|
Здравствуйте вот тут http://amigooo.livejournal.com/18708.html я нашёл очень интересную статью о об одном историческом источнике «Сказание о святых местах и о Константинограде», или «Анонимное хожение в Царьград».
Автор статьи задаёт очень интересные вопросы, на которые и по сей день нет ответов у историков. Я подумал что ответит на них можно лиш- в свете "Новой Хронологии". Если есть среди вас кто не будь, кто хотел бы попробовать разгадать эту загадку милости прошу.
Думяю этот источник был бы интересен и для самого Академика Фоменко.
Вот и сам текст из вышеназванной статьи:
***
"Есть такой прелюбопытный источник: «Сказание о святых местах и о Константинограде». Он же - «Анонимное хожение в Царьград». Это что-то типа известного повествования Афанасия Никитина, с той только разницей, что их безымянный автор описал свое путешествие по Константинополю. Время написания - рубеж XIII-XIV веков.
Данный документ интересен тем, что содержит в себе анахронизмы и другие моменты, которые в свете традиционной исторической версии вызывают закономерные вопросы. Особенно часто в тексте упоминаются памятники, связанные с евангельскими событиями: такое ощущение, что автор ходит не по Константинополю, а по Иерусалиму.
Вот как автор описывает увиденное в храме Святой Софии.
«Оттуда пойти к алтарю, прямо к животворящему кресту. Тут в алтаре есть крест, на котором распяли Христа. Здесь же в правом приделе столпец каменный, на коем сидел Христос, с самаряниной беседовал у колодца.»
Как же такое возможно? Почему в Святой Софии находятся предметы, которые (крест-то уж точно) должны быть в Иерусалиме? Тут необходим небольшой экскурс в историю.
Спустя три века после распятия Христа, Елена, мать императора Константина Великого, отправилась в Иерусалим на археологические раскопки (обогнав время рождения археологии на полтора тысячелетия). Там, совершив необходимые в данном случае топографические исследования и определив место казни, она, как и положено, «обрела», то есть откопала, крест. Точнее - несколько крестов, среди которых по тому, что он исцелял больных и даже воскрешал мертвых, и был узнан тот, на котором был распят Иисус Христос. Ясно, что это откровенная сказка, но смотрим далее. Елена оставила священную реликвию в Иерусалиме, и через несколько лет император Константин построил на месте находки храм, в который животворящий крест и был помещен. Как видим, город самого Константина здесь не при чем.
Еще через три века персидский царь Хосрой разграбил Иерусалим и увез крест в Персию. Спустя полтора десятилетия византийцы смогли вернуть святыню обратно. Сам император Ираклий торжественно нес крест по дороге в церковь. Но было это опять же в Иерусалиме, а церковь, куда был помещен крест, - все тот же храм Константина, только заново отстроенный. Вернее, Константин построил в том месте несколько зданий, что точно и сколько неизвестно, но потом все было разрушено, отстроено, снова разрушено, отстроено заново… Позже крестоносцы на месте этих сооружений воздвигли новую церковь - храм Гроба Господня. Это строение постигла та же участь, но важно здесь то, что крест, согласно традиционному изложению истории, находился все время там и в Константинополь не попадал.
«Далее пойдя в кут церкви, по правую сторону от алтаря, есть одры железные, к задней стене прислонены. На этих одрах святой Георгий и святой Никита подвергались мучениям. Тут же на конце одра ларец каменный на столпце стоит, в этом ларце 40 мучеников и 11 младенцев избиенных; тем одрам и ларцу поклоняются христиане, исцеление от них бывает.» Согласно традиции, эти два персонажа были замучены в разное время и совершенно в разных местах. И что это за младенцы, уж не Вифлеемские ли?
«От дверей Ноева ковчега пойти на левую сторону находится беседа, на ней плакал Иеремия-пророк города Иерусалима, и столпец, под ним плакал же Петр апостол, и столицы каменные иерусалимские.» Похоже, в Софии можно было найти не только новозаветные, но и любые библейские древности. Не церковь, а прямо музей какой-то. Можно, конечно, представить, что все это было доставлено из разных мест, но не оказалось ли бы это деяние тогда недопустимым кощунством, надругательством над святыми местами? К тому же сама идея музейного экспонирования появится только через несколько веков после сделанного описания, да и не слышно ничего было про массовый перевоз христианских реликвий из Палестины на Босфор. Ну и «столпец» еще умиляет - где его отыскали только…
«Эта же икона плакала, когда фряги-крестоносцы взяли Царьград и удерживали его 62 года (расхождение с традиционной версией лет на пять), но веры ради не мучили никого. Пришедшие к этой иконе взяли слезы ее и запечатали в рачице золотой, вделанной тут же в стене пред иконою. А самих фрягов много крестилось (что же это за некрещеные крестоносцы такие?). И пришел Калимах из Аравии, изгнал фрягов, а город предался Настасу царю.»
