|
Думаю интересно и полезно, будет почитать статью, как современные голландцы начинают переосмысливать свою историю с точки зрения развития технологий.
И здесь четко прослеживается ключевая роль торфа в истории современной цивилизации (то есть, что есть дешевое топливо и к чему это приводит). Ну, а если еще и первожелезо было получено из торфа, то вся история современной цивилизации принимает стройный и наглядный вид.
Крупномасштабные разработки торфа начались в прибрежном районе Фландрии и северо-восточнее Антверпена в 12 и 13 веках соответственно. Деятельность в основном была направлена на обеспечение топливом быстрорастущих городов Брюгге, Гента и Ипра. Запасы в прибрежных торфяниках Фландрии были исчерпаны к концу 14 или 15 веков, в то время, в течение пятнадцатого столетия, производство торфа в Брабанте резко уменьшились.
К тому времени, когда Антверпен стал доминировать в мировой экономике, запасы торфа уже были выкопаны для удовлетворения энергетических потребностей Фландрии в ходе двух предшествующих столетий. В результате, добыча торфа переместилась в соседние провинции Голландии, откуда торф экспортировался в Антверпене. В те времена Голландия была еще в значительной степени аграрным регионом с относительно небольшим количеством энергетических потребностей. В тот период, по оценкам, в Голландии и Утрехте разрабатывалось от 220 до 440 гектаров торфяных болот каждый год. Примерно в 1530 году, доступные запасы торфа в обеих провинциях были исчерпаны, а спрос продолжал расти.
В результате, цены на торф, взлетели до небес.
В ответ на это, разработчики торфа разработали новый инструмент, "baggerbeugel" (дноуглубительные работы сетью на длинном шесте, кажется, нет ни одного адекватного перевода этого термина на английский). Стоя на маленькой лодке или на берегу, этот инструмент позволял обрезать торф, находившийся ниже уровня воды и перевозить его. Этот метод, называемый "slagturven" (опять же, ни имеется английского перевода), значительно увеличил извлекаемые запасы торфа.
Торфяники в Голландии и Утрехте были до 4,5 метров глубины, но из-за высокого уровня грунтовых вод в регионе (почему он называется "Нидерланды"), только верхний слой можно было выбрать с помощью обычных методов. Более глубокая разработка привел бы к затоплению земель, и сделала бы топливо недоступным.
Однако теперь, когда стало возможно обрезать торф значительно ниже уровня воды, полная разработка торфяников стала возможной. Существует доказательство того, что "baggerbeugel" уже использовался во Фландрии двумя столетиями раньше, и что знание этой техники было передано на Север.
Интенсификации производства торфа легла на его стоимость. Чтобы начать добычу торфа ниже уровня грунтовых вод были введены дополнительные шаги по обработке топлива. Благодаря увеличению содержания воды, илистый торф необходимо было раскладывать на ограниченных узких полосках земли, которые не обнажали своего торфа под ними. На этих полосках земли, вода выдавливалась людьми топтанием по доскам. Только когда это было сделано, можно было разрезать торф на блоки и укладывать для просушки.
Хуже, однако, было разрушение ландшафта и потеря земель сельскохозяйственного назначения. Везде, где добывался торф ниже уровня грунтовых вод, земля исчезала в волнах. Это был скорее иронией для страны, которая потратила столько усилий на восстановление земли на море в другом месте своей территории за счет использования ветряных мельниц. Каждый год около 115 до 230 гектар земли терялись в результате производства торфа ниже уровня грунтовых вод. Выработанные торфяные болота образовывали озера, которые покрывали все большие территории по всей Голландии и Утрехту.
В общей сложности, разработка торф превратила более чем 60 000 гектар (600 км2) земли в водяную поверхность в Утрехте и Голландии - почти 10 процентов от их общей площади.
Оставались только длинные полоски земли, использовавшиеся для обезвоживания илистого торфа. Историк Ян де Фриз отмечает, что области между Амстердамом, Роттердамом и Утрехтом «приобрели внешний вид настоящего швейцарского сыра, с десятками заполненных водой, исчерпанных трясин торфа, часто отделенных друг от друга не чем иным как узкими уязвимыми полосками земли, на которых были рассеяны острова того, что когда-то было фермами».
