|
Не мотивы ли Куликовской битвы?:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Война_Тайра_и_Минамото (яп. 源平合戦 по китайскому чтению первых иероглифов названий кланов Тайра («Хэйкэ») и Минамото («Гэндзи»), 1180—1185) — гражданская война в средневековой Японии, приведшая к установлению первого в истории Японии сёгуната. ...Поворотный момент ...Тайра решили всеми силами напасть на Ёсинака, который представлял для них большую опасность, чем Ёритомо. Для похода было нанято или согнано силой почти 100 тысяч человек, командиром этой толпы был назначен Тайра Корэмори. ...Когда стемнело, Ёсинака погнал на войско Тайра стадо волов с привязанными к рогам сосновыми факелами, после чего нанесли удар отряды, скрывавшиеся в засаде. Дрогнувшие Тайра стали быстро отступать в ущелье Курикара. В этом ущелье большая часть воинов Тайра погибла. Это было первое поражение, понесённое Тайра с начала войны; оно стало поворотным моментов войны Тайра и Минамото. Соединившись с Минамото Юкииэ, Ёсинака стал преследовать остатки армии Тайра, отступавшие к столице. 12 июня Минамото настигли их у Синовара в Кага, где на следующий день произошло жестокое сражение...
Битва в ущелье или долине (谷) Курикара - название напоминает "поле Куру", т. е. Куликово. Быки с факелами на рогах, приведшие в панику войска Тайра, - возможно пушки Дмитрия Донского = Константина Великого? Можно сравнить с тем, что булава Феридуна-Дмитрия, победившего тирана Зохака = Мамая, была с бычьей головой и горела как яркое солнце (см. ФиН "Шахнаме..."). Говорится что часть войска Ёсинаки выступила из засады (засада Владимира Андреевича?). Воины Тайра при бегстве проваливаются в некое ущелье, т. е. возможно тонут в реке подобно войскам библейского фараона и Максенция.
В "японской Илиаде", "Повести о доме Тайра", можно найти дополнительные соответствия. В частности говорится о молении о победе перед битвой Минамото-но Ёсинаки, он же Кисо (годы жизни 1154-1184), возможно это соответствует посещению Дмитрием Сергия Радонежского перед битвой:
http://samlib.ru/n/nalbandjan_karen_eduardowich/povest_o_taira.shtml Юкинага. 'Повесть о Доме Тайра'
СВИТОК СЕДЬМОЙ КРЕПОСТЬ ХИУТИ ... В восьмой день пятой луны Тайра собрали все свое воинство в долине Синохара, что в краю Кага. Сто тысяч воинов разделили на две дружины -- одна составляла главные силы, другой предстояло пойти в обход, чтобы ударить на врага с тыла. Военачальниками главного войска были князья Корэмори и его двоюродный брат Митимори. Старшим самураем назначили Моритоси, прежнего правителя Эттю. Семьдесят тысяч всадников направились к вершине Тонами, разделявшей земли Кага и Эттю. Вспомогательную дружину -- тридцать тысяч всадников -- возглавляли Таданори, правитель Сацумы, и Томомори, правитель Микавы, а старшим самураем был у них Сабуродзаэмон, уроженец земли Мусаси. Все они подступили к горе Сиояма, на границе между землями Эттю и Ното. О ту пору Кисо пребывал в управе земли Этиго. Услышав о приближении Тайра, он поскакал им навстречу, ведя с собой пятьдесят тысяч всадников. Свое войско он разделил на семь дружин, ибо верил, что число семь сулит ему удачу в бою. Первую дружину -- десять тысяч всадников под началом дяди своего Юкииэ -- он отправил к вершине Сихо. Вторую -- семь тысяч всадников во главе с самураями Нисиной, Ямадой и Таканаси -- послал к Черному холму Курояма. Третьей дружине -- семи тысячам всадников во главе с братьями Канэмицу и Канэюки -- велел встать у южных склонов Черного холма. Еще десять тысяч воинов скрытно встали у подножья Черного холма к югу от вершины Тонами, в Ивовой и Рябиновой рощах. Шесть тысяч всадников под началом Канэхиры Имаи, молочного брата Кисо, переправились через Васи-но-сэ, Орлиные Перекаты, и укрылись в лесу Хиномия. Сам же Кисо с десятитысячным войском10, преодолев речные перекаты Оябэ, подошел с севера к отрогам горы Тонами и раскинул боевой стан в Ханю. МОЛЕНИЕ КИСО ...