|
ЛК мемуары 2010:
"Из интервью «Европейскому археологическому журналу», 1991. …сперва я поступил не в Университет, а в педагогический институт в Гродно. Мое школьное обучение было прервано войной, и в 1944 г. я 16-летним вступил в армию, имея за плечами только 9 классов - вместо нормальных 10. Я сдал экзамены на аттестат зрелости после войны при Педагогическом институте и автоматически стал студентом, причем студентом филологического факультета.
Из интервью чикагскому журналу «Каррент Антрополоджи», 1993. Я был эвакуирован и учился в школе в Йошкар-Оле Я был президентом подпольной организации школьников, которую мы назвали «Прометей». Мы не могли понять, почему война идет против немецкого народа, тогда как в соответствии с нашей интернациональной идеологией она должна вестись только против фашистов. Потом я отправился на фронт, вступил в армию и служил как вольнонаемный (получил оружие, но считался гражданским и мог уволиться, если офицер отпустит).
Вторая беседа с издателем мемуаров (2006). Изд. Я смотрю, в Ваших интервью почти совершенно опущено Ваше пребывание на фронте. Почему? Л.К. Я думаю, моих интервьюеров это не интересовало по нескольким причинам. Во-первых, их установка была на представление моих научных взглядов и моих расхождений с властью. Интересовало их и мое социальное и этническое происхождение — как основа для того и другого. А прочее их не очень занимало. Во-вторых, и я не напоминал, потому что мой военный опыт невелик по сравнению с фронтовиками постарше, я не был солдатом, а только вольнонаемным, а главное, я вообще не числился в участниках войны… …В эвакуации мне приходилось думать о стариках (бабушке с дедом) и о младшем брате. Когда же он подрос, а мне было уже 16, я не стал учиться в школе дальше, а собрал вещички и поехал на фронт. Ну, во-первых, шла война, так что когда юноша собирался на фронт, никому не приходило в голову спрашивать, зачем. Во-вторых, после конфликта с госбезопасностью, оставаться дома было как-то неуютно. Так приехал в Смоленск, куда отец выехал на встречу со мной. Оттуда поехали в его расположение под Лиозно (местечко, где родился Шагал). Это был 3-й Белорусский фронт (мать была на 2-м Белорусском). В свою часть отец меня не взял, потому что неудобно. Я поступил вольнонаемным в соседнюю часть, военно-строительную. Я хотел добровольцем, но это нужно было через военкомат. А лейтенант Кожинов, принимавший меня, сказал, что как вольнонаемному мне выдадут оружие всё равно (для меня это было важно), но зато когда война окончится, я, если уцелею, смогу с разрешения командира уволиться и пойти учиться, если же стану солдатом, то мне еще будет трубить и трубить. Ну, послушался разумного совета. Отец одобрил. Была весна 1944 года. Когда в июне началось наступление 3-го Белорусского фронта, наши дороги с отцовской частью разошлись, хотя иногда смыкались. Числился я табельщиком-нормировщиком, хотя выдали мне оружие, а исполнять приходилось разные задания, чаще других — военного переводчика, потому что я знал немецкий. В непосредственных боевых действиях я не участвовал, но под автоматным обстрелом, артобстрелом, не говоря уже о бомбардировках, бывать, конечно, приходилось. За Каунасом сильный взрыв прямо передо мною привел к временному поражению зрения. По временам яркий свет закрывал всё, и глаза сильно болели. Диагноз (поставил профессор Купреев) был хореоретинит (отрывы нервных окончаний от сетчатки). Прогноз был плохой. Сейчас это лечится лазерами, тогда с лечением было туго. Мне посоветовали заранее изучать азбуку слепых. Но сказали, что несколько процентов всё-таки выздоравливает. Санитарный эшелон увез меня в Рославль, и там я соединился с матерью, которая к этому времени демобилизовалась. А отца перевели в железнодорожные части. Шли последние недели войны. Изучать азбуку слепых я не стал, я верил в выздоровление. И приступы стали поражать меня всё реже, последний был уже в 1950 г., в экспедиции. …на медкомиссии получил белый билет, который у меня был до самого окончания университета; только по окончании перекомиссовали…
Изд. Но вернемся к концу войны. Значит, в армию Вас уже не брали, с белым билетом Вы могли учиться. Л.К. По настоянию отца я поступил в Рославльский вагоностроительный техникум. Отец не мог примириться с тем, что я мечтаю о гуманитарной профессии. Он говорил, что, начав заниматься каким-нибудь настоящим делом — медициной или техникой, я пойму, как это здорово, увлекусь и стану хорошим работником. Он обещал, что если за год техникум мне не понравится, ну, тогда я могу выбрать, что захочу и, если удастся поступить куда-то, он будет меня поддерживать. По рекомендации военрука мне, хоть и белобилетнику, поручили из военкомата командовать ротой всевобуча при техникуме. Я честно отучился год на одни пятерки, отец был очень доволен, но каково же было его разочарование, когда я заявил, что срок окончен, и потребовал выполнения договоренности После войны мои родители осели в Гродно, на крайнем западе Белоруссии, у самой границы с Польшей. Там требовались врачи, и им выделили хорошую квартиру. Я сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости при Гродненском Пединституте и по условиям сдачи должен был проступить именно в этот Пединститут"
и тут возникает куча нестыковок в рассказе ЛК:
1. что мешало ЛК вступить добровольцем в РККА в Йошкар-Оле ? неужели опять КГБ ?
