Глава 2.
ХРИСТОС И СЕРВИЙ ТУЛЛИЙ. ДЕВА МАРИЯ И ЛЕГЕНДАРНАЯ РИМЛЯНКА, КРАСАВИЦА ЛУКРЕЦИЯ.
СВЕДЕНИЯ ОБ ИХ ЭТРУССКОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ.
(Новые данные об Андронике-Христе: оказывается, он еще раз описан
Ливием
как этруск Сервий Туллий, римский царь).
25. СМЕРТЬ ЛУКРЕЦИИ И ОКРОВАВЛЕННЫЙ НОЖ. РИМСКИЙ ПРАЗДНИК ЛУПЕРКАЛИЙ В ПАМЯТЬ ЛАРЕНЦИИ-ЛУПЫ И СНОВА - ОКРОВАВЛЕННЫЙ НОЖ. УСПЕНИЕ МАРИИ БОГОРОДИЦЫ И ПРОНЗАЮЩИЕ ЕЕ МЕЧИ. КЕСАРЕВО СЕЧЕНИЕ.
"Античная" римлянка Лукреция закалывается ножом. Нож был спрятан у нее под одеждой, она "налегла" на него, вонзила в сердце. Затем нож извлекли. Брут, держа перед собой окровавленный нож (кинжал), произнес клятву мщения. Если бы речь шла просто об истории какой-то женщины, не вынесшей бесчестья и решившей лишить себя жизни, то ничего больше мы тут не смогли бы добавить. Картина была бы ясной. Надо думать, подобные трагедии действительно случались и иногда могли попадать на страницы хроник. Может быть, не часто, но такое бывало. Однако нам уже стало понятно, что на страницах Тита Ливия мы неожиданно столкнулись с хотя и искаженным, но вполне узнаваемым жизнеописанием Марии Богородицы и Андроника-Христа. Поэтому мгновенно возникает вопрос - что за окровавленный нож связывали летописцы с Марией Богородицей, называя ее "красавицей Лукрецией"? Ведь известные нам сегодня Евангелия ничего об этом не сообщают. Но теперь, после наших исследований, обнаружился значительный объем дополнительных и весьма интересных, важных, сведений об Андронике-Христе и Деве Марии, не вошедших в канонизированные Евангелия. Поэтому попытаемся расширить наши знания о судьбе Марии и Христа, привлекая сведения, счастливо уцелевшие в других первоисточниках. И искусственно разбросанные потом скалигеровской историей по разным историческим эпохам. Соберем теперь эти сведения воедино.
Как только вопрос об "окровавленном ноже Лукреции" задан, в памяти сразу всплывает уже обсуждавшийся нами в главе 1 известный "древне"-римский праздник Луперкалий. То есть описанный "античными" авторами праздник в честь женщины Ларенции-Лупы, Ларенции-Волчицы, воспитавшей близнецов Ромула = Христа и Рема = Иоанна Предтечи. Напомним, что особое место в праздничном ритуале римских Луперкалий отводилось ОКРОВАВЛЕННОМУ НОЖУ, которым прикасались "ко лбу" молодых мальчиков. Причем, повторим, именно в память о женщине Лупе-Ларенции-Волчице.
В главе 1 мы уже отметили, что речь шла, скорее всего, о кесаревом сечении при рождении Христа. "Прикосновение ко лбу" было памятью о рассечении выпуклого живота беременной женщины. Хирургический нож, которым была выполнена ответственная операция, естественно, мог занять важное место в последующих ритуалах и праздниках в честь Рождества Христова. Нож, конечно, был окровавлен. Его, как говорит Тит Ливий, погрузили в тело и извлекли из него. Наверное, какое-то время хирургический инструмент хранился как святыня, его берегли в память о чудесном событии. Кстати, становится понятным, почему окровавленный нож, связываемый с Лукрецией-Ларенцией, и окровавленный нож, связываемый с праздником Луперкалий в честь Ларенции-Лупы, приобрели статус СВЯЩЕННЫХ ПРЕДМЕТОВ. Нож Лукреции освящает клятву мести, данную римлянами. А нож Ларенции-Лупы является главным священным предметом, вокруг которого разворачивается ритуал праздника Луперкалий.