Когда же ночь окутает землю, я оттесню все бесчисленное воинство Тайра к ущелью Курихара и сброшу в пропасть!.. МОЛИТВА КИСО ... В древние времена, когда государыня Дзингу пошла войной на корейское царство Силлу13, войска у нее было мало, врагов же -- несметные полчища. Казалось, японских воинов неминуемо ждет погибель. Но императрица взмолилась к Небу, и вдруг откуда ни возьмись слетели три голубя, отразились в ее щите, и вражеское войско было разбито. И еще был случай в давние годы, когда благородный Райги, предок Ёсинаки14 и один из основателей дома Минамото, шел походом против мятежников Садатоо и Мунэтоо. Войска у него было мало, силы же бунтовщиков неисчислимы. Тогда Райги поджег степную траву и, обратившись лицом к вражьему стану, молвил: "Не рукотворный, а божественный сей огонь!" Мгновенно поднялся сильный ветер, погнал пламя в сторону лиходеев, и все их укрепления сгорели, а вскоре и сами смутьяны были все до одного перебиты, и Садатоо и Мунэтоо оба погибли. Ёсинака из Кисо помнил эти примеры прошлых времен. Он сошел с коня, снял шлем, ополоснул рот и руки и поклонился трем голубям. И на сердце у него стало спокойно, и душа преисполнилась уверенности в победе.
Говорится о засаде, о переправе. Кстати шесть частей войска Кисо могут соответствовать делению армии Дмитрия также на шесть частей - полки передовой, большой, два фланговых, резервный и засадный. Ночь или тьма во время битвы может быть отражением порохового дыма. Кисо вспоминает аналогичные случаи из прошлого о чудесной победе над врагами императрицы Дзинго (т. е. Моисея?) и своего предка Райги, который побеждает аналогично тому, как это сделал Ямато Такэру (см. сообщ. № 181 выше) с помощью божественного огня и сильного ветра, т.е. скорей всего огнестр. оружия. Три голубя, которым он поклонился, - возможно христианская Троица?
УЩЕЛЬЕ КУРИКАРА ... Ночной сумрак уже сгустился, когда дружины Минамото -- свыше десяти тысяч всадников, -- обойдя врага с юга и с севера, подступили к окрестностям храма бога Фудо у перевала Курикара ...И все остальные дружины Минамото -- и та, числом более десяти тысяч, что ожидала условного знака, укрывшись в Ивовой и Рябиновой рощах, и дружина Канэхиры Имаи, числом более шести тысяч, ожидавшая в роще у Хиномия, -- все разом подхватили прозвучавший вдалеке клич. Со всех сторон дружно грянули голоса сорока тысяч всадников, -- казалось, от их грозного крика разом рухнут горы, погребая под обломками реки! Как считал Ёсинака, Тайра оказались в ловушке... ...большинство уже дрогнуло, и никто не сумел бы повернуть вспять бегущих -- торопясь обогнать друг друга, ринулись они вниз, прямо в пропасть, в ущелье Курикара. ...Уж на что глубоко ущелье Курикара, а и оно оказалось тесным, когда семьдесят тысяч всадников Тайра рухнули вниз, прямо в пропасть. Кровью заструились горные речки, горы трупов заполнили все ущелье. Сказывают, что и поныне в том ущелье, на скалах, видны следы стрел, царапины от мечей. Тадацуна из Кадзусы, Кагэтака из Хиды, Хидэкуни из Кавати -- самураи, на которых Тайра уповали как на главную свою силу, -- все погибли, погребенные в этой пропасти...
