Глава 6.
ДЕВА МАРИЯ И РИМЛЯНКА ВЕРГИНИЯ. КУЛИКОВСКАЯ БИТВА ОПИСАНА КАК ВТОРАЯ ЛАТИНСКАЯ
ВОЙНА РИМА И КАК БИТВА ПРИ КЛУЗИИ.
(Битва Дмитрия Донского с Мамаем отразилась в Библии как борьба Давида
с Авессаломом, а у Ливия - как война Тита Манлия с Латинами).
8. ПОБЕДА ЮНОГО ТИТА МАНЛИЯ-СЫНА В ПОЕДИНКЕ С ЛАТИНОМ ГЕМИНОМ. ПОЕДИНОК ДАВИДА С ГОЛИАФОМ И ПОЕДИНОК ИНОКА ПЕРЕСВЕТА С ЧЕЛУБЕЕМ.
8.1. РАССКАЗ ЛИВИЯ.
Как мы сейчас увидим, дальнейшее повествование Тита Ливия чрезвычайно близко к ветхозаветной версии Куликовской битвы, а именно, к поединку юного Давида с великаном Голиафом, а также к поединку Пересвета с Челубеем. Кроме того, как мы показали выше, практически такая же версия была изложена Титом Ливием чуть раньше, когда он описывал поединок Тита Манлия-отца с великаном Галлом. Таким образом, Тит Ливий ДВА РАЗА ПОВТОРЯЕТ ПРАКТИЧЕСКИ ОДИН И ТОТ ЖЕ СЮЖЕТ. Но, уже не понимая сути дела, и видя, что в обеих историях присутствует один и тот же герой - Тит Манлий, он придумал "выход". "Первого" Тита Манлия решил назвать ОТЦОМ, а "второго" Тита Манлия - СЫНОМ. И удовлетворенно двинулся дальше. В результате, под его писательским пером вышло так, что Тит Манлий-отец и Тит Манлий-сын даже беседуют друг с другом. Вот как далеко могли заходить фантазии редакторов XVII-XVIII веков.
Процитируем почти полностью рассказ Тита Ливия о поединке Тита Манлия-сына с латином Гемином Месцием.
<<Консулы строжайше запретили сходиться с врагом вне строя.
Случилось так, что среди предводителей турм, разосланных во все стороны на разведку, был и ТИТ МАНЛИЙ, СЫН КОНСУЛА; он заехал со своими всадниками за вражеский лагерь и оказался чуть ли не на бросок дротика от ближайшего сторожевого дозора. В дозоре там стояли тускуланские всадники во главе с ГЕМИНОМ МЕСЦИЕМ, ПРОСЛАВЛЕННЫМ СРЕДИ СВОИХ И ЗНАТНОСТЬЮ, И ПОДВИГАМИ. Узнав римских всадников и заприметив между ними их предводителя, сына консула (ВСЕ ВЕДЬ БЫЛИ ЗНАКОМЫ, А ЗНАТНЫЕ - ОСОБЕННО), он сказал: "Эй, римляне, не собираетесь ли вы воевать против латинов с их союзниками одною этой турмой? Что же тогда будут делать консулы и два консульских войска?" "В свой срок и они явятся, - отвечал Манлий, - А С НИМИ И СВИДЕТЕЛЬ НАРУШЕННОГО ВАМИ ДОГОВОРА - САМ ЮПИТЕР, В КОМ СИЛЫ И МОГУЩЕСТВА И ТОГО БОЛЕЕ"...
Гемин, ОТДЕЛИВШИСЬ ОТ СВОИХ, сказал на это: ... "НЕ ХОЧЕШЬ ЛИ СОЙТИСЬ ТЕМ ВРЕМЕНЕМ СО МНОЮ, ЧТОБЫ УЖЕ ТЕПЕРЬ ИСХОД ПОЕДИНКА ПОКАЗАЛ, НАСКОЛЬКО ЛАТИНСКИЙ ВСАДНИК ПРЕВОСХОДИТ РИМСКОГО?" Гнев ли подтолкнул храброго ЮНОШУ, или боялся он покрыть себя позором, отказавшись от ПОЕДИНКА... только забыв об отчей власти и консульском приказе, ОН ОЧЕРТЯ ГОЛОВУ РИНУЛСЯ В СХВАТКУ, не слишком заботясь о том, победит ли он или будет побежден. Когда остальные всадники, словно ожидая представления, подались в стороны, в образовавшемся пустом пространстве ПРОТИВНИКИ, НАСТАВЯ КОПЬЯ, ПУСТИЛИ КОНЕЙ ВСКАЧЬ НАВСТРЕЧУ ДРУГ ДРУГУ. ОНИ СТОЛКНУЛИСЬ, и копье Манлия проскочило над шлемом врага, а копье Месция оцарапало шею лошади. Они развернули коней, Манлий первым изготовился для нового удара и сумел вонзить копье между ушей лошади (Гемина Месция - Авт.); от боли конь встал на дыбы... и сбросил всадника. Пока противник (Гемин Месций - Авт.)... поднимался после грузного падения, МАНЛИЙ ВОНЗИЛ ЕМУ КОПЬЕ В ШЕЮ, и, выйдя через ребра, оно пригвоздило Месция к земле; СНЯВ ВРАЖЕСКИЕ ДОСПЕХИ, Манлий возвратился к своим и, окруженный радостным ликованием, поспешил в свой лагерь и потом и в консульский шатер к отцу>> [483], т.1, с.369-370.
Вскоре разворачивается общее сражение римлян с латинами. Римляне побеждают.
8.2. ЛИВИЙ И ВЕТХИЙ ЗАВЕТ ГОВОРЯТ ЗДЕСЬ ПРАКТИЧЕСКИ ОДНО И ТО ЖЕ.
# По Титу Ливию, два больших войска - римлян и латинов - сходятся для решающего сражения и становятся лагерем невдалеке, друг против друга. Поединок двух витязей произойдет в середине, на пустом пространстве, на виду у двух групп воинов из противостоящих войск. Следует отметить, что основная битва между римлянами и латинами произойдет НА БЕРЕГУ РЕКИ ВЕЗЕР [726:1], с.194. См. также [483], т.1, с.372.