Но почему хирургический инструмент, использованный при кесаревом сечении, "античный" Тит Ливий связал со СМЕРТЬЮ Лукреции-Ларенции-Марии, а не с РОЖДЕНИЕМ Младенца, как следовало бы? Ответ, по-видимому, ясен. В книге "Царь Славян" мы подробно обсудили отражение кесарева сечения при рождении Христа в различных древних мифах Рима, Греции, Египта. Обнаружилось, что появление на свет Младенца Иисуса при помощи кесарева сечения иногда трактовали, путаясь, как появление на свет богини Афины, - то есть Девы Марии, Партенос = Девы = Непорочной, - "из головы" бога Зевса, то есть Иисуса Христа. Иными словами, летописцы иногда "меняли местами" Деву Марию и рожденного ею младенца Христа.
Этот же измененный и преломившийся сюжет отразился и в христианской иконографии. Мы уже отмечали, что на многочисленных изображениях Успения Марии Богородицы рядом с ее телом стоит Христос, держащий на руках маленькую фигурку, рис.2.95, рис.2.96, рис.2.97. Как считается, он держит душу Марии. В то же время такие христианские картины и иконы практически тождественны с "античными" изображениями появления богини Афины, - маленькой по размерам, но в полном боевом вооружении, - из головы Зевса. См. нашу книгу "Царь Славян". Тем самым, здесь фактически представлено рождение Христа при помощи кесарева сечения.
Следовательно, в христианской традиции рождение Марией Христа при помощи кесарева сечения иногда сближалось и сплеталось со смертью Марии Богородицы. Возвращаясь теперь к римской истории Лукреции-Ларенции мы видим здесь практически то же самое. Итак, Тит Ливий сблизил, "склеил" два события: рождение Марией Христа при помощи кесарева сечения и смерть Лукреции-Ларенции-Марии "из-за ножа". Поэтому и появился на страницах "античного" Тита Ливия окровавленный нож, вонзенный в тело красавицы Лукреции и извлеченный потом из раны.
ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО, ЧТО НА МНОГОЧИСЛЕННЫХ ХРИСТИАНСКИХ ИКОНАХ "УСПЕНИЯ БОГОМАТЕРИ" РЯДОМ С ЛЕЖАЩЕЙ МАРИЕЙ ИЗОБРАЖАЛСЯ КИНЖАЛ, МЕЧ ИЛИ НОЖ. Повторим, что рядом стоит Христос, держащий на руках маленькую человеческую фигурку. Вероятно, здесь изображено рождение Младенца Христа при помощи кесарева сечения. Тогда и МАЛЕНЬКАЯ ФИГУРКА И НОЖ-МЕЧ рядом с лежащей на постели Марией Богородицей приобретают ясный смысл. Мы приводим здесь несколько старинных русских икон, на которых меч или нож около Марии показан абсолютно отчетливо, рис.2.98, рис.2.99, рис.2.100, рис.2.101, рис.2.101a, рис.2.102. Более того, на всех известных нам русских иконах "Успение Марии", где показан меч или нож, ОН НАХОДИТСЯ В РУКЕ АНГЕЛА. По-видимому, так старинные художники подчеркивали священность этого меча или ножа, которую он приобрел после хирургической операции. Интересно, что ангел с мечом, стоящий рядом с лежащей Марией, не просто держит в руке меч, а НАНОСИТ ИМ УДАР. Не исключено, что в такой форме отразилось воспоминание о кесаревом сечении. Врач взял нож, занес его над телом Марии и сделал разрез. В римской же версии Тита Ливия разрез ножом на своем теле нанесла сама Лукреция: "налегла на нож".
