Книга о Славянорус(c)ком народе, о Великих князьях рус(с)ких и Ростовских от коле корень их произыде на Руси Стольника Алексея, Мусина-Пушкина
1662

Сто двадцать Сказок Стольника Алексея Богдановича Мусина-Пушкина
Списаны с Его рукописи в 1842 году Крестьянином Александром Артыновым

Часть Третья

Стр. 109 – 176 (67 полос скана)

Стр.б/н

Сто двадцать

Сказок

стольника Алексея Богдановича

Мусина-Пушкина

Часть третья

Стр.б/н

 

Оглавление Сказок и Преданий Ростовскаго Края

 

Мудрец Клеобул                                           Стра:               1.

Князь Дометий                                                                      3.

Мудрец Аполофан                                                                 10.

Герман Мунга                                                                        18.

Доротея княгиня                                                                   26.

Помпей князь храбрый                                                        32.

Мудрец Крепкомысл                                                            34.

Княгиня Рапсимия                                                                40.

Князь Тимон                                                                          44.

Князь Фрелаф                                                                        53.

Князь Пламид                                                                       69.

Мудрецы Славолюб и Ясень                                               73.                                                      

Князь Позвезд                                                                       78.

Князь Иракл                                                                           107.

Князь Кнезий                                                                         121.

Мудрец Петрило                                                                   126.

Стр.б/н

Князь Фрелаф                                                Стра:               129.

Княгина Римна                                                                     132.

Князь Герман                                                                        145.

Князь Икар                                                                             149.

Князь Лукий Вер                                                                   159.

Князь Север                                                                           172.

Князь Кустодион                                                                   184.

Князь Салтий                                                                         191.

Князь Мадиус                                                                        199.

Князь Помид                                                                         213.

Мудрец Петрило                                                                   227.

Князь Куява                                                                           232.

Князь Полион                                                                        237.

Буря Богатырь                                                                       245.

Князь Эмма                                                                           251.

Князь Гераклит                                                                      279.

Князь Аппоний                                                                      291.

Князь Катулус                                                                        297.

Михей Русин                                                                          303.

Вельможа Чудодел                                                               310.

Князь Ладон                                                                          314.

Князь Рюрик Варяжский                                                      336.

Стр.б/н

СКАЗКИ И ПРЕДАНИЯ РОСТОВСКАГО КРАЯ

Клеобул Мудрец Веще(и)й

Лета от Сотв: Мира 5544 от Рож: Хри: 36 лет

В одно время князь Энний, находясь в своем городе Гелон, пришел в великий страх и трепет, а с ним и весь город его Гелон. Среди белаго дня стала быть вдруг, великая тьма, как самая глубокая темная ночь. Солнце и луна были черны, как смола. По прошествии этого небеснаго явления, князь Энний собрал всех своих советников, мужей умных и спросил у них, не знает ли кто причины такого небеснаго явления. Тогда ему единогласно все отвечали, что, вероятно, Мир хотел разрушит(ь)ся, но

2.

великия боги спасли его от разрушения.

После этого много у них было разговоров об этом дивном небесном явлении и все суж(д)ения их были различны: кто пони(я)л это так, а дриго (другие?) инако. Только один из вельмож сказал князю Эннию следующее: «Хотя мы целый век будем вести об этом речь нашу и ничего мы не узнаем. Известно мне, что в одиноком и древнем городе Ростове есть озеро Каово, а на этом озере есть остров. И на этом острове живет старец мудрец по имени Клеобул  Вещей, которому лет и веку нет. Тот один только и может сказать истину об этом небесном явлении.

Услышав это, князь Энний послал туда этого вельможу с великою честию и дарами, узнать от того мудреца истину о том дивном небесном явлении. Вельможа тот ходил тогда до города Ростова немалое время, и, возвратясь оттоле, он в присуд(т)ствии князя Энния и собранных всех вельмож и мудрецов его прочел написанную их хартию со слов мудреца. Когда вельможа спросил его об одновременном помрачении солнца и луны и великой тьмы(е), он отвечал на это следующее: «Едино трое, а трое едино, без(с)плотно

3.

образно есть Троица, прежде Бог, таж славо, и Дух (Обра) (скобки в оригинале) с ним, неусыпное существо Божие и естество, не имущее начала, от него же все крепкое существится, словом заклинается небо великаго Бога дело мудрое, гласом отчим иже провеща прежде егда весь Мир утвердил, се Отец проглагола к единородному Сыну. Бога разумети не удобно, ниже и зрещи возможно, есть бо три ипостаси, а не сказанен, существо же его и естество, не имущее в человецех подобия. Почтем Мариам яко добре, сокрывшую таинство веков, от нея же родися Бог благ и благих виновен, злых никако жде. Его ради тьма бысть по всей Земле, Бог творец всего Мира видимаго и не видимаго, волею своею за грехи наши страдал и помер, от этого солнце и луна не могли зреть на его мученическую смерть, померкли и не дали света» (1).

 

Князь Дометий

Лета от Сот: Мира 5599 от Ро: Хри: 91 лето

Князь Дометий был муж великой мудрости и храбрости. По смерти отца своего, князя Александра, ушел

4.

от братей своих к поморским народам на берега варяжскаго моря, избегая великия напасти, предсказанныя ему одним престарелым волхвом народа лонгобард. А это случилось следующим образом.

В одно время князь Дометий охотился на берегу реки Вислы, встретил он идущего навстречу ему маститого старца самых преклонных лет, которому князь Доме(тий) сделал обычное приветствие. Старец остался весьма этим доволен, остановился, опершись на клюку свою, и долго смотрел на князя Дометия молча. Потом сказал ему: «Сын мой, много дивнаго виже я на челе твоем, идем в жилище мое, там поведую я тебе много тайнаго о судьбе твоей».

Князь Дометий пошел по пути со старцем, который во весь путь свой хранил глубокое молчание, которому была причиной глубокая дума, лежащая на челе его, которую князь Дометий мог видеть.

Скоро они дошли до жилища старца. Это была небольшая пещера, но весьма удобная для жизни, которая была устроена в неприступной стремнине, которую огибал быстро текущий ручей.

Там после пустынной трапезы, предложенной старцем, он сказал князю Дометию следующее: «Злая и добрая

5.

судьба твоя начертана рукою провидения на челе твоем. Она велит бежать тебе из дому отца твоего, куда когда-то бежали предки твои князья Энний и Асканий от злаго рока. Там, хотя и постигнет тебя зло тоже самое, что и в доме отца твоего, но вне его все твои напасти скоро приходящия от селе и нуды. Судьба приведет тебя на море Неву (2). Там есть один большой остров (3), на этом острове живет друг мой Мунга Герман, ученик Андруса. Когда постигнет тебя буря житейской напасти, тогда иди к нему, он исцелит тебя от душевныя твои раны».

После такой беседы со старцем князь Дометий в непродолжительном времени ушел из дому(а) отца своего, от братьев своих в землю Поморскую к народу варяго-руссам. Там у князя народа ковки по имени Соломая вступил в супружество с его дочерью княжну(ой) Доротею(ей), славившую(ей)ся душевной и телесной красотой.

Князь Дометий, сын Александров от княгини Доротеи, имел он у себя три сына по имени Аркадий, Кустодий и Фрелафа - одно и то же, и Онория.

В одно время князь Дометий, гуляя(л) с семейством своим по берегу морскому. Супруга его княгиня Доротея и младший сын их Онорий медленной стопой шли по следам

6.

князя Дометия, который с двумя сыновьями Аркадием и Фрелафом далеко ушел вперед.

Вдруг,  слышит он позади себя отчаянный громкий женский голос, требующий его помощи. Он немедленно обращается вспять, отколе слышен был голос, и там, к великому своему страху и печали, видит он корабль морских разбойников, спешно удаляющийся от берега в море с похищенной ими супругой его и сыном, которыя были близко того места, где в засаде скрывался корабль морских разбойников.

Князь Дометий видел уже вдали супругу свою и сына, простирающих к нему руки свои, просящие(их) его помощи. Видя это, князь Дометий едва не лишился тут раз(с)судка своего, когда не мог подать им ни (ка)кой помощи. Он долго стоял на берегу морском и плакал горько, смотря на удаляющийся далеко уже в море корабль, на всех парусах гонимый попутным ветром.

Придя в дом свой, он подавил скорбь свою в себе, пр (пропущены глагол и союз) себя веселый вид и стал утешать детей своих, плачущих о матери, о которой он говорил им, что она с братом их Онорием поехала кат(а)т(ь)ся и скоро возвратится к ним обратно. Этим он только и мог утешить плачущих о матери детей своих.

7.

После этого события жизнь князю Дометию стала становит(ь)ся тяжелою, отчего казалась ему пустой и необитаемая пустыня, где он во время ночи горько тайно плакал о супруге своей. Весь день, напротив, был весел и различно забавлял детей своих и утешал их различно, ожидающих возврата своей матери.

Время, хотя немного, но подлечило сердечныя раны князя Дометия. Желая более раз(с)сеять печаль свою, он с детьми своими переселился к народу монфирам, внутрь страны к ночи, к соседству базилик и сарматов, соплеменными славянам.

Недолго князь Дометий жил там спокойно. Нашли на народ панфиров славяна(е) и роксолана(ы), пленили их, столичный город их взяли приступом и пленных памфилав разделили между собою и увезли с собою.

При разделе военной добычи князь Дометий достался народу базилик. Старший сын его Аркадий достался на долю славян новгородских, а сред(н)ий Фрелаф достала(ся) на долю народу роксолан, которыя увезли его в столичный город свой Ростов на берега озера Каово.

Князь Дометий в одно время с полководцем народа базилик оказал этому народу великия военныя послуги

8.

и блистательныя победы над врагами, вследствие чего стал он быть предводителем народа базилик.

