Добрый день, Анатолий Тимофеевич. Мы – мехматяне практически одного поколения, и потому, если нет возражений, я буду использовать в нашей беседе обращение “на ты”.
Сразу оговорюсь, что, мои вопросы не будут касаться твоих исследований по Новой Хронологии, оставляя в стороне, в нашем разговоре,твою оценку творчества средневекового французского хронолога Жозефа Скалигера и древнегреческого астронома Клавдия Птолемея. Если честно – в этой области я себя чувствую дилетантом. А вот твой жизненный путь в науку мне представляется поучительным.
Я с большим интересом прочитал подаренную тобой книгу А.Т.Фоменко “Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной”. М., Изд-во “АСТ”, 2017, 768 с. Естественно, что многие мои вопросы “навеяны” информацией из этой книги. Но начнём нашу беседу.
1. Итак, ты родился в 1945 году в посёлке Рутченково, в пригороде города Сталино (ныне Донецк).
Семья твоего отца, Тимофея Григорьевича Фоменко, происходившего родом из запорожских казаков, в своё время подверглась раскулачиванию. В частности, его мать (твоя бабушка) была выслана на Север (в Архангельские леса). Тем не менее, твоему отцу удалось закончить Донецкий горный институт, и стать квалифицированным специалистом. Однако, во время Отечественной войны он оказался на оккупированной Украине.
Твоей матери, Валентине Поликарповне Марковой, тоже с молодости довелось “хлебнуть лиха” - в годы войны её, с оккупированной Украины, насильно увезли в Германию на принудительные работы. До войны она получила высшее образование – закончила филфак Сталинского (Донецкого) Государственного Педагогического Института (закончила весной 1941 года, прямо перед войной).
Поженились твои родители в 1943 году в уже освобождённом Донецке, но на всю жизнь у них оставалось “пятно в биографии” – проживание на оккупированной территории. И потому отец, упрекаемый появившимися завистниками “в неблагонадёжности”, в 1950 году, “от греха подальше”, добровольно увёз семью в Магадан, приняв приглашение занять там ответственный пост в “НИИ Золота и редких металлов МВД”. В Магадане и прошли твои ранние школьные годы.
Так вот, это какой-нибудь внимательный учитель Магаданской школы тебя привлёк к рисованию, а потом и к литературе - ведь твои школьные рисунки выставлялись в Москве на ВСХВ, а твоя школьная повесть “Тайна Млечного Пути” была опубликована в общесоюзной газете “Пионерская правда”?
Ответ: Да, верно. И про раскулачивание, и про беды нашей семьи во время Великой Отечественной Войны.
По поводу раскулачивания, приведу цитату из книги воспоминаний моего отца («У подножья», изд-во «Макс-пресс», г.Москва, 2010, //chronologia.org/fomenko/tg_fomenko.html ). Вот как он пишет. «Но вот постигло меня несчастье. Да и не только меня. Сталин начал компанию по раскулачиванию, а так как наша семья жила в деревне и имела неплохое хозяйство, то ее тоже причислили к категории кулаков. В деревне никто не относил нашу семью к кулацкой, даже Сельсовет не считал правильным решение раскулачивать нас, но уполномоченный был неумолим. Получилось так, что отец (мой дед – А.Ф.) в то время был в Донбассе, в отъезде, я учился, две сестры были замужем и жили отдельно от родных. И вот в это время, скоропостижно, маму, старшего и младшего моих братьев, выслали в районы Крайнего Севера в архангельские леса. Здоровая и работоспособная семья, в силу непродуманного волевого решения одного человека, по существу распалась. И дело не только в нашей семье. Главное заключалось в том, что раскулачивание приняло такой размах и такие уродливые формы, что в эту категорию попали и те, кто не имел к кулакам никакого отношения. В результате, как известно, в сельском хозяйстве произошел резкий спад и сразу последовал голод. По существу, вся система хозяйствования была быстро разрушена. Потребовалось после этого целых три года, пока в какой-то мере окрепли колхозы, и был ликвидирован ужасный голод, созданный совершенно непродуманной системой ликвидации кулачества и унесший множество жизней».
К этому мне нечего добавить.
Теперь о моих школьных годах. Магаданская школа номер 3 действительно была очень хорошей. Там работали яркие учителя. Вообще, в те годы население Магадана состояло в значительной мере из сосланных сюда или работающих «по найму». Было много специалистов из самых разных областей, но оказавшихся «политически ненадежными». Интеллектуальный уровень городской интеллигенции, а потому и школьных учителей, в среднем был довольно высоким. Поэтому благодарен всем своим школьным наставникам. Но интерес к рисованию и литературе происходит у меня от родителей. Мама прекрасно рисовала и любила геометрию. Папа был выдающимся инженером, хорошо знал математику, необходимую в теории и практике горного дела, в обогащении углей и драгоценных металлов. Диссертацию он защищал в Москве, в Горном институте им. И.В.Сталина (нынешний МИСИС) в июне 1956 года. По его книгам до сих пор учат студентов в МИСИСе.
Атмосфера дома была творческой. Так что любовь к карандашу, кисти, ватману и холсту – это от мамы. А любовь к литературе – от нашей домашней библиотеки и опять-таки от родителей. Многое мне дали занятия в кружке Юннатов (Юных Натуралистов) при Магаданском Доме Пионеров. Теперь - твой вопрос о моих школьных рисунках. Речь идет о большой галерее цветных изображений дальневосточных птиц и животных, тщательно нарисованных мною во время работы в кружке Юннатов. Эта моя галерея удостоилась бронзовой медали участника ВСХВ 1956 года. А в 1957 и 1959 меня наградили двумя бронзовыми медалями ВСХВ за два больших живописно-скульптурных макета «Природа Крайнего Севера» и «Фауна Земли от древности до наших дней». Атмосфера в Магаданском Доме Пионеров была исключительно творческой. А моя повесть «Тайна Млечного Пути» была написана для всесоюзного конкурса среди школьников, объявленного газетой "Пионерская Правда": нужно было написать рассказ об освоении космоса. Повесть заняла первое место и была опубликована в нескольких номерах. Магадан во многом определил всю мою дальнейшую жизнь.
2. А как возникло у тебя желание участвовать в областных физической и математической олимпиадах, где ты тоже занимал призовые места?
Ответ: Увлеченность математикой и физикой (а скорее даже так: физикой и математикой) – сначала от мамы и папы, а потом – от учителей в школе. В больших олимпиадах стал участвовать уже после возвращения из Магадана «на материк» (как тогда говорили). Мы переехали в Луганск, в Донбасс. Хотелось попробовать свои силы. Участвовал в областных и всесоюзных олимпиадах. Например, был победителем всесоюзной олимпиады, организованной Физтехом. И вообще был интерес к науке, благодаря которой люди устремились в космос. В те годы молодежь была очень увлечена физикой, математикой, астрономией, космосом. Книга «Ярче тысячи солнц» (1961 год), полет Гагарина (1961 год), фильм «Девять дней одного года» (1962 год) и т.д. Познание природы, тайн мироздания. В то время это были не пустые слова – молодежь стремилась к этому. Конкурсы в ведущие вузы на математику и физику были очень высокими. Благодарен своему школьному учителю - замечательному математику Николаю Михайловичу Донченко. Он был бесконечно влюблен в математику и преподавал в 20-й средней школе Луганска. Был автором нескольких книг известных по школьной математике, изданных на Украине. Очень многим обязан также Алексею Михайловичу Ушакову - моему замечательному учителю русского языка и литературы в 20-й средней школе г.Луганска. Его уроки были нестандартны, он много рассказывал нам о русской литературе, причем такого, чего нельзя было узнать из официально рекомендуемых книг и учебников. Помню, например, что о Михаиле Александровиче Булгакове – писателе, фактически запрещенного в то время, мы, ученики, услышали от Алексея Михайловича. Но тогда прочитать Булгакова мне не удалось. Официально его не издавали.
