|
продолжая тему стекла
http://chronologia.org/cgi-bin/dcforum/dcboard.cgi?az=read_count&om=12313&forum=DCForumID2
http://chronologia.org/cgi-bin/dcforum/dcboard.cgi?az=read_count&om=12386&forum=DCForumID2
http://chronologia.org/cgi-bin/dcforum/dcboard.cgi?az=read_count&om=13763&forum=DCForumID2
Сейчас попробуем присмотреться, когда, где и как появилось оконное стекло
Что знали древние!
15 Альберти (Десять книг о зодчестве) о том, чем закрывались окна.
В оконных пролетах, вместо створок, против мороза и натиска ветров делали вертикальные тонкие пластинки из прозрачного алебастра или бронзовую и мраморную решетку. А пролеты решетки заполняли не хрупким стеклом, а слюдой, добываемой больше всего в Согобрии, городе Испании, или в Болонье Галльской. Это – пластинки из гипса, прозрачного и чистейшего, редко больше фута. От природы им не свойственно ветшать. (стр. 248)
Пролеты окон заделываются решетками, но не закрываются, как в храмах, пластинками из гипса. Конечно, они должны отражать и сдерживать резкие дующие ветры и непогоду, чтобы не происходило никакого вреда. С другой стороны, нужно постоянное и совершенно свободное течение воздуха, чтобы пыль, вздымаемая множеством ног, не вредила легким или глазам. Мне поэтому очень нравятся здесь тонкие пластинки из бронзы или свинца, изузоренные, так сказать, частыми и мелкими отверстиями, через которые проникает свет и обновляется воздух. (стр. 255)
16 Вазари
О том, как расписывают стекла окон и как их укрепляют свинцом и железом без ущерба для фигур
Еще древние умели, по крайней мере для людей высокопоставленных и со значением, закрывать окна так, чтобы без ущерба для освещения через них не проникали бы ни ветры, ни холод; но они делали это только в своих банях, парильнях, ваннах и других отдаленных помещениях, причем отверстия и проемы закрывались там какими-либо прозрачными камнями, вроде агатов, алебастров или некоторых пород мягких мраморов, как, например, желтоватый мискио. В новые же времена, когда гораздо больше стало стеклоплавильных печей, начали делать окна из стекол, круглых или в виде пластинок, наподобие и в подражание тем, что древние делали из камней.
Их зажимают свинцовым переплетом с желобком, проходящим с обоих сторон, и укрепляют железными скобами, заделанными для этой надобности в стену или же в деревянные рамы, наглухо их закрепляя, как будет сказано ниже. Сначала их делали просто из белых кружков или из клиньев, тоже белых или цветных, но потом художники придумали фигурную мозаику, складывая эти цветные стекла наподобие живописи.
И настолько изощрился ум в этой области, что ныне, как мы видим, искусство стеклянных окон достигло того же совершенства, какого достигают красивые картины на досках, тщательно выписанные в едином колорите, о чем мы подробно расскажем в жизнеописании француза Гильома из Марсели 75. В этом искусстве фламандцы и французы работали лучше других наций: исследуя вещи, относящиеся к огню и краскам, они придумали кипятить на огне краски, накладываемые на стекла, для того чтобы воздух и дождь не причиняли им никакого ущерба. Раньше они имели обыкновение расписывать стекла прозрачными красками на камеди или ином растворе, которые портились с течением времени, и ветры, туманы и воды действовали на них так, что на них не оставалось ничего, кроме обычного цвета стекла. <120>
В наши же времена мы видим, что искусство это доведено до той степени, превыше которой едва ли можно пожелать большего совершенства в смысле тонкости, красоты и всего для этого необходимого; не говоря об особой и высшей прелести, не только полезной для здоровья, поскольку помещения защищены от ветров и дурного воздуха, но и вообще полезной и удобной благодаря ясному и свободно проникающему к нам свету.
А для того чтобы стекла обладали этими свойствами, безусловно необходимы прежде всего три вещи, а именно, светоносная прозрачность отборных стекол, наилучшая композиция того, что на них выполняется, и ясный колорит, лишенный всякой туманности. Прозрачность зависит от умения выбрать стекла, светлые сами по себе, и в этом отношении французские, фламандские и английские лучше венецианских, ибо фламандские — очень светлые, венецианские же слишком перегружены краской. Светлые же стекла, если их затенить темным цветом, нисколько не темнеют, ибо и тени их прозрачны, а венецианские, будучи по природе темными, если еще больше затемнить их тенями, совершенно теряют свою прозрачность. Правда, многим нравится нагружать их цветом, искусно накладывая один цвет на другой, ибо под воздействием воздуха и солнца они приобретают некую, еще большую красоту по сравнению с природными цветами; тем не менее лучше брать стекла по своей природе светлые, а не темные, чтобы слой краски не замутнял их.
Стекла, расписанные таким образом, помещают на железную сковороду со слоем золы, истолченной и смешанной с жженой известью; туда слой за слоем равномерно раскладываются стекла, покрытые золой, затем их задвигают в медленно разогреваемую печь; зола и стекла раскаляются, а нагретые краски ржавеют, растекаются и вплавляются в стекло. При этом нагревании надлежит соблюдать величайшую осторожность, ибо от слишком сильного огня стекла могут лопнуть, а от слишком слабого они не свариваются. Вынимать их не следует до тех пор, пока сковорода или кастрюля, где они находятся, не будет вся в огне и пока не видно будет по некоторым пробным кускам, торчащим из-под пепла, насколько краска запеклась.