Очень любопытно, что на некоторых русских иконах меч в руках ангела изображался КРАСНЫМ. То есть, скорее всего, обагренным кровью. Окровавленный, ярко-красный меч у постели Марии Богородицы показан, например, на русской иконе "Успение Богоматери" якобы 1580-1590 годов, рис.2.103. Цветную фотографию данной иконы и ее фрагмент с окровавленным мечом в руке ангела мы приводим на цветной вкладке в настоящей книге.
Обратим теперь более пристальное внимание на следующее обстоятельство. А именно, на то, что Лукреция, согласно Титу Ливию, САМА НАЛЕГАЕТ НА НОЖ. ИНЫМИ СЛОВАМИ, СВОЕЙ РУКОЙ РЕЖЕТ СОБСТВЕННОЕ ТЕЛО НОЖОМ [483], т.1, с.62. Но ведь при кесаревом сечении нож находится в руках врача! По-видимому, здесь мы сталкиваемся с той же путаницей, какая присутствует и в иудейской версии. Мы уже говорили о ней в книге "Царь Славян". Напомним, что раввинские авторы, писавшие о Христе, и "античные" мифы, говорившие о Зевсе, иногда ошибочно считали, что при кесаревом сечении было разрезано не тело Марии, а будто бы тело Христа, то есть бога Зевса.
Более того, бытовало мнение, будто ХРИСТОС САМ СЕБЕ РАЗРЕЗАЛ ТЕЛО НОЖОМ. Вот один из таких фрагментов старых иудейских текстов: "Он (Иешуа-Христос - Авт.) произнес буквы над своим бедром, РАЗРЕЗАЛ ЕГО, не испытывая боли, и положил в бедро пергамент, на котором написал тайные буквы" [307], с.361. Между прочим, отметим по ходу дела, что автор данного текста вместо: "разрезал и ВЫТАЩИЛ из разреза", написал: "разрезал и ПОЛОЖИЛ в разрез". То есть некоторые летописцы помнили факт разреза на теле (на животе или на бедре) и смутно помнили, что разрез (кесарево сечение) был сделан для того, чтобы извлечь младенца. Но вместо "извлечь", написали "вложить". Причем, якобы "пергамент". Впрочем, не исключено, что эти летописцы специально затуманивали здесь суть дела.
Но вернемся к сравнению римской и иудейской версий. Итак, мы видим, что ОНИ ХОРОШО СОГЛАСУЮТСЯ ДАЖЕ В ХАРАКТЕРЕ ПУТАНИЦЫ. Оба сопоставляемых старинных рассказа ОДИНАКОВО и ошибочно заявляют, будто разрез ножом на теле был сделан не каким-то другим человеком, то есть хирургом, а собственноручно главным персонажем данного сюжета: либо Лукрецией = Марией, либо Христом.
Еще раз вернемся к паре маленьких фигурок у постели Марии Богородицы, а именно, к ангелу, наносящему удар, и к коленопреклоненной фигуре напротив него с руками, протянутыми к лежащей Марии, рис.2.104. Более подробно об этом сюжете мы расскажем ниже. А здесь отметим, что, возможно, так могли отразиться и знаменитые евангельские слова, обращенные к Марии: "Тебе Самой ОРУЖИЕ ПРОЙДЕТ ДУШУ, - да откроются помышления многих сердец" (Лука 2:35). Эти слова произносит Симеон, благословляя Деву Марию, когда она и Иосиф принесли Младенца Христа в храм, "чтобы совершить над Ним законный обряд" (Лука 2:27). Ангел на иконах, наносящий удар Марии мечом, мог символизировать слова "Тебе Самой оружие пройдет душу". Может быть, здесь мы наталкиваемся на соответствие с ножом, который пронзил тело Лукреции-Марии. То есть с кесаревым сечением. Хирургический нож могли символически изобразить как боевой меч.
Надо сказать, что в русской церковной традиции цитированным словам Симеона о том, что оружие пронзит душу Марии Богородицы, всегда уделялось большое внимание. Они неоднократно комментировались и истолковывались. Ясно, что данный сюжет считался безусловно важным. Поскольку он, как мы показали, вероятно, связан с Рождеством Христовым, истоки столь пристального внимания к словам Симеона становятся более понятными.
