Превращение дикорастущих видов растений в сельскохозяйственные произошло без всякого применения достижений современной науки и каких-либо представлений менделевской генетики.

15% зерновых, которые высаживали в СССР к 36-му году, составляли сорта, выведенные ВИР, директором которого был Н.И.Вавилов.

Вавилов, ученый, который успешно сочетал качества чисто прикладные и научные, несомненный приверженец классической генетики, собрал самую большую коллекцию дикорастущих злаков - 28 000. Цифра приведена С.Резиным в книге цикла ЖЗЛ о Вавилове в цитате Лысенко:
"Лысенко, вынужденный демонстрировать свою объективность, не раз заявлял:

"Академиком Вавиловым собрано по всему миру 28 тысяч сортов пшеницы. Академик Вавилов сделал громадное полезное дело/

Почему вы решили, что селекционая работа при выведении новых сортов растений - заслуга Лысенко?

Что-то вы еще писали о скороточности выведения нового сорта. Так вот. Это длительный процесс, учитывая ограниченное количество урожаев зерновых, которые можно получить за год.
Я работала с мышами, которые в 1-1,5 мес. достигают половой зрелости, вынашивают потомство 3 недели. Смена поколений идет существенно быстрее, чем у пшеницы. Нужны годы для закрепления одного признака в пределах линии. Я уже не говорю о выведении новой линии (а порода ступенькой выше). Признаки должны проявляться устойчиво из поколения в поколение.

Цитата из книги С.Резника (ЖЗЛ "Н.И.Вавилов):

"Лысенко не давала покоя "задача", поставленная в 1931 году перед селекционерами Я.А. Яковлевым: ускорить выведение сортов путем гибридизации до трех-четырех лет. Больше года он раздумывал и колебался.

И наконец решился: "взял обязательство" вывести сорт яровой пшеницы за два с половиной года.

Ученые не приняли всерьез это обязательство. Знали — подобное невозможно. И надеялись, что провалившись, Лысенко станет осторожнее, и, может быть, — нет худа без добра, — возьмется, наконец, за пополнение своих знаний.

Между тем, первый номер журнала "Яровизация", начавший выходить в 1935 году, под редакцией Т.Д. Лысенко и И.И. Презента, открывался рапортом:

"ЦК ВКП(б), зав. сельхозотделом тов. Я.А. Яковлеву.

Наркому земледелия СССР тов. М.А. Чернову.

Зам. наркома земледелия СССР — президенту Всесоюзной

Академии с.-х. наук им. В.И. Ленина — тов. А.И. Муралову.

При вашей поддержке наше обещание вывести в два с половиной года путем скрещивания сорт яровой пшеницы для района Одессщины, более ранний и более урожайный, нежели районный сорт "лютесценс-062" — выполнено".

Ученым оставалось лишь усмехнуться при виде того, как ловко невыдержанный Лысенко владеет этикетом в обращении с начальством. И в недоумении развести руками: метод, которым Лысенко и его сподвижники "вывели" сорт в "рекордно короткий срок", не лез, как говорится, ни в какие ворота.

Как известно из законов Менделя, в первом поколении гибрида рецессивные признаки родительских форм не проявляются. Чтобы быть уверенным, что ни одна ценная форма не утрачена, селекционер должен высеяв все до единого семена первого поколения и только во втором начинать отбор. Если исходные формы отличаются друг от друга хотя бы десятком генов, возможны миллионы различных сочетаний, из которых лишь несколько представляют практическую ценность. Отсюда огромный масштаб селекционной работы.

А Лысенко браковал гибриды в первом поколении.

Имея дело с небольшой горсткой семян, он выращивал их в теплице и в год получал три поколения. За два с половиной года он довел свои гибриды до седьмого поколения.

Только случайная удача могла дать действительно ценный сорт при таком "методе". Но если удача и сопутствовала Лысенко, семи поколений обычно недостаточно, чтобы получить константный (нерасщепляющийся) сорт. Даже если допустить, что такой сорт получен, как можно было рапортовать, что он лучше районированного? Ведь для этого необходимо испытать его в полевых условиях. Причем испытать в течение ряда лет (обычно применяются трехлетние испытания), так как разные погодные условия могут дать разные результаты.

Словом, никто из серьезных ученых Лысенко не поверил. Они вынуждены были заявить, что работа проведена неграмотно, что "метод" Лысенко противоречит элементарным законам генетики.

К тому же сам Лысенко, бодро отрапортовав об удаче, вынужден был признать, что выведенный им "сорт" сильно поражается головней, но говорил, что этот недостаток можно устранить отбором. Отбором улучшить сорт, может быть, и удастся, возражал ему академик Константинов, но это будет продолжение работы, требующее времени; следовательно, сорт в "рекордно короткие сроки" не выведен.

Методику браковки гибридов по первому поколению разбили в печати многие ученые, но, может быть, наиболее убедительно это сделал Николай Иванович Вавилов.

