И здесь тоже пример того, как собака (пёс выжлец) помогает найти хозяина, а ведь "Сказание" близко к истории убийства Андрея Боголюбского = Андроника-Христа. Возможно убиение Даниила в "Сказании" - отражение смерти Христа-Андроника.

http://krotov.info/acts/17/2/moscow.htm Четыре повести о начале Москвы
О ЗАЧАЛЕ ЦАРСТВУЮЩЕГО ГРАДА МОСКВЫ, 3-Й ПЕРЕВОД

Цитаты из Салминой:

..События, имевшие место в середине XII в. (основание Москвы Юрием Долгоруким) и в 1170-е годы (убийство Андрея Боголюбского и месть за него брата убитого — Михаила), перенесены в XIII в. и включены в вымышленные биографии сыновей Александра Невского.
..Схема первого эпизода «Сказания» — описания убийства князя Даниила— несомненно навеяна рассказом «Повести» об убиении Андрея Боголюбского: в обоих произведениях убийство совершают сыновья Кучки, им помогает жена князя, носящая то же имя Улита (хотя и с новым отчеством-— Юрьевна)..
..Напомним, что «Повесть» построила рассказ об убийстве князя Андрея, воспользовавшись сложившимся издавна в литературе агиографическим образом князя Боголюбского и украсив сцену убийства хронографической картиной убийства императора Никифора Фоки..
http://lib2.pushkinskijdom.ru/Media/Default/PDF/TODRL/17_tom/Salmina/Salmina.pdf M. A. Салмина. «Сказание об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы» как литературный памятник

С. К. Шамбинаго отмечает близость убиения Даниила с убийством первого лангобардского короля Альбоина с участием его жены Розамунды и кстати некоего Лонгина, первого экзарха Равенны (ср. сотник Лонгин и Гай Кассий Лонгин, убийца Цезаря) (но М.А. Салмину это почему-то не убеждает):

..Наличие мотива любовной измены в «Сказании» позволило С. К. Шамбинаго в своем исследовании8 сблизить «Сказание» с рассказом из «Ветрограда» Симеона Полоцкого «Месть», в котором помимо других сведений о героине рассказывается, как она решилась отравить мужа, чтобы соединиться с другим. Однако подобная параллель не кажется нам убедительной. Героиня Росимунда хотя и не прочь соединиться с Лонгином, но о любовном влечении ее к нему в рассказе речи нет. О красоте Лонгина ничего не говорится. Это Лонгин влюблен в Росимунду и ради того, чтобы «с нею жити», сулит ей золотые горы. К соединению с ним и убийству мужа Росимунду толкает не любовь, а обещание Лонгина Италией «страною владети и лонгобарды в нашей области имети».9..
Нам представляется, что к «Сказанию» в этом эпизоде гораздо ближе другая параллель. Блещущие красотой молодые люди, княгиня, пошедшая на убийство мужа ради любви к ним — все это не может не напомнить ситуацию, имеющую место в рассказе Хронографа о Никифоре Фоке. Там Феофана убивает Никифора Фоку, так как «привязавшися любовию» к Цимисхию, приближенному императора, славившемуся, по-видимому, своей красотой (царица заставила мужа «въдати» ему «красоту правую»)..

Возможно Розамунда, Феофана, Улита - отражения коварной жены Андрея Боголюбского = Иуды Искариота.

..введя в свое повествование отголоски каких-то местных преданий об обманщике перевозчике и рассказов о верном псе, невольно отдавшем своего хозяина в руки его врагов. Единственное, что, быть может, связывает это новое изображение убийства даже не с «Повестью», а скорее с ее источником — сказанием «о убиении Андрея Боголюбского», — это постепенное развитие событий: князь убит не сразу; раненый, он скрывается от врагов; убийцы напуганы, ищут князя и добивают его там, где он спрятался..
Картина убийства в «Сказании» развернута в нескольких красочно описаных эпизодах. Первое столкновение князя с убийцами автор изобразил на охоте, куда Кучковичи пригласили князя — «ехати поля смотрити зайца лову», — с тем чтобы убить его. Но им удалось лишь ранить князя. Далее в повести рассказывается, как, скрывшись от Кучковичей в лесной чаще, князь побежал в направлении реки Оки и, «добежав до перевоза», хотел переправиться на ту сторону. Однако перевозчик проявил коварство: взяв плату с князя в виде перстня, он «отпехнувся в перевозне за Оку-реку и не перевезе его»..
Лишенный возможности переправиться на тот берег, «бояся за собою людей погонщиков», князь бросился бежать вдоль реки. Приближалась ночь, необходимо было где-то укрыться, но «пусто было место в дебрии». И вот наконец князь наткнулся на «струбец», где был погребен «упокойный мертвый». Это было единственное убежище и «забыв страсть от мертвого», князь «влезе в струбец той, закрывся» в нем и «почий» в нем всю «нощь» до утра..
«Струбец», где «ухоронися» князь, не спас его от смерти. Растерявшиеся сначала, затем ободренные своей любовницей, Кучковичи отправлись с псом-выжлецом в погоню за князем. «Побежав пес зле Оку-реку» по следам хозяина «и добежав до того струпца упокойнаго, где ухоронися князь», «забив ... главу ... в струбец». Увидев в нем хозяина, пес «нача ему радоватись ласково»,14 и убийцы «скоро скоча», сорвали «покров струбца того» и «люто» расправились с князем..