Также становятся более ясными и христианские изображения вроде приведенного на рис.2.105. Это - известная икона Богоматери под названием "Семистрельная". Аналогично выглядит и икона "Умягчение злых сердец". Комментаторы пишут так: <<Пророчество святого Симеона Богоприимца о той скорби, которая ждала Божию Матерь у Креста Ее Сына - "Тебе Самой оружие пройдет душу", - символически изображалось на "Семистрельной" иконе. СЕМЬ МЕЧЕЙ, ПРОНЗИВШИХ СЕРДЦЕ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ... Между иконами "Умягчение злых сердец" (называемой также "Симеоново проречение") и "Семистрельная" есть небольшое различие - мечи расположены на них по-разному: на первой - по три справа и слева, а один - внизу; а на второй - три с одной и четыре с другой стороны... Раньше у этих икон были и разные дни празднования>> [963], с.137-138. На рис.2.105a приведено изображение Девы Марии, пронзенной семью мечами, из старинной церкви Maria Worth, построенной якобы в XII веке, на берегу Вортерзее в Австрии.
Итак, обнаружив, что Успение Богоматери и история римской Лукреции соответствуют друг другу, можно, рассуждая логически, сделать следующий вывод. В истории последних дней Богоматери на земле должен в какой-то форме отразиться факт нападения на Лукрецию-Марию с оружием в руках. Напомним, что Секст Тарквиний напал на Лукрецию, угрожая ей мечом. И действительно, в известном "Слове о Богоматери" сообщается, что вооруженные иудеи напали на дом Марии Богородицы, желая сжечь его [298:1], с.100-101. Это им не удалось, поскольку их встретил божественный огонь. Однако, поскольку речь идет об Успении Богородицы, факт нападения на дом Марии Богоматери явно соответствует нападению римлянина Тарквиния на римлянку Лукрецию.
Отметим следующее любопытное обстоятельство. "Успение Богоматери" почему-то слегка по-разному изображалось русскими и западноевропейскими живописцами. А именно, на многих русских иконах у постели Марии показан ангел с мечом, наносящий удар, и человек напротив него, молитвенно протягивающий руки к Марии. См. о нем ниже. Ничего подобного на известных нам западноевропейских иконах и картинах "Успения" пока не встретилось. Конечно, мы не можем утверждать, что нет исключений из этого правила. Тем не менее, во время наших исследований по хронологии нам пришлось познакомиться с очень многими старинными изображениями самых разных живописных школ. Пока не очень ясно, в чем причина указанного различия западной и восточной иконописных традиций. Может быть, здесь кроется что-то интересное. Не исключено также, что в данном случае русская традиция помнила больше западной. Это неудивительно, поскольку Андроник-Христос много лет провел именно на Руси, см. нашу книгу "Царь Славян". Русские летописцы были ближе к евангельским событиям, чем западноевропейские. А поскольку, согласно нашим результатам, Христос родился на Руси, то русская религиозная традиция была более сведуща о подробностях столь важного события.
26. РАЗРЕЗАНИЕ МЕЧОМ НЕКОЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТЕЛА И ЕГО ЧУДЕСНОЕ СРАСТАНИЕ ВО ВРЕМЯ УСПЕНИЯ МАРИИ БОГОМАТЕРИ - ЭТО ОТРАЖЕНИЕ РОЖДЕНИЯ ХРИСТА ПРИ ПОМОЩИ КЕСАРЕВА СЕЧЕНИЯ.
Обратимся к Житию Богоматери, изложенному в книге "Земная жизнь Пресвятой Богородицы" [298:1]. Сейчас нас особенно интересует ее XVII глава под названием "Успение Пресвятой Богородицы". Как мы уже видели, старинные авторы иногда переплетали и совмещали Рождение Христа с Успением Богородицы. Обнаружатся ли следы такого наложения в "Житии Богоматери"? Да, такие следы есть и достаточно яркие.