Некоторые из этих типичных озер все еще остались. На рисунке показаны "Nieuwkoop озеро" в Голландии, сегодня заповедник в 1400 га. Другие примеры "Loosdrecht озеро" и "Vinkeveen озеро" в провинции Утрехт. Часто, даже, узкие гряды земли, использовавшиеся для сушки торфа, в конечном итоге раскапывались или просто смывались волнами во время штормов.
http://krisdedecker.typepad.com/.a/6a00e0099229e88833015391a9ab8f970b-pi
Все вышло из-под контроля, когда целые деревни начали исчезать. Историк де Зеув: "Около 1600 года, эти озера заняли большую часть территории между реками Старый Рейн, Гоув и голландским Ийселлем и угрожали селам Zevenhuizen, Moerkapelle и Waddinxveen. В 1630 году церковь Якобсвуде, севернее Старого Рейна, была снесена, потому что в то время остатки деревни были проглочены волнами искусственных озер ".
Разработка торфа в Голландии в течении веков вызвала слияние двух крупных озер ( Харлемское озеро и Лейденского озеро) и несколькоих мелких, образовав внутреннее море в 17000 гектар, что разрушило несколько деревень (Nieuwerkerk, Rijk, Vijfhuizen, и часть Aalsmeer – озера, см. карту справа).Водный объект - известный в народе как "волчья вода" - угрожал окружающим городам Харлему, Лейдену и Амстердаму в 800-х годах, после которых (в основном) не осушался.
Власти, в ужасе от потерь земли сельскохозяйственного назначения - связанных с подоходным налогом - пытались в шестнадцатом веке остановить разработку торфа путем наложения ограничений на экспорт и запрещением добычи торфа ниже уровня грунтовых вод, но им ничего не удалось. Разработка торфа была более прибыльной, чем возделывание сельскохозяйственных культур. В общей сложности, разработка торфа превратила более чем 60 000 гектар (600 км2) земли в водную поверхность в Утрехте и Голландии - почти 10 процентов от их общей площади.
Опять же, спрос на энергоносители значительно вырос с конца 16-го столетия, когда экономическая мощь сместилась из Фландрии и Брабанта в Голландию. Несмотря на ущерб окружающей среде, производство торфа в низинных торфяных болотах Голландии и Утрехта, продолжалось на нерегулярной основе в 600-е годы, со средним производством 200 гектар в год. Тем не менее, этого было недостаточно, чтобы удовлетворить растущий спрос на топливо, и цены торфа начали снова расти.
В ответ на это с 1580 года, внимание смещается к выше лежащим торфяникам, в северных провинциях Фрисландии, Гронингене и Дренте - от 200 до 250 километров (см. карту слева). Там, общий объем производства в течение семнадцатого столетия будет расти в среднем почти на 400 гектар в год. Большая часть торфа экспортировалось в Голландию.
Однако разработка этих запасов была совершенно другим делом, потому что там было мало водных путей. Транспортировка торфа полностью до Зуидерзее, откуда его можно было отправлять в Голландию и Утрехт, была чрезмерно дорогой для данного транспортного варианта тех дней. Для того чтобы использовать верховые торфяники в северных провинциях, необходимо было прорыть канавы и каналы, что требовало больших капиталовложений.
Историк Ян де Фрис: "Результатом было, что вместо многочисленных индивидуальных старателей добывавших торф, работая на небольших участках низинных болот, торф верховых болот добывался консорциумом инвесторов (городских капиталистов из западных городов), которые оценили рыночные условия достаточно привлекательным, чтобы скупить обширные участки необитаемых болот, прокопать длинные каналы внутрь болот, и нанять армию рабочих для разработки торфа ".
Карты наглядно показывают огромность инфраструктуры каналов, которая была построена в Северных провинциях современных Нидерландов с 1580 года. В областях верхового торфа Гронингена и Восточного Дрента, строительство каналов продолжалось непрерывно с 1580 по 1650 год, что открыло основную часть торфяных залежей. Это дало около 30000 гектаров торфа доступного для водных перевозок. В области верховых торфов Западного Дренте, Фрисландии и Оверэйселе, каналы, прорытые между 1600 и 1670 годами дали доступ приблизительно к 30000 гектаров торфа. В общей сложности, по оценкам около 700 км каналов было построено в северных провинциях, специально направленных на транспортировку торфа. Значительное количество из них осталось, иногда с удивительными результатами, такими как города без дорог.
Строительство каналов первоначально возникло во Фландрии и Брабанте, где монастыри, вероятно, были движущей силой крупномасштабного организованного производства торфа, скупая земли и нанимая землекопов для разработки торфа. В торфяниках Брабанта, северо-востока Антверпена, примерно с 1300 г. было вырыто около 20 торфяных каналов до 16 м над уровнем моря, каждый достигал длины от 10 до 20 км. Магистральные каналы, которые связывали все порты экспорта с торфяными областями, достигли общей протяженности более 320 км. Были построены акведуки, чтобы помочь каналов пересечь ручьи. В северных провинциях Нидерландов, общая протяженность каналов достигла, по меньшей мере, 700 км.
