе, пировали, да прыгали через костры в ночь на Ивана Купалу, да вырезали из добротных стройматериалов деревянных Перунов, которые тоже, впрочем, не сохранились.
То ли места предкам хватало для безбедной жизни и веселья, то ли не хотели отдавать вольные славяне свои трудовые накопления всяким заезжим князьям, предлагавшим крышевать их мирную жизнь, что лишало князей всякой возможности тешить свои пирамидально-строительные амбиции, - теперь уже понять трудно. Разве что нам обратиться к быту сибирских вольных людей, в недавнее время, когда они с одинаковым энтузиазмом лупили и белых, и красных, за настырные попытки устроить им лучшую жизнь.
Ведь и по сию пору свободных земель, не то что за Уралом, или, тем паче, за Байкалом, но и за Волгой, где сейчас имеет честь и счастье проживать Ваш любознательный автор, более чем достаточно, чтобы с одной лопатой и косой прокормиться любому трудолюбивцу. Ну, понятно, на московскую квартиру эдак не заработаешь, но построить типовую российскую избу, завести тройку коров, лошадку, овечек и кур, словом, вернуться к быту заволжских раскольников, уходивших в леса, пожалуй, здоровой семье было бы и по силам. Говорят, так живет сейчас крутой миллионер эпохи реставрации капитализма Стерлигов, и в это нетрудно поверить.
Знаете ли Вы, дорогой читатель, сколько земли сейчас гуляет в Заволжье? Той самой земли, которую сладострастно хватали горожане по благословению первого нижегородского губернатора-демократа Бориса Ефимовича Немцова. Той самой земли, которая ныне буйно зарастает молодыми березками, и где в этом году созрел обильный урожай подберезовиков и подосиновиков.
Не хочут нынешние потенциальные земледельцы вести образ жизни далеких (и не очень далеких) предков. Не хотят зимовать в тесных избах, вместе с телятами и поросятами. Хотят теплые туалеты и водопровод. Хотят водить детей в музыкальные и не очень музыкальные школы и покупать в магазинах пряники и лапшу «доширак». И ничего тут не поделаешь – прогресс не остановить!
Но пока еще совсем не так уж невозможно представить себе жизнь наших предков, вольную и независимую, до поры до времени.
Что мог изъять у вольного хлебопашца самый наглый князь? На что он мог бы содержать свою челядь и дружину? Ну-ка, ну-ка, давайте прикинем, какие такие соблазнительные излишки мог отнять князь у землепашца?
Что вообще имел наш дорогой свободный землепашец? Артемий Антонович Леухин, дед моей жены, прадед моих детей и пра-прадед моих внуков, в 1977-м году умер в возрасте 92-х лет, оставаясь крестьянином-единоличником. Со своих нескольких десятин, купленных еще его дедом, (купчая сохранилась в семейном архиве) и оставленных в его пользовании Советской властью, ибо был дед старообрядцем, и в колхоз он не вступил, собирал он жито, и картошку, и овес для своей лошадки. Сено косил на выделенных сенокосах, кормов хватало для лошадки, коровок и овечек. Однако зерна своего было маловато, приходилось прикупать. Покупали и материю, из которой приходящий портной шил обновки для всей семьи, тут, прямо в той же избе портной этот и жил во время работы, вместе с дедом, бабкой, их дочерью и сыном с невесткой, и двумя внучками, одна из которых родилась перед финской войной, а вторая после финской.
Покупали и инструмент, и лес для новой избы. Деньги зарабатывали кустарным промыслом, валенки валяли в небольшой «стирне», пристроенной к бане, топившейся по-черному. Валяли без патента, тайком от властей. Вся деревня валяла валенки, из поколения в поколение. В других деревнях заволжья резали деревянные ложки, где-то плели лапти, где-то выделывали кожи, где-то заготавливали дрова, где-то занимались извозом. Зима длинная, в поле делать нечего, накопление органических удобрений идет на дворе своим чередом, вот и занимались труженики индивидуальной трудовой деятельностью.
Только вот с излишками проблем, точно, не возникало! Не было не то что излишков, но и на подати, то бишь, на налоги, не хватало. Потому и не было патентов, и прятали валенки от проверок и в деревне, и на базаре.
Трудно себе представить, чтобы на собранные у крестьян яйца и молоко мог содержать пышный двор какой-нибудь местный феодал-любитель, или тем более снарядить могучий князь дорогую экспедицию в соседние мордовские или марийские земли за деревянными мисками и вышитыми рушниками. А что там еще можно было взять, когда даже полы в избах были земляными, и топились они зачастую по-черному.
Какая уж тут производительность труда, какая экономика!
Очень хочется представить себе и быт кочевников, завоевавших наши лесные края, и назначивших оброк валенками и деревянными ложками. А чем же еще? Что могли кочевники увезти с собой на грузовых верблюдах? Но к вопросу, зачем приехал Батухан в Рязань, мы еще вернемся чуть позже.
А вот какая у них была экономика, и чем они отличались от нынешних независимых, но не сильно разбогатевших бывших наших казахов и кыргызов, и бывших почти наших монголов. И это завоеватели Европы? Впрочем, об этом тоже чуть позже.
Спросим себя: а вот как же крепостное право? Как оно возникло? А как же общинное землевладение? Какая там была историческая экономика, с какими национальными такими особенностями? Откроем энциклопедию времен социализма (БСЭ, т.23):
«Возникновение к. п. в России уходит своими корнями в эпоху Древней Руси» Во как! Уходит. Корнями. В эпоху. Все понятно? Думаем, как и нам, пока ничего не понятно, но заинтриговывает. Оказывается, и думать тут нечего, ибо «В. И. Ленин подчеркивал, что «землевладельцы кабалили смердов еще во времена «Русской Правды»»». Кабалили, кабалили, и закабалили. Крестьяне, понятно, бежали. В 1570-1580 годах произошел хозяйственный кризис – «запустение земель из-за массового бегства крестьян от помещиков». И «государство приняло дальнейшие меры к закрепощению крестьянства». В 1724 году «было запрещено без согласия помещика уходить на промыслы». Впрочем, «Указ 1848 года разрешил крепостным покупать землю на свое имя с разрешения помещика», а в 1861 году крепостное право в России было отменено. Теперь понятно? Вам ясна экономика жизни в период становления