Говорится следующее. <<Апостолы, сподобившиеся видеть славное восхождение на небо Пресвятой Богородицы, в трепете стояли, смотря на небо... Смотрели на пречистое Ее тело (лежавшее на одре - Авт.)...
Многие из неверующих жителей Иерусалима скоро услышали необыкновенное пение и... поспешили донести о том первосвященникам и старейшинам, и все они воспылали гневом и завистью при виде почестей, воздаваемых Матери распятого ими Иисуса. НАЧАЛЬНИКИ ИУДЕЙСКИЕ НЕМЕДЛЕННО ВЫСЛАЛИ ВОЙСКО И НАУЧИЛИ НАРОД НАПАСТЬ НА ХРИСТИАН С ОРУЖИЕМ и дрекольем, всех разогнать, апостолов убить, а тело Богородицы сжечь; но сила Божия не допустила такого злодеяния: светозарный облачный венец, сопровождавший погребальное шествие, спустился на землю и оградил его, как стеною...
Особенной дерзостью отличался один из иудейских священников, по имени Афоний; он изрыгал богохульства над одром Богородицы и поносил Ее Сына, Господа Иисуса Христа... С яростью ОН БРОСИЛСЯ К ОДРУ, чтобы сбросить на землю пречистое тело; НО ЕДВА РУКИ ЕГО КОСНУЛИСЬ ОДРА, КАК АНГЕЛ ГОСПОДЕНЬ ОТСЕК ЕМУ ОБЕ РУКИ НЕВЕЩЕСТВЕННЫМ МЕЧОМ ГНЕВА БОЖИЯ; ОТСЕЧЕННЫЕ РУКИ ПОВИСЛИ НА ОДРЕ, а сам он упал на землю со страшным воплем. Ужасное наказание вразумило его; он познал грех свой и воззвал к апостолам... Апостол Петр остановил шествие и сказал Афонию: "ИСЦЕЛИТЬ ТЕБЯ мы не можем... Но и Он (Христос - Авт.) не подаст тебе ИСЦЕЛЕНИЯ, пока ты не уверуешь в Него... Тогда Афоний громко возопиял: "Верую, что Христос есть обещанный Мессия, Спаситель мира!" ... Апостол Петр велел Афонию... приложить остатки рук К ОТСЕЧЕННЫМ ЧАСТЯМ, ВИСЕВШИМ НА ОДРЕ. Как только Афоний исполнил это, РАССЕЧЕННЫЕ РУКИ ТОТЧАС СРОСЛИСЬ И СТАЛИ СОВЕРШЕННО ЗДОРОВЫ, ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО КРАСНАЯ ЧЕРТА, КАК НИТЬ, около локтей в знак отсечения. Афоний пал перед одром, поклонился Господу Иисусу>> [298:1], с.99-101.
О чем же здесь рассказано? Давайте вычленим из данного сюжета суть дела. Получится следующее.
# Рядом с одром Богоматери оказывается некий "злой" человек, желающий прикоснуться к пречистому телу Богоматери.
# Он протягивает руки к телу Марии. Появляется Ангел, в руках которого оказывается меч.
# Наносится удар мечом. В результате отсекается некая часть тела, якобы две руки Афония, рис.2.106 и рис.2.107. В то же время отсеченная часть тела оказывается лежащей на одре, рядом с пречистым телом Богоматери.
# Афоний обращается к Христу и молит об исцелении. Напомним, что на православных иконах "Успения Богоматери" рядом с Марией практически всегда изображается Христос с маленькой запеленутой фигуркой на руках.
# Исцеление происходит. Рассеченное тело восстанавливается, срастается. Подчеркивается, что при этом остается след операции - КРАСНЫЙ ШОВ, красная черта в виде нити, показывающая, где был сделан разрез.