Здесь опять что-то не то. Очевидно, что царь Настас - это император Анастасий. Византийских императоров с таким именем было двое, но оба правили задолго до описываемого события: второй умер аж за пять веков до него.
«Недалеко оттуда доска Ноева ковчега, на эту доску кладут в великий четверг орудия, чем мучили Христа: губку, трость и копье.» Интересно, где нашлись эти предметы, и при чем здесь Ноев ковчег?
«А в алтаре святой Софии у великого престола есть гроб святого Иоанна Златоуста, покрытый доскою, обделанною золотом и камнями дорогими. А сам лежит как живой, весь цел, ничего не убыло ни от риз, ни от волос, исходит благоухание доселе.»
Иоанн Златоуст умер за тысячу лет до нашего путешественника. Поэтому возникает вопрос: неужели вот так прямо тысячу лет и пролежал - «как живой»? С большой долей вероятности можно предположить, что автору описания такая хронология была неизвестна, и данный святой по его понятиям жил не так давно. Кстати, согласно канонической версии, Иоанн был сослан в Абхазию; там, в деревушке Команы он умер и в ней был похоронен - ясно, что никто его там не бальзамировал. Якобы через три десятка лет гроб с его прахом был выкопан и перевезен в столицу. Ну и как же он после этого мог оказаться нетленным?
«И иное многое видели очи мои, всех подробностей (по тонку) нет возможности рассказать. Тогда вышел из церкви святой Софии.» Да уж, действительно, насмотрелся наш человек всякого. Но и покидая храм, он не может остановиться перед описанием очередного дива и поражает нас картинкой нового софийского чуда: «А над прежними дверями на высоте Соломон написан мозаикой, как живой, в кругу лазурном в золоте; шесть сажен, говорят, размер его.» Изображение немаленькое - шесть сажень это больше десяти метров. Уж не храм ли Соломона перед нами? Вспомним, ведь Соломон к тому же отличался мудростью, а мудрость по-гречески и есть софия. Уместно здесь еще вспомнить и слова Юстиниана, заново отстроившего Софию и воскликнувшего: О, Соломон, я превзошел тебя! (Сглазил - через 20 лет купол обрушился.)
А вот, кстати, и сам Юстиниан. «При выходе из церкви святой Софии южными дверьми находится на правой стороне столп каменный высокий, а на столпе царь Юстиниан на коне. Царь медный держит в левой руке яблоко золотое с крестом, а правую руку поднял на юг. А напротив его три столпа каменные, на столпах три царя языческие. Все слепые медные, как живые стоят, колена преклонили перед царем Юстинианом и города свои передают ему в руки. Так сказал Юстиниан царь: “Вся земля Сорочинская под моею рукою”.» Современный комментатор текста подсказывает в примечании к нему, что сорочинская - это сарацинская, то есть мусульманская. Получается, что император повелевает мусульманами. Но откуда же они взялись в то время, ведь Юстиниан жил в VI веке? Комментатор молчит.
«А от Дигитрия, на север к Монганам, справа расположен монастырь, здесь прах Лазаря, святого друга божия (которого Христос воскресил), в правом столпе замурован, а сестра его Марфа на левой стороне лежит. Тут же на правой стороне святой Мелентий лежит, а в левом столпе Мария Магдалина замурована.» Ну конечно, какая же это история без Марии Магдалины?
«А когда войдешь в церковь (это уже в другом монастыре) и подойдешь к алтарю, то увидишь перед алтарем на правой стороне ларец великий, на верху ларца распятие серебряное; в этом ларце другой ларец, в третьем ларце лежат страсти господни.» Несколько туманный момент. Страсти господни - это орудия, которыми мучили Христа, но они уже встречались выше. Зато все ясно далее - рядом со страстями Христа мы находим его первого апостола: «В алтаре хранится святого Андрея голова.»
«Если идти из церкви, то на правой стороне в притворе есть две иконы, их писал Лев Премудрый (император рубежа IX-X веков). На одной написаны цари, а на другой патриархи. Царей написано восемьдесят до конца Царьграда, а патриархов сто. На одной написано царей восемьдесят без трех (еще трем царям быть), а на второй патриархов было сто тридцать без одного, а еще тринадцати быть. И когда эти цари и патриархи минуют, тогда Царьгороду конец будет. А это бог ведает о своем творении. А от Андрея апостола, по пророчеству Льва Премудрого, последним восьмидесятым царем в Царьграде будет Иммануил царь, Калуянов сын, а потом бог ведает, а патриархов будет еще шесть.» Здесь автор накрутил почище Нострадамуса. Попробуем разобраться.