2. логика «вольнонаёмным легко уволиться из РККА» не работает. служба вольнонаёмным не освобождала ЛК от службы по призыву при достижении призывного возраста, который во время ВОВ не был жёстко фиксирован 18/19-тью годами. после окончания учёбы в 10 классе в июне 1944, вероятность быть призванным и попасть на фронт была для ЛК близка к 100 % (и это умный еврейский мальчик в 1943 г. прекрасно понимал – ниже об этом будет ещё сказано).
Закон о всеобщей воинской обязанности от 01.09.1939 г.: Статья 14. На действительную службу призываются граждане, которым в год призыва (с 1 января по 31 декабря) исполняется девятнадцать лет, а окончившим среднюю школу и ей соответствующие учебные заведения – восемнадцать лет.
3. со слов ЛК в 10 класс он не пошёл, но тогда ничего неизвестно, что ЛК делал после окончания 9 класса до весны 1944 (минимум до начала мая 1944), когда, с его слов, вступил вольнонаёмным в РККА – он что 8-11 месяцев ехал до отца ? где и на какие средства он эти 8-11 месяцев жил ? чем вызван такой продолжительный интервал времени перед вступлением, со слов ЛК, в РККА вольнонаёмным ?
5. зачем «козе баян = винтовка», если по ЛК: «Мы не могли понять, почему война идет против немецкого народа, а не только против фашистов» ? и кто после таких добровольных признаний поверит в «я хотел добровольцем» ? ЛК гуманитарно планировал, перед тем как выстрелить, потребовать справку от наставившего на него ствол, что тот не является членом NSDAP и не убил ни одного еврея ?
6. не мог ЛК быть контужен. с его слов, когда это случилось, он, опять же по его автобиографии, должен был обучаться в Рославльском техникуме.
по автобиографии ЛК он обучался в Гродненском Пединституте на 1 курсе в 1945-46 гг. следовательно в Рославльском техникуме обучение должно было проходить в 1944-45 гг. но по логике повествования от ЛК из воспоминаний 2006 выше, вообще не получается сделать вывод, что он в учебном году 1944-45 обучался в техникуме, потому что это никак не вписывается в версию фронтовой биографии ЛК.
сен. 1940 - июнь 41 / 7 класс, Витебск, в конце учебного года 14 лет сен. 41 - июнь 42 / 8 класс, Йошкар-Ола, в конце учебного года 15 лет сен. 42 - июнь 43 / 9 класс, Йошкар-Ола, в конце учебного года 16 лет сен. 43 – июнь 44 / должен был учиться в 10 классе, Йошкар-Ола, 17 лет сен. 44 - июнь 45 / учёба в Рославльском вагоностроительном техникуме, 18 лет сен. 45 - июнь 46 / очное 1 курс ПедИнст. с военной кафедрой, Гродно, 19 лет
ЛК 2009: "я для завершения среднего образования поступил в Рославле в железнодорожный техникум. Проучился я там только год" http://www.archaeology.ru/p15/t1496/index.html
«для завершения среднего образования поступил в техникум» - не ради этого ЛК туда поступал. учёба в техникуме увеличивала срок его нахождения в статусе «учащийся» и, соответственно, при удачи и при «отучился на одни пятерки» отодвигала во время ВОВ дату призыва в РККА – см. выше пункт 2.
ЛК 2009: "окончил восьмой и девятый классы русской средней школы и в 16-летнем возрасте ушел на фронт вольнонаемным. В 1944 г. на 3-м Белорусском фронте служил в военно-строительной части и прошел с нею от Смоленска до немецкой границы. Осенью 1944 года, возможно, как последствия контузии от близкого взрыва, к моей близорукости добавился хориоретинит" http://www.archaeology.ru/p15/t1496/index.html
«возможно, как последствия контузии» - с чего бы это «возможно» ? как ещё могло у него произойти, самим же озвученное в 2006 г., «отрывы нервных окончаний от сетчатки (глаз)» ?
как видим, трижды в цитатах от ЛК упоминается именно 1 год учёбы в техникуме. про «белый билет» он сказать не забыл, но то, что был принят в техникум, благодаря именно этому билету, внутри учебного года, так как был контужен, с его слов, «осенью 1944», ЛК молчит.
ЛК мемуары 2010: "Вторая беседа с издателем мемуаров (2006). у меня же есть военные медали. А в 1997 г. получил документы «участника ВОВ»"
из всего того, что ЛК наговорил добровольно в своих мемуарах/воспоминаниях, сам собой напрашивается вывод - он отправился не к отцу на фронт, а бежал в Рославль к маме под юбку и, соответственно, не мог служить в РККА на 3-м Белорусском фронте ни в каком виде.
к 1997 году Лев Клейн стал известной фигурой в либеральной голубятне, гадящей на историю СССР. после распада СССР в период, когда в новой стране РФ всё распродавалось и продавалось, ЛК имел возможность, пользуясь своим положением и связями, незаконно получить звание «участника ВОВ».
дело прокуратуры выяснить - каким образом появились военные медали и звание «участник ВОВ» у Л. К. Клейна, 1927 г.р., уроженца г. Витебск БССР ?
|