То же самое мы уже видели во всех других отражениях Куликовской битвы. В Куликовском сражении инок Пересвет и "татарин" Челубей сойдутся на свободном пространстве между двумя войсками, готовыми к битве. Основная битва развернется затем на берегах московской реки ЯУЗЫ. По-видимому, именно название ЯУЗА отразилось у Тита Ливия в форме ВЕЗЕР. Дело в том, что латинские V и U могли переходить друг в друга, поэтому словосочетание ЯУЗА РЕКА могли прочитывать как ВЕЗЕР.
# Поединок Тита Манлия-сына и латина Гемина Месция является КОННЫМ. Оба всадника несутся навстречу друг другу и наносят удары копьями. В Куликовской битве поединок Пересвета и Челубея тоже был КОННЫМ [631], с.177. В ветхозаветной версии поединок Давида и Голиафа описан как пеший. То же самое - и в поединке Тита Манлия-отца и Галла.
# Тит Манлий-сын описан как ЮНОША. То же самое говорит и Библия о Давиде. То же самое Тит Ливий сообщает и о Тите Манлии-отце, когда тот вышел на поединок с Галлом.
# В библейском рассказе о Давиде и Голиафе, в римской истории Тита Манлия-отца и в римской истории Тита Манлия-сына специально обсуждается вопрос: МОЖНО ИЛИ НЕЛЬЗЯ ВЫХОДИТЬ НА ПОЕДИНОК С ВРАГОМ. Давид испрашивает разрешения на поединок у своего царя Саула. Тит Манлий-отец просил дозволения у своего римского диктатора. В случае с Манлием-сыном вопрос об участии отдельного бойца в бою, в том числе и в поединке, тоже обсуждается. Причем считается очень важным. В данном случае римский консул категорически запретил выход солдат из воинского строя, а следовательно, полностью запретил и поединки. Так что, самовольно вступив в сражение с латином Гемином Месцием, Тит Манлий-сын нарушил четкий запрет Тита Манлия-отца.
# Согласно Ветхому Завету, ВЫЗОВ НА ПОЕДИНОК БРОСАЕТ Голиаф. Юный Давид откликается на него. Аналогично, по Титу Ливию, в Галльской войне Рима именно Галл ВЫЗЫВАЕТ на поединок римлянина. Откликается юный Тит Манлий. Точно так же, во Второй Латинской войне Рима именно латин Гемин Месций ВЫЗЫВАЕТ на поединок римлянина. Откликается юный Тит Манлий-сын. Таким образом, во всех трех версиях инициатива ВЫЗОВА НА БОЙ исходит от врага израильтян = римлян.
# По Библии, Давид ПОРАЗИЛ ГОЛИАФА УДАРОМ В ГОЛОВУ, И ОТРУБИЛ ЕЕ. В Галльской войне Рима Тит Манлий-отец поразил великана Галла и ОТРУБИЛ ЕМУ ГОЛОВУ. Во Второй Латинской войне Рима Тит Манлий-сын поразил латина Гемина Месция в ШЕЮ, то есть опять-таки очень близко к голове. Правда, не сообщается - отрубил ли победитель голову Месция.
# По русским летописям, оба воина, участвовавшие в поединке, погибли, поразив друг друга [631], с.177. То есть одновременно погибли и инок Пересвет и "татарин", печенег Челубей. Во Второй Латинской войне Рима первым погибает латин Месций, в поединке с Титом Манлием-сыном. И почти сразу же после этого, погибает и сам Тит Манлий-сын. Правда, уже не в поединке, а казненный по приказу разгневанного отца, см. ниже. Но гибнет В ТОТ ЖЕ САМЫЙ ДЕНЬ, что и латин Гемин Месций, причем, судя по описанию Тита Ливия, БУКВАЛЬНО СРАЗУ после поединка. Таким образом, в данном месте соответствие между русскими летописями и римскими источниками достаточно хорошее.
# Сразу же после описанного поединка Тита Манлия-сына с Гемином Месцием вспыхивает основное сражение между римлянами и латинами. Тит Ливий описывает его как исключительно тяжелое и жестокое. В итоге побеждают римляне. Латины полностью разгромлены, и уцелевшие спасаются бегством врассыпную.
Тот же исход сражения нам уже знаком и по всем другим описаниям Куликовской битвы. Она тоже была невероятно масштабной и исключительно жестокой. Мы не будем повторять эти свидетельства. см. детали в наших книгах "Крещение Руси" и "Казаки-арии: из Руси в Индию".
Отметим, кстати, что теперь, после казни Тита Манлия-сына, на страницах "Истории" Ливия вновь остается лишь консул Тит Манлий-отец. Все понятно. Поскольку Тит Ливий включил в описание Второй Латинской войны Рима два, или даже три, дубликата Куликовской битвы, то ему пришлось истолковывать гибель Тита Манлия в одном из дубликатов как "гибель сына". А "уцелевшего" Тита Манлия из другого дубликата пришлось назвать "отцом". Тем самым мы проникаем в скрытую "кухню" скалигеровских редакторов старых текстов, пытавшихся в XVII-XVIII веках изготовить более или менее гладкий текст из нескольких собранных ими вместе отрывков старинных летописей. Заглаживали места стыковок отдельных фрагментов, расставляли пояснения вроде "отец", "сын". Затем историки XIX века добавили новые глубокомысленные толкования, дабы "разъяснить" себе и читателям комментарии своих недавних предшественников XVII-XVIII веков. В частности, стали с серьезным видом вычислять - в каком именно возрасте Тит Манлий-отец родил Тита Манлия-сына. Получилась интересная научная проблема. Наверное, сожалели, что далеко не все в ней ясно. Например, как звали мать? Следующие поколения историков увлеченно написали новые комментарии на предыдущие комментарии. Так пышно и в общем-то бессмысленно разрасталось раскидистое дерево скалигеровской "науки".
Перейдем теперь к анализу описания собственно римско-латинской битвы, следуя Титу Ливию.
9. ЛИВИЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ОПИСАНИЮ "НЕБЕСНОГО ЗНАМЕНИЯ", ДАВШЕГО ПОБЕДУ ТИТУ МАНЛИЮ-ОТЦУ, ТО ЕСТЬ КОНСТАНТИНУ ВЕЛИКОМУ = ДМИТРИЮ ДОНСКОМУ. СХИМЫ-ПУШКИ ПЕРЕСВЕТА И ОСЛЯБИ.