В одно время с многочисленною дружиною это(го) народа князь Дометий ходил он в поход на берега моря Невы на народ куявы, который жестоко оскорбил когда то народ базилик. Куява теперь была побеждена народом базилик, который сделал их своими данниками. Здесь князь Дометий вспомнил слова старца, сказанныя ему на берегу реки Вислы о том, что старец Герман Мунга, живущий на острове моря Невы, исцелит все душевныя его раны.

Победитель народа куявы князь Дометий стал испытывать от на(ро)да куявы старожилов, на каком острове живет старец Мунга. Остров и старец Мунга многим им был(и) известен(ны), некоторые из них были и у него по своим семейным делам.

Князь Дометий немедленно отправляется морем на корабле на остров к старцу Мунге, куда опытный кормчий скоро его туда доставил и привел прямо к старцу Мунге Герману, который принял князя с великой любовию, которому князь Дометий поведал вину своего прихода к нему, о разлуке своей  (с) супругой своей и сыновьями и просил у старца того себе помощи в такой

9.

печали его. На это старец Герман отвечал ему: «Дивныя дела высочайшего промысла над тобой, князь, совершилися и вновь совершатся. Супруга твоя жива и благополучна и ни с кем не разделила ложе твое целомудренное. Только смерть похитила у нее младшего сына твоего Онория. Старший сын твой находится (в) Великом Нове Городе у посадника Силы Телепня. А средний твой сын Фрелаф по пути от Словенича на восток у народа роксолан, среди непроходимых дебрей Севера, в глуши дремучих лесов, в одиноко издревле стоящем городе Ростове, и находится у князя Силослава в дружинах. Ты всех их соберешь по старине под кров свой и среди их покончишь жизнь свою».

Радость великая у князя Дометия, слышав таки слова (пропущено князь) исполни(л)ся великой радости о судьбе распудреннаго своего семейства по различным странам и народам. Когда старец Герман закончил свою речь, тогда князь Дометий спросил у него: «А где теперь находится супруга его (моя)?» На это старец Мунга отвечал ему: «Она теперь царит на берегу моря Невы в городе Стугне. Там ты свидишься с ней и соберешь туда

10.

детей своих»,  -  и, продолжая говорить, старец,  наконец,  сказал ему – я сказал тебе о делах высочайшего промысла, котораго ты не ведаешь. Речь моя будет теперь к тебе о неведомом тебе Боге. В юности моей я был зрителем дел его. Среди белаго дня Со(л)нце померкло и Луна была подобна видом смоле, день превратился в темную ночь на три часа и Земля страшно колебалася. Об этом чудном явлении небесном, бывшем по всей Земле, об этом рассказывал мне друг мой великой мудрец по имени Аполофан вскоре после этого события. Но прежде я скажу тебе некоторую черту из жизни этого мудреца. Она заключается в следующем.

 

Мудрец Аполофан

В одно время кесарь Октавий послал свою качалку звать к себе жену консула Аполофана для любовных своих упражнений. Консул Аполофан сам вместо ее стал в его качалку, чего посланныя не могли заметить

11.

этого подлога, что в одежде жены они принесли к кесарю мужа, для встречи которой он вышел сам. Но вместо ожидаемой красавицы вышел из качалки муж ея с кинжалом в руке, который принудил кесаря поклят(ь)ся, что он впредь ему такой обиды не сделает. И действительно, он исполнил свою клятву. Сам ничего ему не сделал и завещал месть свою пасынку своему кесарю Тиверию (4), который сперва убил сына Аполофанова, а потом убил и консула Аполофана. Приказал сперва заключить его в темницу, из которой он, чрез посредство друзей своих, вышел и ушел морем в греческий город Афины, и там поселился у сына друга своего по имени Дионисия, прозванного по великой не по летам его мудрости Ареопавитом.

В одно время Дионисий и Аполофан близ храма неведомаго Бога, при(й)дя к которому они остановились. Аполофан, смотря на надписан(н)ое над входом в храм имя его, спросил у Дионисия: «Кто такой неведомый Бог?» Дионисий отвечал ему: «Еще той между богами не явился, но в свое время придет, Он бо есть Бог по не царствовати имат на Небе и на Земле и Царствию же его не будет конца. Сократ сказал о нем: «Заклинается небо, великаго Бога дело мудрое, заклинается

12.

гласом Отчим иже провеща прежде егда весь мир утверди с Отцем проглагола к единородному Сыну». В другом месте говорит он же: «Бога разумети не удобно, ниже изрещи возможно, суть Бо Три ипостасен а не сказанен. Существо же его и естество не имущее воплощенныл подобия». Великий мудрец Платон сказал: «Бог благ и благих виновен, злых никако же». Фукудит сказал: «Един Трое, а Трое Едино, безплотно, образно есть Троица. Прежде Бог там слово и Дух с ним». А  Стихихор сказал: «Почтим Мариам, яко добре, сокрывшую таинство века, от нея же хощет родится Бог». Аристотель сказал: «Неусыпное естество Божие, существа, не имущия начала, от Него же все крепкое  существится словом». Сивиллы наши говорили об этом Боге следующее. Персика говорила:  «Сокрушен будет сатана, яко исполнися слово неведомо, и родится от пречистыя девы Марии и будет на Земли пророк велий и нас к Богу Отцу примирит, и к нам на жребяти ослий придет и ис темности отцев изведет и человеки заблудшия обратит, и Себя Сам  заветах даст и верующим в Него грехи отдаст». А Любика говорила следующее: «Приидет день светлости и разгонит все темности за всех грехи,

13.

на Вселенную будет дан новый дар. Бог Превечный воплотится от Девы чистыя родится, от сосцу ея воспитан будет, немых уста отворит и слепым зрение даст, храмы божия раззоренныя исправит, егда его воздвигнет к тому уже не поджвинет во веки станет». А Дельфина говорила следующее: «В чистую Деву Бог вселится и в рабий образ облечется, того уразумеют людие по пророчеству древних пророк Господа своего. Се придет Господь, Пророк ради твоего избавления. Сие весь Мир учением своим просветит и всем верным сердца возвеселит и веруяй в он живот вечный наследует». Хавика сивилла говорила: «Будет девица в младых летах честна и велика и вечному похвалению достоина, от всех женских родов блажество примет на своих руках великаго Царя понесет, Ему же Духом Святым приведены будит три царя и поклонятся Ему в дары совершенною верою и воздадут Ему славу и хвалу и честь, и вся тварь тому возрадуется». А Симия говорила: «Снидет на Землю Бог великий, родится в человечех от Девы чистыя, ветхое животно                                            

14.

тому славу воздаст, Небо и Земля того прославит, блаженство всем людям тем будет, иже его учение слушати имут, увидят чудеса Его, Бога исповедат». Демофила сивилла говорила: «Благоволит Бог избрати себе матерь от девиц и благовестити ей Архангелом своим, иже доблестию благолепием всех превзыде всем, и все люди в роду ублажатся, праведники во веки поживут, иже все и твари Творца того исповедат. Божию величеству вся тварь повинуется, и тои во плоть облечется и с человеки поживет». А Елисспонта говорила: «Призрел Господь Бог с высоты своей на кроткия люди, благословил есть послати на Вселенную всю избавителя Миру той же ея евреянин родит, и всем человеком хрехи отпустит». А Фрагия говорила: «Господь Бог сильных на Земли низложит и гордых уничтожит, яко благоволение крепость, умножит род свой, на Землю возвестит и видима всем Вышняго явит. Злых возненавидит, благих возлюбит. К Девице благовестить Архангела пошлет, яко без сумнения всего Мира радость принесет, от Ней Он примет, божество

15.

смирит и той же плоти верным людям жертву вдаст». А сивилла Европия говорила: «Так верую и веровати велю еже Бога во плоти исповедаю, придет с Небеси на Землю Бога слово превечное живо от Девицы чистыя воплотится и на Земли с человеки поживет, и Царство Его в убогих вместится и праведний тогда ублажаеми будут». Агрифа говорила: «Так ея Богу полюбила, что слово ея Ево воплотило, и егда совершен Бог и человек родится, тогда Сам со грешники вместится, чего ради тако благоволил, дабы от грех всех освободил». А Еврофилия или Еретрия-Ерифрея (5) говорила: «Господь Бог Вседержитель от небеси на землю судити снидет и всем свою божественную силу и славу покажет, тогда всяк воздаст благия же и злыя своими очами узрит, тщеславие же и гордость всех погибнет, злато и сребро ни во что же будет, Земля вострясется и путь кораблей погибнет и паки Земля глубоко си роступит и Ад ис пропасти выступит, тогда труба вострубит всякое человеческое родство из мертвых восстанет, и каждый свое бремя понесет, страх

16.

велик и ужас не исповедим на всех человек будет.  Солнце, Луна и Звезды свою светлость сокрыют, горы, долы и холмы равны будут, река огненная от востока до запада потечет, не чистительная, но мучительная. Тогда и скрежет зубов будет лют, и по своим делам каждый воспримет, закрытыя сердца тайно все покажутся ясно, тогда будет благим благо вечно тако жде и злым зло вечно». Другина Тыбурлине сивилле Девора говорила: «Позде некий на многочаянную сию прийдет Землю, и кроме греха будет плоть без трудными же божества пределы  не исцельных страстей разрешит тление, и сему зависть будет от неверных людей, и на высоте повешен будет, аки бы смерти достойный». Наконец, сам Апполон сказал велегласно во услышание всем: «Един мя понуждает не бренный, иже есть свет три светлый, пострадавый же Бог есть, а не божество пострада самое, обо обое есть и смертен плотию, и истления чужд, той же есть Бог, миж вся терпяй от смертных, крест, досаду, погребение» (6). Так передавали нам в науке софисты и философы, и так говорил здесь в древния времена один престарелый мудрец. По его сказанию и воздвигнут этот храм

17.