Крик войск Кисо, от которого готовы были рухнуть горы - возможно тоже образное описание грохота огнестрельных орудий. В следующей части также есть мотив битвы Давида и Голиафа, т. е. также Куликовской битвы, согласно ФиН:
СВИТОК ВОСЬМОЙ НАТОРА ... Начались скачки. Было десять заездов. В первых четырех победили сторонники принца Корэтаки, в остальных шести -- всадники принца Корэхито. Затем последовало состязание в борьбе. Со стороны принца Корэтаки вышел храбрый Натора, богатырь, обладавший силой шестидесяти человек, стражник Правой дворцовой стражи. Вызов его принял сторонник принца Корэхито, младший военачальник Ёсио. Казалось, Натора одолеет его одной рукой, ибо Ёсио был очень мал ростом. Однако Ёсио заявил, что ему было во сне вещание свыше, и потому он решил бороться. ... Тогда преподобный Эре, взывавший к божеству Дайитоку10 воскликнув: "Это прискорбно!" -- схватил свой ритуальный остроконечный жезл, одним ударом сам разбил себе голову, смешал мозг со щепой драгоценного древа и возжег священный костер. Столбом поднялись клубы черного дыма, Эре стал перебирать четки, и Ёсио победил!.. 10 ...взывавший к божеству Дайитоку... -- Бог Дайитоку (санскр. Ямантака) -- один из Пяти светлых богов, ведающий западной стороной света. Его часто изображают верхом на буйволе, окруженным пламенем, с оружием в руках.
Здесь Ёсио - как Давид (сын Иессея), Натора - Голиаф, Эре - Сергий Радонежский. Разбивание головы должно относиться к Голиафу. Действия Эре можно сравнить со смертью Конхобара. Возможно Эре приготовил таким образом порох. Древо, костер, клубы дыма - огнестр. оружие? Бог Дайитоку на буйволе с оружием и в пламени - возможно тоже образ пушки.
В следующей главе, КЛУБОК НИТОК, рассказывается известная история о зачатии от змея. Это возможно вариация на тему Непорочного Зачатия.
Еще через одну главу говорится о назначении Ёритомо (здесь снова Дмитрия Донского?) великим сёгуном (т. е. каганом, ханом, императором, августом?):
ВЕЛИКИЙ СЁГУН, ПОКОРИТЕЛЬ ВАРВАРОВ Меж тем указ государя-инока Го-Сиракавы князю Ёритомо пожаловали титул сёгуна, великого полководца, -- покорителя варваров...
Сложные отношения Ёритомо и Ёсинаки могут соответствовать отношениям Ахилла и Агамемнона. Ёсинаки погибает во время войны Гэмпэй, и после него на первый план выдвигается великий полководец Ёсицунэ, у которого тоже были непростые отношения с Ёритомо. Не исключено, что Ёсинаки и Ёсицунэ - отражения синтетического полководца ГТР-войны (Ахиллес + Одиссей, Велизарий + Нарсес и т.д.). В этой связи стоит отметить, что Ёсицунэ в конце жизни также претерпевает определенное мученичество - опалу, изгнание, скитание, гибель, подобно изгнанию и скитанию полководцев ГТР-войны (Одиссея, Нарсеса, Цицерона, Кориолана). Жёны Ёритомо и Ёсинаки - воительницы (т. н. онна-бугэйся) Ходзё Масако и Томоэ Годзэн - возможно отражения амазонок (казачек?).