Итак, Тит Ливий переходит к рассказу о главной битве Второй Латинской войны Рима, последовавшей за поединком двух воинов. Перед самым началом сражения происходит жертвоприношение, а вскоре после начала битвы - некое ОБРАЩЕНИЕ К НЕБЕСНЫМ БОГАМ. Говорится следующее.
Римские консулы, Тит Манлий и Публий Деций Мус, <<прежде чем двинуть войска в бой, совершили жертвоприношение. Как говорят, гаруспик показал Децию поврежденный верхний отросток печени на благоприятной стороне, но в остальном жертва была богами принята; жертва Манлия дала прекрасные предзнаменования... Войска двинулись в бой. Манлий вел правое крыло, Деций - левое. Поначалу силы и ярость противников были равны, потом на левом крыле римские гастаты, не выдержав натиска латинов, отступили к принципам. В ЭТОТ ТРЕВОЖНЫЙ МИГ консул Деций громко позвал Марка Валерия: "НУЖНА ПОМОЩЬ БОГОВ, Марк Валерий, - сказал он, - и ты, ЖРЕЦ РИМСКОГО НАРОДА, подскажи слова, чтобы этими словами МНЕ ОБРЕЧЬ СЕБЯ В ЖЕРТВУ во спасение легионов". Понтифик приказал ему облачиться в претексту, ПОКРЫТЬ ГОЛОВУ, ПОД ТОГОЙ РУКОЙ КОСНУТЬСЯ ПОДБОРОДКА И, СТАВ НОГАМИ НА КОПЬЕ, говорить так: "Янус, Юпитер, Марс-отец, Квирин, Беллона, лары, БОЖЕСТВА пришлые и боги здешние, боги... ДАРУЙТЕ РИМСКОМУ НАРОДУ КВИРИТОВ ОДОЛЕНИЕ И ПОБЕДУ, А ВРАГОВ РИМСКОГО НАРОДА КВИРИТОВ ПОРАЗИТЕ УЖАСОМ, СТРАХОМ И СМЕРТЬЮ... я обрекаю в жертву богам преисподней и Земле вражеские рати, помощников их и себя вместе с ними".
Так произносит он это заклинание и приказывает ликторам идти к Титу Манлию и поскорей сообщить товарищу, что ОН ОБРЕК СЕБЯ В ЖЕРТВУ ВО ИМЯ ВОИНСТВА>> [483], т.1, с.372-373. Вслед за этим, "совершенно преобразившись", Публий Деций Мус бросается в битву и воодушевляет римлян. Наступает перелом, и римляне начинают побеждать.
О чем здесь рассказал Тит Ливий? Вероятно, об уже знакомом нам "Небесном Знамении" Константину = Дмитрию Донскому в начале битвы с Максенцием = Мамаем. Римский жрец и консул Публий Деций Мус обращаются к небесным богам, прося у них помощи в победе над латинами. Как оказывается, БОГИ УСЛЫШАЛИ МОЛИТВУ и помогли римлянам разгромить латин.
Однако, скорее всего, лучшее соответствие обнаруживается здесь с русскими описаниями Куликовской битвы. Напомним, что святой Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского, а двум инокам - Пересвету и Ослябе, которых Сергий отправляет вместе с ним на битву, - старец вручает некие "схимы с крестом". Сообщается следующее: <<Он тотчас же повелел Пересвету и Ослябе изготовляться на дело ратное. С радостию приняли доблестные иноки повеление своего любимого старца игумена, а он приказал им, В ЗАМЕНУ ЛАТ И ШЛЕМОВ, ВОЗЛОЖИТЬ НА СЕБЯ СХИМЫ, УКРАШЕННЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЕМ КРЕСТА ХРИСТОВА: "вот вам, дети мои, ОРУЖИЕ НЕТЛЕННОЕ", говорил при сем Преподобный: "да будет оно вам ВМЕСТО ШЛЕМОВ И ЩИТОВ БРАННЫХ!"... Благословив крестом и окропив еще раз освященной водою Великого Князя...>> [278:1], с.169.
Считается, что именно благодаря этому "Знаку Креста" Дмитрий одержал победу над Мамаем. При этом, что сейчас важно для нас, оба инока - Пересвет и Ослябя - ПОГИБЛИ на поле брани. Вполне можно было сказать, что они ПРИНЕСЛИ СЕБЯ В ЖЕРТВУ ВО ИМЯ ПОБЕДЫ. Таким образом, возникает следующая мысль.
# Римский жрец, к которому, по Титу Ливию, обращается консул с просьбой о божественной помощи, это - святой Сергий Радонежский русских летописей.
# Публий Деций Мус, который, по Титу Ливию, принимает на себя благословение римского жреца и совершает требуемые молитвы и священный обряд, это - инок Пересвет или инок Ослябя русских летописей. Скорее всего, Ослябя, поскольку инок Пересвет пал в самом начале сражения, в поединке с Челубеем.
# Публий Деций Мус вскоре погибает в битве с латинами. Аналогично, инок Ослябя, как и инок Пересвет, погибает с битве с ханом Мамаем.
# По Титу Ливию, именно благодаря жертве Публия Деция Мусы и выполненному им обряду римляне одерживают победу в битве. Точно так же, именно благодаря святому ОРУЖИЮ - "схимам со знаком Креста", врученным Пересвету и Ослябе, войско Дмитрия Донского одержало победу над Мамаем. Наконец, Ослябя и Пересвет погибли на поле брани, то есть, можно сказать, были "принесены в жертву".
# Согласно Титу Ливию, консул Публий Деций Мус во время священного обряда НАКРЫВАЕТ СВОЮ ГОЛОВУ ТОГОЙ, см. выше. Точно так же, по русским летописям, святой Сергий Радонежский ВОЗЛАГАЕТ НА ГОЛОВЫ ИНОКОВ ПЕРЕСВЕТА И ОСЛЯБИ "СХИМЫ С КРЕСТОМ", вручает им СВЯТОЕ ОРУЖИЕ. Как мы показали в книге "Крещение Руси", на самом деле речь тут не о полотняных покрывалах со знаком креста, а о пушках, об огнестрельном оружии. Но поздние романовские редакторы русских летописей переделали исходный текст и представили дело так, будто на головы двух иноков возложили нечто вроде колпаков-покрывал из ткани, с нарисованными на них крестами. Мы видим, что Тит Ливий оказался близок в этом месте к романовской версии русских летописей. Он тоже говорит, что во время священного обряда на голову Публия Деция Мусы была наброшена ткань, римская тога. Поясним, что иноки Пересвет и Ослябя были, вероятно, главными пушкарями войска Дмитрия Донского, основными специалистами, под руководством которых пушечные батареи вели огонь по врагу. Поэтому "схимы" были названы в летописи ОРУЖИЕМ, см. выше.
