Понятие "социализм" сформулировано только в 30-е годы XIX века, и пользоваться таким понятием утописты не могли. Это мы «подгоняли» их книги к своей идеологии, это мы приписывали их по ведомству борцов с язвами несоциалистических формаций. Так же, как ныне, наши «новые коммунисты» привлекают для обоснования своих идей христианское учение... Но какое отношение имеет это к существу вопроса? Никакого.
Явление утопического романа следует рассмотреть заново. Тем более что в известных и уже упоминавшихся нами произведениях не раз упоминается Атлантида.
Эта тема вновь возвращает нас к XVI веку — веку открытия английскими путешественниками «царства Московского». По какой-то странной причине о существовании такого царства они не знали. Знали о далекой Индии, о еще более далеком Китае, знали даже о находящейся в другом полушарии Америке, а вот о Царстве Московском — совершенно ничего. Как такое могло произойти?
По нашему мнению, только по одной причине—в течение 100—150 лет само упоминание о Московском царстве (осколке ненавистной империи — Атлантиды) было запрещено. Выросли уже целые поколения, для которых такой земли и населяющих ее народов просто не существовало. О них ничего не было известно. И это очень странно. Ведь в XV—XVI века образование в европейских странах было поставлено очень хорошо, каждый более или менее грамотный человек знал не только о далеких землях своего времени, но и о древних царствах и империях. Каждый образованный человек обязан был изучать «античное» наследие, да и более близкую историю — а в ней немало
было связано и с русскими князьями (в том числе и браки, и военные походы, и крестовые походы). Тем не менее факт остается фактом — европейцы в середине XVI столетия уже совершенно ничего не знали о Руси. Это было подлинная Утопия — место, которого нет. Его уже не было и в учебниках истории (написанных к тому времени для идеологического обоснования западной легитимности). А началось это, вероятно, еще при жизни Платона (Гемиста Плетона).
Образованнейшие люди XVI века читали труды «античных» авторов, в том числе и Платона. Считается, что на авторов утопических романов неизгладимое впечатление произвел именно диалог «Критий» — не самое главное произведение философа — и они предались бесплодным мечтаниям.
«...В самой постановке проблемы создания идеального человеческого общества у Платона содержалось немало положительного, и поэтому влияние Платона на утопистов XVI—XVII веков вовсе не было парадоксальным... Популярности идей Платона способствовала и схоластическая традиция, и канонизация его произведений, проштудировать которые считал своим долгом каждый ученый — и богослов, и светский человек».

Писатели-утописты
Итак, труды Платона штудировали и Томас Мор («Утопия»), и Кампанелла («Город Солнца»), и Фрэнсис Бэкон («Новая Атлантида»), и Сирано де Бержерак («Иной свет, или Государства и империи Луны»), и Дени Верас Д'Алле («История севарамбов»).
Сразу скажем, что два последних автора нам кажутся менее интересными — они и более удалены по времени от Платона (Гемиста Плетона), и не принадлежат к властной европейской элите. А вот трое первых — это совсем другое дело. Вот, например, Томас Мор. Ему, как нам кажется, предаваться бесплодным мечтаниям было некогда, да и по статусу вряд ли подходило. Выходец из семьи потомственных юристов, Томас Мор сделал невиданную политическую карьеру от члена парламента до лорда-канцлера Англии. Генрих VIII его уважал и ценил, поручал ему ряд важнейших дипломатических миссий, но в конце концов обвинил в государственной измене и обрек на мучительную казнь.
Литературное наследие Мора не столь уж велико, но как считают специалисты, влияние его было огромным. Миниатюрные комедии, сатиры, эпиграммы. Стихотворения, названия которых примечательны, — «О жажде власти», «Воля народа дает короны и отнимает их». Жизнеописание одного из величайших деспотов — «История Ричарда III». В этом ряду и в свете биографии Мора самая его знаменитая книга выглядит очень странно — «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». Книга была издана в 1516 году на латинском языке. Через 19 лет в Тауэре Томас Мор был казнен — и ныне, спустя почти 500 лет приговор «за государственную измену» не отменен.
Ученые считают, что книга об острове «Утопия» никак не была связана с трагическим концом лорда-канцлера. Мы в этом не уверены и попробуем чуть позже рассмотреть ее в свете нашей ненаучной гипотезы. А пока что скажем и о других двух утопистах.
Совсем другой была судьба монаха-доминиканца Томмазо Кампанеллы. Он родился в Калабрии и пятнадцати лет постригся в монастырь. «Начинаются упорные занятия философией и теологией, изучение работ Аристотеля и Фомы Аквинского. Но пытливый и глубокий ум Кампанеллы рвется из тенет церковной учености. На полках монастырских библиотек он находит труды Демокрита и Платона, по-своему осмысливает их».