неведомому Богу, о котором так говорили много различныя мудрецы и сивиллы, но постигнуть Его не могли умом своим по своему многобожию».

Едва только успел Дионисий кончить речь свою, которую Аполофан слушал с великим вниманием, вдруг, во время полудни солнце вдруг померкло, и полная луна, вопреки обычнаго своего течения, видна была во всей полноте своей, еще много мрачнея сол(н)ца. Непроницаемая ночная тьма держалась три часа и земля страшно тряслась. День превратился в ночь так, что два друга Дионисий и Аполофан не могли видеть (друг) друга и не знали, куда идти. Стояли в страхе у дверей того храма. Потом, как в мгновение ока, темнота стала так равно быстро, и солнце опять воссияло по-прежнему. Тогда Дионисий другу своему Аполофану сказал с великим страхом: «Или Бог всего Мира страждет содатель, или Мир сей видимый скончевается!» На это Аполофан ему ответил: «Не без причины в такое время поведал ты мне о неведомом Боге. Время уяснить причину такого события!»

«Точно так же было и у нас в великом Славянске, - продолжал говорить Мунга – и на особицу в это время

18.

пали ниц на землю все наши каменныя и деревянныя боги и сокрушились дол зела. Это дивное явление природы не могли объяснить нам жрецы наши, доколе не пришел к нам некий странный, который сказывал нам, что в это время точно Бог Творец Неба и Земли страдал и помер, распятый на кресте».

Князь Деметий, слушая такия рас(с)казы старца Германа-Мунги, наконец  спросил его о его дедине и отчине и давно ли он обитает на этом острове. И почему старец, живущий на берегу реки Вислы, его знает, «который и послал меня к тебе».

На это старец Мунга отвечал ему: «Желал бы я навсегда забыть  (с)вою дедину отчину, что я почитаю кичением. Но ради пользы иных скажу тебе, князь, род свой». И он начал рассказ свой следующим образом.

 

Мунга-Герман

Родом я из Великаго Нова Града. Нас было два брата. Отец наш был князь Новгородской. Старшаго брата моего звали Перей-Туча, а меня Мунга. Жили

19.

мы с братом на правом берегу реки Волхова (7), жили мы там с братом в великой любви и согласии. Брат мой имел у себя одного сына и дочь. Сына его звали Яромир, который в одно время купался в реке Волхове, получил себе великую и не исцельную болезнь, для исцеления которой один престарелый жрец и великой волхв сказал, что для исцеления этой болезни нужна кровь и вода, но не славяно-рус(с)кая.

Тогда мы с братом и по общему совету жрецов обрекли всех чужеземцев, едущих той рекой мимо нас, из девяти десятого убивать.  И кровью убитаго мазать больного и смывать оную водою реки Волхова.

Такой наш варварской приказ долгое время исполнялся в точности:  убивали, мазали, смывали. Но пользы болящему никакой не было, окроме, что день ото дня болезнь молодаго князя умножалась. В число таких чужеземцев угодил и Свя: апостол Андрей Первозванный, едущий кораблем из Нова Града в свое отечество чрез море Неву. И он по жребию как раз вышел десятый. Его представили, по обычаю, к нам.

В ночь пред проездом апостола мимо нас боляще(и)й

20.

видит во сне стоящаго на корабле апостола и плывущаго вниз по реке:  дивно одетаго страннаго мужа, о котором невидимый голос сказал ему, что этот странной один только и может исцелить его от болезни его. Услышал(в) такую радостную весть, болящее(и)й проснулся и рассказал сон свой отцу и мне, и при этом рассказал образ и подобие страннаго того, и одежду его до сама(ой) малейшей подробности  какого цвета и вида была она.

Еще слово его о нем было в устах болящаго, как служители наши привели к нам страннаго того подобие, и одежда его поразила нас, и мы забыли все, страх и трепет напал на нас, и мы ушли от болящаго в иную горницу, куда привели и страннаго того мужа.

В это самое время болезнь князя Яромира налегла на него со всей своей силой, и он стал уже бороться со смертью. Вскоре за сим поразил слух наш громкий вопль и рыдания матери болящего и всех бывших тут с ней у одра болящаго. Услышав это, мы почуяли, что князь помер, сердца наши замерли.

В это время брат мой, в и(с)ступлении и не помня себя, падает к ногам страннаго того и просит его исцелить от болезни сына его, уже умирающаго.

21.

Новый крик плача уверил нас, что Яромир помер. Брат мой едва от этого не лишился разума.

Странник поднимает с полу брата моего и кротко говорит ему: «Бог, котораго я слуга, может воскресить и исцелить сына твоего, только веруй в него, как я верю, и сделайся христианином».

Слово «христианин» привело брата и меня в смущение, великая ненависть к ней (к вере?), посеяна в нас жрецами нашими. По словам их,  это самая злая вера во вселенной о(с)нована на крови. Но плачь и рыдание над умершим его сыном заставило его забыть все ужасы и кровавыя обряды христианской веры.  Сказал странному тому мужу: «Если будет слово твое право, то я со всем домом моим приму христианскую веру».

Тогда странный оный подошел к одру умершаго юноши, велел умолкнуть плачущим, помолясь довольно Богу у одра умершаго. Потом взял его за руку и громко сказал ему: «Именем Бога Иисуса Христа, юноша, тебе глаголю: во(с)стани!» И с словом этим за руку воздвиг умершаго князя, как от сна  и никогда не болевшаго, и отдал его родителям его.

22.

Тут брат мой и княгиня – мать умершаго сына, и воскресший молодой князь поверглись к ногам страннаго того мужа, а с ними и бывшия тут сродичи и друзья наши, единогласно и едино д(р)уш(ж)но пожелали быть христианами. К этому присоединилися три сына сестры нашей по имени Имн, Пимн и Римн (8).

Жрецы, пришедшия мазать кровию страннаго того, видя такое чудо, сочли это за чары и, видя в(с)е бывшее желание быть христианому (всеобщее желание быть христианами ?), удалились в великом гневе на князя Перея Тучу и на страннаго мужа.

Весь род наш и знаемые близкие нам, и слуги наши приняли от апостола христианскую веру и все крещены от него. При крещении моем получил я себе имя вместо Мунги Германа.

Чрез несколько времени по утверждении нас в христианской вере Апос: Анд(р)ей собрался в путь в свое отечество водою чрез море Неву и Варяжское, взял меня с собой и оставил на этом острове проповедовать христианскую веру, оставил мне на память о себе каменный крест и свое благословение на остров. А вышесказанные князья, дети сестры нашей, пошли по слову апостола проповедовать христианскую веру в разныя стон(р)оны,

23.

а именно: Имн ушел на берега реки Вислы, (пропущено местоимение он?) и есть тот самый, который послал тебя ко мне. Пимн ушел в Великий Новгород, который там возвратит тебе двух сыновей твоих. А Римн живет теперь в Ростове и есть искренний друг брата моего, переселившагося туда. Брат мой Перей Туча живет в окрес(т)ности Ростова. Там же недалеко от него поселился и князь Римн на берегу реки Нерли в пещере мудреца Клеобула (9). «Естли судьба приведет тебя в Ростов, то племянник мой там будет тебе не лишне(и)й. Что же касается до Нова Города, то там найди старца Пимна, и он все для тебя сделает».

После такой беседы со старцем Германом князь Дометий по общему совету с предводителями народа базилик пошел с ними войной на город Стугну, который и обложил он вокруг воинами народа базилик. Правительница княжество(а) Стугны пришла в великой страх от неожиданнаго приступа великой рати народа базилик, собрала скоро весь синклит свой и спрашивала у него совета, что начать им теперь делать, вступить ли в неро(а)вной бой или просить у них с покорностью мира.

Весь синклит единодушно согласился первоначально послать парламентеров, узнать, чего от них они

24.

желают, если возможнаго (возможно?), то просить у них мира. По своему малосилию невозможно вступить  с ними в битву, звать на помощь соседей невозможно, все пути сообщения пресечены, и самые стены города не могут выдержать нападения их на город.

С таким полномочием пришли к князю Дометию, который сказал им, что он далек мыслями от кровопролития, а требует только выдачи ему княгиню(и), их правительницу(ы), и он оставит город, не побывавши в нем.

Послы города Стугны на всякую дань были согласны, но требование князя Дометия потребовало от них суточнаго сроку.

С поникшими головами возвратилося посольство в город Стугну. Никто из них не решался сказать княгине Доротее условия Дометия. Никонец, власть княгини и синклит принудил к тому. Узнав предложенное уловие князем Дометием, сесь синклит возне(го)довал. А там и все княжество. И, чувствуя свое без(с)силие, проливали слезы о своей княгине и готовились все поголовно лечь костями за свою княгиню от мала до велика, не исключая и женщин.

Великаго труда стоило княгине Доротее угово-

25.

рить свой синклит и народ для блага их отпустить ее к неприятелю. Потому она ни истязания, ни смерти не боялась, а считала за великое сщ(ч)астие умереть за народ, так полюбившей ее.

Со слезами и стенанием весь народ города Стугны провожал свою княгиню за городския ворота. Не многих знатных жен взяла она с собой  и то по их убедительной и неотступной просьбе, и то по жребию между ими, иначе все хотели идти с ней и умолять своего притеснителя, предводителя народа базилик.

Князь Дометий увидел издали величественно шествующую в княжеском одеянии супругу свою с ея свитою и с видом не как военнопленная, но как союзница. Видя это, он не мог уж сделать того, что хотел. Ему хотелось принять ее как пленницу и не скоро ей дать знать о себе кто он, искусив прежде ея целомудрие и верность супружескую.

Но крепость мыслей его рушились при таком виде супруге своей, и он со всеми своими военачальниками вышел ея встретить из своего стану.