Главный злодей истории - Тайра-но Киёмори (1118-1181, кстати близко к годам жизни Андроника Комнина 1118-1185). Он мог бы подойти в качестве фигуры Мамая, хотя и не доживает несколько лет до битвы в Курикара. Киёмори характеризуется незаурядным человеком. Он умирает в жестоких мучениях - не исключено, что здесь отразилась смерть Христа, т. е. согласно ФиН, еще раз (в который раз? не слишком ли часто?) произошло смешение XII и XIV веков. Кстати именно Киёмори проводит важное мероприятие - переносит столицу, о чем говорится в пятом свитке "Повести о доме Тайра". Не перенос ли это столицы Константином Великим = Дмитрием Донским? Вот описание смерти Киёмори:
СВИТОК ШЕСТОЙ СМЕРТЬ ПРАВИТЕЛЯ-ИНОКА ... В двадцать седьмой день той же луны, когда войско уже готовилось покинуть столицу, Правитель-инок внезапно заболел, и поход отложили. На следующий день разнесся слух, что болезнь его необычна. "Это неспроста!" -- шептались в Рокухаре и повсюду в столице. С того дня, как Правитель-инок заболел, он даже капли воды не мог проглотить. Тело охватил такой жар, словно Правитель-инок горел в огне. Так нестерпим был жар, что никто не мог подойти к ложу Правителя-инока ближе чем на четыре-пять кэн. Он ничего не говорил, только стонал: "Жарко мне! Жарко!" Видно было, что болезнь сия необычна. Начерпали воды со Святой горы Хиэй, из колодца Тысячерукой Каннон, налили в каменный водоем, и Киёмори погрузился в него, дабы остудить жар, но вода забурлила, закипела и вскоре вся испарилась. Тогда, чтобы облегчить его муки, стали поливать его из бамбуковых трубок, но вода шипела, как будто падала на раскаленный камень или железо, и вовсе не достигала тела больного. А те струи, которые все же касались тела, превращались в огонь и пылали; черный дым заволок все покои, пламя, крутясь, вздымалось высоко к небу. В древности преподобный Ходзо, настоятель Великого Восточного храма, Тодайдзи, отправился проведать свою матушку во владения царя Эммы, властелина подземного мира, где она пребывала после своей кончины. Преисполнившись сочувствия к его сыновнему благочестию, царь Эмма приказал одному из служителей преисподней проводить монаха в ад Раскаленный; монах вошел в железные ворота, а там пламя, как хвост кометы, вздымалось ввысь на несколько тысяч ри... Точь-в-точь так же выглядели теперь покои князя Киёмори! Госпоже Ниидоно, супруге Правителя-инока, приснился сон -- поистине страшное сновидение! Снилось ей, будто в ворота въезжает карета, вся охваченная огнем. Карету окружают служители ада с бычьими и конскими мордами, а на передке кареты виднеется железная доска, и на ней написан один-единственный знак "Без...". "Откуда эта карета?" -- спрашивает Ниидоно во сне, и ей отвечают: "Она прибыла за Правителем-иноком Тайра из ведомства царя Эммы!" "А что это за доска?" -- спрашивает Ниидоно, и ей отвечают: "За грех сожжения священной статуи будды Вайрочаны в Южной столице земного мира Правитель-инок будет ввергнут в ад Безвозвратный -- так решено в судилище Эммы. Иероглиф "Без..." уже написан, а слово "возвратный" -- еще нет!" Испугалась Ниидоно, вся покрылась холодным потом, а когда она поведала свой сон людям, у всех от страха волосы встали дыбом. ... Правитель-инок, обычно столь величавый, теперь, с трудом переводя дыхание, через силу ответил: -- Со времен годов Хогэн и Хэйдзи я не раз усмирял ослушников государя и за то сверх меры осыпан милостями трона. С благоговением скажу -- я стал дедом самого императора и первым его министром. Мне нечего больше желать на свете! Лишь об одном жалею -- что не довелось мне увидеть отрубленную голову Ёритомо, жителя края Идзу! Только это мешает мне умереть со спокойной душою! После моей смерти не воздвигайте храмов и пагод, не служите заупокойную службу! Без промедления отрядите сильное войско, снесите голову Ёритомо и повесьте над моею могилой! Это будет мне лучшее утешение! -- так сказал он, и поистине греховное то было желание! На четвертый день той же луны устроили дощатый настил, облили водой, и Киёмори катался по этим доскам, чтобы как-нибудь облегчить невыносимые муки, но и это не смягчило его