пока в доках не нашёл дам так цитаты: исправляем сразу

http://adhist.kbsu.ru/book/3/3_1_1.htm

Первое известие об обращении черкАсских правителей в Москву дошло до нас в составе Никоновской летописи, в которой говорится, что в ноябре 1552 г. «приехали к государю и великому князю черкасские князи Маащук-князь да Иван Езбозлуков да Танащук-князь бити челом, чтобы их государь пожаловал, вступился в них, а их з землями взял к себе в холопи, а от крымского царя оборонил» <11>.

Они ходили в поход с Иваном Грозным на «государевы Украйны», а после известий о крымском набеге «на Черкасы»* были отпущены на родину; как свидетельствует летопись, князья «крест государю целовали на том, что им со всею землею Черкасскою служити государю до своего живота: куда их государь пошлет на службу, туда им ходити» <12>. С адыгскими князьями был послан «в Черкасы» посол, сын боярский Андрей Щепотьев, чтобы «правды их видети».

В августе 1555 г. в Москву прибыло новое посольство

«И били челом князья черказские ото все земли Черказские, чтобы государь пожаловал, дал им помочь на Турьского городы и на Азов и на иные городы и на крымского царя, а они холопи царя и великого князя и з женами и з детьми вовеки» <13>. Андрей Щепотьев свидетельствовал царю, что Черкасы «дали правду всею землею». Посольству было оказано большое внимание. Царь пожаловал его «великим своим жалованием» и черкасским князьям «во свои им земли учинил отъезд и приезд добровольный» <14>. Тутарык и Кудадек по их челобитию были крещены, получив соответственно имена Ивана и Александра.

В 1556 г. крымский хан «пошел был на Черкасы на пятигорские», но получил известие о появлении на Днепре под Ислам-Кирменем русского отряда Дьяка Ржевского и вернулся на полуостров. По сообщению Никоновской летописи, «и сее осени о Покрове (т. е. в сентябре.– К. Д.) у него (крымского хана.– К. Д.) Вишневецкой князь Дмитрий город взял Ислам-Кирмень и людей побил и пушки вывез к себе на Днепр во свой город; а з другую сторону черкасы пятигорские взяли два города, Темрюк да Томань, а приходил Черкаской Таздруй-князь да Сибок-князь з братьею, которые были у царя и великого князя на Москве...» <16>.

Следующее адыгское посольство было из Кабарды, от имени верховного князя Темрюка Идарова и прибыло в Москву в июле 1557 г. «Черкасский мурза» Кавклыч Кануков, находившийся во главе посольства, обращаясь к русскому царю, по сообщению летописи, говорил: «А пришел от братия от Кабартынских князей черкасских, от Темрюка да от Тазрюта-князя бить челом, чтобы их государь пожаловал, велел им себе служить и в холопстве их учинить, а на Шавкала был им государь пожаловал, астраханским воеводам велел помочь учинити. Да говорил Кавклыч-мурза Черкасской: только их государь пожалует, учинит от себя в холопстве и помочь им учини на недругов так же, как братью пожаловал, черкасских жаженьских князей Машук и Сибока з братьею с их и с кабардинскими черкассы в одной правде и в заговоре иверский князь и всея земля иверская и государю с ними же бьют челом, чтобы государь царь и великий князь их по тому же пожаловал, как и тех всех» <20>.

Удачные действия русских войск в 1558–1559 гг. со стороны Днепра и Дона под руководством Дмитрия Вишневецкого и Данилы Адашева способствовали обращению западных адыгов в Москву, чтобы царь «дал бы им воеводу своего в Черкасы и велел бы их всех крестити» <21>. В 1560 г. «в Черкасы» был отправлен князь Дмитрий Вишневецкий с Иваном Маашуком и жанеевским князем Сибоком Кансауковым <22>. Им было велено «промышляти над Крымским царем» <23>.

в наказе, который был послан с П. Совиным ногайскому князю Измаилу в апреле 1560 г. <24>. В грамоте Измаилу царь Иван IV, напоминая о договоренности совместных выступлений, писал: «И мы по твоему слову сее весны послали в Черкасы князя Дмитрия Вишневецкого да черкасских князей Амашика да Сибока, а велели им со всеми Черкасы с Черкасскую сторону Крым воевати. А на Дон послали есмя своих детей боярских Данила Чюлкова да Юрья Булгакова да Истому Извольсково да Тягриберди-мирзу Кипчака... а велели есмя им з Дону Крым воевати и тебе и твоим детям и племянникам и всем твоим людем перевозы держати. А на Днепр послал есмя наместника своего Черниговского Диака Ржевского со многими ж людьми, а велели есмя ему з Днепра Крым же воевати...» <25>.