Здесь возможно причудливое переплетение событий ареста и распятия Христа-Андроника. Попытка Даниила переправиться через Оку-реку - неудачная попытка Андроника бежать морем из Константинополя. Струбец - отражение кабачка Андрома-Андроника (Тайная Вечеря + Гефсиманский сад)? Струбец - крест Христа (и отчасти гробница Христа?)? "И копии прободоша ребра ему" - копьё Лонгина? Голова пса в струбце - череп Адама у основания креста? Пёс невольно сыграл роль Иуды Искариота, приведя к Даниилу преследователей. Хотя псы Рагнара и Гесиода только помогли найти тела своих хозяев.
Далее последовала месть за Даниила, т.е. возможно месть за Христа, Крестовые походы.

..Вторая часть «Сказания» имеет темой «начало Москвы», которому предшествует «отмщение» за смерть Даниила. Связующим звеном между первой частью «Сказания» и изображением мести князя Андрея является вымышленный рассказ о «верном слуге» Даниила Давыде Тярдемиве, который «втаи» берег два месяца малолетнего сына Даниила Ивана, а затем «отаи нощию» «паде на конь и гнав с ним скоро ко граду Володимеру». От него-то Андрей и узнал о случившейся в Суздале драме.
В «Сказании» мстителем за смерть Даниила выступает князь Андрей. Картина «отмщения» убийцам в «Сказании» построена по образу «Повести». «Но вскоре убийцы суд постиже», — начинает «Повесть» свой заключительный рассказ об убийстве во Владимире: «прииде из Киева во Владимир брат его Михаил Юрьевич и изби убийцы брата своего ... и телеса их вверже в езеро, а жену его повеле повесити на вратех и разстреляти ю изо многих луков».15 В «Сказании»: «но скоро доходит весть (об убийстве) в Володимер-град ко князю Андрею Александровичи)!». И «зжалися» князь «по брате своем», «собра ... в Володимере ... своего войска ... и поиде ко граду Суздалю», «взяв княгину Улиту и казня всякими муками розноличными», а Кучка-боярина с его детіми «всякими казнми розноличными лютыми». Но если в «Повести» описание картины «отмщения» сделано очень кратко, то в «Сказании» оно разрослось в целое повествование. Литературным прототипом для повествования об «отмщении» убийцам автор «Сказания» избрал один из рассказов о святых мучениках Борисе и Глебе, где имела место тема «отмщения»..
Настигнув убийц в «селах красных» их отца, Андрей Александрович по примеру Юрия Долгорукого «Повести» решает основать на этом понравившемся ему месте город..

Бегство сына Даниила Ивана - возможно отражение бегства Иоанна, любимого ученика Христа, он же Эней-Рюрик, во Владимиро-Суздальскую Русь?

По старинным поверьям, Москва основана на том месте, где был убит боярин Кучка. Когда он спрятался от убийц под кустом, то сорока выдала его своим щебетанием, и тот умирая предал её проклятию, поэтому в Москве их нет. По другим легендам, Христа, укрывавшегося от преследователей, выдал воробей своим пискливым чириканьем, поэтому Господь проклял воробья. (А.Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу; А. Афанасьев. Славянская мифология)

Татищев (якобы неправдоподобно) рассказывает о романтической истории Юрия и жены Кучко, в результате чего Кучко будто бы и был убит. Не снова ли здесь история о Андрее Боголюбском (Христе) и его коварной жене (Иуда Искариот)? А Москва здесь - отражение Рима-Иерусалима?