Эксплуатации верховых торфяных болотах на севере не всегда приводила к потере земель сельскохозяйственного назначения, как это было на юге. Во-первых, потому что добывающие торф компании, преобразовывали некоторые торфяники в не удаляемые земли сельскохозяйственного назначения после того, как торф был выкопан.
Де Фриз: "Как только торф снимался, т
акие предприятия имели дополнительный интерес в использовании новых обнажившихся нижних почв. Так как, эти земли лежали выше уровня грунтовых вод, то стоимость конвертации их в продуктивные земли сельскохозяйственного назначения, состояла в первую очередь в решении проблемы сохранения поверхностной почвы (которая имела <в случае высоких торфяников> в любом случае, плохое качество торфа), которую необходим было заново рассеять по поверхности, и прочно закрепить произведенную новую почву. Наиболее последовательно это проводилось в Гронингене , там где была столица нового сельскохозяйственного развития болот, посредством субсидирования распределением нечистот ".
Новая сеть каналов созданная, для передвижения торфа голландского производства на юг также обеспечила дешевый транспорт для сельского хозяйства, которое само по себе, никогда бы не смогло позволить себе такие инвестиции. Тем не менее, усилия, по возврату земель в некоторых сельскохозяйственных районах страны не компенсировали потери намного большие, в других местах страны.
Некоторые из торфяных болот Гронингена были отданы под возделывание земли во время Золотого века, но процесс удалось запустить только с приходом искусственных удобрений в конце девятнадцатого века, когда началась крупномасштабная рекультивация. В провинции Фрисландия, подлежащая почва не подходит для сельского хозяйства и результатом добычи торфа стали крупные озера, которые все еще существуют сегодня. И, как мы видели, обширные участки земли (потенциально) сельскохозяйственного назначения исчезли в волнах в южной части страны. В результате этого голландцы, в отличие от других европейских стран того времени, в значительной степени зависели от импорта продовольствия. Они производили овощи, мясо и молочные продукты, но должны были импортировать около половины необходимого зерна (основной продукт питания) из балтийского региона - очень дорогостоящее дело.
До начала двадцатого столетия, по оценкам, голландцы лишились 283500 гектар (2835 кв.км) торфа, около 10 процентов общей площади Нидерландов. При этом, только две трети этого количества добыто было в доиндустриальную эпоху. Разработка торфа продолжалась в Нидерландах до 1950 с использованием механических торфяных копалок на базе угля, как это происходило во многих других странах с конца девятнадцатого века.
Если мы возьмем 1850 как начало «современной» эпохи добыча торфа (Нидерланды очень поздно вошли в промышленную революцию), то доиндустриальное использования торфа в стране составляет чуть более 190 тысяч гектаров примерно с 1300 по 1850 год. Из этой количества около 70 000 гектар было выработано с 1600 по 1700, это время примерно соответствуют "золотому веку" Нидерландов. Все эти цифры выводятся из работы де Зеува 1978 года, «Торф и голландский золотой век". Другие авторы (например, Джон Дое) в более поздних исследованиях дают более высокие оценки, при этом около 275 тысяч гектаров торфа выработано после 1600 года. Так или иначе, почти весь торф, который существовал в Нидерландах, был выкопан.
Де Зеув также рассчитал теплосодержание извлеченного торфа, учитывая, среднюю толщину добытых пластов после обезвоживания. Он пришел к выводу, что за средний год в семнадцатом веке, голландцы потребляли 25 120 800 ГДж из торфа. При средней численности населения 1,5 млн. это составляет 16,75 ГДж на душу населения в год.
Другие авторы пришли к аналогичным цифрам в диапазоне от 13,4 до 19,3 ГДж на душу населения в год. Эти значения похожи на десятки бедных стран сегодня, в некоторых из которых даже не достигается 10 ГДж на душу населения. Среднее потребление энергии на душу населения во всем мире в 2008 году было 76,6 ГДж, только в 4,5 раза выше, чем в семнадцатом столетии в Нидерландах (хотя в настоящее время сами голландцы потребляют намного больше, 210 ГДж / на душу населения в 2003 году). Следует отметить, что цифра 16,75 ГДж это потребление на душу населения, которое включает в себя только торф, а не другие источники энергии, такие как ветер, труд животных, дрова, древесный уголь и уголь.