3. Я не очень понял, каким образом в 1958 году ты с родителями переехал на полгода в Таллин. Ты что, поучился там в школе и даже начал учить там эстонский язык?
В связи с этим я вспоминаю, как нам с тобой, где-то в 1990-ых годах, намечалось недельное приглашение в Эстонию, к сожалению, “не реализованное по финансовым обстоятельствам у приглашающей стороны”. Я тогда даже удивился, как ты, уже будучи академиком, охотно воспринял эту идею – видимо, хотелось вновь побывать в местах школьной юности?
Ответ: В Эстонии, в Таллине мы оказались в 1958 году потому, что отец в Магадане, наконец, получил длительный отпуск. Решили на несколько месяцев поехать «на материк». А в Таллине жил и работал брат отца – Василий Григорьевич. Давно не виделись, пригласил пожить у них. Мы с радостью согласились. Ходил в таллинскую школу номер 23, шестой класс. Но эстонский язык не учил (и в школе тогда меня не заставляли), так как мы не планировали долго оставаться в Эстонии. В том же 1958 году вернулись в Магадан. Ты к месту вспомнил, что в первой половине 90-х намечалась поездка с мехмата в Таллин. Действительно, хотел поехать, так как кроме научных целей, в Таллине все еще жила семья моего дяди и был еще друг эстонец Энно Йоон, физик, окончивший физфак МГУ. Он, кстати, был членом нашего музыкального мехматского Клуба ТОПАЗ. А кроме того, в 1977 году в Таллине, по приглашению Энно, я побывал вместе с моей будущей женой Татьяной Николаевной Щелоковой. Бродили по Таллину. Потом по берегу моря, лазили по огромным валунам на побережье. Шум прибоя, брызги. Счастливое время. Осталось несколько фотографий. Так что в девяностых годах поездка в Таллин меня заинтересовала. Но сейчас в Таллин уже не соберусь. И времени нет, и многое изменилось. Если раньше в Эстонии отрицательное отношение к русским проскальзывало лишь иногда и далеко не везде, то теперь, в эпоху резкого официального осуждения «русских оккупантов», реальные связи, в том числе и научные, по линии математики, прервались. Может быть, восстановятся. Искренне хотелось бы.
4. В 1959 году твоя семья переезжает в Ворошиловград (ныне Луганск). Там ты, успешно участвуя в физических и математических олимпиадах, окончил в 1962 году школу с золотой медалью. Поступить (по здоровью) в Физтех тебе не удалось, и ты решил поступить на Отделение механики Мехмата МГУ. Сдав все экзамены на отлично (собеседования для медалистов, по существу, тогда были отменены – просто при зачислении наличие медали дополнительно учитывалось), ты стал, в том же 1962 году, студентом Мехмата МГУ.
Не помнишь ли ты, кто принимал у тебя экзамен по устной математике?
Ответ: Грустно, но тогда не запомнил. Волновался на вступительных экзаменах, отвечая на многочисленные вопросы. Экзамен был серьезный. Фамилии экзаменаторов в памяти не отпечатались. Уже потом, через несколько лет, будучи студентом, попытался восстановить – с кем же тогда беседовал. Даже списки экзаменаторов пытался выяснить. Но не удалось. Жаль.
5. Мне было приятно узнать, что ты с особой благодарностью вспоминаешь своих первых семинаристов: по матанализу – Александра Михайловича Полосуева, по теоретической механике – Николая Николаевича Колесникова. С ними обоими у меня также были очень хорошие отношения. Не приведёшь ли ты какие-нибудь “интересные моменты”, связанные с ними?
Ответ: Александр Михайлович был исключительно доброжелателен к студентам. Меня он как-то выделил. Наверное потому, что я много расспрашивал. Он увлеченно рассказывал о своей науке и о своих теоремах. Диофантовы приближения, рекуррентные уравнения в теории чисел, ТФКП. Благодаря ему весьма уважаю теорию чисел, хотя сам в ней никогда не работал. Александр Михайлович возглавлял общество «Знание» на мехмате. Лауреат премии М.В.Ломоносова за педагогическую деятельность. Уже потом, встречаясь на факультете, каждый раз расспрашивал – чем занимаюсь, каковы успехи и неудачи. Много рассказывал мне об истории мехмата. Глубоко разбирался в явных и тайных пружинах. Удивительно яркая и «теплая» личность.
Николай Николаевич Колесников «вел меня» и по науке, и по жизни, когда я учился на отделении механики, будучи учеником Валентина Витальевича Румянцева на кафедре теоретической механики. Прекрасно знал свою науку. Много мне рассказывал, учил, наставлял. Написал книгу по классической механике. Был исключительно скромен, даже излишне. Интересовался нумизматикой. На этой почве общался с моим папой, который собрал большую коллекцию русских монет. Помню, как-то сводил меня на специальную смотровую площадку у шпиля МГУ. Тогда непросто было туда попасть. Открылся фантастический для меня вид на Москву. Был сильный ветер и дождь. Рассказывал мне поразительные, но неофициальные (обычно умалчиваемые) сюжеты из истории строительства здания МГУ. В том числе и о подземных этажах нашего огромного здания. Было там кое-что таинственное. Я подарил Николаю Николаевичу ко дню рождения свою картину, нарисованную маслом.
6. Музыкально-просветительный “Клуб ВЕАФ” появился на Мехмате МГУ, когда его организаторы (Виктор Ерохов и Анатолий Фоменко) были ещё студентами чуть ли ни 1-го курса. Но про Виктора Ерохова я “ничего не нашёл” в Интернете – не знаешь ли ты, какова его судьба?
Ответ: Да, мы организовали Клуб ВЕАФ, будучи на первом курсе. К сожалению, потом контакты с Виктором оборвались. Сегодня ничего не знаю. Когда составлял «Летопись Клуба ВЕАФ-ТОПАЗ», попытался найти его, узнать что-либо. Опрашивал некоторых сокурсников, но ничего не удалось. К счастью, список наших лекций-концертов у меня сохранился и вошел в «Летопись». Грустно, но с запозданием спохватываемся. Необходимо «удерживать письменную память» о том, что было вокруг тебя. Как выясняется, то, что не записано, исчезает без следа. А по прошествии многих лет уже «не у кого спросить».
7. Преемником “Клуба ВЕАФ” стал “Клуб ТОПАЗ” (ТОля Фоменко, Валера Пахомов и
Александр Звонкин). Если мне не изменяет память, Валера Пахомов потом работал в
“Колмогоровском интернате”, а Саша Звонкин стал известным Московским репетитором.
С ними связь у тебя не утерялась и поныне?
Ответ: Да, Валера некоторое время работал в Интернате. Кстати, с 1966 по 1976 год там действовал один из основных филиалов нашего Клуба ТОПАЗ под руководством Валеры Пахомова. Контакты с Валерой у меня сохранились, иногда перезваниваемся, делимся новостями.
Валера был торговым представителем РФ в Африке ( Конго, Заир, Центральная Африканская Республика, Чад, Камерун, Габон, Экваториальная Гвинея), начальником отдела инвестиций в Тюменской Нефтяной Компании, потом в «ЕвразХолдинге». Саша Звонкин давно уехал во Францию, профессор в университете города Бордо. Известный автор многих статей, книг по математике, а также нескольких книг для школьников. Несколько лет тому назад приезжал в Москву, заходил с женой Аллой к нам в гости. Вспоминали многое, в том числе и Клуб ТОПАЗ. Саша привез бутылку шикарного вина «Бордо». Когда открыли, объяснил, что пить «просто так» нельзя. Чтобы полностью ощутить ароматы и вкус, надо следовать некоему правильному ритуалу, соблюдать нужные интервалы времени между бокалами и отслеживать температуру вина. В общем, некая интересная наука. Я ею не владею.
