//Т.е. получается у вас, что якобы "отшельники" при помощи МОНАСТЫРЯ (звездомера) измеряли звёзды.//

Давайте не будем перекручивать цитату из Морозова, как это выгодно вам.

Сказано же:

//монастырь в буквальном переводе значит звездомер, т. е. место, где занимались измерением звезд //

Вы тут пишете:

"Да и само слово МОНАСТЫРЬ (по-латински MONASTERIUM), вероятно, произошло от сочетания МОНАХИ-ТАТАРЫ, указывало на место, где жили отставные монголы=татары, то есть где было "много татар".

Что, до монголо-татар в мире не было монастырей?

Монахи от латинского "монео" - толковать. Монастырь тогда будет означать "толкование звезд", а место, где это происходит, будет называться "монастерион". Поэтому обязательные атрибуты западного раннесредневекового монастериона - стеллы, солнечные часы, столпы (позднее превратившиеся в колокольни) и т.п. Позже монастерионы трансформировались во фриарии-братства. В русском языке слово "монах" ходило на ряду с другим "инок", т.е. человек не от мира сего, принадлежащий другому, невидимому миру.

Щас еще чуток Морозова поцитирую на эту тему..



"...Но в виду неувязок между привитыми нам представлениями о древней католической церкви и ее реальным тогдашним состоянием, я изложу прежде всего по Е. Трубецкому, каково было реальное духовенство в Западной Европе в средние века.

Давно ли, прежде всего, у католиков введено безбрачие духовенства и их зависимость исключительно от Рима? Оказывается, что только к концу XI века нашей эры.

В Италии, Германии, Франции, Англии и Испании вплоть до XI века священники, диаконы и церковнослужители, как правило, были еще женаты, и епископы тоже жили в явном браке.3 У писателей X и XI веков мы сплошь и рядом читаем, что тот или другой священник или епископ Западной Европы наделил приданым из церковного имущества своих дочерей или обогатил им своих сыновей. Назначаются священники по совещанию с приходом или без него королевской властью, и это называется светской инвеститурой. Лишь только после нее совершается епискополиа—возложение рук, представляющее простое утверждение королевского назначения. То же и с аббатами монастырей такими же женатыми лицами.

3 Б. Трубецкой: Религиозно-общественный идеал папы Григория,VII.

Невольно поднимается вопрос: да были ли безбрачны и тогдашние монахи, в тех случаях, когда они не были иноками, т. е. евнухами, как его слово пишется по-гречески (έυνου̃χος)? Ведь слово монах никак нельзя производить исключительно от слова одинокий (греческое монос), потому что в сама монастырская община была типичным коллективом, как противоположность одиночеству или пустынножительству отшельников, которые единственно и могли называться монахами в современном смысле слова. А монастырь, по-гречески мон-астерион, заключает в себе, кроме мон, еще и главный корень астерион, т. е. созвездие, в знак того, что там епископы (т. е. наблюдатели) специально наблюдали течение небесных светил...

...Где и при каких условиях такое первоначально астрологическое учреждение перешло впервые в то монашеское, какое мы имеем теперь,—это еще требует своего розыска. Одно только ясно,. что подобное превращение не могло случиться ранее средних веков нашей эры. А потому, чтобы и у меня не вышло с моим читателем того же недоразумения, как в приведенном мною разговоре у француза-гувернера с портным, я буду эти учреждения, пока дело идет о средних веках, называть не монастырями, а по первичному произношению их имен — монастерионами, и их обитателей не монахами, а монастерианцами и монастерианками, не предполагая заранее в их жизни ни обязательного безбрачия, ни обязательных ежедневных богослужений, похожих на современные.

Древние монастэрионы уже но одному корню своего имени—астэр—более напоминают храмы Астарте — богине звезд, чем убежища современных монахов, хотя и возможно, что их первичные обитатели-мужчины предпочитали безбрачие. Ведь в старые времена женщины считались по самой своей натуре неспособными к занятиям тогдашними науками, вроде алхимии, магии, математики, медицины и теологической философии вместе с изучением греческого и еврейского языков, а потому и самая грамотность, как средство для этого, при отсутствии беллетристики, казалась для них ни на что не нужною. Да и мужчины из привилегированных слоев стремились тогда, главным образом, к военной службе. Канцелярий не было, все совершалось на словах, хотя это и вело к полному произволу власти, преемники которой не были связаны решениями своих предшественников, а для торговых: людей нужны были только несколько числовых знаков, да счеты, и в крайнем случае при сложных: торговых операциях знакомство с азбукой. В тогдашние науки, — в эти астрологию, алхимию, медицину, магию, математику и теологическую философию вместе с необходимыми для них греческим и еврейским языками, — могли охотно погружаться только исключительные умы или люди, потерпевшие тяжкие семейные утраты и стремившиеся к жизни вдали от лиц другого пола, который возбуждал у них печальные воспоминания о погибшем прошлом или, в случае обманутых ожиданий, горечь и недоверие.

Не ожидая для себя более ничего желанного на земле, такой человек обращался к небу, стараясь постичь его тайны. Если он был богат, то отдавал свою землю и имение под этот звездомер-монастерион, где и занимался остаток жизни перечисленными мною науками, пригласив к себе всех желающих обучаться им. Никакого обета вечного безбрачия, конечно, не требовалось, но оно выходило фактически, вследствие несовместимости тогдашней семейной жизни с еженощными астрологическими занятиями и таинственными лабораториями. Никакого обета вечной жизни в этом учреждении тоже, конечно, не требовалось, и кого увлекали вновь в свет какие-либо влечения, тот свободно уходил, как уходили и с тогдашней военной службы, которая была тоже еще исключительно добровольческой или наемной на срок, в на которую стремились тоже, главным образом, лица еще не связанные семьей.

Возможно, что и самые колокольни в наших церквах первоначально возникли как башни для более удобного наблюдения восхода и захода светил над отдаленным горизонтом поверх заслонявших его неровностей, а также и как гномоны для измерения движения этих же светил по тени башенной вершины, и только потом, когда богослужебные мистерии, как естественный результат заблудившегося в супра-натурализме первичного человеческого мышления, стали вытеснять первичную наблюдательную и исследовательскую цель, на них были привешаны колокола для созыва публики.

Такому представлению о происхождении древних монастерионов и их первичной научной цели соответствует и их средневековое состояние, где они действительно были убежищами науки. Ведь даже вплоть до XX века во Франции девочки привилегированных сословий воспитывались почти исключительно в монастырях, не становясь от этого монашенками.

Такому же представлению, вплоть до церковной революции Григория Гильдебранда, соответствуют и тогдашние монастерианские ордена темплиеров, францисканцев и т. д. Слово орден, происходит от латинского «ordo» и значит строй, а члены этих строев даже и не жили в монастерионах, т. е. могли быть уже семейными, или в любое время сделаться такими, сохраняя к своему коллективу лишь определенные обязательства, как запасные в военной службе, и получая от всего учреждения защиту и помощь в случае нужды, как это было, например, у масонов, где безбрачие никогда не практиковалось.

И если мы преступим к изучению средневекового «монашества» с этой точки зрения, то многое необъяснимое до сих пор в старинных сообщениях сразу становится для нас совершенно естественным и понятным.

Отмечу, что даже и теперь слово «монах» не может быть производимо от греческого «монос» — один, если он живет не отшельником в пустыне, а в монастыре членом общины, т. е. в полной противоположности с одиночеством.
Таким образом лингвистические следы прямо приводят нас к заключению, что монастыри были первично школами астрологии, а не сборищами евнухов.

http://www.doverchiv.narod.ru/morozov/5-05-01.htm