Дивно было свидание двух супругов, не видевши(х) друг друга столь долгое время после разлуки своей. Весь военной стан, смотря на это, прослезился.

26.

Стоустая молва стрелой облетела весь город Стугну с вестию, что главный предводитель народа базилик – супруг мудрой княгини их Доротеи. После этого все жители города Стугна(ы) вышли встретить княгиню свою с ея супругом и учинить вечный мир с народом базилик. Граждане и народ базилик смешалися в одну массу и пошли все ликовать в город.

 

Княгиня Доротея.

Во время блистательнаго пиршества, устроеннаго князем Дометием в честь супруги своей, на котором рас(с)казала о себе следующее.

Похититель ея был князь города Стугны. «По причине великой бури пристал он на корабле своем в устье небольшой речки, впадающей в море Неву, берега которой были покрыты дремучим лесом. Место это служило князю убежищем от бури и местом засады для хищнаго промысла не для нас, но для идущих по морю кораблей, которых он оттоле сторожил. Увидев нас гуляющих, прельстился мною и вознамерился похитить меня, и, видя неосторожность мою, далеко

27.

далеко отставшую от тебя, воспользовался этим, похитил меня вместе с сыном нашим Онорием, который от этого испугу заболел к смерти и не в продолжительном времени на руках моих помер. Смерть его и меня едва не свела за ним же в могилу. Похититель мой тронут был моею скорбию о разлуке с тобой и смертию сына, оказывал мне все возможныя ласки, утешал меня в скорби моей. В это самое время получил он из города Стугны весть, что единственный сын его заболел к смерти.

Получа такую весть, князь Стугны оставил свой промысел, возвратился немедленно в город Стугну, где застал сына своего борющегося уже со смертию. Он был одних лет с нашим Онорием. Жалостливые чувства матери сильно заговорили во мне, которыя он не имел. Видя страдания юноши, и я со слезами бросилась к умирающему сыну своего похитителя и, как роднаго сына моего, начала его целить извес(т)ными мне злаками, и неусыпными моими попечениями воздвигла его с одра смертнаго.

Князь, отец его, благодарен был ко мне так, что трудно рассказать мне теперь об этом. Тысящ(ч)екратно проклинал он себя за разлуку меня с тобой и с

28.

клятвою обещал мне соединить меня с тобою вместе. Для этого он нарочно ездил на место моего похищения, но там сказали ему о тебе, что славяна и роксолана напали войною на ту землю, пленили  народ ея и в числе пленных увели и тебя с сыновьями пленником.   

Такая весть опечалила князя города Стугны, а наипаче меня. Князь от этого пути заболел к смерти. Пред смертию своею заклинал меня быть матерью его сыну и княгиней   правительницей его народу до совершеннолетия сына его. То и другое приняла я на себя с клятвою, что доселе и исполнила неослабно. Была матерью сына его и правительницей города Стугны.

Любовь ко мне названного сына и народная услаждала разлуку мою с тобою и делала оную немного сносную, но судьба и тут причинила мне великое горе и печаль. Названный сын мой, наследник княжества Стугны, заболел к смерти и помер. И так я волей неволей стала быть княгиней княжества Стугны.

Князь Дометий со всеми военачальниками и дружинами народа базилик поселились в княжестве Стугне. Для этого они возделали новыя и обширныя стены города со многими башнями и бойницами, и тайниками.

И так князь Дометий стал быть князем поморскаго

29.

варяго-русскаго княжества города Стугны, которым дал он мудрыя и кроткия законы и оставил по-прежнему вместо себя правительницей супругу свою княгиню Доротею, а сам пошел отыскивать детей своих по слову старца Германа в Великий Новгород.

Путь его туда длился немалое время. Наконец, он пришел туда благополучно. Обширность и многолюдность его удивили его, и он теперь поверил, что при слове новгородцев «Кто против Бога, тот против Великаго Новгорода» справедливо сказано. В Великом Новгороде скоро отыскал он жительство старца Пимна, который смиренно и  безвестно жил на Волотовом  поле (10).

Князь Дометий нашел старца того, упражняющегося с мололетними детьми сиротами, учил их разным нужным в общежитии ремеслам, которому князь объявил о себе, кто он есть и о том, зачем он пришел к нему и кто послал его к нему.

Старец Пимн весьма радушно принял князя Дометия, и на вопрос  у него о своих детях Аркадии и Фрелафа старец отвечал ему, что рати новгородская и ростовская пошли смирять народ  ям приплодную, отколе они скоро должны возвратиться. « В дружинах тех ушли оба сына твои. Один в новгородской,

30.

а другой в ростовской рати. Они товарищи и друзья в походе стали быть между собою, но не знают того, что они два брата родныя», которых старец обещал князю привести их к нему.

Вскоре после этого возвратились из похода победоносныя новгородския и ростовския дружины. С ними вмести пришли и дети князя Дометия, которыя в одно время находясь вместе, неожиданно пришел к ним старец Пимн в дом новгородского посадника Силы Телепня. Они сидели вместе и вели речи о минувшем походе, в котором Аркадий выхвалял храбрость и мужество друга своего Фрелафа Кустодия, а сей последний превозносил до небес военныя подвиги Аркадия.

Они по месту своего жительства имели туземныя себе имена. Аркадия называли Звенец, а Фрелафа называли Орлец. Старец Пимн вмешался в такой их военной спор и, желая прекратить оный, спросил с намерением у Орлеца, не знает ли он в Ростове старца Римна. «Как не знать, - отвечал ему Орлец – его знает всякой старой и малой. Он у нас называется Крепкомысл. Крепка в слове мысль его, и он просто узнает у всякаго всю подноготную, о чем не спроси, скажет верно,  настоящее, прошлое и будущее. Живет (зачеркнуто) Известен он у нас более в двух местах

31.

или в перере (пещере?) клеобуловой (11) или в восточном заозерье в дремучем и непроходимом лесу за рекой Суходонкой (12), куда многие ходят к нему издалека для совету в темных случаях жизни, поэтому он в городе бывает очень редко, а когда и бывает, там то только у князя и всегда бывает почетной гость. А меня он зовет всегда тем именем, как звали меня родители мои т:е: Кустолий Фрелаф, а не Орлец – Игранец».

«Как Кустодий Фрелаф! – вскричал вдруг витязь и друг его Звенец – так назывался сын князя Дометия – брат мой».

Два родных брата жили вместе и не знали друг друга, а тут с криком радости бросаются в объятия друг друга. Тут князь Аркадий вспомянул то время, когда морския разбойники похитили мать их, а Фрелаф напомнил подобное же событие: «Когда победители народа агосфиров славяна и роксолана метали в нас жребий и разлучили нас с родителем тогда навеки».

Когда поутихли сердечныя восторги двух братей, после такого неожиданного открытия, тогда старец  Пимн сказал им : «Теперь, дети мои, пойдемте со мной, я отведу вас к родителю князю Дометию, который пришел сюда для свидания с вами из города Стугны».

Как было сказано старцем Германом, так и все и

32.

случилося. Князь Дометий, лобызая от радости детей своих, едва не лишился разума. Долго он попеременно обнимал и лобызал детей своих, закаленных в боях витязей. И на такой радости  уготовил в  Нове Городе великое пиршество , на котором рассказал одно замечательное событие из жизни дяди своего князя Помпея.

 

Князь Помпей Храброй

Князь Помпей, сын князя Иракла, прозванный Избор Громека, который по любви своей к военным подвигам по смерти родителя своего князя Иракла оставил младшаго брата отца своего князя Александра в городе Гелоне (13) в наследие своего родителя, а сам с одним оруженосцем своим пошел по пути, лежащему на запад солнца и в многотрудном своем странствовании, наконец  он достиг Великаго Нова Города в такое время, когда подступила к нему рать сила великая различных поморских народов.

С немалым трудом князь  Помпей попал в город. Там видит он, что со всех пяти концов стекается народ на вече народное, где по приказу престарелаго

33.

князя Избора, предводителя новгородской рати, избирали предводителя, кому идти против неприятелей, осадивших город. Бурно было в это время народное вече. Охотников на эту должность было много и старых и молодых новгородцев со всех пяти концов. Каждый конец превозносил кого-либо из своих, унижая других.

В таких состязаниях не видно было конца о выборе полководца. Окроме соискателей власти предводителя желали и все концы новгородские. Каждый желал первенство власти. Князь новгородский, видя такое настроение народное в выборе полководца, порешил предоставить первенство не способности и уму, но силе. Велел бросать вдаль лежащий тут довольно не малый камень. Не мало нашлось на этот подвиг охотников.  В число их включен был и князь Помпей и, как чужеземец, то метать камень должен был последний.

Пришла, наконец, и очередь князю Помпею метать камень, который он взял и бросил,  куда ему было указано. Камень его полетел и упал весьма далеко за поставленную мету, далеко за все места состязателей, поэтому князь Помпей всем вечем и избран был в предводители новгородской рати, с которой он разбил наголову всю рать – силу великую поморских народов.

34.

За такой блистательный военный подвиг новгородской князь дал ему в супружество единственную дочь свою и назначил его по смерти своей быть князем новгородским.

От княжны новгородской Роксаны князь Помпей имел два сына по имени Перея-Тучу и Мунга(у). Эти два князя приняли христианскую веру. Первый из них – князь Перей Туча по возникшему раздору  между им и новгородцами, воздвигнутому жрецами новгородскими за христианство удалился из новгородской области в ростовскую со всем домом своим и знаменитым мудрецом Нова Города Крепкомыслом, который в Ростове принял за веру христианскую мученическую кончину, по которой князь Перей Туча рассказывал князю Дометию следующее.

 

Крепкомысл – мудрец

Получивши от Апо: Андрея Первозваннаго при свят: крещении себе имена христианския: князья Перей Туча  - Петра, сын его , князь Яромир – Андрея, князь Мунга – Германа, а мудрец Крепкомысл – Павла (14).