8. Поскольку ещё со школы ты много интересовался физикой, то понятно, что в МГУ тебя “потянуло на механику”. И вполне естественно, что, при выборе кафедры в конце 2-го курса, ты решил специализироваться по теоретической механике.
Валентин Витальевич Румянцев сразу согласился быть твоим научным руководителем?
Ответ: Валентин Витальевич согласился сразу. Во-первых, я был отличником, а во-вторых, уже посещал его спецкурс по устойчивости и функциям Ляпунова. Так что он меня уже видел на своих лекциях. Посещал я также и спецкурс Дмитрия Евгеньевича Охоцимского по небесной механике и динамике космических полетов. Но спецкурс Румянцева привлек меня больше, и я обратился именно к нему. И очень рад, что он согласился. Дал мне хорошую задачу. Я многое узнал тогда из области динамических систем. Наверное, именно поэтому через много лет, будучи уже математиком, я снова увлекся гамильтоновыми динамическими системами, проблемами их интегрируемости и топологической классификации. Неоднократно выступал на известном семинаре Румянцева со своими результатами.
9. Потом твои научные интересы “склонились к математике”, и ты, не без помощи Льва Абрамовича Тумаркина, перешёл на кафедру дифференциальной геометрии. И твоим научным руководителем стал заведующий этой кафедрой Пётр Константинович Рашевский.
Не страшно ли было к нему идти – или ты по жизни стараешься ничего не бояться?
Ответ: Конечно, волновался. Выдающийся математик, прекрасный лектор. Но опять-таки, я уже посещал его спецкурс по группам и алгебрам Ли. Было интересно. Так что Петр Константинович видел меня на лекциях. Тем не менее, спросил, почему я решил перейти с отделения механики на математику. Я объяснил. Сказал, что, занимаясь динамическими системами на кафедре теоретической механики, понял, что мне не хватает более глубоких знаний по геометрии и топологии. И хочу освоить. А Ваши лекции мне многое дали. В общем, он согласился. Интересно, что конкретно узкую задачу давать мне не стал, а рекомендовал во время посещений его научного семинара самому выбрать – что интересно. И я выбрал. Он одобрил, посоветовал, что изучить. То есть «не держал на коротком поводке», предоставил большую свободу. Под таким его «широким руководством» я и стал работать в области современной геометрии.
Перейти на Отделение Математики мне действительно предложил мой лектор по математическому анализу Лев Абрамович Тумаркин. Это был прекрасный лектор. Он обратил на меня внимание, поскольку я неоднократно подходил к нему за задачами, чтобы решать их и лучше овладеть предметом. В итоге, через некоторое время он неожиданно пригласил меня к себе домой «на чай», побеседовал и предложил мне «полностью стать математиком». Поддержал меня также и Павел Сергеевич Александров.
На твой общий вопрос «о страхе и боязни» отвечу так. Опрометчивым я никогда не был, но то, что считал правильным в науке, старался отстаивать, даже в сложных ситуациях. Например, из-за моих исследований по созданию математических методов для датировок некоторые «научные оппоненты» писали индивидуальные и коллективные доносы в высокие инстанции, в ЦК КПСС, а потом Президенту РФ, требуя уволить меня из МГУ и лишить звания академика. А некоторые «критики» в качестве убедительной научной дискуссии организовывали стрельбу по окнам квартиры. Пулевые отверстия и сетка трещин в стекле. Запугивали.
10. Ты был, видимо, круглым отличником и получал повышенную стипендию. Кроме того, ты продолжал активно рисовать и вести регулярные заседания музыкального клуба. Но ведь
это чудовищная нагрузка! Как ты расслаблялся – спорт, походы и т.п.?
Ответ: Да, отличник и повышенная стипендия. Нагрузка была большая. Лекции, семинары, спецкурсы, библиотека, научные семинары. Сильно уставал. Шестидесятые и семидесятые годы - были годами расцвета, взлета мехмата. Студенты целиком "варились в мехматском котле". После напряженного дня хотелось отдохнуть. Наш Клуб ТОПАЗ стал романтическим, ритуальным местом, куда приходили как в некий храм (здесь нет преувеличения). На спорт у меня времени уже не было. Впрочем, иногда играл в футбол на наших университетских площадках. Но не часто. В далекие походы не ходил. Хотя искренне завидовал тем, кто уезжал на Алтай, на Кавказ, на север на байдарках и т.п. Уже работая в МГУ, много раз ходил на лыжах по Подмосковью с женой Таней и друзьями. Летом и осенью часто ходили в многочасовые походы за грибами, разжигали в лесу костры.
11. В 1967 году, на 1-ом году твоей аспирантуры, в Издательстве МГУ, появилась твоя первая публикация (причём, сразу же в виде в виде книги): А.Т.Фоменко, В.Л.Гутенмахер. “Гомотопическая топология. Часть 1”. В следующем 1968 году, там же в Издательстве МГУ, появилось её продолжение: Д.Б.Фукс, А.Т.Фоменко. “Гомотопическая топология. Часть 2”.
А в 1969 году, опять же, в Издательстве МГУ, была опубликована уже единая книга:
Д.Б.Фукс, А.Т.Фоменко, В.Л.Гутенмахер. “Гомотопическая топология” - в дальнейшем эта книга приобрела широкое международное признание.
Как организовался ваш тандем?
Ответ: В 1966 году прослушал спецкурс Дмитрия Борисовича Фукса по гомотопической топологии. Замечательный математик. Сдал ему экзамен по курсу на «отлично». Активно увлекся, прочитал много статей. Видя это, Дмитрий Борисович предложил мне совместно с ним написать книгу по этой науке, молодой и бурно развивающейся. Русских книг по ней тогда практически не было. Вместе с Д.Б.Фуксом и Виктором Львовичем Гутенмахером (его учеником) мы такую книгу быстро написали. Я проработал большой материал. Книга вышла в следующем году. Она выделялась не только ярким содержанием (кроме того, была доходчиво написана), но и тем, что я нарисовал для нее много нестандартных иллюстраций, разъясняющих геометрический смысл сложных теорем. Иллюстрации оказались удачными, существенно помогали. Книга пользовалась большим успехом. Например, по воспоминаниям Т.Н.Фоменко, в Воронежском университете ученики известного профессора Ю.Г.Борисовича активно изучали топологию на семинарах по этой книге. В существенно обновленном виде, была издана Д.Б.Фуксом и А.Т.Фоменко в изд-ве Наука, затем дважды переведена на английский язык в разных издательствах, в частности в изд-ве Springer в 2015 году. Дмитрий Борисович давно работает в США. Мы снова общались при издании нашей книги в Шпрингере.
12. В том же 1967 году, в связи с твоими картинами, идеологически выполненными, так сказать, “не в духе социалистического реализма”, тебя, для проработки, вызывали в партбюро Мехмата МГУ. Не помнишь ли ты, кто с тобой проводил тогда “воспитательную беседу”? И, если я правильно понял, c кем, по поводу твоего творчества потом пришлось объясняться Павлу Сергеевичу Александрову?