Польский король Сигизмунд-Август прямо указывал крымскому хану на опасность союза Москвы: «... поразумети можешь, якими причинами и на черкесы пятигорские <Московский князь> заходить, хочети их себе пригорнить и сповиновати, абы их противно тебя, брату нашему, обернул...» <27>

Русский посол Афанасий Нагой сообщал хану Давлет-Гирею, что после брака царь «Темгрюка-князя и землю Черкасскую пожаловал, велел ему служити, и ныне Темгрюк-князь и Черкасская земля в государя нашего воле» <35>.

Русский посол Афанасий Нагой сообщал хану Давлет-Гирею, что после брака царь «Темгрюка-князя и землю Черкасскую пожаловал, велел ему служити, и ныне Темгрюк-князь и Черкасская земля в государя нашего воле» <35>.

В январе 1588 г. кабардинское посольство во главе с Мамстрюком и Куденетом, представлявшими, по их заявлению, «всю кабардинскую землю», подтвердило русское подданство кабардинцев. Кабардинское посольство оформило «шертную запись на верность Кабардинской земли Русскому государству» <56>. Она послужила образцом для последующих договоров Москвы с кабардинскими владельцами.

договор 1588 г. предусматривал, что кабардинская феодальная знать во главе с верховным князем Камбулатом Идаровым вступает в подданство русского царя и получает от него защиту против недругов: «.. всю вашю Черкаскую землю под свою царскую руку и хотим вас держати все Черкаскую землю под своею царскою крепкою рукою в службе и обороне и защищати вас хотим ото всяких ваших недругов» <60>.

«... а хто нам будет недруг, тот бы и вам был недруг, и стояти вам всею землею Черкаскою Кабардинскою на нашего недруга с нашими воеводами ... заодин» <61>.

«... А хто будет нашим воеводам астораханским и терским непослушен и по нашему царскому жалованию к нашему Терскому городу <на р. Тюменке.– К. Д.> не пристанет и в нашем жаловании быти у нас не похочет, шевкальской князь или тюменской князь или горские князи или кумыки или иверские князи или из вас который черкаской князь от нашего жалования отстанет хто, и тебе, Канбулату-князю, и детям твоим и племянником и всей Черкаской земле на тех на всех на наших непослушников с нашими воеводами на них ходити и в нашу волю к нашей вотчине к Асторохани и к Терскому городу под нашу царскую руку приводити» <63>.

«... А коли мы велим итти на службу черкаским князьям на которого своего недруга, и тебе, Канбулату-князю, и детям твоим и Домануку-князю и Мамстрюку-князю и братье их и племянником и всем князем черкаским посылати к нам на нашу службу на наших недругов братью свою и детей и племянников с ратными людьми, скольким коли велим итти ратным людем, стольким и итти» <64>.

В 1592–1594 гг. во время нахождения в Турции русских послов Г. Нащокина и А. Иванова, прибывших к османскому двору с мирными предложениями, им было сделано резкое заявление: «Ходили государя вашего люди в Кабардинскую землю на шевкала-князя, а шевкал служит государю нашему... город-де в Черкасах государя вашего люди поставили... А на Терке-де и по Дону государь ваш поставил новых четыре города и государя нашего людям в Темиркале (т. е. Дербенте.– К. Д.) дорогу отняли» <77>. Великий визирь Синан-паша в письме к царю Федору Ивановичу обозначил целый ряд претензий: о построении городов на Тереке и в Кабарде, о нападении донских казаков на Азов, о контактах Москвы с грузинским царем Александром – и требовал сведения с Дона казаков и даже возвращения Астрахани и Казани <78>. Во время переговоров с османцами и крымцами русские дипломаты пользуются аргументацией об «исконной» принадлежности «пятигорских черкес» России. Она в форме легенды была создана в недрах Посольского приказа и доказывала, что адыги-черкесы в давние времена являлись не кем иным, как рязанцами, переселившимися на Кавказ, но позже, при Иване IV вступили в русское подданство; по их челобитию и даже для их «бережения» был поставлен «в Кабардинской земле на Терке город, что без города быть черкесам невозможно» <79>

наши-то хлопцы из Рязани!
всем кто против nah! а кто не хочет то, naher! чисто по-немецки.