# Далее Тит Ливий описывает нечто достаточно любопытное. Римский жрец приказывает Публию Децию Мусе принять довольно вычурную позу. Нужно было стать ногами на копье и под тогой коснуться рукой подбородка. После чего произнести некую священную молитвенную формулу. Конечно, можно считать, что здесь нам сообщили какой-то действительно старый ритуал, жесты которого когда-то имели смысл, сегодня, однако, забытый. В то же время не исключено, что в данном месте Тит Ливий неуклюже попытался описать некую геометрическую фигуру, изображающую известный "Лабарум Константина", то есть видение "Небесного Креста". Дело в том, что на страницах позднейших летописей, тенденциозно отредактированных в XVII-XVIII веках, пушки, врученные Сергием Радонежским царю-хану Дмитрию Донскому, превратились в символ, представленный на рис.6.1 и рис.6.2. Конечно, эта символика поздняя и весьма условная. Мы уже говорили, что в ее основе, вероятно, лежало изображение мушкета, то есть небольшой переносной пушки, лежащей на подставке, на специальных ко'злах. Так было удобнее стрелять, поскольку первые мушкеты были тяжелыми. Еще и в XVII веке стрелки из мушкетов продолжали пользовались ко'злами, несмотря на то, что мушкеты стали легче, рис.6.3 и рис.6.4.
Когда исходный смысл мушкета на подставке-козлах был забыт, поздние авторы, вглядываясь в условное изображение "Лабарума Константина", начали усматривать в нем разнообразные образы, пытаясь по-своему истолковать его и разобраться в смысле "картинки". Вероятно, именно с такой литературной попыткой описания "Лабарума" мы сталкиваемся в труде Тита Ливия. Как мы видим, он решил, что "Лабарум Константина" похож на человека, СТОЯЩЕГО ОБОИМИ НОГАМИ НА КОПЬЕ И КОСНУВШЕГОСЯ ПОДБОРОДКА ОДНОЙ РУКОЙ, рис.6.1 и рис.6.2. Напомним: "облачиться в претексту, покрыть голову, под тогой рукой коснуться подбородка и, став ногами на копье...". Путано описав такими словами христианский "Лабарум", причем, в его уже достаточно позднем варианте, Тит Ливий счел свою задачу выполненной и удовлетворенно двинулся дальше.
# Отметим также, что римлянин Публий Деций Мус, стоя в только что описанной нами позе, обращается к богам и призывает их поразить врагов римского народа УЖАСОМ, СТРАХОМ И СМЕРТЬЮ. И действительно, как через несколько строк расскажет Тит Ливий, боги послушались Публия Деция Муса и исполнили его мольбу. Как мы теперь понимаем, в исходном старом тексте Тита Ливия здесь речь шла о пушках и мушкетах. Огонь, картечь и пули, которые действительно поразили ужасом, страхом и смертью войско Мамая = Максенция = Лициния = Голиафа = латин.
# По поводу Публия Деция Мусы Тит Ливий добавляет, что "обрекший себя в жертву имеет право посвятить свое ОРУЖИЕ ВУЛКАНУ или еще какому-нибудь богу" [483], т.1, с.375. Тем самым, здесь упомянут бог огня Вулкан. Хорошо отвечает тому, что Публий Деций Мус = инок Ослябя, или инок Пересвет, был, скорее всего, главным ПУШКАРЕМ в войске Дмитрия Донского. Пушки, ясное дело, в представлении древних, были связаны с богом огня Вулканом. Не исключено, что имена ОСЛЯБЯ и ПУБЛИЙ получались друг из друга обратным прочтением и легким искажением.
# Обращает на себя внимание и само имя МУС, то есть имя человека, явно связанного с огнестрельным оружием. Поскольку в старых текстах С и Ш могли переходить друг в друга, то имя МУС могло звучать также как МУШ. Но в книге "Библейская Русь", гл.4:9.4, мы уже подробно говорили о том, что название МУШКЕТА, скорее всего, произошло от русского слова МУШКА, МУХА, поскольку на конце ствола для удобства прицела помещалась "мушка".
10. СМЕРТОНОСНАЯ ПЫЛАЮЩАЯ КОМЕТА ДЕЦИЯ МУСА В РИМСКО-ЛАТИНСКОЙ БИТВЕ И ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ ИНОКА ОСЛЯБИ (И ПЕРЕСВЕТА) В КУЛИКОВСКОЙ БИТВЕ.
В предыдущем пункте мы высказали мысль, что небесная сила, которую получил Публий Деций Мус (Ослябя и Пересвет) в результате обращения к богам с помощью римского жреца = Сергия Радонежского, это, скорее всего, огнестрельное оружие - пушки и мушкеты. Поэтому следует ожидать, что в последующем рассказе Тита Ливия о вступлении Публия Деция Мусы в бой с латинами, должно в какой-то форме проявиться эффективное действие пушек и мушкетов. Наше умозаключение полностью оправдывается. Судите сами. Вот что говорит Тит Ливий.