Ответ: Нет, фамилий «партийных воспитателей» не помню. В памяти отпечаталось только, что двое беседовали со мной в нашем Парткоме Мехмата и один в Парткоме МГУ. Речь шла о моих «необычных иллюстрациях» к книге «Гомотопическая Топология». А также по поводу выставок этих и других моих графических и живописных работ. Не только в МГУ, но и в других вузах, институтах и организациях Москвы. А также в других городах СССР. На тот момент у меня уже было несколько десятков таких выставок. А Павла Сергеевича вызвали в Партком МГУ в другое время и по другому поводу. Там с ним беседовали человека три-четыре. По поводу нарисованного мною «нестандартно-живописного» огромного объявления о музыкальном вечере «Александровские вторники». Исполнялись «Страсти по Матфею» Баха. Ну я и изобразил Голгофу, огромный черный крест, на котором распят Христос, багровый закат, толпы народа... В общем, было впечатляюще. Весьма. Вывесили на первом этаже Главного Здания МГУ. Вечером большая Гостиная Б-16 набилась битком. На подоконниках сидели. С кем в Парткоме беседовал потом Павел Сергеевич (куда его вызвали), он мне не сказал. Оппоненты осуждали якобы «неправильную пропаганду религии». Но в итоге Павел Сергеевич отстоял программу и «мою живопись». Санкции к нам применены не были.
Кстати, о персональных выставках моих графических работ. Всего их было более сотни. Во многих городах СССР и России в США, во Франции, в Голландии, в Индии… Принимал участие и в коллективных выставках. Например, известная выставка «Учёные рисуют», ездившая по разным городам и странам, где было с большим успехом представлено несколько моих работ. Скажу также об одной из недавних. 13 марта 2015 года, прямо в день моего 70-летия (так совпало), в Государственной Третьяковской Галерее (в здании на Крымском Валу) открылась выставка «Гиперреализм. Когда реальность становится иллюзией». Меня пригласили участвовать. Всего было представлено около сорока художников, творивших в конце 1960-х – начале 1990-х годов. Было выставлено одиннадцать моих работ. Им отвели в Галерее отдельный зал. Для меня это стало неожиданным, приятным и важным событием. На открытии собралось много народа, была пресса, телевидение. Около моих работ постоянно находилась толпа зрителей. Здесь же организаторы выставки разместили видео-экран, на котором демонстрировался мультфильм «Перевал», живописный ряд которого целиком основан на моих работах. 16 мая 2015 года в конференц-зале Третьяковской галереи на Крымском валу состоялась моя встреча со зрителями. Рассказал об истории создания «Перевала», о своих работах, об иллюстрациях к «Мастеру и Маргарите». В июне 2015 года вышел в свет большой, роскошно изданный каталог выставки: «Гиперреализм. Когда реальность становится иллюзией». Государственная Третьяковская Галерея. - Москва, изд-во Галарт, 2015. Мои работы удостоились особого внимания. Дело в том, что в каталог были включены далеко не все работы художников, представленные на выставке. А вот одиннадцать моих работ, то есть ровно столько, сколько было выставлено, в каталог вошли полностью. Мои графические работы много лет используются разными авторами в разнообразных книгах по математике и приложениям, а также в поэтических сборниках, альбомах. Было их довольно много. Изданы альбомы моих работ – в 1990 году Американским Математическим Обществом (Mathematical Impressions), и в 2001 году – издательством МГУ (Математика и миф сквозь призму геометрии). Сейчас готовится еще одно издание. Имеются постоянные экспозиции копий моих картин в нескольких музеях.
13. В 1969 году, за год до окончания аспирантуры, ты стал ассистентом кафедры Дифференциальной геометрии. Большая ли нагрузка на тебя сразу “обрушилась”?
Ответ: Да, весьма. Доходило иногда до 24 часов в неделю. Лекции, семинары. Кстати, консультации – не в счет. Считалось, что это «само собой разумеется». Причем вел семинары не только по геометрии, но иногда давали семинары по теоретической механике на отделении механики. Помогал своей первой кафедре. Помню, это было тяжелое время. На научную работу времени оставалось немного. Но выдержал.
14. Кандидатскую диссертацию ты защитил в 1970 году, а через два года (в 27 лет !) - и докторскую диссертацию. Твоими оппонентами по докторской были Михаил Михайлович Постников, Дмитрий Викторович Аносов и Владимир Михайлович Алексеев, а внешний отзыв на неё был написан Владимиром Абрамовичем Рохлиным. Видимо, ты со всеми этими замечательными математиками был уже хорошо знаком.
А с Марком Иосифовичем Вишиком, на семинарах которого ты много рассказывал о своих результатах, ты потом не сотрудничал? Вопрос у меня возник потому, что Марк Иосифович позднее (в 1993 году) перешёл на работу к нам на кафедру общих проблем управления.
Ответ: Да, Михаила Михайловича, Дмитрия Викторовича, Владимира Михайловича и Владимира Абрамовича хорошо знал как по математике, так и вообще по мехматской жизни. Еще будучи студентом, посещал спецкурсы Постникова, Аносова, Алексеева и доклады Рохлина на семинарах по топологии и на Математическом Обществе. Бывал у них дома. С Аносовым активно обсуждали математические проблемы, в том числе и создаваемую мной теорию топологической классификации интегрируемых гамильтоновых систем. С Алексеевым обсуждал некоторые вопросы небесной механики. Рохлину рассказывал подробности моего решения многомерной проблемы Плато в классе спектральных поверхностей. С Постниковым обсуждал проблемы математических, астрономических, статистических методов датирования событий, упоминаемых в письменных источниках. А вот с Марком Иосифовичем конкретного сотрудничества не состоялось, хотя регулярно общался с ним и посещал его знаменитый семинар. Благодарен ему за многочисленные беседы по теории дифференциальных уравнений, которая меня весьма интересовала. А он был крупнейшим экспертом в этой области. И очень доброжелательным человеком.
15. В 1977 году, будучи уже маститым математиком, но проживающим всё ещё в университетском общежитии “ДАС”, ты женился на Татьяне Николаевне Щёлоковой, впоследствии ставшей доктором физико-математических наук, профессором факультета ВМиК МГУ. Репрессии не миновали и её семью – дед её, будучи церковным регентом в Алма-Ате, в 1937 году был расстрелян по ложному обвинению (тема Сталинских репрессий церковных регентов мне знакома – мой дед по материнской линии, будучи (с 1920-ых годов) регентом в Москве, правда, расстрелян не был, но на всю жизнь был объявлен “лишенцем”).
Как ты думаешь, почему так называемые “служители культа”, почти повсеместно, не только властью, но и населением, широко подвергались гонениям в “богобоязненной” России?
Ответ: Когда власть более или менее устанавливается, основная масса населения вынуждена подчиниться. В целях самосохранения. И когда власть начинает преследовать кого-то, то большинство населения (будучи, кстати, не в курсе дела) «соглашается и поддерживает», причем убеждает себя, что это согласие искренне. И нестройным хором осуждает гонимых. Когда мой отец подвергся (несправедливому, как потом официально, через много лет, было признано) давлению в Донбассе, то практически все друзья и знакомые нашей семьи тут же испуганно отшатнулись. А при встрече на улице переходили на другую сторону, чтобы не здороваться. Ничего удивительного нет.
16. Отвлёкшись от математики “в сторону”, не могу не коснуться твоего тезиса, что, всё-таки, «КПСС была прочным стержнем СССР». В моём понимании в основании “прочноcти” всенародного стержня должны быть заложены, прежде всего, гуманизм и доброта. А КПСС незаслуженно обидела многих тех, кто искренне был готов трудиться на благо построения нового общественного строя, о котором «мечтали лучшие умы человечества». И, в связи с этим, добавлю о своём несогласии с, как я понял, поддерживаемой тобою, мыслью писателя нашего времени Захара Прилепина о том, что «нельзя обижаться на своих правителей даже если среди них есть “ничтожные” люди». Этак можно докатиться до людоедского высказывания (на страничке Facebook) протоиерея (возможно уже “извергнутого из священного чина” церковным руководством) Всеволода Чаплина: «Нужно дать понять, что, в отличие от американцев, мы совершенно не боимся разрушения крупных городов. Чего бояться людям, живущим вечностью? А глубинная Россия без городов-миллионников с их кислотной пеной – только лучше жить будет».
