|
Тут вот, разбирая историю города Одессы,вернее того,что находилось на ее месте до прихода екатерининских "взрывников",натолкнулся на две интересные статьи,которые опять-таки,друг друга дополняют.
Так было тогда:
"В Киев чех Хвойка приехал ровно 130 лет назад и провел в нем 38 лет из прожитых 64. Занимаясь первоначально преподавательской деятельностью и агрономией, он вскоре проникся духом таинственной киевской старины и археология стала его страстью, верность которой он сохранил до конца жизни, невзирая на все тяготы и лишения с нею связанные. Вскоре, из скромного археолога-аматора он превратился в признанного специалиста, а его доклад в 1899 г. на IX Археологическом съезде в Киеве стал ярким признанием заслуг исследователя научной общественностью. Но спутницей славы является зависть.
Успехи Хвойки вызывали неподдельное раздражение графа Алексея Бобринского, возглавлявшего Императорскую археологическую комиссию. Будучи ее бессменным председателем, он выдавал разрешения на ведение раскопок, так называемые открытые листы. Несмотря на это и значительные финансы, которыми распоряжался Бобринский, что позволяло ему нанимать большое количество работников для масштабных раскопок, граф не оставил заметного следа в науке. Он не открыл ни одного оригинального памятника и не смог достойно обработать материал из сотен раскопанных им курганов. Что называется, корм был не в коня. Но граф ревниво следил за успехами других и был убежден, что археология – занятие богатых, а потому нищий Хвойка, копавший на средства Богдана Ханенко, вдвойне раздражал его.
По законам Российской империи, разрешения на раскопки от Археологической комиссии требовались только для государственных и общинных земель, но не были нужны для частных. Поначалу это спасало Хвойку, который старался вести раскопки преимущественно на землях своих спонсоров. Но интересы научного исследования не всегда совпадали с картой земельных владений и вскоре Хвойка неизбежно столкнулся с всесильным графом.
Уже с 1900 г. он получает от Бобринского издевательские отписки на свои обращения в Археологическую комиссию по поводу получения открытых листов и финансовой помощи и эта переписка затягивается на годы. Пик конфликта пришелся на 1907 г., когда Хвойка начал раскопки в усадьбе доктора Петровского возле Десятинной церкви. Тогда он открыл знаменитое языческое капище, реконструкция которого сейчас находится поблизости от места его обнаружения возле Национального Музея истории Украины, фундаменты княжеского дворца, стеклоделательную мастерскую и другие объекты древнего Киева. Эти раскопки вызвали новую волну интереса к археологии Киева. Бывший тогда в городе академик Николай Кондаков горячо поддержал программу Хвойки продолжения раскопок в Киеве, в которую вошла и Замковая гора и даже выпросил у Николая ІІ на эти изыскания 4 тыс. рублей.
Это окончательно взорвало Бобринского и он начинал настоящую пиар-компанию по дискредитации Хвойки, которого, прежде всего, объявил дилетантом, не способным вести серьезные раскопки. С целью создания видимости объективности, граф привлек к этому в качестве авторитетных экспертов профессоров Киевской духовной академии Николая Петрова и Сергея Голубева, серьезно занимавшихся историей Киева, но никогда не проводивших раскопки. Оба профессора давно и остро переругивались на тему, кто из них лучший знаток истории города и появление еще в качестве такового Хвойки, раскопки которого грозили их выводам, обеим было ни к чему. Единственно достойным производить раскопки на Старокиевской горе, разумеется, был признан Бобринский, который, используя все свое влияние при дворе, добился передачи себе средств, испрошенных Кондаковым.
Но это не успокоило графа и он потребовал от Киевской комиссии по разбору древних актов не выделять Хвойке 429 руб. на раскопки и вообще оградить от него гору. Тут правда обиделось Министерство внутренних дел, при котором состояла эта комиссия, и деньги Хвойке оставило. Когда же в 1908 г. встал вопрос, что выпрошенные у царя деньги надо осваивать и раскопки вести, то выяснилось, что самому графу эти заниматься некогда и он назначил главным археологом Киева Дмитрия Милеева…инженера-архитектора. Чтобы соблюсти приличие, к нему был приставлен известный исследователь античности Борис Фармаковский. Но тот не хотел участвовать в травле Хвойки и при первой же возможности покинул Киев, чтобы продолжить раскопки интересовавшей его Ольвии.