"Так произносит он (Публий Деций Мус - Авт.) это заклинание и приказывает ликторам идти к Титу Манлию и поскорей сообщить товарищу, что ОН ОБРЕК СЕБЯ В ЖЕРТВУ ВО ИМЯ ВОИНСТВА. Сам же препоясался на габинский лад, вооружился, вскочил на коня и бросился в гущу врага. ОН БЫЛ ЗАМЕЧЕН И В ОДНОМ И В ДРУГОМ ВОЙСКЕ, ИБО ОБЛИК ЕГО СДЕЛАЛСЯ КАК БЫ ВЕЛИЧЕСТВЕННЕЙ, ЧЕМ У ОБЫКНОВЕННОГО СМЕРТНОГО... САМО НЕБО ПОСЛАЛО ТОГО, кто отвратит от своих погибель и обратит ее на врагов. И ТОГДА ВНУШЕННЫЙ ИМ СТРАХ ОХВАТИЛ ВСЕХ, И В ТРЕПЕТЕ РАССЫПАЛИСЬ ПЕРЕДОВЫЕ РЯДЫ ЛАТИНОВ, А ПОТОМ УЖАС ПЕРЕКИНУЛСЯ И НА ВСЕ ИХ ВОЙСКО... КУДА БЫ НИ НАПРАВИЛ ДЕЦИЙ СВОЕГО КОНЯ, ВЕЗДЕ ВРАГИ СТОЛБЕНЕЛИ ОТ УЖАСА, СЛОВНО ПОРАЖЕННЫЕ СМЕРТОНОСНОЙ КОМЕТОЙ; когда же пал он под градом стрел, уже нескрываемо перетрусившие когорты латинов пустились наутек и ШИРОКИЙ ПРОРЫВ открылся перед римлянами. Выйдя из БЛАГОЧЕСТИВОГО ОЦЕПЕНЕНИЯ, они с воодушевлением, как будто им только что ПОДАЛИ ЗНАК К БИТВЕ, снова бросились в бой" [483], т.1, с.373.
Здесь, вероятно, ярко описано воздействие огнестрельного оружия на опешившего врага. Никогда ранее его не видавшего. Обращает на себя внимание сравнение Публия Деция Мусы, или его оружия, со СМЕРТОНОСНОЙ КОМЕТОЙ, КОГДА ОН ПОРАЖАЛ ВРАГОВ. Комета - это светящееся, огненное тело на небе. Хороший образ для огнестрельного оружия. Тем более, что "Небесный Лабарум Константина" явился войскам как нечто светящееся, огненное, поразившее войска. См. нашу книгу "Крещение Руси". Далее Тит Ливий подчеркивает, что Публий Деций Мус громит врага "самостоятельно", поскольку остальные римские легионы в это время неподвижно стоят в благочестивом оцепенении, с восхищением и ужасом взирая на действия Деция Мусы. Все ясно. Пока грохотали неожиданно введенные в бой пушечные батареи Дмитрия Донского, его коннице и пешим оставалось ждать, пока противнику будет нанесен заметный урон.
И, наконец, из текста Тита Ливия хорошо видно, что "смертоносная комета Деция Мусы" сыграла решающую роль в сражении. После этого, конечно, армия Тита Манлия = Дмитрия Донского еще какое-то время добивала еще сопротивлявшегося врага, но исход битвы по большому счету был уже предрешен.
Публий Деций Мус ПОГИБ в битве. Его тело обнаружили уже после окончания сражения. "Тело Деция нашли не сразу, так как ночная тьма помешала поискам; назавтра его обнаружили в огромной куче вражеских трупов, и оно было сплошь утыкано стрелами. Тит Манлий устроил Децию похороны, достойные такой кончины" [483], т.1, с.374.
Обращаясь к русской истории, напомним, что инок Ослябя действительно погиб в Куликовской битве [988:00]. Как и инок Пересвет. Им - первым пушкарям Дмитрия Донского - действительно был оказан особый почет. Останки Осляби и Пересвета были захоронены Дмитрием Донским в Старо-Симоновом монастыре, на территории Москвы, рядом с Куликовым полем, см. "Новая хронология Руси", гл.6.
11. ЗАСАДА ТРИАРИЕВ ТИТА МАНЛИЯ И ЗАСАДА КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА В КУЛИКОВСКОЙ БИТВЕ.
Несмотря на то, что главные силы латин были сломлены Публием Децием Мусой, они еще какое-то время яростно сопротивлялись, пытаясь вернуть себе воинскую удачу. Окончательная победа Тита Манлия = Дмитрия Донского была достигнута благодаря тому, что он грамотно спрятал отборную часть своего войска - триариев - в засаде, и в нужный момент, совершенно неожиданно для латин, ввел их в бой.
Тит Ливий сообщает: <<Триарии, опершись на правое колено, ждали только кивка консула (Тита Манлия - Авт.), чтобы ринуться вперед. В ходе сражения латины кое-где стали одолевать римлян численностью... но (Тит Манлий - Авт.) ПОЧЕЛ ЗА ЛУЧШЕЕ СОХРАНИТЬ ЭТИ СИЛЫ СВЕЖИМИ ДЛЯ РЕШИТЕЛЬНОГО УДАРА и приказал акцензам из задних рядов выйти вперед. Едва они вышли, латины тотчас вызвали своих триариев, ПОЛАГАЯ, ЧТО ПРОТИВНИК УЖЕ ЭТО СДЕЛАЛ, и спустя какое-то время... они все-таки начали теснить римлян, мня, что исход сражения близок и что они дошли до последнего ряда. Тут-то консул и воззвал к триариям: "Теперь поднимайтесь со свежими силами против обессиленных, помните отечество и родителей, жен и детей, помните консула (Публия Деция Муса - Авт.) сложившего голову ради вашей победы".
Когда триарии, полные сил, сверкая оружием... поднялись с земли, неожиданно возникло как бы новое войско, и с громкими криками римляне разметали передовые отряды латинов... прорвали их клинья, учинив такое побоище, что едва ли уцелела и четверть неприятельских сил>> [483], т.1, с.373-374.
Это был уже окончательный разгром. Началась паника. Остатки латин кинулись в разные стороны. Некоторые бежали в Минтурны. Вторая Латинская война завершилась полной победой Рима.
Обратимся теперь к русской истории. Соответствие с описанной Титом Ливием засадой римских триариев здесь совершенно ясно. Речь идет об известной засаде князя Владимира Андреевича на Куликовом поле.
Как мы подробно рассказали в книге "Новая хронология Руси", гл.6, исход Куликовской битвы решила засада, во главе которой был князь ВЛАДИМИР Андреевич с воеводой Дмитрием Боброком. Именно удар ВЛАДИМИРА решил судьбу сражения. Этому важному, переломному событию в "Сказании о Мамаевом побоище" уделяется довольно много места [635], с.177-179. Естественно, кстати, ожидать, что на месте битвы на территории Москвы должны были бы сохраниться какие-то воспоминания об этом засадном полке. И действительно, на одном из холмов, совсем рядом с московскими Кулишками, до сих пор стоит известная церковь "Святого ВЛАДИМИРА в Садах", Старосадский переулок. Здесь, по-видимому, в 1380 году и стоял засадный полк Владимира Андреевича. Это - южный склон, он был сильно заросший и впоследствии там находились сады. Отсюда и название Старосадского переулка и "Церковь в Садах".
