Начал читать книгу традика, антифоменочника, доктора исторических наук, профессора Вятского гуманитарного педагогического университета, заведующего кафедры краеведения, Виктора Аркадьевича Бердинских:



Виктор Бердинских "Ремесло историка в России",-М.: Новое литературное обозрение, 2009, 608 стр.


http://www.vshu.kirov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=607&Itemid=143

"В книге известного российского историка, доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских в яркой и оригинальной манере раскрываются основные пути и проблемы развития исторической науки в России XIX-XX веков. Постижение основ ремесла, его приемов, техники и инструментария - вот задача, которую ставит перед собой автор, обращаясь к опыту двенадцати поколений российских историков, чьи жизни не менее интересны, чем их труды. Глубоко личностная, во многом субъективная книга не лишена дискуссионности и интеллектуальной провокативности. Взгляд автора сфокусирован в первую очередь на внутренних, содержательных моментах русской историографии - стимулах к творчеству, становлении профессионала, периодической смене научной тематики, связях с жизнью, отношениях с властью, на всем, что превращает науку из сухой теории в глубокое человеческое переживание…"
http://www.ozon.ru/context/detail/id/4433196/

Цитаты:

"Подавляющее большинство наших историков (в чём меня убедил личный опыт бесед даже с корифеями науки) имеют самые общие и примитивные представления о прошлом своей науки." (стр. 15)

"Таким образом, нередко исторический факт - это абстракция историка." (стр. 26)

"История и истина - это понятия из круга разных наук. Совпадение их невозможно." (стр. 30)

"Французские историки, вероятно, уже целое столетие настойчиво говорят нам о том, что каждый историк изобретает и создаёт свой источник." (стр. 36)

"Устремлённость всех рабочих интересов историка в прошлое вырабатывает волей-неволей элемент своеобразного "умильного" отношения к людям, вещам, эпохам своих исследований. ... Он начинает жить прошлым, подпитываясь, как вампир, живой кровью давно сгинувших эпох. Настоящее при этом воспринимается как некая помеха профессиональной жизни ... Вырабатываются привычки желчного осуждения форм современной жизни, поскольку нити связей с ней рвутся. Иногда теряется социальная адаптация в обществе. Здесь очень велика роль семьи, которая содержит этого профессора-несмышлёныша (лет эдак в 60-70) и нянчится с ним. Отсюда множество баек и легенд про старых учёных." (стр. 47)