Как именно «по-своему» — остается неизвестным. Важно другое — Кампанелла активно участвует в политической и идеологической борьбе. Он участвует в заговоре против испанского владычества в Калабрии — и от казни его спасает лишь сан, он объявляется еретиком. Инквизиция осудила Кампанеллу на пожизненное заключение — и он провел в различных тюрьмах свыше 27 лет. Но и в тюрьме он не встал на путь истинный. В 1602 году, едва оказался «на нарах», Кампанелла написал «Город Солнца, или Идеальная республика. Политический диалог» (издана в 1623 году). В 1616 году за решеткой написал книгу в защиту Галилея (издана в 1622 году). Едва оказавшись на свободе, он вновь упорно стал защищать Галилея — пришлось бежать в Венецию, а затем и во Францию. В изгнании он и умер в 1639 году.
О Фрэнсисе Бэконе, авторе книги «Новая Атлантида», мы уже говорили — его отец был лордом-хранителем печати, но сын пошел еше дальше. Выпускник Кэмбриджа, он стал членом парламента, побывал в оппозиции власти, потом был востребован вступившим на престол королем Яковом 1-й взлетел до лорда-канцлера, пожалованного титулами барона Веруламского и герцога Сент-Альбанского. Но и Бэкон был обвинен в злоупотреблениях и приговорен к тюремному заключению. И хотя он был в конце концов помилован королем, на государственную службу больше не вернулся. Он занялся наукой и литературным трудом. В последние годы жизни он и писал «Новую Атлантиду». Умер Фрэнсис Бэкон в 1626 году.
Теперь проследим то общее, что просматривается в судьбах этих трех людей.
Все трое принимали активнейшее участие в политической жизни. Двое были на службе у действующих королей — и на очень высоких постах, третий, монах-доминиканец, участвовал в заговоре против действующей власти. Все трое были не в ладах с законом — Мор был казнен, Кампанелла чудом избежал казни, но умер на чужбине, Бэкон едва избежал уголовного преследования.
Мор писал свою утопию, выехав за пределы Англии, — во Фландрии, в кружке гуманистов Эразма Роттердамского, Кампанелла — в тюрьме, Бэкон — в опале. Все три произведения были изданы на латыни. Во всех трех упоминается Платон и Атлантида. И повествуется о государстве, которого нет.

Конспирологический роман
Исследователи (наши, отечественные, учившиеся в советских вузах) считают, что эти три автора, очень хорошо осведомленные в политических
делах своего времени и даже находящиеся на вершинах власти (Мор и Бэкон), ни с того ни с сего, просто из сочувствия к трудовому народу, вдруг впадали в ребяческую мечтательность и грезили о том, что когда-нибудь государственные институты начнут работать по-другому и обеспечат счастливое будущее простого люда. Это они-то, великолепно знающие природу власти и изучившие на практике все ее тайные и явные механизмы, не хуже Макиавелли! Странно. Считается, что они видели главное зло в частной собственности и полемизировали друг с другом по этому вопросу. При этом, всуе упоминая именно Платона, разработки которого в плане государственного устройства и законодательства были такими бесплодными, что никто и никогда не пожелал ими воспользоваться. Причем делали это писатели-утописты с упорством поистине удивительным.
Посмотрим на всю хронологическую цепочку, исходя из того, что Платон все-таки жил в первой половине XV столетия (а не в далеком IV веке до нашей эры!).
Итак, Платон (Гемист Плетон), умерший предположительно в 1463 году, незадолго до смерти написал диалог «Критий», в котором рассказал об идеально организованном государстве Атлантиде.
Томас Мор в 1516 году выпустил «Золотую книгу, столь же полезную, как забавную, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия».
Томмазо Кампанелла в 1602 году написал «Город Солнца».
Фрэнсис Бэкон в 1623 — «Новую Атлантиду».
Каждый из них описывал место, которого нет нa карте. Место, которого нет в действительности.
У-топию (не-место). Сам термин известен из платоновского «Государства», где об утопии рассуждает Сократ.
И, как нам кажется, они не случайно упоминали о Платоне и его Атлантиде. Атлантиды тоже не было на карте, ее не было и в действительности — ибо она погрузилась в морскую пучину (или, по нашей версии, в пучину времени и изоляции). Но все три автора — повторяем, очень хорошо осведомленные в тайных политических материях! — подобно Платону и Аристотелю знали, на наш взгляд, что она, эта Атлантида, в действительности существует. Как существует и запрет на то, чтобы говорить о ней, о ее прошлом и тем более о ее настоящем, так сильно отличающемся от западноевропейской действительности. Западноевропейская модель мира и ее обоснование — единственно верное учение — не должны были быть поколеблены сравнительным анализом, в результате которого выявились бы достоинства другой модели мироустройства. Важность такой позиции более чем очевидна — ведь западноевропейские властители весь XV век бились за свой королевский статус, истребляли аристократию, разрабатывали законодательную базу «под себя», стремились стереть из памяти своих народов сомнения в своей легитимности. (Об этом мы говорили на примере лекций по истории средневековья Т. Н. Грановского и на примере анализа ми-фографических источников.)