Граф умудрился даже поставить Хвойке в вину то, что он собирается найденные вещи передать в Киевский музей, а не в Императорский Эрмитаж. Но тут он столкнулся с возмущением демократической общественности Киева, долго воевавшей с властями за право открыть в городе музей, и поспешил ретироваться, оговорившись, что в Эрмитаж из Киева поступят только наиболее интересные экспонаты.
В итоге, в 1908 г. Милеев повторно копал фундаменты Десятинной церкви, раскрытые до того Кондратием Лохвицким, находившиеся на государственной земле, а Хвойка в десятке метров копал в частной усадьбе Петровского на деньги Ханенко. При этом предложенная Хвойкой программа планомерных исследований Киева была де-факто закрыта, а сам он лишился всякой надежды в будущем получить официальное разрешение у Бобринского на раскопки. Так чиновник от науки, ссылаясь на закон, расправился с талантливым ученым под лозунгом защиты науки."
читать дальше
http://zamkovagora.kiev.ua/content/index.php?cmd=2&id=169
---------------------------------------------------------------------
А вот что творится сейчас:
"О том, что под Приморским бульваром Одессы находится поселение античного времени было известно с 1798 г. Но эта информация оставалась доступной лишь узкому кругу специалистов и наиболее любознательных одесситов, а системные раскопки не велись. И лишь в апреле 1967 г. сотрудники Одесского археологического музея, произведя зачистку строительной траншеи длиной 250 м между памятниками Пушкину и Ришелье, однозначно зафиксировали наличие здесь культурного слоя мощностью до 1,5 м. Были обнаружены также остатки жилых каменных зданий. Все это не оставляло сомнений, что Одесса в 1794 г. была основана на месте античного города и его некрополя. В 1971 г. Одесский облисполком взял эту территорию под охрану как памятник местного значения. (Постановление № 381 от 27.06.1971).
Но реально постановление не исполнялось и уничтожение памятника в ходе строительных работ шло полным ходом, особенно при недавней активной реконструкцией центра Одессы. Более того, общая площадь древнего города не была точно известна, а потому охранная зона оказалась значительно меньше реальной, что давало юридическое основание застройщикам весть работы без каких-либо предварительных раскопок. Обращения отдельных исследователей по этому поводу к экспертам Полевого комитета Института археологии НАН Украины попросту игнорировалась.
Поэтому, для привлечения внимания властей, специалистов-археологов и общественности к этой вопиющей ситуации осенью 1995 г., Черноморская ассоциация археологов (ЧАА) совместно с Южноукраинским педагогическим университетом предприняла поисковые археологические работы на Театральной площади, которые подтвердили наличие здесь остатков богатого античного некрополя. Ими же была составлена карта и список находок античного времени в историческом центре Одессы. Общая площадь античного города с предместьями и некрополями достигает около 40 га, а максимальная толщина культурных слоев – до 7 м.
Эта информация была доложена в марте 1996 года на III «Чтениях» памяти П.О. Карышковского в Одессе и на очередном заседании Одесского археологического общества. ЧАА обратилась с просьбой о помощи в немедленном спасении уникального памятника и опубликовала свое обращение в прессе. В ответ на это обращение зав. отделом археологии Северо-Западного Причерноморья и эксперт Полевого комитета Т.Л. Самойлова заявила в выражениях, которые мало кто в академических кругах решается произносить «ex cathedra», что это все вымыслы, а деятельность Черноморской ассоциации археологов и Южноукраинского университета является незаконной и даже преступной. Поэтому продолжения этих раскопок она не допустит.
Не найдя понимания в одесских археологических кругах, ЧАА обратилась к органам охраны памятников истории и культуры. Выяснилось, что в структуре Одесского горисполкома нет службы, ведающей охраной памятников. Таковая имеется лишь в Одесской областной администрации, но формально оно не обязана охранять памятники в самой Одессе, поскольку это территория города и поэтому охраняет их по своему усмотрению. А так как территория Оперного театра, Пале-Рояля и район Воронцовского дворца в охранную зону не входят, то как говорится: «На нет и суда нет».
