|
Для следующего сборника статей.
Петр Северцов.
Датировка «античных» поселений на севере Таманского полуострова (Азовское море) по материалам Таманской Археологической Экспедиции (1978 – 1980 гг)
Историческая справка.
Таманская Археологическая Экспедиция (ТАЭ) уже практически полтора века занимается изучением материальных следов предыдущих эпох (в основном – античной) на побережье Азовского и Черного моря. К настоящему времени открыты и изучены несколько десятков поселений, которые исследователи-археологи относят ко времени расцвета Греции в VI - IV в.в. до н.э. По общепринятой на сегодня концепции эти небольшие города сложились в точках торговых контактов между греками и жителями северного Причерноморья. По сути, они представляли собой торговые фактории для обмена греческих товаров на дефицитные на Пелопоннесе зерновые культуры. В вещественном плане археологические находки в этих местах представляют собой весь набор предметов, ассоциируемых с греческой античностью – чернофигурная и краснофигурная керамика с характерной графикой, терракотовые статуэтки, монеты, бронзовые украшения, надгробия и архитектурные элементы (стволы колонн, капители и пр.). Весь этот массив находок и позволяет уверенно датировать эти поселения VI - IV в.в. до н.э., привязывая их к общепринятой истории античности.
Обзор авторской информации.
Я, тогда еще студент Московского Архитектурного Института, проработал в ТАЭ три летних сезона 1978, – 79, – 80 г.г. Наш палаточный лагерь стоял у самого берега Азовского моря, на краю станицы Кучугуры. Это самый север Таманского полуострова. Раскоп находился неподалеку, в нескольких километрах, так же на берегу. Что естественно, т.к. торговый город должен иметь пристань для разгрузки-погрузки транспортных судов. Стратиграфическая картина раскопа в течение этих трех сезонов (да и других, скорее всего – тоже) оставалась неизменной. После верхнего слоя дерна далее на 2.5 – 3 метра вглубь шли слои осадочных пород. В них не было никаких находок, можно заключить, что за время формирования этих слоев на этом месте люди не жили, по крайней мере – оседло. На глубине 2.5 – 3 метра начинался культурный слой: обвалы стен, хорошо сохранившиеся отмостки, россыпи керамического боя, монеты и мечта любого археолога – мусорные ямы. Из этого-то слоя и извлекались находки, соотносимые с греческой античностью, причем в очень больших количествах, к концу сезона отвалы керамического боя на краю раскопа достигали метра в высоту.
Еще одна характерная особенность этой местности – наличие следов военных действий во время Второй Мировой войны. У самого среза воды практически на территории нашего лагеря стоял бетонный дот, на столе начальника экспедиции вечером горела коптилка из покрытой патиной гильзы 45-мм снаряда, а уж колючая проволока и гильзы от винтовок попадались нам под лопаты постоянно.
Предложение по передатировке.
Именно эти находки и дают возможность привязать время существования античных поселений к известным датам ВОВ.
К этому меня подталкивают два обстоятельства. Первое: обстановка и события этих трех летних сезонов на раскопках – одни из самых ярких впечатлений моей юности. И эти впечатления не были дилетантскими, все обучение в МАрхИ пронизано интересом и уважением к античности. Поэтому я и внимательно и с удовольствием разглядывал находки и фиксировал знакомые мне по курсу истории искусств детали.
Второе. Позднее, в 90-е годы я познакомился с трудами по Новой Хронологии и стал завзятым ее сторонником. Пытаясь быть объективным, прочитал все, что пишут оппоненты этой концепции, не раз встревал в споры со сторонниками традиционной истории. Реверанс: шаткость аргументации «традиционалистов» каждый раз только укрепляла доверие к НХ. Поэтому моя попытка и опирается на эти два обстоятельства, на яркие картинки из прошлого и желание принять участие в обосновании концепции Фоменко – Носовского.
Итак. Закладывая в начале сезона новый раскоп и срезая верхний слой дерна мы, как и было сказано, натыкались на следы проходивших в этих местах боевых действий. Глубина залегания этих находок сопоставима с размером штыка лопаты. Это так и называлось – «первый штык». То есть гильзы, колючая проволока были прикрыты дерном, тоненьким слоем чернозема и слежавшейся почвой общей толщиной ~ 20 – 30 см. Они именно были скрыты в земле, не лежали на поверхности, и поэтому так досаждали нам: втыкаешь лопату, а под ней скрежещет железо и надо все это тянуть из земли, отковыривать, чтобы добраться до нормального грунта ниже. А культурный слой с античными находками находился на глубине 250 – 300 сантиметров. Может быть, совпадение этих чисел и подтолкнуло меня к построению элементарной пропорции. 20 см осадочных пород формируются в этих местах за ~ 40 лет (1942 – 1980). Это я все округляю в максимально выгодную для традиционных хронологов сторону. Тогда за какое время в этой же местности выпадет 3 метра пыли, песка и прочих осадков? Ответ очевиден, с учетом самого выгодного традиционалистам округления – 600 лет (хотя на самом деле ближе к 400-м). Но никак не 2500 лет.
Оппоненты, вплоть до специалистов-геологов, тут же апеллируют к неравномерности выпадения осадков на столь долгом историческом отрезке времени. Но мелкие сезонные отклонения (засухи, или, наоборот, наводнения или шторма) скорее всего «размазываются» на таком продолжительном интервале. Для того чтобы «натянуть датировки» необходимо предположить, что начиная с Нового времени объем выпадающих осадков резко возрос. Поэтому, дескать, материальные следы ВОВ быстрее покрываются слоями пыли и уходят в землю быстрее, чем тысячелетия назад. Однако природа этого ускорения так и не была названа. Никаких катаклизмов, вроде извержений вулканов и землетрясений, в этих местах за две тысячи лет не происходило, по крайней мере, ни поиск в Интернете, ни дискуссии с историками и геологами ничего такого не сообщают. Лесов, которые могли бы быть «пылеуловителями», здесь как не было при генуэзцах, так нет и сейчас. Весь полуостров – ровная степь с невысокими холмами. Никакие антропогенные факторы, типа промышленной добычи полезных ископаемых, фабричных выбросов, дренажных или строительных работ, притянуть тоже не получается. И 200 и 300 лет назад, как и в середине 20-го века, вся эта местность – аграрный район, до ближайших промышленных центров или шахт Донбасса – сотни километров. Стратиграфические слои на стене раскопа свидетельствуют о том же. Я сам делал вертикальную зачистку стенки раскопа и хорошо помню ее. Ровная «стопка» слоев легко читалась от самого верхнего уровня до дна раскопа. Конечно, эти слои отличались по толщине, цвету и фактуре, но все эти изменения колебались вокруг неких средних параметров. Во всяком случае, ничего не указывает на резкий рост накопления осадочных слоев, начиная, скажем, с Нового времени.
Очень жаль, что между моей археологической юностью и знакомством с Новой Хронологией прошло полтора десятка лет. Было бы очень интересно спросить тогда руководство экспедиции о том, как датировать все обнаруженное. Ведь субъективно это были очень симпатичные и добросовестные люди. Но тогда этот вопрос даже не поднимался. Найденный килик или амфора атрибутировался как артефакт V в. до н.э. и складировался для последующей отправки в Москву, в Институт Археологии и Этнографии РАН СССР.
ИК
|