# Афоний превращается из плохого человека в хорошего, уверовавшего в Христа.
По нашему мнению здесь в достаточно откровенной форме рассказано о кесаревом сечении, при помощи которого на свет появился Христос. При этом однако надо учесть, что христианские авторы не говорят об этом прямым текстом, а прибегают к слегка затуманенному иносказанию. В самом деле, пройдемся еще раз по всем шести узлам сюжета.
# "Злым" человеком здесь, вероятно, назван врач, хирург, призванный для операции по спасению Младенца во время трудных родов. Как и описано в "Житии", он оказывается рядом с ложем, на котором лежит Дева Мария. То обстоятельство, что христианские авторы характеризуют врача как "злого человека", может быть отражением того, что он сейчас должен будет причинить боль женщине, сделать разрез на ее теле. То есть "причинить зло", хотя и во благо. Позднейшие летописцы могли донести до нас этот мотив "необходимого зла", причинения боли во имя спасения. Уже забыв суть дела, они сочли врача "нехорошим человеком", желающим коснуться тела Марии с дурными намерениями.
# Врач (Афоний) протягивает руки к телу Марии, начиная операцию. В его руке появляется острый скальпель, нож, кинжал. "Житие" в общем говорит то же самое, хотя и вкладывает меч в руку появившегося Ангела, а не в руку Афония.
# Врач делает ножом разрез на теле женщины и извлекает на свет Младенца. "Житие" аллегорически описывает этот центральный момент как "отсечение части тела". При этом подчеркивается, что "отсеченная часть" остается на ложе Богоматери: отсеченные руки Афония якобы остались лежать на одре. Понятно, почему "Житие" говорит об отсеченных РУКАХ. По-видимому, по той причине, что нож был в РУКАХ хирурга и наносил разрез на теле. Авторы "Жития" слегка спутали или специально затуманили суть дела.
# Врач начинает зашивать разрез. То есть начинает "исцелять Марию". Христианские летописцы говорят здесь О МОЛЬБАХ ОБ ИСЦЕЛЕНИИ. Ясное дело, что все вокруг молились за здоровье - исцеление - Марии и явившегося на свет Младенца. Однако "Житие" переносит мотив исцеления с Богоматери на врача Афония. Якобы исцелить надо не Марию, а Афония.
# Исцеление происходит. Врач зашивает рану на животе или на боку женщины. На теле, где только что был разрез, появляется красный шов. "Житие" абсолютно четко говорит о "красной черте, как о нити", показывающей место "отсечения". Итак, молитвы подействовали, рана исчезла, срослась.
# Врач сделал доброе дело, он спас жизнь Марии и жизнь Младенца Христа. Поэтому теперь "Житие" меняет свое отношение к Афонию. Он "превращается" из злого человека в хорошего. Он уверовал в Христа. Ясно, что все присутствовавшие при хирургической операции опасались за ее исход и волновались. Успешное завершение сразу же было расценено как свидетельство высокой квалификации врача и ему возданы заслуженные хвалы.
Таким образом, в основе дошедшего до нашего времени варианта "Жития Богородицы" лежал какой-то старый текст, достаточно точно описывавший подлинные события. Но потом, под влиянием новых веяний, было решено слегка затушевать некоторые события XII века, касающиеся Христа и Богоматери. В частности, отодвинули в сторону историю кесарева сечения. В общем ее сохранили, но под другими именами. При этом отнесли в "античность". Старинный первоисточник "Жития Богоматери" отредактировали и переписали. Все основные узлы сюжета сохранились, однако в слегка аллегорическом и затуманенном виде. Однако, как мы показали, опираясь на новую хронологию, удается восстановить подлинную первооснову "Жития Богородицы" по крайней мере в части, касающейся Успения Богоматери.