По смерти ростовскаго князя Ратобора Гривы стал княжить брат его брат князь Землесил, у котораго  в это

35.

время была великая любовь с новгородским князем Переем Тучей, который первоначально жил в Ростове, близ Брутавщина ручья (15) на месте развалин терема скифской царицы Артаксии (16) на берегу реки Ишни. Потом переселился в окрестности Ростова в терем, подаренный ему князем Землесилом на берегу речки Мочилавы (17).

Князь Римн и мудрец Крепкомысл также переселились в ростовскую область с родичами и друзьями своими вслед за князем  Переем Тучей. Они поселились на берегах реки Суходонки недалеко от Велисава дворища (18) , где от самой глубокой древности было жилище жрецов ростовских, отколе они ходили в город отправлять чреды свои.

Такое близкое соседство образованных новгородцев, и при том христиан, грубыя и мстительныя ростовцы возненавидели их. Досель случайно приходили иногда в Ростов из Нова Города христиане весьма редко и в малом количестве, которых жрецы ненавидели, да и самыя ростовцы были не лучше их, обычаям истые скифы.

Мудрец Крепкомысл с новгородцами открыли ростовцам  многия  полезныя средства к разным торговым и иным средствам к промысловому обогащению, сродным обычаям ростовцев. А мудрость Крепкомысла много умягчила их грубыя и жестокия нравы и, желая

36.

более распространить влияния своего на народ, стал вводить христианское учение. Оставя тут князя Римна, сам переселился оттоле с другом своим Добрыней на противоположный берег Ростовскаго озера в соседство реки Устья (19). Оттоле часто ходили они в священную Поклонную рощу (20), в которой стоял храм бога их Ярило(ы) (21).

Вокруг этого храма издревле жили жрецы этого бога. Такое близкое соседство християн к храму бога Ярило(ы) не совсем удобно для жрецов, которыя скоро заметили, что тайная сила бога их рушилась. Это сперва привело их в недоумение: почему чары их им не повинуются. Всему этому они нашли виновниками Крепкомысла и Добрыню, а наипаче Крепкомысла, который часто стал входить с ними в споры о вере их, унижая бога их в бессилии его.

Живущие тут жрецы не преминули дать знать об этом верховному жрецу Велеса, живущему в городе на княжем дворе, что Крепкомысл силою чародейства своего угасил пламень жертвеннаго костра и увлек с собой обренную жертву новгородскаго славянина, знаемый ему. «А чтобы привести нас всех в ужас, велел ударить сильному грому в священный вековой дуб, под ветвями котораго

37.

издревле приносились жертвы. Ныне дуб этот разбит громом и превращен огнем оного в пепел».

Такой донос верховнаго жреца подвигнул на великий гнев на Крепкомысла не столько за жертву, сколько за священный дуб. И с этого времени обрек он его (на) гибель, но для исполнения своего замысла ждал удобнаго случая, который скоро для этого и открылся.

Неизвестно кем убит был один богатый житель Ростова по имени Колпак. Гаданием своим верховный жрец виновником убийства этого (назвал? – пропущен глагол) Крепкомысла, котораго князь велел представить себе на суд. На суду Крепкомысл обещал показать князю убийц Колпака на могиле его, если князь пойдет с ним туда. С суда князь, жрецы и народ пошли на могилу Колпака. Как Крепкомысл откроет убийц его? Придя туда, Крепкомысл велел сказать Колпаку, кто его убийцы и где сокрыты его сокровища. Голос из могилы объявил убийцами жрецов, сказав их имена, и где сокрыли они сокровища его.

Жрец в защиту своих собратий объявил всенародно, что: «Это все были чары Крепкомысла, чтобы в оправдание себя взвалить вину на безвинных. Место же скрытаго сокровища, как самому хищнику и убийце, ведомо, куда он его скрыл». И в заключение всего верховный жрец продолжал

38.

говорить, что все небесныя кары, как то:  голод, мор, пожары, неурожаи и другия разныя напасти. Но более всего к погибели Крепкомысла случаи обращения им в христианскую веру одну(ой) девицы дочь(ери) богатого отца и невесту(ы) богатого жениха. От этого обрушилась на него кара вместе с другой его виной, а именно: в одну темную и бурную ночь срубил он второй дуб, находящийся в Поклонной и Священной роще - предмет богопочитания многих веков, который в особенности был чтим  финскими жрецами, под которым они приносили свои кровавые жертвы. Крепкомысл думал этим прекратить суеверие поклонников его и совершаемые тут богомерзкия обряды их.  Но не успел в том, потому более, что ростовцы сносили все терпеливо, окроме христианства. Поэтому и по внушению жрецов они  крепко за эти вины огневались на Крепкомысла. И при этом жрецы угрожали народ гневом богов, которые обещают послать небесный огнь попалить жилища их, голод и великой мор, и, наконец,  нашествие лютых врагов, если они теперь не очистят землю от этого чародея и волхва.

Такой неслыханной и дерзкой поступок Крепкомысла и поругание в священном дубе божества требовало неминуемаго отмщения, во избежание таких страшных наказаний. Восстал всеобщий ропот умертвить немедленно Крепкомысла,

39.

но уважающий Крепкомысла князь едва мог утишить восставшую на Крепкомысла эту бурю походом своим с многочисленной дружиной усмирить взбунтовавшееся Заволочье, отказавши(ее)ся платить дань вениками (22).

В отсутствие князя жрецы возбудили ростовцев против Крепкомысла, которыя с яростию напали на его уединенную хижину и злодейски извлекли его из оныя. Мучив его различными муками, наконец, состреляли его стрелами и обезображенное безжизненное тело его привязали к хвосту  неукротимаго коня и пустили его с ним рыскать по воле. Долго влачил его бурной конь. Наконец, остановился с ним на одном возвышенном холму недалече от реки Пуры (23), где он был и погребен.

По приходе своем из Заволочья, ростовский князь перенес  тело Крепкомыслово в Ростов и предал земле с великою честию близ храма бога Грома (24), насыпал над могилой курган.

Недолго князь Дометий прожил с детьми своими в Нове Городе, ушел скоро с ними в княжество Стугну, где оставил княжить супругу свою. Там свидание матери с сыновьями горячностью далеко превосходило князя Дометия. После такого Щ(сч)астливаго соединения всего семейства князя Дометия княжество Стугна стало процветать все более и более в великой силе и славе.

40.

Сын его князь Аркадий нашел себе (в) супруги дочь князя народа куявы, куда он и отпущен был князем Дометием княжить по смерти престарелаго князя народа куявы.

При князе Дометии остался сын его Фрелаф, который из здороваго и веселаго сделался, вдруг, мрачен и задумчив, и готов был лечь на болезненный одр. Княгиня мать, видя это, склонила его на признания и узнала от него, что он во время путешествия своего по разным странам, бывши в Ростове, полюбил там княжну Леву, которую он хотел взять в супружество. Родители его на это согласилися, и он чрез княгиню Рапсимию княжну Леву получил себе в супружество.

 

Княгиня Рапсимия

Лета от Сотв: Мира 5606 от Ро: Хри. 98 лет.

Знаменитый Ростовский князь Звенислав, сын князя Ратобора, после брата своего князя Мечелюба с великою славою княжил в Ростове, где он после брата своего наследовал великие богатства и великолепные терема, как в самом городе, так и в окрестностях его. В числе сих последних замечателен более других был стоящий близ Оссев(с?)каго озера (25),

41.

который был окопан глубоким рвом, наполняемым водою, где в глубоких подвалах его хранились несметныя сокровища. Первая супруга его была дочь князя Перея Тучи.

Этот князь Звенислав в один из военных походов своих в царскую землю храбростию и человеколюбием обратил на себя там внимание юной греческой царевны Рапсимии, дочери князя Веруса, сына князя Одоарца (26), которая была воспитана в христианской вере. Она охотно отдала руку свою благородному и храброму скифу и с великим сокровищем последовала за ним в Ростов.

От княгини Рапсимии князь Звенислав имел двух сыновей, которых они любили весьма горячо.

Геройская натура и жажда славы увлекла князя Звенислава из объятий супруги своей и детей на бранное поле для стяжания славы и добычи. Ничто не могло остановить его от задуманнаго им похода с великою дружиною отборных воинов, жаж(д)авших не славы, но добычи. Он пошел с дружиною своею на берега реки Дуная воевать римския области, лежащия по берегам этой реки.

С этого похода славяноруссов ни князь Звенислав, ни др(уж)ина его – никто обратно не возвратился. Неясныя различныя слухи носились о князе Звениславе, доходили до ушей княгини

42. 

Рапсимии, супруги его. Одни говорили, что он и дружина его потонула(и), сражаясь с римлянами, на тонком и гладком льду Дуная. Другие утверждали, будто бы он ушел в пределы меримския с прелес(т)ницей княжной Вереникой от рода кесаря Домитиана (27), с юной и прелестной красавицей и героит(н)ей римской, высланной нарочито для этого из Рима в битву с ним, она увлекла его собой, своими прелестями.

Так или не так, но только княгиня Рапсимия осталась одна княжить в Ростове с малолетними детьми своими, воспитывая их в правилах христианския веры. Она всеми средствами старалась распространить ее в Ростове, в чем она имела немало успеха. Обстоятельства благоприятствовали ей. Она на месте стоявшей церкви и разрушен(н)ой, построенно(й) предмес(т)ницей со дочер(ь)ю князя Перея Тучи, поставила свою на берегу Срединнаго городскаго рва во имя Благовещения Пресвятыя Богородицы (28).

Первоначально построению церкви препятствовал растущий тут тысящ(ч)елетний дуб, который ростовцы чтили, как божество, от самой глубокой древности. Под ветвями его финския жрецы приносили свои жертвы Световиду. Он рос подле княжескаго терема. Под корнем его был вход в подвал, где хранилися несметныя сокровища злата и сребра, достояние князей и княгини Рапсимии.

