|
Король милостиво кивнул летописцу: – А, пришел? Заходи. – Спасибо, Ваше Величество. – Можно опустить титулы. Значит, ты – историк? – Да, Ваше Величество. – Историю пишешь? – В некотором роде… – Вот садись и пиши. А я буду диктовать. – Но, Ваше… – Садись-садись, не спорь. А то ведь другого историка приглашу. Летописец послушно рухнул на стул. Король заложил руки за спину и стал ходить по кабинету туда-сюда, задумчиво глядя в потолок и шевеля губами. – Значит, так. Пиши с красной строки: «Славное правление короля Георга Тридесятого Железнорукого (даты рождения и смерти пока пропусти) началось в тысяча четыреста лохматом году и ознаменовалось…» – Но Ваше Величество! – воскликнул летописец. – В тысяча четыреста лохматом году правил Ваш старший брат! А Вам было всего четыре года. И Вас зовут не Железнорукий, а… – А?.. – приглашающее оскалился Георг Тридесятый. – …а Длинноносый… – тихо договорил Летописец. Король согласно кивнул. – Правильно. Если бы меня звали как положено, я бы в твоих услугах не нуждался. А так приходится исправлять чужие ошибки. Так что ты пиши, пиши. – Но в тысяча четыреста лохматом году… – Правил я! И оставим эту тему. – Но так же нельзя! Ведь вам было всего… – Двадцать четыре года. Напиши, что я родился на двадцать лет раньше. А мой брат к тому времени уже умер. Его… скажем, отравили. – Но ведь на самом деле его отравили на шестнадцать лет позднее! – А кто знает, как оно было на самом деле? – доверительно наклонился к летописцу король. – А кто будет об этом знать через двести лет? Никто. Кроме таких же собак-историков, как ты. А они будут знать только то, что ты сейчас напишешь. – Но ведь есть же и другие источники… – Неважно. Есть другие, а будет и этот. Пусть там, в будущем, историки спорят, когда я родился. Мнения могут и разделиться, я не возражаю. Я за свободу мысли. – Хорошо… – летописец вжал голову в плечи и быстро заскрипел пером по пергаменту. – На чем мы остановились? А, «ознаменовалось»! Хм… как лучше написать: «завоеванием Тридевятых земель» или «покорением Тридевятых земель»? – Тридевятых..? Но они ведь принадлежат Некоторому царству-государству! – Ну и что с того? Надо думать о будущем. Через двести лет мой прапраправнук сможет на основании этого документа претендовать на Некоторую корону. Ты пиши, не отвлекайся. – Что писать? «Завоевание» или «покорение»? – Пиши «присоединение». Так лучше всего. Летописец кивнул и вписал новую строку в историю. – Напиши теперь, что в мое правление снизилась смертность, были самые низкие налоги, преступности не стало вовсе, зато было заложено три новых города и проложено триста миль новых дорог. Летописец прикусил язык и молча написал требуемое, никак не комментируя. – Я всегда прислушивался к мнению народа. Да, именно так. Ведь прислушивался? – Да, Ваше Величество… –Пиши. И про народную любовь ко мне пиши тоже. Всю правду, понял? Историческую правду, а не эту… – Я понял, – кивнул летописец. Король снова прошелся по кабинету. – Мало… неинтересно это все. Таких королей были уже сотни, достаточно почитать хроники. А я хочу, чтобы меня и через века помнили. Подробности нужны – такие, чтобы в память врезались. – Написать, что вы своей рукой убили три тысячи неверных? – осторожно предложил Летописец. Король подумал и отрицательно мотнул головой. – Нет, не поверят. Надо что-то такое… необычное. Экстравагантное. – Вроде купания голышом в проруби? – Вроде того… Кстати, это тоже напиши: что король Георг Тридесятый, мол, имел обыкновение купаться в проруби зимой. Знай наших! А, вот, придумал. Когда казне понадобились деньги, я ввел налог на длинные фамилии. Отсюда, мол, пошло выражение «длинный – рубль!» Запоминающийся факт? – Да, – согласился летописец. – Хорошо. Дай-ка сюда перо! Король быстро записал в календаре «ввести новый налог на фамилии» и вернул перо летописцу. – Теперь упомяни вскользь, что у меня было десять жен, а не две. И что мою мать звали не Селена, а Сирена. Это внесет некоторую сумятицу в умы историков и заставит относиться к документу с уважением. Чем черт не шутит, может и правда докажут, что у меня было десять жен… – А детей? – Хм… сын у меня один. Напиши, что есть еще два внебрачных. Тем более что они действительно есть. Я не хочу направлять историю по линейному пути. – Но ведь может получиться смута! – Смута и так будет, без них не обходится. Зато там будет звучать мое имя. – О-о… тогда конечно, – перо снова заскрипело по пергаменту. – Ну что, все готово? Прочти, что получилось. Летописец зачитал текст документа; король внес несколько мелких поправок. – Ну вот и хорошо. Сверни этот пергамент в трубочку и спрячь хорошенько где-нибудь в архивах. Но так, чтобы его непременно нашли через пару сотен лет. – Будет сделано. – И пригласи ко мне следующего. Портретист уже два часа ждет аудиенции.
© Недобрый сказочник Петр Бормор
https://gorod.tomsk.ru/index-1212254451.php
|