страдания. Так, корчась в нестерпимых мучениях, он в конце концов умер. От грохота карет, от топота верховых лошадей содрогалось небо и сотрясалась земля -- то знать спешила в Рокухару с соболезнованиями по случаю его смерти. Казалось, случись беда с самим властителем Поднебесной, шум и суматоха были б не больше! Нынче Правителю-иноку исполнилось шестьдесят четыре года -- не такой уж старческий возраст, чтобы смерть была неизбежной... Медлить было нельзя, и в седьмой день той же луны тело Киёмори предали огню в Отаги. Кости его собрал в суму и повесил себе на грудь преподобный монах Эндзицу; потом он отправился в край Сэтцу и похоронил останки на острове Сутры. Был Киёмори могуч и властен, по всей стране гремело его грозное имя, и все же, в одночасье в дым обратившись, рассеялся он в небесах над столицей. Лишь кости недолгое время еще оставались, но вскоре прибрежный песок, играя, засыпал их, и кости, смешавшись с землею, рассыпались прахом...
Кончина его напоминает смерть Геракла, т. е. Христа. Возможно "дощатый настил" - отражение креста Христа. Далее пишут о нем:
РУКОТВОРНЫЙ ОСТРОВ В ночь похорон случилось много необычных событий... ... но после кончины Правителя-инока никаких молитв, никакого богослужения не совершалось; целыми днями только и знали, что совещаться о грядущих сражениях и битвах. Да, хоть ужасны были последние часы его жизни, все же много в нем было такого, что не смог бы совершить простой смертный. Бывало, когда в сопровождении множества вельмож из дома Тайра и других знатных семейств выезжал он на богомолье в храмы Хиёси, его поезд выглядел так роскошно, что сам канцлер или регент и то не могли бы соперничать с Киёмори. Но примечательнее всего был созданный его повелением рукотворный остров Сутры близ Фукухары21. Остров сей и поныне облегчает путь кораблям, плывущим из столицы или в столицу, и поистине это благое дело! Его начали строить в минувшие годы Охо, в начале второй луны, но в восьмую луну того же 1-го года Охо внезапно налетевший тайфун взметнул огромные волны и все разрушил. В конце третьей луны 3-го года Охо велено было начать постройку сызнова. Возглавить работы назначили Сигэёси из Авы, ведавшего землеустройством в тамошних землях. Совет вельмож предложил было установить в основании "живую сваю"22, но князь Киёмори сказал, что это греховно. Тогда высекли на камне текст святой сутры и установили тот камень, как сваю. Отсюда и пошло название -- остров Сутры.
"Живая свая" в основание разрушающейся постройки - это напоминает историю с постройкой башни Вортегирна (Ирод?), которая разрушалась, и Мерлином (Христос?) (см. ФиН "Христос родился в Крыму...", глава 7.12 Волшебник Мерлин частично является отражением Андроника-Христа). Интересно, что далее следует история о зачатии и рождении Киёмори - не исключено, что здесь отражено Непорочное Зачатье Христа. Возлюбленную императора посещает как будто некое сверхъестественное светящееся существо (Святой Дух?), которое якобы оказалось монахом (попытка рационального толкования?). После чего император отказывается от возлюбленной (охлаждение Иосифа к Марии? Филиппа к Олимпиаде?). Здесь же возможно и тема кесарева сечения (госпожа Гион собиралась родить, огонь, кого-то чуть не убили, пощадили). Пишут, что в древности тоже были подобные примеры:
ГОСПОЖА ГИОН А еще сказал некто, будто князь Киёмори не сын Тадамори, а в действительности принц крови, родной сын прежнего императора Сиракавы. Вот как это случилось... ... В древние времена тоже был случай, когда император Тэнти пожаловал придворную даму канцлеру Каматари, а дама та была в тягости. -- Если родится девочка -- будет мне дочерью, а если мальчик -- пусть станет сыном вассала! -- сказал император. Родился мальчик, впоследствии -- преподобный Дзёэ, основатель храма на вершине Тафу. Если даже в древности случалось нечто подобное, так уж в наше гиблое время и подавно удивляться тут нечему. Именно потому что Правитель-инок был сыном императора, а не рядового вассала, сумел он задумать и осуществить такие важные для государства деяния, как перенос столицы и другие многотрудные начинания!