Я не прав?
Ответ: С цитированными тобой высказываниями Прилепина и Чаплина, конечно, ни в коей мере не согласен. Вообще, за их творчеством и выступлениями не слежу. От меня это далеко. Тот факт, что Прилепин поддерживает Донбасс в гражданской войне с Киевом, вызывает у меня уважение. А вот по поводу того, что «КПСС была прочным стержнем СССР», скажу так. Вот точная цитата из моей книги, лишь кусочек из которой ты приводишь: «Ведь при всех своих недостатках, КПСС 60-80-х годов была стержнем, позвоночником СССР». Эту мысль считаю правильной. Государство должно вращаться вокруг некоего стержня-позвоночника и опираться на него. В противном случае наступает анархия и кровавый хаос. Оценивать стержень в терминах «хороший-плохой» вряд ли уместно. Одних он устраивает, другим не нравится. Важно другое – гарантирует ли он устойчивость и развитие государства в целом. Когда стержень ломают, наступают, например, «лихие девяностые». Разваливают государство и погружают в тяжелую смуту. Часто кровавую. Мы всё это наблюдали вплотную.
17. Кстати, я был весьма удивлён твоим несколько “критическим” отношением к Владимиру Высоцкому, и что его популярность нивелируется у молодёжи.
В 1980-ом году, почти одновременно с Владимиром Семёновичем Высоцким, скончался французский шансонье Джо Дассен /Joe Dassin/. И одна моя тётя, насмешливо относящаяся к “бренчанию под гитару дворовой поэзии” Высоцкого, при глубоком обожании мелодичного песенного творчества Дассена (которое и мне нравится), поспорила со мной, что Высоцкого забудут уже лет через десять, а песни Дассена будут звучать в СССР ещё многие десятилетия. К сожалению, тётя вскоре умерла – иначе я выиграл бы спор, утверждая, что скорее Дассена скоро забудут, а популярность Высоцкого не уменьшится. В доказательстве моей правоты достаточно спросить на улице первых попавшихся молодых людей о том, кто такой Владимир Высоцкий и кто такой Джо Дассен – про Высоцкого, уверен, практически каждый ответит «артист, поэт-песенник», про Дассена почти каждый ответит «не знаю».
Ты будешь спорить со мной?
Ответ: Спорить не буду. Поскольку слова’, что популярность Высоцкого нивелируется у современной молодежи – это не моя мысль, а цитата из книги Игоря Ростиславовича Шафаревича. Вот точный фрагмент из моей книги. «Одно время увлекался песнями Владимира Семеновича Высоцкого, даже участвовал в организации одного из его концертов в МГУ, перед студентами. Но потом, правда не сразу, значительно остыл к ним. Особенно, когда «грянула» перестройка-переворот Горбачева-Ельцина. Кстати, как справедливо заметил однажды И.Р.Шафаревич по поводу Высоцкого, настораживало, в частности, то обстоятельство, что, например, радиостанции «Голос Америки», «Свобода» объявили Высоцкого идеологом советского диссидентского движения, человеком, бросившим перчатку тоталитарному строю. «А в то же время – гастроли за границей, постоянный паспорт для поездок туда в любое время. Был такой тонкий слой тогдашней элиты: баловни режима, подкрашенные едва заметным фрондированием. И успех Высоцкого был недолговечен, сейчас у молодежи иные кумиры» (И.Р.Шафаревич, Сочинения, М., Феникс, 1994, т.2, с.319). Впрочем, до сих пор храню некоторые магнитофонные записи песен Высоцкого (хотя уже их не слушаю)». Джо Дассен, конечно, неплохой певец, но в России имя Высоцкого значит, конечно, несоизмеримо больше. У нас, действительно, хороший поэт – больше, чем хороший поэт. До сих пор в некоторых жизненных ситуациях в голове мелодически всплывают яркие мысли и отточенные формулировки из песен Высоцкого. Многие помню наизусть. Например.
«За нашей спиной в шесть тридцать остались, я знаю,
Не только паденья, закаты, но взлет и восход.
Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю.
Восхода не видел, но понял: вот-вот и взойдет».
18. Но вернёмся к математике.
В 1980-м году ты становишься профессором Мехмата МГУ, в 1990-м – при поддержке Сергея Петровича Новикова членом-корреспондентом РАН, в 1994-м – академиком РАН.
Академическая деятельность много времени у тебя занимала?
Ответ: На выборах меня активно поддержали несколько академиков. Потом деятельность в Академии потребовала много сил. В частности, из-за этого я перестал рисовать. Моя «живописная фаза» оборвалась. Времени не стало. Да и настроение сменилось. Был, например, членом Экспертного Совета ВАК по математике, членом Президиума ВАК, заместителем академика-секретаря Отделения Математики РАН, секретарем экспертной комиссии при Президиуме АН СССР по присуждению Премии им.Н.И.Лобачевского, членом различных комиссий по присуждению математических премий РАН и т.д. Но потом, осознав, что такая нагрузка мешает научному творчеству, резко сократил объем административных занятий. С тех пор минимизирую «администрирование». Основное внимание уделяю математике и ученикам.
19. Как ты подружился с физиком Владимиром Викторовичем Белокуровым и даже вёл с ним совместный спецсеминар про «квантовый компьютер»?
Я немного контактировал с Владимиром Викторовичем, когда он был проректором МГУ, и сожалел, что такой деликатнейший человек “покинул ректорат”. Кстати, его хорошо знает мой приятель, физик, Эдуард Кэбин, который пытался устроить нам поездку в Таллин, к сожалению, не состоявшуюся.
Ответ: Познакомился с В.В. Белокуровым через профессора нашей кафедры Соловьева Юрия Петровича. У него были совместные научные интересы с Владимиром Викторовичем. В 1998 году я организовал на Мехмате научный семинар "Квантовый компьютер". Идея была простой: познакомить математиков с популярной темой и разобраться в ней. Среди соруководителей семинара были Соловьев и Белокуров. Семинар пользовался исключительной популярностью, работал два года. Вскипали чрезвычайно бурные споры. Но потом мы поняли, что этап строгой математической формализации множества этих идей пока не наступил. И мы решили на время отложить дискуссии и вернуться к ним, когда «квантовый компьютер» обретет более осязаемые очертания. Будучи много лет проректором МГУ, Владимир Викторович оберегал университет от разнообразных ударов, как извне, так и изнутри. Дружим с ним до сих пор. Обсуждаем как физику и математику, так и жизнь МГУ, и вообще жизнь страны.
20. В 1983-м году, после смерти Петра Константиновича Рашевского, кафедра дифференциальной геометрии “слилась” с кафедрой высшей геометрии и топологии, возглавляемой Сергеем Петровичем Новиковым. Там ты проработал до 1992 года – года “воссоздания самостоятельной кафедры дифференциальной геометрии, к названию которой было приписано и приложений”. Интересно,что решение “о воссоздании” самостоятельной кафедры дифференциальной геометрии, во главе с тобою, было принято ректором Анатолием Алексеевичем Логуновым, девять лет назад “отнявшего” эту кафедральную самостоятельность.
На вашей воссозданной кафедре сразу же “был взят крен на компьютеризацию”, что так притягивает современных студентов Мехмата МГУ?