Высокое потребление энергии голландцами в семнадцатом веке было аномалией в Европе. То же самое касается и их благосостояния, и уровня урбанизации и индустриализации страны. Более 60 процентов голландцев жили в городах, по сравнению с примерно 10 процентами в большинстве других европейских стран конца 17 века. Уровень урбанизации Нидерландов семнадцатого века был достигнут другими европейскими странами только на рубеже ХХ века. Подобное развитие происходило во Фландрии и Брабанта в 1500-х годов, где около 30 процентов населения проживало в городах с более чем 10 тысяч жителей. Начиная примерно с 1600 по 1720, голландцы имели самый высокий доход на душу населения в мире - по крайней мере, в два раза выше, чем в соседних странах в тоже время и примерно в пять раз выше, чем в беднейших странах сегодня.
Открытие торфяников в северных провинциях с 1580 года означало, что голландцы получили дешевый источник энергии, который был широко доступен, в то время как большинство других стран в Европе были полностью зависимы от дерева - который становилось все более дорогими, из-за интенсивной вырубки лесов. Вполне достаточные топливные запасы Нидерландов стимулировали развитие различных топливно-насыщенных и ориентированных на экспорт отраслей промышленности.
В ряде случаев наличие таких отраслей было основано исключительно на обильных и дешевых поставках тепловой энергии. Так было в случае переработки сахара, например, чисто тепловой процесс. Сахар стал наиболее важным товаром в мире в семнадцатом веке, и в Амстердаме был крупнейший сахарный завод Европы к 1650 году. В 1662 году более половины из ста сахарных заводов Европы были расположены в Нидерландах, все они перерабатывали импортный сахар из Южной Америки и Карибского бассейна.
Солеварни также базировались исключительно на слишком массивной входной тепловой энергии. Соль, до появления электрических холодильников, была незаменимым хранителем мяса, рыбы и молочных продуктов. Нидерланды имели 293 солеварни в 1674 году, большая часть которых концентрировалась в Голландии и каждая потребляла около 800 тонн торфа в год. Около шестидесяти солеварен использовались для упаковки сельди в бочки, еще один важный элемент экспорта. Кроме того, город Харлем, стал отбеливателем немецкого льна, другой промышленный процесс, основанный на тепловой энергии. Для всех этих предприятий, знаковые голландские ветряные мельницы не предполагают никаких немедленных преимуществ.
Успех других отраслей промышленности, однако, был основана на сочетании энергии торфа и ветра. Лучший пример этого кроется в морском судоходстве. Голландия стала ведущим строителем кораблей в Европе в ходе семнадцатого века. С 1625 по 1700, на голландских верфях производилось порядка 500 морских судов в год, много по заказу иностранных держав. Древесина, используемая для создания кораблей, распиливалась с использованием сложного ветряного питания лесопилок, изобретенного в 1596 году, в то же время торф обеспечивал тепловой энергией многие судостроительные процессы, такие как изгиб досок, плавление смолы и ковка железных соединительных деталей.
Кроме того, торф предполагает важное не прямое преимущество. Хотя широкомасштабное использование торфа не оберегало голландцев от импорта большого количества древесины, торф обслуживал их потребности в тепловой энергии, и поэтому почти вся импортная древесина употреблялась исключительно в качестве строительного материала. Это давало гораздо большую рентабельность, чем использования древесины в качестве дров, и сделало голландцев менее уязвимыми от высоких цен на древесину. Торф был основным топливом также для отопления жилых и общественных зданий, а также для приготовления пищи. Только очень богатые злоупотребляли дровами, которые были намного дороже, но производили меньше загрязнения.
Нидерланды не единственный регион, который страдал от острой нехватки запасов древесины в промежутке между 1100 и 1700 годами. Кроме того, торф был найден в значительной части Европы, особенно к северу от Альп.
Почему же тогда другие страны не решили свою нехватку энергии добычей торфа?
Для этих доиндустриальных стран, значение энергии месторождений зависело от стоимости перевозки, а не от затрат на сбор самого топлива. Так не существует ни одного период в истории, когда бы имелась глобальная, континентальная или даже национальная нехватка древесины. Проблема всегда была местной, вследствие обезлесения вокруг городских (и промышленных) центров.
Наземные перевозки - на телегах по плохим дорогам - были крайне медленными, трудоемкими и дорогими, что ограничивало практическое расстояние между энергетическими месторождениями и центрами потребления максимум от 20 до 25 км. Единственным исключением из этого был водный транспорт, который, в доиндустриальную эпоху, приводился в действие ветром либо трудом животных или людей по служебной дороге вдоль канала (это было гораздо эффективнее, чем перевозка наземным транспортом из-за низкого трения).