Мотивы Куликовской битвы могут быть разбросаны по всей "Повести...", например далее в этом же свитке (на фоне непогоды хриплый голос - голос бога Пана=пушки?):
10 БИТВА ПРИ СУНОМАТЕ 11 ХРИПЛЫЙ ГОЛОС Сукэнагу, жителя земли Этиго, назначили правителем этого края. Преисполненный благодарности за подобную милость, собрал он тридцать тысяч всадников и в пятнадцатый день шестой луны двинулся с ними на север, за усмирение Кисо. Сражение назначили на завтра, на час Зайца. Сукэнага уже готовился к выступлению, когда с ночи внезапно налетел свирепый тайфун, хлынул проливной дождь, непрерывными раскатами гремел гром, а с рассветом из-за туч раздался хриплый громовой голос, возгласивший: -- Вот он, приспешник злодеев Тайра, предавших огню драгоценную статую будды Вайрочаны в Южной столице земного мира!29 Взять его! -- так трижды донеслось из-за туч. У всех, слышавших этот голос, от страха волосы встали дыбом... 12 БИТВА ПРИ ЁКОТАГАВАРЕ ...Иных загнали в реку, других сбросили с крутых скал в пропасть: спаслись немногие, убитых же было без счета...
В свитке 4 описывается битва на мосту (не всё тот же ли Мильвийский?), где потонуло много воинов. Река Тонэ - Дон?
СВИТОК ЧЕТВЕРТЫЙ 11 БИТВА НА МОСТУ 12 ГИБЕЛЬ ПРИНЦА
Чуть далее рассказ о победе Ёримасы Минамото (1106-1180) над японской Химерой - птицей-чудищем Нуэ:
15 ПТИЦА-ЧУДИЩЕ НУЭ43 ... Тут сбежались придворные высоких и низких рангов с факелами в руках и разглядели чудище -- голова обезьяны, тело барсука, змеиный хвост, тигриные лапы... А голос напоминал клики Нуэ, ночной птицы-оборотня. Словами не передать, как страшно было то чудище!..
Кстати при создании "Повести..." упоминается некий слепец - не отражение ли Гомера?:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Повесть_о_доме_Тайра ...Кэнко-хоси, автор известных «Записок от скуки», напишет: «В царствование императора Го-Тоба жил на свете Юкинага, прежний правитель края Синано, известный своей учёностью… Сей монах Юкинага создал «Повесть о доме Тайра» и обучил слепца по имени Сёбуцу рассказывать эту повесть. А Сёбуцу, уроженец восточных провинций, расспрашивал воинов-самураев о ратных делах и о них самих и помог Юкинаге всё это описать. От рождения обладал Сёбуцу исполнительским даром; нынешние певцы-сказители все ему подражают».
По некой японской гипотезе, Ёсицунэ после изгнания стал Чингисханом:
https://en.wikipedia.org/wiki/Minamoto_no_Yoshitsune ...Another famous Japanese theory of Yoshitsune's whereabouts after evading death comes from the idea that Yoshitsune made his way past Hokkaido by sailing to the mainland continent of Asia and became Ghenghis Khan<5><6> ...The Japanese term for "sympathy for a tragic hero", Hōgan-biiki (判官贔屓 lit. Hōgan favor), comes from Yoshitsune's title Hōgan, which he received from the Imperial Court.
|