Возвращаясь к православным иконам "Успение Богоматери" отметим, что, вероятно, первоосновой этих изображений была вполне понятная теперь реальная сцена. Рядом с постелью Марии стоял врач, сделавший успешную операцию и держащий на руках только что родившегося Младенца Христа. Поэтому маленькую фигурку новорожденного рисовали запеленутой. Но потом, когда суть дела слегка затуманили, стали говорить, что тут показано Успение Богоматери, а вовсе не Рождество Христа. Вместо фигуры хирурга стали изображать взрослого Христа. Маленькая запеленутая фигурка в его руках осталась, но ее стали интерпретировать как душу Богоматери.
27. ИНТЕРЕСНАЯ ФРЕСКА, ПОСВЯЩЕННАЯ МАРИИ, РАССКАЗЫВАЮЩАЯ О ЧУДЕСНОМ НАХОЖДЕНИИ И СПАСЕНИИ РЕБЕНКА И, ОДНОВРЕМЕННО, О ЧУДЕСНОМ СПАСЕНИИ "ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ".
Любопытно, что в христианском искусстве сохранились свидетельства того, что кесарево сечение связывалось с Марией, упомянутой в Евангелиях. Либо с Марией Богородицей, либо с Марией Магдалиной. Не исключено, что по прошествии какого-то времени некоторые люди могли путать двух Марий. На рис.2.108 и рис.2.109 приведены две средневековые фрески якобы 1365 года из капеллы Ринуччини во Флоренции, Санта Кроче. Автор фресок - Джованни да Милано. На рис.2.108 показаны пять сцен из истории Марии Богоматери, а на рис.2.109 - пять сцен из истории Марии Магдалины. На фреске, посвященной Марии Магдалине, наше внимание сразу привлекает правая нижняя фреска, рис.2.110, рис.2.111. Комментаторы предлагают нам считать, будто тут изображены одновременно ДВА СЮЖЕТА из истории Марии Магдалины: "Чудесное нахождение ребенка" (или "Нахождение потерявшегося ребенка"), а также "Воскрешение жены правителя благодаря молитвам Марии Магдалины" [654:0], с.351, 354.
В Новом Завете о таких сюжетах, связанных с Марией Магдалиной, ничего не говорится. Итак, нам предлагают считать, будто художник соединил на фреске два различных события. Может быть и так. Но если принять предлагаемое историками толкование данной фрески, то следовало бы ожидать, что на ней должна быть изображена САМА МАРИЯ МАГДАЛИНА, молитвами которой и была воскрешена жена правителя и спасен некий ребенок. Однако все люди, за исключением лежащей на постели женщины, это - мужчины! Первая мужская группа находится справа. Еще трое мужчин изображены в корабле, стоящем на якорях у берега. Совершенно ясно видно, что НИ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ СРЕДИ ЛЮДЕЙ, ОКРУЖАЮЩИХ ЛЕЖАЩУЮ ПРАВИТЕЛЬНИЦУ, ЗДЕСЬ НЕТ. Но тогда возникает естественная мысль, что Мария Магдалина на фреске все-таки изображена. А именно, как лежащая женщина-правительница. Все становится на свои места.
Таким образом, принятая сегодня уклончивая интерпретация настоящей фрески была, скорее всего, придумана поздно. Причем, надо сказать, не совсем удачно. Конечно, не исключено, что какая-то подобная история могла иметь место в "биографии" Марии Магдалины. Однако сопоставление ее с фреской Джованни да Милано представляется нам явной натяжкой. По нашему мнению, ситуация проще и, кстати, куда более интересна.
В самом деле, что мы видим на фреске? На переднем плане лежит женщина в красном царском одеянии. Недаром комментаторы справедливо рассуждают здесь о правительнице. Над ней склонился мужчина, держащий в руках младенца. Младенец стоит на животе правительницы. Причем его ножки, а особенно правая, изображены утопающими в животе женщины, см. рис.2.111.