43.

Ростовцы по любви своей к ней дозволили ей срубить это дерево и на ев(г)о месте поставить церковь.

Княгиня Рапсимия, оставленная таким образом супругом своим с малолетними детьми своими, она тщательно зани(ма)лася воспитанием их. Для этого приставила им пестуна надзирать над ними, (пропущено слово - поручила ?) опытному и близкому родственнику супругу(а) своему(го) славному и могучему богатырю Вышате, который в молодости своей один побивал великия полчища врагов отчизны. По тому более, что княгиня желала, чтобы дети ея воспитывались в правилах их родины и стяжали бы себе доброе имя и честь своими трудами, а не надеялись бы на свои богатства отца своего и ея, которыя хранила она в известном только ей одной месте. Вход в подвал тот был бли(з) того вековаго дуба, который она срубила. Место это сравняла и превратила в огородную землю и садовую.

Дети ея воспитывались у богатыря Вышаты во всех добрых правилах и воинских науках. Они удалены были от столичнаго шума, жили вместе с ним в его родовом тереме, стоящем на берегу речки Вежи (29). При таком воспитании и надзоре богатыря Вышаты и княгини - матери своей князья росли и возмужали, напитанныя правилами не иметь никакой надобности в сокро-

44.

вищах своих родителей, которыя скрывает от них княгиня – мать их, о которых они наслышаны были от товарищей своих, но никак не решались они спросить о том мать свою, где оныя сокровища хранятся, боялись тем оскорбить ее.

На смертном одре княгиня Рапсимия сказала деть(я)м своим, что она желает теперь показать им место входа в подвал, где сокрыты сокровища их отца и ея, но дети ея князья благоразумно уклонились от этого и не пожелали узнать, где сокрыты эти сокровища и просили ее оставить этот подвал в безвес(т)ности.

Итак, по смерти княгини Рапсимии сокровища эти остались в подвале нетронутыми в безвес(т)ности на вечныя времена (30).

 

Тимон князь и Либедь

Лета от Сот: Мира 5631 от Ро: Хри: 123 года

Тимон князь, сын князя Аркадия, юноша был тихой и благонравной, герой на поле брани. Во время одного блистательного похода на возвратном пути близ

45.

столичнаго города народа куявы остановился он для отдыха у одного селянина. Во время пиршества князя Тимона со своими бранными товарищами входит тут к ним дочь того селянина гостиника по имени Либедь. Красота и ум ея  известны были всем посещающим эту гостиницу. Потому она всякаго посетителя наделит ласковым словом и расположит в беседу с собой веселым нравом своим. Многие обожатели красоты и разума ея просили руки ея у отца ея себе в супружество, но она так благородно отклоняла это от себя всякой к этому повод, и не показывала она никому и тени, что она кого-либо презирает или отвергала с неудовольствием предложения их. По такой ея холодности к браку прозвали ее Чародейкой, которая чаровала всякаго своею красотой и умом, а сама была холодна, как лед.

Князь Тимон пленился красотой и умом Либеди, все собеседники князя были от нее в восторге, и, ведя с ней речи, боялись сказать ей что-либо двусмысленное и нескромное слово, так она умела вести себя и речи свои.

По отъезде князя Тимона Либедь потеряла весь свой веселый нрав и плодовитость своего красноречия, стала быть угрюма и нелюдима, с трудом отвечала на нужныя вопросы. Отец и мать ея недоумевали, что стало

46.

с их дочерью. Посетители гостиницы не видели уже среди себя Чародейки.

Князь Тимон такой же стал быть молчаливы(й) и угрюмой. Красота и ум Либеди пленила и покорила его себе. Разность рода ея и его была великая пропасть между ими. Но любовь в (в)о(о)бражении представляла ему эту пропасть в ра(о)вны(й) и цветущий цветами различными луг.

Долго князь Тимон думал об этом. Наконец, повил  (положил ?) судьбу свою и ее на весы разума. На одну сторону - род свой, а на другую – целомудрие, ум и красоту Либедь(и). Эти три качества склонили весы на сторону Либедь(и). И так князь Тимон решился просить у гостинка дочь его себе в супружество.

При первом удобном случае он приехал в гостиницу. Либедь приняла его, как была прежде весела и красноречива, как принимала всех посетителей гостиницы. Среди обычных разговоров князь признался ей в любви своей и просил руки ея себе в супружество.

Но в какое князь Тимон пришел от этого изумление, когда она призналась ему в любви своей к нему, но представила ему при этом ему много обширнее и глубже той пропасти, о которой он мечтал прежде и которую он превратил (в) благоухающее(и)й цветами луг. Пропасть

47.

эту заровнять могут только его родители, а не он. Тут она так правдоподобно описала эту пропасть, что князь ничего не мог возразить ей на это. Хотя он надеялся получить согласие родителей на этот брак, но Либедь умоляла его не делать им этого, иначе жизнь ея обречена будет на смерть.

Один из друзей князя Тимона и бывший собеседник ему в гостинице донес об этом князю Аркадию: что недалеко от столицы куявы у селянина в гостинице есть дочь дивной красоты и ума, у которой собирается различной люд неблагопристойной нравственности, кто учится у ней чародейству, а л(м)олодежь учится разным непотребностям, куда ходит пировать часто и князь Тимон.

Князь Аркадий в гневе своем определил чародейку эту сжечь на костре, но прежде этого, ему хотелось посмотреть самому эту чародейку, посмотреть на ея красоту и испробовать ум ея и потом исполнить определенное ей.

Чрез несколько времени князь Аркадий под видом путника пришел в эту гостиницу, где такия посетители были не редкость, потому эта гостиница была на самом многолюдном пути. Тут

48.

князь увидел красоту Либедь(и) и вел с ней продолжительный разговор, который кончился тем, что он сам влюбился в нее, как и сын его Тимон, и возымел намерение иметь ее своей любовницей. Стал часто посещать гостиницу.

Княгиня, супруга князя Аркадия, чрез тайных соглядатаев своих узнала, что супруг ея бывает часто в той гостинице, в которой славится красотой своей дочь гостиника. Она стала грустить, что супруг ея для какой-то девки-поселянки изменил ей, которая, вероятно, приворожила его к себе, о которой она слышала, что все называют ее Чародейкой. Ревность оскорбленной супруги определила Чародейке смертоносной яд, чтобы очистить от нее землю.

В это самое время князь Тимон стал просить позволения у своих родителей вступить в брак с гостиниковою дочерью, описав им ея целомудрие, добрый и кроткий нрав ея и другия хорошия ея качества.

Но в какое он пришел тут изумление, когда отец его стал быть против его таким, каким он не видел его никогда. А мать его, еще более отца, оказалась противной его желанию и бросала разныя порицания на невинную красавицу, прельстившую отца и сына своими чарами.

49.

Итак, князь Тимон увидел тут, что родители его крепко вос(с)тали против избранницы его сердца вразрез его желанию. Он решается просить об этом совета у премудрой Либедь(и), что она в таком случае посоветует сделать. Она, выслушав от него все-все в подробности, напомнила ему о той пропасти, о которой она говорила. Потом рассказала ему, почему родители его так обошлись с ним, услышав о его желание(и): «Знай, что отец твой – самой опасной тебе во мне соперник. А мать твоя ревнует на меня, что я обольстила супруга ея чарами, почитая меня великой чародейкой. Теперь я должна тебе сказать то, что я говорила тебе прежде, что прошение твое о браке со мной будет смертный приговор мой. Теперь я могу тебе сказать достоверно, что жизнь моя скоро прекратится от отца твоего или матери, который успеет прежде. Но я не боюсь смерти. Невинной умрет легко. Тебе известно, что все меня называют Чародейкой. Чрез два дня будет здесь соперник – отец твой. Это знак смерти моей, если я не буду повиноваться ему. Костер уже готов мне. Равно и мать твоя, я думаю, из ревности ко мне не дремлет. С той или с другой стороны, но я уже прямая добыча смерти. Не о мне, а о тебе теперь болит душа моя, страшусь твоей будущности, а моя жизнь

50.

тебе известна вся».

Князь Тимон стал теперь думать не о браке своем с ней, но о том, как бы спасти невинную Либедь от угрожающей ей смерти. Он решается увезти ее к скифам, живущим на горах Алаунских (31), известных там под именем алан. В двое суток он успеет это.

Но прекрасная Либедь, как обреченная уже на смерть жертва, не советовала ему об этом и думать, потому что, вероятно, тайныя соглядатаи отца его неусыпно стерегут ее, побег этот не может состояться.

Князь Тимон, вопреки всего этого, хотел непременно увезти ее к скифам. И не долее, как только наступит ночь, он с оруженосцем, с конем для нее будет у гостиницы, и привезет для нее военныя доспехи, в которых она под видом витязя ускользнет от соглядатаев непременно. Условясь таким образом, князь Тимон вышел из гостиницы. Там на ступеньках видит он странницу, почти умирающую от жажды, которая просит его сказать, кто бы здесь утолил ея жажду чашей студеной воды. Князь, видя так страдающую от жажды странницу, вернулся обратно в гостиницу и ввел туда и странницу, идущую из далека, и передал ее Либеде, которая с охотой приняла

51.

эту странницу и принесла ей немедленно чашу студеной воды. Тут странница, во имя любви, пожелала, чтобы прекрасная Либедь выпила с ней такую же чашу студеной воды. Та охотно на это согласилась и принесла другую чашу с водой и поставила ее на стол рядом с чашо(е)й, принесенной страннице, которая, прежде утоления своея жажды, стала рассказывати Лы(и)беди о своем путешествии по разным странам по белу свету. Во время этого рассказу странница, будто бы в рассеянности, взяла чашу, принесенную Ливой (Либедью ?) для себя, а свою оставила. Либеда (Либедь?) внимательно слушала рассказ странницы, не приметила того, что чаша подменена. Странница стала пить чашу воды, и Либедь для любви стала пить свою чашу вместе с ней. Странница, выпивши чашу воды, освежилась, стала рассказывать Либеди, как она ходила просить волшебника, чтобы он освободил из неволи царскую дочь.