Так что памятник "античным" триариям Тита Манлия = Дмитрия Донского следовало бы поставить в самом центре современной Москвы. Как, само собой, и грандиозный памятник в честь Куликовской битвы. А около современной Тулы фиктивный "Куликовский монумент" XIX века следовало бы без особого пафоса убрать. Либо же сохранить его как курьезный памятник помещику С.Д.Нечаеву, который так успешно "сообразил", что Куликово поле будто бы находится как раз на территории его собственного имения. См. подробности в книге "Новая хронология Руси", гл.6. А современные экскурсии и торжественные собрания молодых историков в память Куликовской битвы нужно проводить не на огородах бывшего тульского имения С.Д.Нечаева, а в центре Москвы, около церкви "Всех Святых на Кулишках". Сегодня прямо около нее - нижний выход из станции метро Китай-Город. Площадь сегодня называется Славянской. Пора бы восстановить исконные русско-ордынские святыни.
12. СРАЖЕНИЕ ДАВИДА С АВЕССАЛОМОМ - ЭТО ЧАСТИЧНОЕ ОТРАЖЕНИЕ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ В БИБЛИИ.
12.1. ЛИВИЙ О КАЗНИ ТИТА МАНЛИЯ-СЫНА ПО ПРИКАЗУ ТИТА МАНЛИЯ-ОТЦА.
Вернемся ко Второй Латинской войне Рима. В ней остался еще один важный эпизод, которого мы пока не касались. Речь идет о казни Тита Манлия-сына по приказу Тита Манлия-отца. Напомним, что Тит Манлий-сын принял вызов на поединок, брошенный латином Гемином Месцием. Оба выехали на свободное пространство между двумя войсками и сшиблись в поединке. Тит Манлий-сын сразил Гемина Месция. Однако радость победы была омрачена тем, что он своим поединком нарушил категорический приказ консула Тита Манлия-отца вступать в бой с врагом вне римского строя.
Тит Ливий говорит: <<Манлий возвратился к своим и, окруженный радостным ликованием, поспешил в лагерь и потом и в консульский шатер к отцу, не ведая своей грядущей участи: хвалу ли он заслужил или кару. "Отец, - сказал он, - ... я кладу к твоим ногам эти доспехи всадника, вызвавшего меня на поединок и сраженного мною". Услыхав эти слова, консул отвернулся от сына и приказал трубить общий сбор; когда воины собрались, он молвил: "Раз уж ты, Тит Манлий, не почитая ни консульской власти, ни отчей, вопреки запрету, без приказа, сразился с врагом и... подорвал в войске послушание, на котором зиждилось доныне римское государство... то пусть лучше мы будем наказаны за наш проступок... Послужим же юношеству уроком, печальным, зато поучительным, на будущее. Конечно, ты мне дорог как природный сын... но... ты... не откажешься, верно, понести кару и тем самым восстановить воинское послушание, павшее по твоей вине. Ступай, ликтор, ПРИВЯЖИ ЕГО К СТОЛБУ".
Услыхав столь жестокий приказ, все замерли, словно топор занесен у каждого над собственной его головою... Но, когда ИЗ РАЗРУБЛЕННОЙ ШЕИ ХЛЫНУЛА КРОВЬ, все стоявшие дотоле, как бы потеряли дар речи, словно очнулись от чар и дали вдруг волю жалости, слезам и проклятиям. Покрыв тело юноши добытыми им доспехами, его сожгли на сооруженном валом костре и устроили похороны с такой торжественностью, какая только возможна в войске; а "Манлиев правеж" внушал ужас не только в те времена, но и для потомков остался мрачным примером суровости>> [483], т.1, с.370-371.
После этого разворачивается грандиозная битва с латинами (Куликовская битва), уже описанная нами выше. Тит Ливий следующим образом завершает свой рассказ о Второй Латинской войне: "Так закончилась эта война, и, когда по заслугам каждого розданы были награды и наказания, Тит Манлий возвратился в Рим. Есть свидетельства, что ПРИ ВСТУПЛЕНИИ В ГОРОД НАВСТРЕЧУ ЕМУ ВЫШЛИ ТОЛЬКО ПОЖИЛЫЕ ЛЮДИ, А МОЛОДЕЖЬ И ТОГДА И ПОСЛЕ - В ТЕЧЕНИЕ ВСЕЙ ЕГО ЖИЗНИ - СТОРОНИЛАСЬ ЕГО И ПРОКЛИНАЛА" [483], т.1, с.376.
Оказывается, эта же история описана в Ветхом Завете как сражение царя Давида со своим собственным сыном Авессаломом.
12.2. КАЗНЬ ТИТА МАНЛИЯ-СЫНА - ЭТО ЕЩЕ ОДНО ОТРАЖЕНИЕ КАЗНИ ИВАНА ВЕЛЬЯМИНОВА, ТО ЕСТЬ ХАНА МАМАЯ.
Мы уже говорили, что раздвоение - на бумаге - Дмитрия Донского на двух персонажей - Тита Манлия-отца и Тита Манлия-сына - произошло потому, что Тит Ливий ошибочно включил в свою "Историю" два дубликата Куликовской битвы. Следовательно, история Тита Манлия-сына должна быть опять-таки отражением судьбы Ивана Вельяминова = хана Мамая. Напомним, что речь идет о победе Дмитрия Донского над тысяцким Иваном Вельяминовым. Вплоть до правления Дмитрия Донского, в России существовала должность тысяцкого. Тысяцкие по своему значению были почти равны великим князьям. А.Нечволодов пишет: "Мы видели, какое важное значение имела должность тысяцкого, НАЧАЛЬНИКА И ПРЕДВОДИТЕЛЯ НА ВОЙНЕ ВСЕХ ЧЕРНЫХ ЛЮДЕЙ. Очевидно, СЧИТАЯ ЭТУ ДОЛЖНОСТЬ ВРЕДНОЙ... и как умаляющую власть самого князя, Дмитрий после смерти последнего тысяцкого, знатного боярина Василия Вельяминова, РЕШИЛ... ВОВСЕ УПРАЗДНИТЬ ЕЕ. Но этим был сильно оскорблен сын Василия Вельяминова - Иван, который после смерти отца сам рассчитывал быть тысяцким" [578], книга 1, с.782. Это, на самом деле, и было восстанием хана Мамая против Дмитрия Донского.