Вероятно, здесь изображено Рождение Христа, совмещенное с Успением Марии Богоматери. Она лежит в КРАСНОМ ЦАРСКОМ одеянии. Но, как мы уже видели выше, старинные авторы действительно иногда "переплетали" Успение Марии Богородицы с Рождеством Христовым. На фреске мы видим, что рядом с лежащей Марией стоит мужчина в темной одежде. Скорее всего, он извлекает из живота лежащей Марии обнаженного Младенца! Повторим, что именно из живота. По-видимому, здесь в преломленном виде изображено кесарево сечение, при помощи которого Мария Богородица родила Христа. Рядом, вероятно, стоит врач. Люди справа молятся о здоровье Марии и об успешных родах.
Между прочим, становится понятным и второе название, присваиваемое данному изображению, и говорящее о ЧУДЕСНОМ СПАСЕНИИ РЕБЕНКА, см. выше. Ведь если речь шла о кесаревом сечении, то такие слова приобретают абсолютно ясный и прямой смысл. Действительно, хирургическая операция при трудных родах, сделанная Марии, помогла врачам СПАСТИ РОЖДАВШЕГОСЯ РЕБЕНКА, то есть Младенца Христа. Такое важное событие вполне могли расценить в те времена как ЧУДО.
Потом, когда суть дела стала забываться под давлением новых веяний в XVI-XVII веках, первоначальное название фрески, да и самого сюжета, слегка исказилось и стало звучать как "Чудесное нахождение (спасение) потерявшегося ребенка". Основные узлы подлинной истории рождения Христа кесаревым сечением здесь, конечно, остались: Мария, лежащая на постели в тяжелом состоянии, и чудесное спасение Младенца. Понятно, кстати, почему впоследствии стали иногда как бы совмещать Рождение Христа с Успением Марии. По той простой причине, что роды были тяжелыми и опасными. Дева Мария могла умереть, но не умерла. Хотя ее жизнь находилась под серьезной угрозой.
Могут возразить: но ведь фреска находится среди цикла изображений, посвященных, как нам сегодня говорят, Марии Магдалине. На это мы ответим так. По прошествии некоторого времени данный сюжет из истории МАРИИ Богородицы могли затуманить, намеренно или по ошибке, и перенести его на МАРИЮ Магдалину. Тем более, что в капелле Ринуччини, в одном и том же помещении, изображены истории обеих Марий - как Марии Богоматери, так и Марии Магдалины. Два цикла фресок были помещены рядом друг с другом. Могла возникнуть естественная путаница.
Еще раз подчеркнем, что мы опять сталкиваемся здесь с объединением, переплетением мотива Успения Марии и мотива Рождества Христова. Первоначально тут имелось в виду Успение Марии и Рождение Младенца Христа при тяжелых родах, опасных для матери.
Укажем на еще один аргумент в пользу именно нашей интерпретации данной фрески. Нельзя не видеть, что это изображение хорошо соответствует многочисленным каноническим изображениям Успения Марии Богородицы. Мы подробно говорили о них в книге "Царь Славян",гл.2:52. На православных иконах, а также на некоторых западноевропейских иконах, называющихся "Успение Богородицы", изображена Мария, лежащая на смертном одре, а над ней, в самом центре иконы, стоит Христос и держит в руках, на уровне своего плеча, маленькую, запеленутую в белую ткань фигурку Богородицы, см. рис.2.112 и рис.2.113. Как мы показали ранее, старинные иконописцы совместили здесь, вероятно, два сюжета: Успение Марии и Рождение Христа посредством кесарева сечения. Примерно тот же сюжет показан и на фреске Джованни да Милано. Женщина в красном царском одеянии лежит на постели. Рядом с ней - мужчина, вероятно, врач, держащий на руках обнаженного Младенца.
Итак, одна средневековая традиция стала говорить, что тут показано Успение Марии и что мужчина над ней - это Христос, держащий в руках маленькую фигурку, символизирующую душу Марии. Другая традиция считала, что тут показано Рождение Младенца Христа кесаревым сечением. Мария Богородица лежит на постели, а врач извлекает Младенца из ее живота. Фреска Джованни да Милано выдержана в духе именно этой, второй традиции. На рис.2.113a приведено еще одно интересное изображение Марии Магдалины.