Один взгляд на карту страны сразу показывает, почему регион мог позволить себе транспортировку торфа на большие расстояния: это пересечение путей крест-накрест по озерам и рекам. Из Гронингена и Фрисландии крайних северных частей современных Нидерландов, можно было плыть (почти буквально) прямо в Амстердам, Утрехт, Роттердам, а затем Антверпен, Брюссель, Гент и Брюгге в современной Бельгии. Ни один регион Европы не имел такой густой сети для водного транспорта.
К тому же, ветреный и плоский регион, обеспечивал прекрасные условия для плавания под парусом - а вырубка лесов только улучшала эти условия. Важно отметить, что Нидерланды расположены вблизи уровня грунтовых вод - как и их запасы торфа. Рытье судоходных каналов в торфяных областях, и связывание этих каналов с уже существовавшим, разветвлением сети природных водных путей было относительно легкой задачей. Таким образом, эти естественные водные пути дали доступ ко всем основным городам, и торф можно было перевозить на кораблях прямо из торфяных полей к порогу потребителя. Вряд ли использование какого-либо наземного транспорта удержало бы расходы на таком низком уровне.
В большинстве других стран, запасы торфа были расположены слишком высоко от уровня грунтовых вод, что делает строительство каналов намного дороже. Часто, города были слишком далеко от потенциальных запасов торфа или не имели доступа к судоходным рекам. Это объясняет, почему крупномасштабные разработки торфа в других европейских странах и США началась только в конце девятнадцатого века, когда торф стало возможно, буксировать паром поездов или локально преобразовывать в электричество (что легче, чем транспортировать).
Торф не единственное ископаемое топливо, используемое во втором тысячелетия нашей эры в Европе. Добыча угля началась в тринадцатом веке в Англии, Уэльсе и в современной франкоговорящей части Бельгии. По всей Европе, уголь быстро стал необходимым топливом для конкретных промышленных процессов, в частности для кузнечного дела и обжига извести.
Крупномасштабная добыча угля началась в 1400-х годах. В 1430, от 1600 до 2000 человек работали в угольной промышленности в Льеже (ныне Бельгия). С начала 16 века, уголь, во все возрастающих масштабах, стал использоваться в Лондоне, который был тогда одним из самых густонаселенных городов Европы. Там, уголь использовался в промышленности, но чаще всего в быту для отопления и приготовления пищи.
В начале 17 века, когда начался голландский Золотой век, в Лондоне на уголь приходилось три четверти потребления топлива, что вызвало обширные загрязнения воздуха. Сжигание угля намного грязнее, чем древесины, что явилось причиной, почему оно первоначально было запрещено в Англии. Однако острая нехватка дров, начиная с 1500-х годов, привела англичан к немного другому выбору, как перейти к изобилующему топливу. Торф не вариант для англичан, из-за множества вышеупомянутых причин.
Первоначально, уголь предлагал существенные недостатки по сравнению с торфом, а это означало, что раннее использование Англией ископаемого топлива не представляло коммерческой выгоды в течение семнадцатого века. В большинстве производственных процессов, уголь не мог использоваться, поскольку он приходил в непосредственный контакт с продуктом, который затем разрушался из-за примесей в угле - в частности, серы. Только в процессах, где продукт может быть отделен от топлива, замена древесины углем не вызывает проблем.
Из-за более низкого содержания серы, торфа не имеет таких ограничений. Голландцы могли использовать его практически для всех тепловых процессов в своих отраслях. Со временем, однако, англичанам удалось приспособить свои производственные процессы к использованию угля вместо дров и древесного угля. С каждым шагом освоения угля, англичане медленно догоняли голландцев. Поворотный момент наступил в начале восемнадцатого века, когда последний - и самый главный - производственный процесс был переведен на уголь: производство чугуна.
Этот последний шаг, стал возможным благодаря введению «кокс» или очищенного угля, что положило начало промышленной революции в западном мире. (Следует отметить, что китайцы уже разработали этот процесс в 11 веке). С тех пор использование железа в качестве строительного материала уже не ограничивается поставками древесины.
Торф, с другой стороны, не может доставить интенсивное тепло производимое углем, и, следовательно, не может использоваться ни в производстве железа, ни в паровых двигателях. (Голландцы никогда не производили железо, они импортировали его). Более того, калорийности угля в четыре раза выше, чем торфа для данного объема, что делает гораздо более легкой транспортировку и хранение угля, по сравнению с торфом. Сочетание мощности пара и железа принесло английской железнодорожной системе, решение транспортной проблемы по перевозке топлива. Железная дорога оказалась быстрее и гибче, чем система каналов.
http://www.lowtechmagazine.com/2011/09/peat-and-coal-fossil-fuels-in-pre-industrial-times.html
Дороги и топливо – связка однако!
|