В этой ситуации председатель ЧАА Андрей Олегович Добролюбский инициировал обращение Южноукраинского университета в дирекцию Института археологии НАН Украины. Понимание было найдено, – директор института академик П. Толочко счел работы по спасению культурного слоя Одессы срочными, необходимыми и приоритетными и оба института в апреле 1996 г. заключили «Договору о научном сотрудничестве». Заявка Добролюбского на получение «Открытого листа» для раскопок в Одессе была подписана и Полевой комитет обещал передать ее через Т. Самойлову, как своего представителя в Одессе.
Согласно договору в 1996 г. Добролюбский начал раскопки у Воронцовского дворца. Однако, Полевой комитет не только не выдал ему обещанный «Открытый лист», но в лице Т. Самойлова и А. Гудковой составил даже акт об их…незаконности. Тем самым признав, что культурный слой здесь существует, а не является вымыслом, как раннее утверждала Самойлова. По этому акту профессиональный археолог, доктор и профессор Добролюбский должен был быть привлечен к уголовной ответственности за то, что занимается своей работой – научными археологическими исследованиями.
Впоследствии эта тактика: доброжелательно пообещать выдать пресловутый «Открытый лист», дающий право на ведение раскопок, затянуть время, дождаться начала работ и не выдав его, обвинить руководителя работ в их незаконности, навесив на него ярлык «черного археолога», стала излюбленной практикой Полевого комитета и стоящей за ним клики «археологических баронов» для расправы с неугодными.
Но тогда, мудрые люди из Управления охраны объектов культурного наследия, прекрасно понимая ситуацию, акту хода не дали, найдя очередную «дыру» в законе. Поскольку памятник на месте раскопок Добролюбского официально не зарегистрирован, то следовательно, его экспедиция вела обычные земляные работы вне охранной зоны, а значит запрещать эти раскопки веских оснований нет.
Все дальнейшие ежегодные попытки Добролюбского получить Открытый лист в Полевом комитете решительно блокировались Т. Самойловой, а Институт археологии продолжал игнорировать заключенный «Договор о научном сотрудничестве». Поэтому, используя указанную «дыру» в законе, исследования продолжались полуофициально до 2004 г. Впрочем, дальнейшая их история больше напоминает сводку военных действий, чем описание научных изысканий.
1997 г. – не сумев административно прекратить раскопки, члены Полевого комитета перешли к совсем не академическим методам: краже находок с раскопа и разрушению подготовленных к консервации каменных кладок зданий античного и средневекового времени. В взрослые «ученые» дяди и тети вершили это на глазах студентов-практикантов для того, чтобы доказать, что никаких памятников здесь нет и быть не может! Отосланные в Институт археологии акты об этом «научном» вандализме его дирекция игнорировала, «трудились» свои люди.
Вес академического института с Толочко, как его директором-депутатом Верховной Рады, заставил замолчать и Управление охраны объектов культурного наследия, поэтому разрешение на ведение работ выдавались в 1998-2000 г. только горадминистрацией Одессы.
Впрочем, начальник Одесского областного Управления охраны объектов культурного наследия Н.А. Штербуль и его эксперты по археологии, являющиеся по совместительству и членами Полевого комитета, имели и собственные веские основания не признавать существование остатков античного города в центре Одессы. Признание этого факта, вынуждало их не только заняться своей прямой работой и составить соответствующую документацию, но и заставить застройщиков проводить и оплачивать археологические исследования. Последнее грозило вызвать неудовольствие отнюдь не рядовых застройщиков со всеми вытекающими последствиями. Поэтому Управление охраны предпочитало делать вид, что охранять нечего и спокойно подписывать согласования на застройку.
Но исследователи не сдались и всемерно популяризировали результаты своих работ в книгах, статьях, выступлениях в СМИ, научных конференциях и выставках, делая их достоянием широкой общественности. Раскопки даже были взяты под патронат профильным комитетом по вопросам науки и образования Верховной Рады Украины.
Но и этот факт общественного признания нисколько не поколебал позиции чиновников от науки из Института археологии и Управления охраны объектов культурного наследия, строго соблюдающих свои меркантильные групповые интересы вопреки возложенным на них, как государственных служащих, обязанностям и вопреки интересам истины и науки. Тем самым, они продемонстрировали, что эти государственные учреждения стали своеобразными закрытыми акционерными обществами, пекущимися лишь о благополучии их руководства.