Ответ: Наша кафедра развивает новые методы в дифференциальной геометрии и топологии. Сегодня в эту фундаментальную область чистой математики глубоко проникли идеи и методы компьютерной геометрии. Не в смысле программирования, а в плане обнаружения и создания геометрических алгоритмов, позволяющих решать задачи, ранее недоступные. Поэтому и решили в названии кафедры отразить это обстоятельство. Так и появилось слово «приложения». Мы учим студентов, в первую очередь, фундаментальной геометрии и топологии. Но также и компьютерной геометрии, проникшей сегодня в чистую математику, в распознавание образов, в военное дело, в создание фильмов, в банковское дело и т.д. Например, созданная нами топологическая теория интегрируемых биллиардов неожиданно позволила моделировать (эффективно и наглядно) сложные динамические системы со скрытыми симметриями в физике и механике. Некоторые важные результаты в теории топологической классификации интегрируемых гамильтоновых систем, разрабатываемой мною, моими учениками и коллегами, были получены при помощи компьютерной геометрии.
21. Возникший в середине 1980-ых годов твой семинар с Валерием Васильевичем Козловым
по Геометрии и Механике функционирует на Мехмате МГУ и поныне?
Ответ: Да. Это, может быть, удивительно, но семинар действует до сих пор. То есть более тридцати лет! Правда, сегодня он собирается уже не каждую неделю. Но время от времени Валерий Васильевич и я собираем коллег, студентов, аспирантов в нашей большой мехматской аудитории 16-10 и обсуждаем новые результаты и идеи на стыке Геометрии и Механики. В рамках этого семинара возникли новые научные направления. Например, мысль о создании уже упоминавшейся выше теории топологической классификации интегрируемых систем с двумя степенями свободы зародилась у меня именно здесь. Семинар называется «Геометрия и Механика», как много лет тому назад. Кстати, в этом сотрудничестве ученых разных направлений – уникальное преимущество нашего факультета, где тесно переплетаются эти две области знания. Недаром Валерий Васильевич и я начинали свою деятельность как механики, а затем расширили ее и на математику.
22. Мне импонирует, что ты не скрываешь свою гражданскую позицию на происходившее (и происходящее) в нашей стране. Однако, как мне показалось, её содержание ты высказываешь не всегда полно.
Например, осуждая развал СССР в 1991 году, ты умалчиваешь, что практически никто и нигде не выступил с демонстрациями в защиту целостности этого государства.
Из разумных соображений удерживая в 1993 году порывы мехматян «идти на защиту Белого Дома», ты не информируешь их о сомнительных личностных устремлениях лидеров парламента Руслана Хасбулатова (бывшего аспиранта Экономфака МГУ, прославившегося “своим цинизмом” на посту секретаря Вузкома МГУ) и Александра Руцкого (менявшего свою политическую позицию) “самим захватить высшую власть в стране”.
Сожалея об оскудении Мехмата МГУ в связи с эмиграцией за рубеж ряда его специалистов, ты не говоришь о том, что поток поступающей на наш факультет толковой молодёжи, всё-таки, не иссякает.
А как, по твоему мнению, нынешняя молодёжь Мехмата МГУ интересуется политикой, или их мысли заняты лишь “меркантильными” интересами?
Ответ: Ты задал объемный вопрос. Отвечу по порядку. Действительно, когда СССР развалили, толпы на протестующих на улицы не вышли. Ни в коей мере не считаю себя специалистом в политике, но мысль выскажу. Страну разрушили сверху, организовав удавшийся государственный переворот Горбачева-Ельцина прямо «в мозгу государства». Населению же через СМИ внушали, что «всё идет как надо, к новому светлому будущему». Сделали анестезию. Сценарий развала страны народу, конечно, не сообщали. Знали и писали его немногие, кто был «наверху». Поэтому обманутое население «внизу» растерянно наблюдало за тектоническими разломами, не понимая сути. А когда всё погрузилось в хаос, каждый начал метаться из стороны в сторону, пытаясь выжить в новой реальности. Возникло броуновское движение, чего и добивались «реформаторы».
Далее. О Хасбулатове и Руцком. Не следил подробно за их биографиями и деятельностью. Однако не соглашусь с тем, что не предупреждал студентов о сомнительности устремлений этих лиц. Вот что я говорил: «Две верхушки власти борются друг с другом, и привлекают на свою сторону доверчивую молодежь. Которая и гибнет в первую очередь, как пушечное мясо». А в итоге, я говорил и писал так: «Ни Р.И.Хасбулатов, ни А.В.Руцкой, возглавлявшие оппозицию Б.Н.Ельцину и находившиеся в Белом Доме, почему-то не пострадали во время кровавого штурма. А через некоторое время, - кстати, небольшое, - были, попросту, благодушно отпущены на свободу. Причем ельцинская власть вручила им потом неплохие административные посты. И они благодарно приняли их. Странно всё это. А ведь за ними в 1993 году пошли и погибли многие сотни человек. Может быть, даже тысячи. В основном, молодых, только-только начавших жизнь. В том числе и наши студенты».
Не соглашусь и с тем, что умалчиваю о потоке толковой молодежи на мехмат. Вот о чем я неоднократно говорил. В 90-е годы на протяжении нескольких лет конкурсы на естественно-научные факультеты МГУ упали. Многие молодые люди устремились в бизнес и в обслуживающие его профессии. Однако, затем маятник пошел в обратную сторону. Общество вновь осознало незаменимость точных наук. На мехмат вновь пошли талантливые студенты, причем их стало много. Конечно, случались годичные колебания, но в целом число способных молодых людей у нас вновь стало расти. Мы, сотрудники мехмата, сначала не понимали происходящего. Ведь профессия математика, научного работника или преподавателя высшей школы оплачивалась, да и оплачивается до сих пор, весьма низко, а потому вроде как «не престижна». И тем не менее, молодежь шла и идет к нам. Конечно, после окончания мехмата многие выпускники получали престижную высокооплачиваемую работу не в чистой науке, а в различных фирмах, связанную с компьютерами, созданием алгоритмов, с защитой информации и т.п. И тем не менее, многие студенты увлеченно изучали высшую математику и современную механику, не столько ради прикладного и «денежного» интереса, сколько ради самой науки.
И наконец, о меркантильности нынешних студентов. Конечно, сложившаяся атмосфера нацеливает молодежь на зарабатывание разумных денег. Стипендии весьма малы. Многие ребята подрабатывают. Это естественно. Но те, с которыми я общаюсь, искренне интересуются математикой, приложениями. Политикой, в общем, не увлекаются, и это правильно. Математики должны учиться математике, физики – физике, а политику изучают студенты гуманитарно-политических факультетов. Политик – это тоже профессия.
23. Сотрудничество с Александром Сергеевичем Мищенко, с которым ты получил в 1996 году Госпремию РФ, по-прежнему продолжается? Не осложняет ли такое сотрудничество то, что Александр Сергеевич - ученик Сергея Петровича Новикова?