Таким образом мы хотим подвести читателя к мысли о том, что Томас Мор, Томмазо Кампанелла и Фрэнсис Бэкон вовсе не занимались бесплодными мечтаниями на чужбине, в тюремных застенках, в незаслуженной опале. Они стремились продолжить дело Платона, его научный подвиг и не дать забыть человечеству о том, что случилось не так давно. Они стремились поведать читателям о другой модели мироустройства, которая никуда не делась и которая существует и в их время, они стремились показать, что тот тип власти, экономики и нравственности — не единственно возможный, что вполне возможен и другой — более совершенный. И этот совершенный тип был когда-то (в имперские времена) реальностью и в европейских странах, жители которых вовсе не обречены на все то, что им преподносится как единственно возможное и правильное.
Все три автора показали чудеса изобретательности, чтобы рассказать о том, о чем рассказывать было запрещено, и в этом смысле они не уронили марку Платона. Они, вероятно, во многом заблуждались, ибо сами имели очень скудные данные о том, что же происходит в их время на «утонувшем острове» — на территории надежно изолированного осколка славной империи Атлантиды — жалкой Московии. Они предполагали, что этот осколок смог и в изоляции сохранить многие достоинства своего мироустройства. Они ошибались. Там, в метрополии погибшей империи, тоже шли процессы разложения и преобразования. Но тем не менее она все еще демонстрировала редчайшим путешественникам (английским купцам, например, «открывавшим» Московию) те фундаментальные отличия, которые и были зафиксированы писателями-утопистами.
Многое было ими выдумано специально для того, чтобы замести следы их конспирологической деятельности. Сквозь этот камуфляж проступает главное - отношение к частной собственности.
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, одна из форм собственности, означающая абсолютное, защищенное законом право гражданина или юрид. лица на конкр. имущество. Термины «собственность» и «частная собственность» сложились в римском праве (2 в. н. э.). Франц. Декларация прав человека и гражданина 1789 объявила собст-сть священным и неприкосновенным правом. В России частная соб-сть согласно Конституции 1993 охраняется законом.
Возникает вопрос, почему это свящ. понятие возникло в Зап. Европе, а не в России?
Игорь Кузьмин, автор «Открытой Атлантиды?» (серия «Досье») полагает, что Посейдонова империя, Атлантида ( по НХ Русь-Орда), сама и породила эту самую частную собственность – в эпоху своего крушения. Об этом пишет Платон в заключительных строках диалога «Критий»: «Но когда унаследованная от Бога доля ослабела, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище, ибо промотали самую прекрасную из своих ценнстей; но неспособным усмотреть, в чем состоит истинно счастливая жизнь, они казались прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипела безудержная жадность и сила».
ТО ЕСТЬ, потомки 9 братьев Атланта имели в Зап. Европе свои наделы – эти наделы мельчились, т. к. наследников становилось все больше и больше. Однако в метрополии, в наделе Атланта (на Руси) и пространства было больше, и легитимная власть была из поколения в поколение централизована, как и предписывалось по закону.
Но по мере ослабления имперского центра и разгорания Зевесова мятежа, в Зап. Европе обнаружилась удивительная ситуация.
Номинальные владыки, короли и императоры, для того чтобы успешно провести госстроительство, вынуждены были обосновать свою легитимность, с кот. не считались местные аристократы (потомки 9 братьев Атланта). Они осозновали свое священное право на принадлежавшие им наделы. В рез-те войн местная власть (наместники не принадл. к Посейдонову роду) была вынуждена признать «священное право» тех, кто был в нем уверен, кто осознавал свое царское происхождение. Таким образом и возникло то, что мы называем частной собственностью-свящ. ин-том Зап. Европы.
А в метрополии Атлантиды (на Руси) таких проблем не существовало, и никто из ее жителей не сомневался в том, что он живет на землях, которыми владеет законный потомок Посейдона, и потому ни у монастырей, ни у граждан, ни у князей ничего своего не было. Все принадлежало царю.
Писатели-утописты, продолжая конспирологическое дело «Крития», изо всех сил сопротивлялись фальсификации истории. Делали они это очень искусно, уводя цензоров –«атлантологов» от сути дела, доводя до абсурда некоторый стороны жизни ГОСУДАРСТВА, КОТОРОГО НЕТ В ТРАДИЦИОННОЙ ИСТОРИИ.