Следуя своей тактике доброжелательства, Вавилов продолжал подчеркивать положительное во взглядах Лысенко. Он говорил, что на девяносто процентов согласен с предлагаемой Лысенко методикой сортовыведения, а не согласен только на десять процентов. Однако и сторонникам, и противникам Лысенко было ясно, что девяносто процентов слагаются из старых, давно апробированных методов, а также из прямых следствий теории стадийности. Вавилов, например, поддержал здравую мысль Лысенко о том, что при выведении ранних сортов не обязательно брать для скрещивания хотя бы одного раннего родителя; можно выбрать два поздних сорта, но так, чтобы у одного из них была короткой стадия яровизации, а у другого — световая стадия (так Лысенко назвал вторую стадию развития растений), — тогда в потомстве гибридов можно ожидать сочетания обеих коротких стадий и таким образом получить сорт, более ранний, чем оба родительских. Но Вавилов показал, ссылаясь на факты мирового опыта, а также на свои эксперименты, что скороспелость вовсе не всегда, как утверждал Лысенко, доминирует над позднеспелостью, и поэтому опрометчиво при выведении скороспелых сортов браковать гибриды по первому поколению. Кроме того, в своем обобщающем труде "Научные основы селекции пшеницы" (1935 год) Вавилов отчетливо показал, что селекция на вегетационный период (раннеспелость) составляет лишь небольшую часть задач, стоящих перед селекционером. Достаточно перечислить разделы, составляющие в этой работе главу "Селекция пшеницы", чтобы увидеть, что не только непосредственные работы Лысенко, но и вся область селекционной науки, в которой он работал, — это лишь звено в длинной взаимно увязанной цепи. Ведь селекционер ведет работу на урожайность, на иммунитет к заболеваниям, на химический состав (у пшеницы, главным образом, на процент содержания белка), на мукомольные и хлебопекарные качества..."

------------------------------------------
"До открытия молекулы ДНК генетики-вейсманисты (или в советской терминологии - вавиловцы) утверждали, что гены - это шарики диаметром 0.02-0.06 микрона, которые никак не зависят ни от самого организма, ни от окружающей среды."

Вейсман (Weismann) Август (1834-1914) , немецкий зоолог и эволюционист. Предвосхитил современные представления о дискретности генов, их локализации в хромосомах и роли в онтогенезе. Основатель неодарвинизма.


В.Сойфер:

"В 1927 году Кольцов выступил с гипотезой, в которой утверждал, что наследственные свойства должны быть записаны в особых гигантских молекулах, каждый ген должен быть представлен отрезком этой гигантской наследственной молекулы, а сами молекулы должны состоять из двух идентичных нитей (по одной двойной молекуле на хромосому). По мысли Кольцова, каждая одиночная нить при делении перейдет в дочернюю клетку, на ней будет синтезирована её зеркальная копия (информация, записанная в нити, будет воспроизведена в зеркальной копии ). Иными словами, он сформулировал матричный принцип воспроизведения наследственных молекул (как его назвал Кольцов: "из молекулы – молекула"). Создание новых идентичных двойных наследственных молекул обеспечит сохранение преемственности в наследственных записях, считал он. Все четыре предположения были пионерскими предвосхищениями будущего прогресса науки. Лишь в 1953 году Дж.Уотсон и Ф. Крик предложили теоретическую модель двойной спирали ДНК и получили в 1962 году за это Нобелевскую премию (они, как рассказал мне Уотсон в 1988 году, даже не слыхали об идее Кольцова), а позже было установлено, что и на самом деле одна двунитевая молекула ДНК приходится на одну хромосому."


Предполагаемые выгоды, которые может дать продолжение работ по пересадке генов, не являются реальными выгодами. Эти исследования не решат сельскохозяйственных или медицинских проблем" (стр. 592)

Вы помните, каким длительным, трудоёмким и не всегда точным еще недавно был метод определения группы крови человека (система АВО)? И сколько для этого требовалось крови?
Напомню. 1 неделя и пробирка (до 10 мл) крови из вены.

Так вот путем добавления кусочка хромосомы-продуцента антигенов в одном случае "А", в другом - "В" в хромосому опухолевой клетки получаются гибридомы - клетки, вызывающие продуцирование антител к антигену "А" и "В".
Я не буду описывать подробно технологию. Можете поверить, я знаю ее досконально, потому что в своем научном прошлом в кардиоцентре занималась экспериментальной наработкой этих антител, разработкой технологии, внедрением метода в промышленное производство. Гибридомы, кстати, получены в результате совместной работы ученых гемо- и кардиоцентра.
Сейчас для определения группы крови достаточно двух капель периферической крови - из пальца, например, и по капле антител антиА и антиВ в одну и др. каплю крови прямо на стекле. Через 2-3 секунды по каогуляции или ее отсутствии группа крови будет определена. Метод точный, высокоспецифичный, т.е. безошибочный на 100%. Когда человек на операционном столе скорость определения группы крови спасает жизнь.
Есть еще примеры только с моноклональными антителами, а сколько еще других направлений!
За последние 20 лет в биологии произошли революционные процессы, которые никак не коснулись школьных учебников. А жаль. Тогда бы взрослые люди чушь не писали.
И наши ученые, уверяю вас, не самые последние в современной биологической науке.
Полтора года назад нелепо на дороге погиб мой учитель - Алексей Николаевич Малашенко. Блестящий генетик, который в период неразберихи и ничтожного финансирования науки 90-х годов на свои сбережения кормил свою самую большую в мире коллекцию линейных мышей и крыс.
Последнее время он занимался рецессивными аллелями не припомню за давностью лет, какого гена у мышей. Его работы позволяли получать стада генетически однородных линейных мышей, каждая из которых была точнейший биологической моделью определенного процесса, моделирующего аналогичный в человеческом организме. Это не только чистая наука, это новые лекарственные препараты.

Ирина Колоскова

ИК