Вместе с тем, раскопки и обработка их результатов показали, что современная Одесса расположена на месте крупного античного поселения – Гавани Истриан и средневекового города Джинестра-Хаджибея. Это позволяло ставить вопрос о повышении охранного статуса памятника с районного до мирового, что грозило однозначным изменением порядка ведения строительных работ. И единственный способ избежать этого заключался в том, чтобы не замечать работ экспедиции и не допускать их под любым формальным предлогом, отказывая в выдаче Открытого листа.
В 2004 г. Полевой комитет наконец нашел весомый наукообразный повод для отказа – не сданы отчеты за раскопки за несколько лет! Но не упомянул, что все эти годы он просто отказывался принимать отчеты, высылавшиеся Добролюбским. И в конечном итоге Добролюбский был вынужден отослать их в… Москву, в архив Института археологии академии наук Российской Федерации.
И все же, несмотря на отказ Добровольский 10.06.04 г. начал новые раскопки у Воронцовского дворца, которыми вскоре обнаружил, что на этом участки культурный слой сильно разрушен при прокладке коммуникационных траншей в 2000 г., ведшейся с разрешения органов охраны и экспертов Полевого комитета. Эта информация попала в прессу и органы охраны памятников были прямо уличены в систематическом и сознательном культурном мародерстве. Через 5 дней под объективами фото- и телекамер Управлению и его экспертам пришлось наконец признать наличие памятника археологии на месте Воронцовского дворца.
Но вынудив всех и даже чиновников Института археологии признать факт научного открытия, Добровольский оказался в западне – эти раскопки тут же уже на законном основании были объявлены незаконными.
Ректорат Южноукраинского университета был немедленно завален письмами с категорическим требованием срочно прекратить раскопки под угрозой возбуждения против него уголовного дела до получения на них от Полевого комитета Открытого листа. И это не взирая на то, что между университетом и Институтом археологии, структурой которого является Полевой комитет, действовал договор о научном сотрудничестве! Но последний выдавать лист не только торопился, но и явно не желал.
Тем временем в прессе разразился скандал и стало очевидным общее удивление и недоумение действий городских и охранных служб, препятствующих раскопкам. Этими службами были высланы противоречивые предписания. В одних требовалось засыпать раскоп и благоустроить его, в других – приостановить раскопки и благоустроить. Поскольку раскоп на тот момент еще не был доведен до материка и его засыпка угрожала гибелью открытых археологических комплексов, то Добровольский мудро использовал формулировку о благоустройстве, под прикрытием которой и смог частично довести раскопки на отдельных участках до конца. И это несмотря на все помехи, чинимые штатными «археологами» Полевого комитета, которые как специалисты явно видели что вместо «благоустройства» продолжаются исследования, и вероятно из любви к науке срочно требовали уничтожать памятники. Парадоксально, но это делали люди, повсеместно заявляющие об угрозе памятникам от «черной археологии»! Похоже, что «белые» археологи, если использовать их терминологию, не питают интереса не только к науке, но в отличие от «черных», даже к находкам вещей.
Заметим, что археологические комплексы VI в. до н. э., открытые у Воронцовского дворца, вообще достаточно редки на поселениях Северно-Западного Причерноморья. Их наличие на поселении «Приморский бульвар», так именуется памятник в охранной документации, позволяет отнести его к раритетным объектам археологии Украины. К тому же, при шурфовке 2004 г. была обнаружена и керамика эпохи бронзы, что не исключает основания греческими колонистами города на месте более раннего поселения."
http://zamkovagora.kiev.ua/content/index.php?cmd=2
PS.Раскопки в обоих городах смертельно опасны для традиков.
Находят ведь нечто совсем уж несуразное:
"в лаврских пещерах за гробницей Нестора Летописца отрыли неизвестное помещение. На его стенах обнаружили много надписей на разных языках: церковнославянском, польском, литовском и даже армянском"
http://zamkovagora.kiev.ua/content/index.php?cmd=2&id=142
Эдак и до могил "троянских героев" доберутся...
|