Ответ: Нет, не осложняет. Мы с Мищенко неоднократно и плодотворно работали вместе. В результате сделали несколько важных математических работ. Несколько раз и подолгу вели совместные спец-семинары на мехмате. При этом, надо сказать, наши характеры, мировоззрение и поведение весьма сильно отличаются, и иногда между нами вспыхивали разногласия и конфликты, порой довольно резкие, как по работе, так и в разных других вопросах, так сказать, «по жизни». Однако, мы всегда старались (и нам это удавалось) поступать так, чтобы это не влияло на нашу совместную научную деятельность. А теперь по поводу С.П Новикова, бывшего научного руководителя Мищенко. Известно, что он многократно выступал в прессе, в интервью, в интернете с обвинениями против самых разных ученых. Например, против И.М.Виноградова, И.Р.Шафаревича, М.М.Постникова, А.А.Логунова и других. В том числе, демонстрировал раздражение против А.С.Мищенко. Это раздражение объясняется, по-видимому, довольно просто: научной ревностью и завистью. Дело в том, что, по моему мнению, А.С.Мищенко - математик широчайшего диапазона. Это проявлялось в том числе и в их совместных работах, что я наблюдал неоднократно. Новиков должен быть за многое благодарен своему соавтору Мищенко. Кроме того, стоит упомянуть следующее. С.П.Новиков получил премию Филдса за доказательство топологической инвариантности рациональных классов Понтрягина (целочисленные классы не инвариантны). Через некоторое время известный математик М.Громов, ученик Рохлина, дал существенно более простое и наглядное доказательство этой теоремы. См.: M.Gromov, «Positive Curvature, Macroscopic Dimension, Spectral Gaps and Higher Signatures”, Functional Anal. on the Eve of 21-st Century, v.II. Progress in Math., Basel-Boston: Birkhauser, Vol.132, (1995). Так вот, радикальное упрощение главной, основной теоремы Новикова было получено, в частности, именно благодаря работам А.С.Мищенко, использованных М.Громовым. В результате, возникло новое научное направление. Об этом Мищенко неоднократно рассказывал на семинарах. Позднее, общую картину, ставшую теперь полностью прозрачной, А.С.Мищенко описал в своем обзоре: «Формула Хирцебруха: 45 лет истории и современное состояние» на конференции «Топология и динамика: Мемориал Рохлина» (19-25 августа 1999 г.). Новиков был весьма раздражен этими яркими результатами вообще, и в первую очередь тем, что инвариантность рациональных классов Понтрягина получила существенно упрощенное доказательство.
Все эти обстоятельства, по-видимому, объясняют, почему С.П.Новиков сделал все возможное и невозможное, чтобы воспрепятствовать избранию А.С.Мищенко в Российскую Академию Наук. Каждый раз, когда разные ученые, в том числе и я, выдвигали А.С.Мищенко в РАН, С.П.Новиков во время академических обсуждений перед голосованием категорически заявлял, что он считает Мищенко своим учеником, и что Мищенко недостоин избрания. Добавляя при этом: «мы его уже отпели». К сожалению, это повторялось несколько раз.
24. Ты, как я понял, подружился с ныне уже покойным философом и публицистом Александром Александровичем Зиновьевым. Но как-то услышав по телевизору от него заявление, что, «Россия обречена жить бедно», а, мол, богатство России - в духовном богатстве её жителей, я перестал интересоваться его творчеством.
А ты солидарен с этой мыслью? Ведь она расхолаживает россиян много трудиться, чтобы обеспечить семье достойный уровень жизни.
Ответ: С утверждением Зиновьева о неизбежной бедности жизни России, конечно, не согласен. Александр Александрович иногда высказывал парадоксальные мысли. Надо сказать, что моя жена Таня и я много общались с ним и его семьей. Бурная, яркая, вулканически противоречивая личность Александра Александровича производила на нас глубокое впечатление. С чем-то мы соглашались, с чем-то спорили, даже весьма резко. Иногда наши точки зрения на некоторые события радикально расходились. Но всегда это было полностью уважительно и взаимно обогащало. Позиция Зиновьева достаточно ярко характеризуется его часто цитируемым высказыванием: «Целились в коммунизм, а попали в Россию». Зиновьев хотел быть полезным России. Не стоит оценивать его творчество в целом по отдельным, иногда резким высказываниям. После своего возвращения в Россию, он активно поддерживал перспективные научные идеи, возникшие в России. В своем творчестве стремился совместить логику и литературу. Например, Александр Александрович много размышлял о том, как вскрывать внутренний "логический скелет" литературных, философских сочинений. В том числе старинных. Как, например, описать "логический костяк" произведений Аристотеля, Платона, средневековых философов? Построение такой "логической матрицы" позволило бы наглядно изобразить структуру философского произведения в виде графа, то есть набора "вершин", соединенных "ребрами" (отрезками). Последователи Зиновьева могли бы реализовать и развить эту его идею.
25. От Виктора Николаевича Латышева я также услышал, что ещё Рэм Викторович Хохлов хотел “слить Мехмат МГУ с ВМиК МГУ”. Но этого не произошло, благодаря объединённому сопротивлению всех мехматян – и “правых”, и ”левых”.
Значит, в нынешнюю эпоху реформ науки и образовании с непредсказуемыми последствиями, всё-таки, можно противостоять “давлению сверху”?
Ответ: Противостоять можно. Но не всегда. В данном случае, и в рамках нашего университета это удалось. А вот многие глобальные реформы образования и науки, проводимые сверху, сильно навредившие и вредящие до сих пор, остановить не удается. Например, и я и многие коллеги из МГУ с самого начала многократно выступали против тестового ЕГЭ. Объясняли на разных уровнях. В том числе, в прессе и по телевидению. Потом (в том числе, надеюсь, и под нашим давлением) кое в чем ЕГЭ подкорректировали. По математике – в лучшую сторону. Но в целом его сохраняют как главный критерий оценки выпускников школ и абитуриентов. В итоге, тестовый ЕГЭ заметно ухудшил школьное образование в области математики (особенно геометрии) и физики. По моему мнению, введение ЕГЭ, а особенно в его первоначальной, тестовой форме, - это было преднамеренное вредительство, нацеленное на развал нашего образования и науки.
26. Продолжая эту тему, интересуюсь твоим мнением: хорошо ли выдерживает МГУ конкуренцию с Высшей школой экономики и Московским независимым университетом за привлечение на учёбу молодёжь? Ведь у конкурентов есть много богатых спонсоров.
Ответ: МГУ не только выдерживает, но по-прежнему занимает ведущие позиции. Несмотря на то, что действительно, в две названные конкурирующие организации вливаются очень большие деньги, а финансирование, например, мехмата, несравнимо меньше (на порядки). Тем не менее, на мехмате постоянно возникают исключительно яркие научные результаты, в том числе (и в первую очередь), открытые нашей талантливой молодежью. Результаты мирового уровня. Наши мехматские научные школы активно развиваются. Но вот попытки привлечь на мехмат деньги спонсоров, в том числе и от наших выпускников, занявших потом видные позиции в бизнесе, пока существенным успехом не увенчались. Кое-что удается, но явно недостаточно.
27. Теперь вот о чём.
В Издательстве “АСТ” у тебя были установлены добрые отношения с его руководителем, мехматянином по образованию, Юрием Владимировичем Дейкало. Но Дейкало уже не руководит “АСТ” – появился “издательский монстр”, объединяющий “Дрофу”, “Эксмо” с “АСТ”, во главе с выпускником МАИ Олегом Евгеньевичем Новиковым.
Удалось ли тебе и с Олегом Евгеньевичем установить дружеские отношения?
Ответ: У нас по-прежнему прочные деловые отношения с руководителями направления в АСТ ( в том числе и с новыми, пришедшими сюда после слияния Эксмо и АСТ), в рамках которого издаются наши книги по применению математических методов для датировок. Книги неизменно пользуются большим успехом. С Олегом Евгеньевичем у нас на данный момент каких-либо специальных отношений нет.
28. Как ты думаешь, в музее Луганска по-прежнему имеется стенд, посвящённый тебе?