Сделав это, бросают свинец в особые каменные или железные формы с двумя ложбинками с обеих сторон, куда вставляется и закрепляется стекло. Полученные таким образом свинцовые полосы строгают, выпрямляют и прикрепляют на доске, и затем кусок за куском вся работа соединяется свинцом в переплет, состоящий из многих рам, причем все швы в свинце спаиваются оловом. А там, где проходят поперечные железные полосы, проводят медную проволоку на свинце, держащую и связывающую всю работу, которая укрепляется железными прутьями, проходящими не прямо через фигуры, но изгибающимися по их швам, чтобы не мешать смотреть на них. Эти прутья заклёпываются в железные полосы, которые держат все в целом.
Делают же их не прямоугольными, а круглыми, чтобы они меньше портили вид, причем помещают их в окна с внешней стороны, вставляют и заливают свинцом в отверстия в камне и крепко соединяют медной проволокой, впаянной в свинец в раскаленном виде. А чтобы их оградить от ребятишек и всякой другой напасти, сзади помещают сетку из тонкой медной проволоки. Если бы работы эти по материалу своему не были слишком хрупкими, они сохранялись бы на свете до бесконечности. Тем не менее искусство это остается трудным, замысловатым и весьма прекрасным.
http://lib.rus.ec/b/229265/read
Забелин Домашній быт русскаго народа в XVI и XVII ст, Том 1
В окна вставлялись вставни, род рам или оконничные станки, обитые полстями и сукном. Во вставнях укреплялись петлями и крючками оконницы, соответствовавшие нашим рамам. Они были подъемные и отворные, а в волововых окнах задвижные и отворные. До Петра Великаго даже в царском дворце стекла не были в большом употреблении; их вполне заменяла слюда, известная с глубокой древности. Слюдяные оконницы устраивались из белого или красного железа, в сетку, основанием которой служили четыре железные прута, составлявшие собственно рамку.
Сетка делалась в виде образцов, то есть четырехугольников и треугольников и в виде репьев, кругов, кубов, косяков, в которых укреплялась слюда и от которых оконницы назывались обращатыми, репейчатыми, кругчатыми, кубчатыми, косящатыми. Такое устройство оконниц было необходимо потому, что слои или листы слюды большею частью были невелики и притом неправильной формы, которая всегда и условливала узор оконной сети. Большие листы слюды помещались всегда в виде круга в средине окончины, а около располагались боковые образцы разной формы, также углы и пахлинки или мелкие вырезки.
Для укрепления слюды в своих местах употреблялись кроме того, оловянные денежки, небольшие бляшки, кружки, репейки, зубчики и орлики, который почти всегда золотились, а иногда оставлялись белыми. Под орлики подкладывались атласные или тафтяные цветки. В XVII столетии слюду в окнах стали украшать живописью. (стр114-115)
Гораздо меньше были в употреблении стекольчатые оконницы, который устраивались почти так же, как и слюдяные, то есть из железных прутковых рамок и свинцового переплета, в который закреплялись стекла посредством замазки составляемой из мела и медвежьего сала с деревянным маслом.
Зимние двойные рамы, кажется в то время не были еще в употреблении, по крайней мере мы не имеем об этом никаких положительных сведений. Само собою разумеется, что описанный нами оконницы не могли хорошо защищать от холода, по самому своему устройству. Не смотря на то, в деревянных хоромах, в которых обыкновенно живали зимою, было очень тепло; мы видели, как заботливо обивали их внутри войлоками, полстями и сукном.
Впрочем, на ночь и, может быть, в сильные морозы, окна закрывались изнутри втулками – щитами, величиною во все окно, обитыми также теплыми полстьми и сукном. Снаружи, впрочем, редко употреблялись затворы, называемые теперь ставнями. Втулки или просто вставлялись в окно или навешивались на петлях и затворялись.
Заодно помпейский вариант
В большинстве окон железные решетки, очень аккуратно сделаны, некоторые сформированы из квадратов, другие из ромбов, с выпуклостями и розами, в местах, где они встречаются и пересекаются друг с другом; в решетках фиксировались стекла, что-то подобное створным оконным переплетам в Англии, но большие, и более аккуратные. Во многих местах железо пострадало от жары, выглядит полу растаявшим, но в других местах оно настолько хорошее, как будто только что поставлено.
Lady Anna Riggs Miller. Letters from Italy: describing the manners, customs, antiquities, paintings, &c. of that country: in the year MDCCLXX and MDCCLXXI : to a friend residing in France. 1777
Как видим, листового оконного стекла в 15- начало 17 веках не наблюдается. Есть решетчатые окна, с небольшими вплетенными стеклами.
Где-то, конец 15 века, на западе появляется, круглое лунное стекло, а в начале 17 века бемско (богемское) холявное (листовое) стекло.
ТИ-фантасты, конечно пытаются данные изобретения отправить в Древний Рим, но….
|
. Солнце не принадлежитъ къ числу интеллигенцій, и потому оно лишь отражаетъ, какъ зеркало, воспринятый отъ интеллигенцій свѣтъ…» Каннегиссеръ.