# Таким образом, тысяцкий Василий Вельяминов был фактически царем, соправителем великого князя-хана. Иными словами, Ивана Вельяминова могли рассматривать как сына царя. В то же время царем-ханом был Дмитрий Донской. Он казнил изменника Ивана Вельяминова, то есть хана Мамая. Таким образом, в русской истории возникла ситуация, которую могли слегка упрощенно описывать словами: ЦАРЬ КАЗНИЛ СЫНА ЦАРЯ. Но ведь это именно то, что мы видим у Тита Ливия: консул Тит Манлий-отец казнил сына консула Тита Манлия-сына.
# Более того, римлянину Титу Манлию-сыну отрубили голову. То есть поступили с ним точно так же, как и с ордынцем Иваном Вельяминовым. И как с библейским Голиафом - еще одним отражением хана Мамая = Ивана Вельяминова. Голову отрубили и побежденному в поединке "античному" Галлу, см. выше историю Римско-Галльской войны.
Между прочим, само имя МАНЛИЙ могло получиться искажением имени ВЕЛЬЯМИНОВ, то есть ВЕЛИКИЙ МИН. Ведь слово МАНЛИЙ тоже могло произойти от МИН-АЛ, то есть МИН ВЕЛИКИЙ.
12.3. ВЕТХОЗАВЕТНЫЙ РАССКАЗ О ДАВИДЕ И ЕГО СЫНЕ АВЕССАЛОМЕ.
Среди сыновей царя Давида выделяется Авессалом. Его связывают непростые взаимоотношения с отцом. Авессалом убил своего брата Амнона за то, что тот обесчестил их сестру Фамарь (2 Царств 13). Потом Авессалом убежал, но Давид не стал его преследовать. Давид любит Авессалома: "Сердце царя обратилось к Авессалому" (2 Царств 14:1). Тем не менее, Авессалом выступает войной против Давида. Описанная борьба происходит внутри одной и той же царской семьи. Это - конфликт внутри одного родственного клана.
Далее Ветхий Завет описывает битву Давида с Авессаломом. Она представлена как весьма масштабная и жестокая. Вероятно, это - еще одно отражение Куликовского сражения, хотя и весьма слабое.
<<И приказал царь (Давид - Авт.) Иоаву и Авессе и Еффею, говоря: сберегите мне отрока Авессалома... И вышли люди в поле навстречу Израильтянам, и было сражение в лесу Ефремовом. И был поражен народ Израильский рабами Давида; БЫЛО ТАМ ПОРАЖЕНИЕ ВЕЛИКОЕ В ТОТ ДЕНЬ, - ПОРАЖЕНЫ ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ [ЧЕЛОВЕК]. СРАЖЕНИЕ РАСПРОСТРАНИЛОСЬ ПО ВСЕЙ ТОЙ СТРАНЕ... И встретился Авессалом с рабами Давидовыми; он был на муле. Когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, ТО АВЕССАЛОМ ЗАПУТАЛСЯ ВОЛОСАМИ СВОИМИ В ВЕТВЯХ ДУБА И ПОВИС МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЮ, а мул... убежал. И увидел это некто и донес Иоаву... я видел Авессалома ВИСЯЩИМ НА ДУБЕ... И взял (Иоав - Авт.) в руки три стрелы и вонзил их в сердце Авессалома, который был еще жив на дубе. И окружили Авессалома десять отроков, оруженосцев Иоава и умертвили его... И взяли Авессалома, и бросили его в лесу в глубокую яму, и наметали над ним огромную кучу камней... Авессалом еще при жизни своей взял и поставил себе памятник в царской долине... И назвал памятник своим именем. И называется он "памятник Авессалома" до сего дня>> (2 Царств 18:5-9, 18:14-15, 18:17-18).
Трагическая смерть Авессалома была популярным сюжетом в средневековом искусстве, см., например, рис.6.5 и рис.6.6.
Хотя Давид сам отправил свое войско на войну против Авессалома, известие о гибели сына глубоко поразило Давида.
"Вот царь (Давид - Авт.) плачет и рыдает об Авессаломе. И обратилась победа того дня в плач для всего народа... И входил тогда народ в город украдкою, как крадутся люди стыдящиеся... А царь закрыл лице свое и громко взывал: сын мой Авессалом! ... И пришел Иоав к царю в дом и сказал: ТЫ В СТЫД ПРИВЕЛ СЕГОДНЯ ВСЕХ СЛУГ ТВОИХ, СПАСШИХ НЫНЕ ЖИЗНЬ ТВОЮ И ЖИЗНЬ СЫНОВЕЙ И ДОЧЕРЕЙ ТВОИХ... ты любишь ненавидящих тебя и ненавидишь любящих тебя, ИБО ТЫ ПОКАЗАЛ СЕГОДНЯ, ЧТО НИЧТО ДЛЯ ТЕБЯ И ВОЖДИ И СЛУГИ... Встань, выйди и поговори к сердцу рабов твоих, ибо клянусь Господом, что, если ты не выйдешь, в эту ночь НЕ ОСТАНЕТСЯ У ТЕБЯ НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА; и это будет для тебя хуже всяких бедствий... И встал царь и сел у ворот... И пришел весь народ пред лице царя [к воротам]; Израильтяне же разбежались по своим шатрам. И весь народ во всех коленах Израилевых спорил и говорил: царь [Давид] избавил нас от рук врагов... а теперь сам бежал из земли сей... Почему же теперь вы медлите возвратить царя? [И эти слова всего Израиля дошли до царя]... И возвратился царь и пришел к Иордану" (2 Царств 19:1-10).
12.4. ТИТ МАНЛИЙ-ОТЕЦ И БИБЛЕЙСКИЙ ДАВИД. ТИТ МАНЛИЙ-СЫН И БИБЛЕЙСКИЙ АВЕССАЛОМ. ЛЮБОВЬ, КОНФЛИКТ И ГИБЕЛЬ СЫНА, "ПРИВЯЗАННОГО ВОЛОСАМИ К ДЕРЕВЯННОМУ СТОЛБУ".