Ответ: Да, там был стенд, рассказывавший обо мне, о моих работах по математике, приложениям, и в живописи. Но сегодня о судьбе музея, к сожалению, ничего не знаю. После обстрелов киевской армией 2014-2015 годов, сегодня положение в городе непростое. В целом, Луганск, Донецк - и вообще Донбасс - прошли через чудовищные жернова фашистского нашествия киевской хунты. В том числе, варварские бомбежки Луганска с воздуха. Бомбы рвались в центре города, не очень далеко от дома, где мы когда-то жили. Жили мы улице Челюскинцев, дом 35. А на улицы Донецка, где я когда-то гулял в юности, до сих пор падают время от времени снаряды тяжелой артиллерии. У меня есть родственники и друзья в Донбассе. То, что мне известно напрямую от них, воссоздает в целом картину невероятной несправедливости по отношению к целому народу. Большому, мирному и трудолюбивому. Надеюсь, что музей Луганска после наступления там полного мира, сильно расширится, отразив героизм луганчан.
29. Твоё отношение к ЕГЭ – сохранить или отменить?
Ответ: Отменить как главный критерий оценки интеллекта школьника. В каком-то виде ЕГЭ можно частично оставить как некую полезную дополнительную, но не обязательную информацию. Как, скажем, достижения абитуриента в спорте. Дело вот в чем. Первоначально активно внедрявшаяся система тестов ЕГЭ (которой до сих пор уделяется много внимания, хотя и в ослабленном виде), вредна даже не потому, что ее целью является воспитание «обезьян», а потому, что из естественных наук, в первую очередь, из математики, вымывается сама идея доказательства. Которая фундаментальна. Причем отнюдь не только для математики. Воспитание ума на математических доказательствах вырабатывает у школьника логику мышления, формирует здравый смысл, дисциплину мыслей, умение ориентироваться в окружающем мире, сильно расширяет кругозор. Выпускные и вступительные экзамены (не только по математике) должны проверять умение оперировать логическими конструкциями, а не угадыванием правильного ответа из нескольких вариантов. Благодаря усилиям математической общественности, современное ЕГЭ по математике стало, наконец-то, больше внимания уделять доказательствам. Это хорошо. Но пока этого недостаточно.
30. И твоё отношение к индексам цитирования (“Хиршу”, “i10-индексу” и т.п.) - не являются ли они “удобным средством для борьбы с конкурирующими научными школами”?
Ответ: Не могу пожаловаться на мои собственные индексы цитирования. Однако отношение к этим индексам в целом – у меня отрицательное, поскольку сейчас они административно выдвинуты (опять же сверху) как якобы важные (и даже основные) критерии оценки научной и педагогической деятельности ученых и преподавателей. Как некая дополнительная информация они могут быть любопытны и полезны. Но ни в коей мере не как критерий для, например, избрания или переизбрания преподавателей на должность, для продления рабочего контракта. Оценка специалиста должна исходить от экспертов, от кафедры, где он работает. Кафедра и научная школа – вот главные ячейки сообщества ученых. При этом надо понимать, что разные базы данных, используемые различными «индексами», отличаются тем, что они учитывают различные научные журналы, выбор которых далеко не всегда ясен и иногда даже странен. Причем составители базы данных обычно не сообщают правил и алгоритмов реального, а не теоретического, вычисления тех или иных индексов. Например, не раскрывают так называемые «весовые коэффициенты». При этом, по своему усмотрению, объявляют одни журналы «непрестижными» (и не учитывают их в статистике), а другие – «престижными» (и учитывают). Например, зарубежные базы данных иногда совершенно откровенно игнорируют некоторые известные российские центральные математические журналы. Лишь сравнительно недавно, наконец-то, были созданы свои - российские научные базы данных. Впрочем, пока далекие от совершенства. Ясно, что всё это «оцифрование» довольно расплывчато и субъективно. А потому такие «числовые индексы» весьма удобны для борьбы с неугодными и конкурирующими научными школами. Не исключено, что люди, контролирующие обработку тех или иных баз данных (их имена обычно скрываются), активно этим пользуются. При этом демагогически объявляют свои личные симпатии и антипатии якобы «необходимыми следствиями объективных числовых оценок».
31. Я согласен, что иметь дачу, не имея машины – “пустое дело”. А как ты тогда летом отдыхаешь?
Ответ: Ну, на мой взгляд, дача - это далеко не единственный и далеко не самый лучший вид отдыха, хотя конечно, это дело вкуса и зависит от семейных обстоятельств. Что касается нас с женой, часто гуляем по набережной Москва-реки. Как летом, так и зимой. Летом иногда ездим на море (сейчас реже), изредка в санатории, пансионаты. Плавали на теплоходах в большой круиз по Волге до Астрахани и обратно с посещением 17 городов, а также в круиз от Москвы в Петербург, Валаам и Карелию и обратно. Когда есть возможность, ездим с коллегами и друзьями по городам России или за границей. Интересуемся их историей. Например, много интересного выяснили при посещениях Петербурга, Ярославля, Владимира, Казани, Биляра и Булгара, старинных городов и святилищ Крыма. В том числе, на знаменитом крымском мысе Фиолент, в пещерных" городах Эски-Кермен, Мангуп, Тепе-Кермен, Чуфут-Кале, Кыз-Кермен. За границей – много ценной информации обнаружили в Лондоне, во Франции (в том числе Париж, Тулуза, Монпелье, Марсель, известные катарские замки), в Испании. В городах центральной и северной Италии (Мантуя, Верона, Генуя, Брешиа, Виченца, Болонья, Венеция и др.) В Венгрии (Будапешт и окрестности). В Германии (Бохум, Бонн, Берлин, Дрезден, Нюрнберг, Кёльн, Мюнхен, Бремен, Билефельд, Франкфурт, Аахен и др). В Турции и в Сирии (Стамбул, Дамаск, Алеппо, Босра, огромные замки крестоносцев – Крак, Шираз и др.). В Сирии мы были летом 2005 года. Надо сказать, нам повезло – сегодня в Сирию просто так уже не поедешь. Война. Много времени уделяем музеям, как нашим, так и зарубежным. Мы не просто гуляем по залам, окидывая «равномерным или хаотическим взглядом» многочисленные экспонаты, а стараемся обнаружить и осознать интересующие нас конкретные факты из истории данного региона. По математическим делам посещали также США, Канаду, Францию, Германию, Англию, Голландию, Швецию, Швейцарию, Уругвай, Австрию, Бельгию, Болгарию, Данию, Грецию и др.
32. И последний мой традиционный вопрос: доволен ли ты, как сложилась твоя судьба и
ни о чём ли ты не жалеешь?
Я понимаю, что вопрос этот почти “интимный”, и вполне удовлетворюсь ответом
"в какую-нибудь одну фразу".
Ответ: Я многое видел и многое понял. Далеко не всё, что хотел, смог сделать. Недавно моя жена Таня напомнила грустную фразу Александра Грина: «Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов» (Бегущая по волнам). В целом, мне очень интересно. Благодарен судьбе за это. Есть желание еще многое узнать, понять, услышать, увидеть, осуществить.
33. Большое тебе спасибо, Анатолий Тимофеевич, что ты согласился на это интервью. В заключение позволь пожелать тебе крепкого здоровья и исполнение всех дальнейших замыслов.
Ответ: В свою очередь, выражаю тебе, Василий Борисович, искреннюю благодарность. Издаваемая тобой серия книг-интервью «Мехматяне вспоминают» очень важна не только для нашего факультета, но и для всего МГУ в целом. О мехмате и об МГУ кое-кто специально распространяет нелепые слухи. Это обычная нечистоплотная борьба завистников, конкурентов и неудачников. Каковых много. Нам завидуют. Тайно и явно. Иногда яростно. Поэтому мы должны рассказывать молодежи истину о нашем мехмате. О его прошлом и настоящем. И неустанно повторять эту правду, чтобы ее не забыли и не исказили.
Москва, 10.07.2018 г.