Итак, мудрый Лев изобразил 80 императоров, из которых трем еще предстоит быть, они ему неизвестны. И третий будет последним византийским императором. Однако от Льва до падения Константинополя в 1204 году целых три века и тьма императоров. Казалось бы, указание на Мануила должно как-то способствовать пониманию этого момента, но и тут ничего не получается. Речь идет (и комментатор это поясняет) о Мануиле Первом, сыне Иоанна Второго Калояна, но он не был последним, после него были еще пятеро. То есть опять явная неувязка. Комментатор, как обычно в таких местах, словно воды в рот набрал.
Можно, конечно, подумать, что здесь говорится всего лишь о пророчестве философствующего императора, которое не сбылось: ну не пал Константинополь после правления следующих трех императоров, с чего бы ему пасть-то, и Мануил, естественно, не оказался последним. Но здесь есть одна проблема. Ведь в этом случае наш герой, ведущий повествование и знающий о захвате города в 1204 году, знал бы о том, что предсказанное не свершилось, а он-то, как раз, этого и не знает - «бог ведает». Из этого следует то, что пророчество говорит о более позднем времени, о другом событии: например, о падении Константинополя в 1453 году. Тогда бы и упоминание Мануила было бы более понятным: при Мануиле Втором турки долго и упорно пытались овладеть городом, но смогли захватить его только уже при его сыне Константине. Однако никакого императора Льва среди ближайших предшественников Мануила нет.
В общем, как ни смотри на эту часть «Сказания», ничего не получается: текст упрямо противоречит традиционной хронологии.
Читаем дальше. «Недалеко отсюда (от ипподрома) на левой стороне находятся две змеи медные. Эти змеи поворачиваются трижды, летом, когда солнце в летнюю звезду вступит и когда оно в наивысшей высоте будет.» Загадочная штука, и вряд ли здесь прав комментатор, который, несмотря на явное несоответствие, запросто отождествил ее с известной колонной, сделанной в виде переплетения трех змеиных тел.
«Если с Игрища выйти на запад в левые ворота, то встретятся спасовы гвозди, в столпе замурованные. Столп стоит с правой стороны Великой улицы, идущей от святой Софии к Правосудам. В том же столпе Ноев топор и двенадцать кусков замуровано, а столп окован пятнадцатью обручами железными, а наверху его крест.» Гвозди с распятия Христа почему-то замурованы в колонну, да еще с инструментом ветхозаветного Ноя, и все это увенчано крестом. Что же это такое? Ведь Ной по разным летосчислениям жил от двух до четырех тысячелетий до возникновения христианства, а тут они с Христом представлены чуть ли не современниками и, очевидно, в какой-то связи друг с другом. Тем более что эта связь уже встречалась в одном из ранее описанных случаев.
Далее наш путешественник посещает другие, не менее любопытные, места. Среди них такие, где хранятся голова апостола Якова, рука Иоанна Крестителя, трапеза Христа, одежда самой Богородицы… Он посетил могилу матери Иоанна Крестителя и даже могилу ветхозаветного пророка Даниила, скончавшегося, если верить религиозной истории, в далеком Вавилоне. Автор еще неоднократно упоминает стеклянные фонари - дополнительная деталь повествования, вызывающая сомнение в правильности датирования его путешествия. Но это еще не все.
«Здесь же, с левой стороны алтаря, стоит столп, к которому был привязан Христос и у которого апостол Петр плакал.»
«Далее на восток оттуда, в конце Василькова великого торга, находится фряжская церковь, где хранится деревянное распятие Христово, к которому его руки и ноги были прибиты гвоздями. Если у кого зубы разболятся, то хватаются за ножные гвозди, и зубная боль проходит.» Интересно, почему крест хранится в церкви латинян? И вообще, один крест, вроде бы, уже был - в храме Святой Софии?
«На северо-запад от Василькова торга на горе находится монастырь Пантократор, созданный из камня царем Юстинианом, вокруг него вода, столпы каменные и узорочья много. В этом монастыре хранятся доска, на которой несли Христа к его гробу, корчага, в которой Христос превратил воду в вино, тело Михаила-мученика без головы, головы Флора, Лавра и Якова Перского и слезы Богородицы на доске.» Ну, в общем, все ясно.
Вот такой есть литературный памятник. Существует еще другой вариант этого же текста, который называется «Беседа о святынях Цареграда». В комментариях сказано, что в «Беседах» больше противоречивостей и непоследовательности. Да куда уж больше?.. И этого достаточно, чтобы задуматься, где же ошибки, приводящие к противоречивости, - в документальном свидетельстве или все-таки в общепринятой исторической версии, основанной на туманных религиозных текстах?"
Конец статьи.
|