Во время этого рассказу принятый в чаше воды яд  стал действовать, и она стала жалос(т)но кричать от страшной внутренней боли и от слабости падать на пол. Странница сбрасывает с себя одежду странницы и является торжествующей княгиней и издевается над страшными ея мучениями умирающей красавицы.

В это самое время входит тут князь Тимон

52.

и видит, что он вместо странницы ввел к Либеди мать свою, которая и отравила ядом невинную Либедь. Умирающая красавица едва могла узнать его и просить его никому не мстить за смерть ея и, сказав ему в последний (раз?): «Прости меня, мой Тимон!» И впоследния (последний раз?) вкрикнула от сильной боли и умирает (ла).

Князь Тимон, бросив на пол принесенныя для нее доспехи, хотел подать умирающей какую -либо помощь, но торжествующая мать его удерживает его от этого и стала злобно издеваться над умершей.

Князь Тимон от этого приходит в яростное исступление, забывает и то, кто стоит и кощунствует над невинно умершей. Он видит только убийцу и убивает тут же мать свою, и тем же оружием лишает себя жизни.

Князь Аркадий от соглядатаев своих узнает, что князь Тимон вторично пошел с доспехами, с оруженосцем, изыводским конем к гостинице. Вероятно, намеревается учинить побег. Он весьма огневался на сына и спешит сам туда, чтобы смотреть, что сын намеревается делать, и воспрепятствовать ему побег, и исполнить определение свое над Чародейкой. Вбежал в гневе в гостиницу, видит лежащия три мертвые трупа. Узнавши от гостиника о том, что произошло, лишается тут же разума.

53.

 

Князь Фрелаф и княгиня Лева

Лета от Сот: Мира 5657 от Ро: Хри: 149 лет.

По смерти князя Дометия стал править княжеством Стугной сын его - князь Кустодий- Фрелаф. Начало княжение(я) его было мудрое, которое продолжалося немалое время. Наконец, блеск его славы потух, и он сделался  узником от обольстившей его прелестницы, для которой он забыл кроткую и мудрую свою княгиню Леву, заключив ее в темницу. И сам не избег оныя.

В одно время молодой ростовский князь Звенирог, сын князя Вихреслава и царевны Реми, внук князя Звенислава и княгини Рапсимии (32), охотился на берегу реки Сары. И, будучи на одной на горной возвышенности, поросшей дремучим лесом (33), там встретил он утопающую в слезах странницу, идущую весьма тихо, средних лет опрятно одетую поселянку. На лице ея видны были остатки бывшей красоты ее. Одежда и посох в руке ея свидетельствовали, что она издалека держит путь свой. Видимая печаль на лице ея, казалося, заставила ее состариться преждевременно. Она спросила у князя Звенирога о пути к жилищу князя Зонара. Князь Звенирог удивился

54.

такому вопросу странницы. Отвечал ей: «Тому назад прошло уже пол третья лета, как старец князь Зонар помер. И жилище его теперь – дикая пустыня. Если ты к нему держала путь, то напрасный будет туда труд твой теперь. Теперь даже трудно найти место, где стоял терем его». Путница заплакала, услышав о смерти князя Зонара. Потом спросила у князя Звенирога: «А давно ли помер князь Любомир?» На этот вопрос князь еще более удивился, отвечал ей: «Князь Любомир никого (никогда?)еще не умирал и находится в добром здоровье».

Странница не поверила сказанному о князе Любомире, что он жив, сказала молодому человеку: «Не могу я удержаться от текущих слез, услышав от тебя о смерти благодетеля моего князя Зонара, и скорблю о тебе душой моей, что ты человек ратной и таких юных лет вздумал смеяться над несчастной странницей, сказав, что жив князь Любомир. Не издевайся над старыми, и сам будешь стар. И над тобой также будут смеяться», - сказав это, она стала плакать.

Жалость обуяла сердце князя, смотря на слезы странницы. Но укор ему о князе Любомире подстрекнул его и он почти гордо сказал ей: «Сын князя Вихреслава, племянник князя Любомира никогда еще не лгал и не сме-

55.

ялся  над старшими, но сказал тебе правду. И опять тоже повторю тебе, что жив князь Любомир».

Странница, услышав это, весьма громко вскрикнула: «О, Любомир, я опять увижу тебя!» Сказав это, она лишилась чувств и упала на землю. Князь Звенирог и свита его стали приводить ее в чувство посредством ключевой воды.

Придя в себя, странница долго хранила глубокое молчание, погрузясь в думу. Наконец, как бы опасаясь чего, спросила у князя: «А жива ли княгиня Светозара, супруга князя Любомира?» Получила ответ, что жива.

От этого слова лице странницы повеселело, и слезы ея прекратились. И тут она стала убедительно просить молодаго князя отвести ее в чертоги княгини Светозары для свидания с ней.

Удивление молодаго князя не имело границ. Странница-поселя(н)ка  желает видеть княгиню. А кто она и отколе хранит глубокое молчание – тайна. Князь оставляет охоту и скоро приехал с такой странницей в Ростов. И, побуждаемый любопытством, ведет ее в чертоги княгини Светозары и немедленно докладывает ей, что какая- то путница-поселянка желает ее видеть.

Княгиня Светозара удивилась не менее князя Звенирога, слушая рассказ его о печальной путнице, и не могла

56.

придумать, кто была такая странница, известная ей. И по долгом соображении, наконец, велела ему ввести ее к себе. При входе странницы княгиня осмотрела ее с головы до ног, но не могла припомнить, что бы хотя бы видала когда такую поселянку, которая головным убором много скрыла лице свое. Наконец, после долгого молчания княгиня спросила пришедшую, какую она имеет до нее нужду и кто она.

Странница, смотря прямо в глаза княгине Светозаре, потом сказала ей: «Вероятно, время и печаль много изменили меня и довели меня до того, что Кустя не узнала подругу свою Леву», - услышав знакомый голос и признав знакомые черты лица, Кустя и странница со слезами радости бросились друг другу в объятия, и от такой радости едва не лишилися они чувств. Княгиня Светозара-Кустя тысящ(ч)екратно лобызая странницу, называя ее своей благодетельницей.

Так судьба привела свидеться вместе когда-то бывших двух подруг по долгой разлуке. Встретить странницей свою благодетельницу княгине Светозаре казалося невероятным. Они долго держали друг друга в объятиях, проливали слезы. Наконец, когда они обе поуспокоились от внутренняго волнения, княгиня Лева первая прервала рыдания, спросила у княгини Светозары: «А где брат мой, супруг твой?» - получила ответ, что он ушел (с?) ратью в Заволочье и скоро возвратится.

57.

Скоротеча немедленно был послан к князю Любомиру  с вестию о приходе сестры его Левы, которую все давно почитали умершею  по слову князя Фрелафа.

Князь Любомир, получа весть о приходе сестры, оставил докончить дело полководцам, немедленно прибыл в Ростов. Трогательно было свидание брата с сестрой, которую почитал умершей. Слезы ручьями текли у всех, окружающих их. Расспросы о судьбе княгини Левы оставлены были впредь до удобнаго времени, когда княгиня Лева в состоянии будет спокойно рассказать сама, дабы не расстроить этим ея сердечных ран.

С приходом княгини Левы в Ростов все, казалося, облеклось в веселье, начиная от дому князя Любомира до последняго дому в городе. Радость князя – радость целаго народа.

Спустя несколько времени после прихода княгини Левы, находясь в семейном кругу князя Любомира, княгиня Лева, чувствуя себя, что она может теперь рассказывать о своем прошлом, и она начала  к(т)ак.

«Известно вам, что я отдала руку князь Фрелафу, как избраннику моего сердца по своей собственной воле. Но неизвестно, быть может, вам, как пращур наш, престарелый князь Зонар отклонял меня от этого брака, о котором он  посредством на(у)ки своей видел совершивше(е)ся

58.

со мной. Он видел мало хорошаго, но много худаго. Я же по своей пылкой страсти к нему внутренно смеялась на предсказания старца, выставляла ему в защиту князя Фрелафа, его тихий и кроткий нрав и просила его обратить на него внимание его. «Он мущ(жч)ина, - сказал мне мудрый старец – следовательно, я знаю, как волк походит на тигра. Так ровно, и все мущ(жч)ины походят один на другого, различаются только наружным видом и способностями обманывать и ловить свою добычу. Не мудрено, что глаза кроткой сайги прельщаются красивыми полосами тигровой кожи».

Но это было все это (повтор) для моего влюбленнаго сердца. (предложение не закончено.) Брак с избранным мной состоялся. Доколе были живы его родители, в особенности, князь Дометий, жизнь моя текла счастливо и благополучно. И незаметно протекли так десять лет взаимной любви моей с супругом моим. В это время я стала быть матерью двух сыновей Кориния-Пламида и Иракла-Избора. По смерти князя Дометия супруг мой стал быть князем города и народа Стугны. В мудром правлении княжеством и мирной нашей семейной жизни прошло щ(сч)астливо еще несколько лет. А по истечении этого времени, вдруг, жестокия напасти со всех сторон окружили меня. Злая княгиня Всеслава обольстила супруга моего своею наружною красотою, и он стал притеснять

59.

меня всячески и оскорблять различным образом. Частыя отлучки его к прелестнице сделались мне ясными и они совершенно охладили любовь его ко мне. Наконец, в одну темную ночь он приказал заключить меня в темницу , в мрачную подземную пещеру, где и томилась я, кажется, многия годы, разгласив о мне, что я утонула в море, не осторожно катавшися.