Рассказ Тита Ливия о Второй Латинской войне и особенно сюжет о Тите Манлии-сыне близок к ветхозаветной истории войны царя Давида с Авессаломом. В самом деле.
# У Тита Манлия-отца есть сын с таким же именем - Тит Манлий. Как подчеркивает Тит Ливий, отец любит сына: "Ты дорог мне... дорога и эта твоя доблесть" [483], т.1, с.371.
По Библии, у Давида есть сын Авессалом. Давид очень любит его и, несмотря на то, что Авессалом убил другого сына Давида, относится к нему с любовью и не стал преследовать Авессалома.
# По Титу Ливию, события разворачиваются во время Второй Латинской войны Рима. Тит Манлий-сын воюет вместе с Титом Манлием-отцом. Однако при этом Тит Ливий сообщает, что Тит Манлий-сын ПРОВИНИЛСЯ ПЕРЕД СВОИМ ОТЦОМ, нарушив его воинский приказ. Некоторые летописцы вполне могли описать эту ситуацию библейскими словами: "ВОССТАЛ СЫН ПРОТИВ ОТЦА". Таким образом, описан серьезный семейный конфликт.
Согласно Ветхому Завету, Авессалом ВОССТАЕТ НА СВОЕГО ОТЦА, царя Давида. Следовательно, здесь тоже возникает крупный конфликт в семье царя. Начинается война. Библия считает, что сын Авессалом в буквальном смысле начинает войну с Давидом. Она описана как весьма тяжелая: "Было там поражение великое в тот день - поражены двадцать тысяч" (2 Царств 18:7).
# В римской версии Тит Манлий-отец приказывает казнить своего сына за нарушение воинского приказа. Итак, сын римского консула убит.
В ветхозаветном варианте царь Давид направляет войска против своего сына Авессалома. Воины Давида побеждают, Авессалом спасается бегством и гибнет, убитый преследователями. Итак, сын библейского царя убит.
Мы видим, что в обеих версиях сын царя (консула) убит.
# По Титу Ливию, перед казнью Тита Манлия-сына ПРИВЯЗЫВАЮТ К СТОЛБУ. Надо полагать, веревкой. Если веревка была волосяная, то потом, при переписывании летописи вполне могло возникнуть выражение вроде: "привязан волосами к деревянному столбу".
Ветхий Завет сообщает, что Авессалом во время бегства на муле ЗАПУТЫВАЕТСЯ ВОЛОСАМИ В ВЕТВЯХ ДУБА И ПОВИСАЕТ НА ДЕРЕВЕ. То есть, некоторые летописцы вполне могли выразиться так: "оказался привязан волосами к дереву, столбу".
# В версии Тита Ливия подчеркивается, что консул Тит Манлий-отец поступил в общем-то верно, отдав приказ казнить сына за нарушение воинского долга.
По Библии, главные приближенные царя Давида считают, что он поступал правильно, и что мятежный Авессалом сам виноват в своей гибели. Приближенные успокаивают Давида, говоря, что воины царя Давида достойно исполнили свой долг и разгромили войско восставшего на него Авессалома. То есть Давид поступил в общем-то верно, отправив свое войско против нарушившего мир Авессалома.
12.5. ОСУЖДЕНИЕ КОНСУЛА ТИТА МАНЛИЯ-ОТЦА РИМСКОЙ МОЛОДЕЖЬЮ И ОСУЖДЕНИЕ ЦАРЯ ДАВИДА МНОГИМИ ЕГО ПОДДАННЫМИ.
Тит Ливий говорит, что "при вступлении в город навстречу ему (консулу Титу Манлию-отцу - Авт.) вышли только пожилые люди, а молодежь и тогда и после - в течение всей его жизни - сторонилась его и проклинала" [483], т.1, с.376. Иными словами, римляне разделились на две группы. Пожилые люди приветствовали Тита Манлия-отца, а молодежь, напротив, ОСУЖДАЛА его за казнь собственного сына и сторонилась.
Очень похожую ситуацию описывает и Ветхий Завет. Царь Давид скорбит о гибели сына Авессалома, причем скорбит так сильно, что вызывает обиду у своих соратников, жертвовавших жизнью на войне против мятежного Авессалома. Иоав укоряет Давида словами: "Ты в стыд привел сегодня всех слуг твоих, спасших ныне жизнь твою и жизнь сыновей и дочерей твоих... ты любишь ненавидящих тебя и ненавидишь любящих тебя, ибо ты показал сегодня, что ничто для тебя и вожди и слуги; СЕГОДНЯ Я УЗНАЛ, ЧТО ЕСЛИ БЫ АВЕССАЛОМ ОСТАЛСЯ ЖИВ, А ВСЕ МЫ УМЕРЛИ, ТО ТЕБЕ БЫЛО БЫ ПРИЯТНЕЕ" (2 Царств 19:6).
Тем самым, отношение к царю Давиду в это время тоже стало весьма неоднозначным. Одни поддерживали его, другие открыто ОСУЖДАЛИ. И первопричиной разногласий была именно гибель Авессалома, сына Давида.
12.6. ОТКАЗ ТИТА МАНЛИЯ-ОТЦА ОТ КОНСУЛЬСТВА И ВРЕМЕННОЕ САМОУСТРАНЕНИЕ ДАВИДА ОТ ЦАРСТВОВАНИЯ.
Мы уже говорили, что, по сообщению Секста Аврелия Виктора, консул Тит Манлий-отец "отрекся от консульской власти, говоря, что ни он не сможет перенести всех пороков народа, ни народ его строгости" [726:1], с.194. Здесь опять, скорее всего, звучит мотив осуждения некоторыми римлянами излишней строгости Тита Манлия-отца по отношению к собственному сыну.
Выше мы показали, что отречение Тита Манлия-отца от консульской власти частично соответствует отказу Давида от царской власти в пользу своего сына Соломона. В то же время, нельзя не обратить внимания на то, что в римском рассказе об отречении Тита Манлия звучит также тема временного самоустранения Давида от царской власти после трагической гибели Авессалома. Мы только что видели, что Давид, потрясенный смертью Авессалома, настолько впал в отчаяние, что выпустил бразды правления из своих рук и чуть было не утратил власть. Недаром Иоав говорит ему, что если Давид не воспрянет духом, у него не останется "ни одного человека" (2 Царств 19:7).
Таким образом, обе версии - и римская и библейская - здесь достаточно близки.