Соперница моя заняла у него мое место. Там знала я, к неизяснимой моей горести, что дети мои после рождения соперницей моей сына пропали безвестно, куда - о которых молва говорила различно. Кто говорил, что злобная княгиня Всеслава прекратила юную жизнь их. А кто говорил, что они спасены кем-то от злой княгини и скрыты так, что поиски их остались безуспешны. Вскоре за сим известие о смерти брата моего жестоко поразило меня, и который будто бы погиб со всем домом своим от набега враждующих на него соседей. А вслед за этим известили меня о смерти моего супруга князя Фрилафа и о вступлении соперницы моей с малолетним своим на престол княжества Стугны. Все это известие жестоко поразило меня. Жестокая болезнь поразила меня в моей темнице, от которой я едва не лишилась жизни. Оправившись от болезни своей, проводила

60.

я более время в печали и слезах. А более всего я сокрушалась о потери детей моих и брата своего с семейством и с нетерпением ожидала себе смерти, как случая освободиться ото всей своей печали. Но судьба решила иначе. Я получила из темницы свободу чрез посредство одного витязя, который когда то избавлен был мной от гнева супруга моего. Немало времени скрывалась я в дому его, но сильная ярость овладела княгиней Всеславой, когда она узнала о побеге моем из темницы. Гнев ея не имел границ. Многичисленныя гонцы по разным путям и тайныя соглядатаи по княжеству и городу были разосланы ей. В это время подозрение пало и на моего освободителя из темницы. Жить мне у него стало быть не безопасно. Видя это, он снабдил меня всем нужным для пути и посоветовал мне в одежде поселянки идти в ростовскую землю на свою родину и там найти себе убежище, и , если обстоятельства благоприятствую ему, то он обещал позабатиться и дать защиту детям моим, которыя по словам его будто бы были живы, только сокрыты в безвестности. Золото, данное мне им, делало сносным путь мой, который длился у меня многое время, потому я у некоторых страннолюбцев жила я подолгу, служила им.

61.

Во время такого пути я всюду наведовалась о детях моих, но все поиски мои и сведения оставалися без(с)полезными. Наконец, по многотрудном пути моем пришла в свое отечество, где паче всякого чаяния нашла всех живых моих родных и благополучных»,-  так кончила княгиня Лева (?пропущено -  рассказ) о прошедшей жизни своей.

Такия печальные события, случившиеся с княгиней Левой, раздражили негодованием князя Любомира. За сестру свою он собрал рать силу великую и пошел войной на хищницу престола сестры своей Левы, которая пошла туда же вместе с братом своим в надежде где-либо открыть детей своих.

Предводительство этой ратию князь Любомир поручил брату своему князю Силославу и сыновьям своим князьям Туросвету, Лотане и Варгуну, которыя и пошли добывать наследственныя владения детей княгини Левы   Пламида и  Избора, вместе с тем и отыскивать их. И так князья с дружиною ростовскую прошли землю корельскую, прошли землю куявскую, осталось им пройти землю народа ямь. Там им встретилось неожиданное препятствие. Народ ямь, будучи союзники княжеству Стугне, не дали прохода ростовской рати чрез свою

62.

землю. Кровопролитная брань готова была вспыхнуть. Два воинства стояли уже друг против друга, но неожиданный случай прекратил вражду эту.

Князь (народа) ями предложил князю Силославу кончить брань эту единоборством. Если победа падет на сторону ростовцев, то пройти им беспрепятственно землю ями. В противном случае обойти оную инуде. Обе стороны выставили своих единоборцев. Со стороны ростовцев – князь Туросвет, а со стороны ями – тоже молодой витязь, усыновленный князем ями. Он был самой цветущей молодости и красоты. Обе враждующия воинства стояли полукругом друг против друга. Средина составляла арену для единоборства.

Двум юным ратоборцам поручена была судьба воинов двух народов. Такое случайное единоборство пришла посмотреть и княгиня Лева. Мечи блистали в руках ратоборцев, которыя ожидали только условнаго знаку начать смертоносный бой. Смотря на это, вдруг княгиню Леву обуял великой страх и радость, когда она в противнике князя Туросвета признала сына своего Ламида. Она с криком бросилась в середину бойцов, получивших знак к единоборству.

Князь Туросвет остановил руку с поднятым мечом для поражения своего противника, но видит взявшую его в свои объятия  княгиней Левой с криком  «Сын мой, Ламид!»

63.

Князь Туросвет в изумлении останавливается от поражения. Окружающие их воинства стояли неподвижно и ожидали, чем единоборство кончится. Княгиня Лева мгновенно разрешает у противника Туросветова рукав правой руки и видит там природный знак его, по которому она теперь признала сына своего и только могла сказать: «Сын мой!» -  лишилась от радости чувств и упала в объятия юного ратоборца сына, князя ями.

Полководцы и старейшины с обеих сторон обступили место поединка, на котором юноша, нашедший мать свою, старался  привести ее в чувство.

Тут князь народа ями рассказал, как и где нашел он этого юношу, полюбил и усыновил его себе. Мать и сын, так дивно свидевши(е)ся, примерили оба враждующия народа, которыя после этого оба пошли к городу Стугне.

Теперь княгиня Лева не разлучалась уже с сыном своим на пути к городу Стугне. Крылатая молва скоро известила княгиню Всеславу, что княгиня Лева со старшим своим сыном Пламидом и другими князьями идет к городу Стугне с несметным воинством народов славян и ями. Великой страх напал на княгиню Всеславу. Она приказывает по местам укрепить городские стены и поднять мосты для защиты ворот, перекинутыя чрез окру жающий

64.

город ров, и крепко - накрепко утвердить городския ворота. И с немалым числом своего воинства под начальством своего любовника надеялась отразить всякой приступ. А сверх того, чтобы положительно свалить с себя всякую ответственность самовластия своего, послала тайно привести из той самой темницы, где заключена была княгиня Лева князя Фрелафа, чтобы его личностью спасти себя и примирить враждующую сторону.

Узник, князь Фрелаф, по воли своей новой супруги, содержался в темнице, обложенный оковами, устроенной вне города в дремучем лесу в высоком холму, поросшем лесом. Немой сторож приставлен был к нему. Ключи от темницы были всегда у княгини.

Никто не знал этого узника, за которым княгиня послала своего сына, дав ему в проводники воеводу Стамеда и Буйноса - главного пастуха княжьих стад. Сила первого и скромность последнего  ручались ей за успех посольства их за узником.

Покуль (покуда?) княгиня Всеслава делала эти распоряжения, союзныя воинства обступали вокруг города Стугны. Князь Туросвет и Варгун пошли учрежать свои дружины в той стороне, где была подземная темница князя Фрилафа. На пути к ней повстречались они с людьми,

65.

ведущими связна, за которым следовал молодой юноша и старался делать связню всякие пакости, а чтобы он скорея шел, бил кулаком в тыл ему.

Князь Туросвет и Варгун остановились и спросили у идущих с связнем спросили (повтор),  кто был их связень. На это молодой князь сын Всеславы принял князей за своих воинов, отвечал ему гордо и осыпал их ругательствами, и грозил еще наказать их примерно за то только, что они осмелились остановить их. Слово за слово, завязалась тут у них жестокая ссора из-за просящего пощады узника от самоволия мал(ь)чишка(и). Слово «мал(ь)чишко(а)» молодому князьку показалось невыносимо. Он стал жестоко бить узника, чтобы он шел скорее и не плодил бы речей со всякой ничтожной тварью. И стал ругать воеводу Стамеда и пастуха, что они слушают слов(а) такой твари.

Жестокая пощечина князя Туросвета разразилась по лицу  дерзкого мал(ь)чишки, лишила его нескольких зубов и далеко отбросила его на землю, где он долго лежал в беспамятстве с окровавленным ртом.

Тут князь Туросвет спросил у узника, кто он и почему так с ним поступают. Узник, смотря на него с недоверчивостью, остался безгласен. Воевода Стамед видит, что он окружен не своими воинами, а неприятелями.

66.

Желая прекратить и утешить миром возникшую ссору, удовлетворил любопытство князя Туросвета, рассказал ему, кто пораженный им юноша и кто их узник, котораго княгиня их спешно приказала привести его к ней.

В это время узник видит, что он может говорить безопасно, потому что Стамед и Буйнос стоят среди неприятельских латников, и видит, что князь Туросвет смотрит на него ласково. Стал приносить жалобу на бесчест(н)ой с ним поступок княгини его и сына их. Тут указал он рукою на лежащаго на земле окровавленнаго  юношу.

«Вероятно, княгиня твоя Лева и заключила тебя в темницу». При имени княгини Левы, сказанном Туросветом, узник изменился в лице и сквозь слезы отвечал князю Туросвету: «Не Лева меня тирания(ла), но мать сего негодяя - вторая жена моя, обольстившая меня. И заставила незабвенную супругу мою Леву заключить в темницу, из которой она какими- то судьбами скрылась. Прелестница моя разделила ложе со мной, а потом с сим обожателем своим разделяла мое ложе и меня заключила в ту самую темницу, куда я заключил кроткую свою супругу Леву, о которой я за свое злодейство всечасно проливаю слезы, что безвинно я ее тиранил. Теперь прошу тебя, неизвестный мне витязь, заключить этих извергов в ту же темницу, отколе они меня вывели», - тут указал он рукою на Стамеда

67.

и лежащаго юношу.  Но потом, вдруг, ка(к)- бы вспомня что-то забытое, спросил князя Туросвета: «А почему ты знаешь, что первая моя супруга была Лева?»

«Как мне не знать это, когда я брата ее сын Туросвет». «Всемогущие боги! – вскричал князь Фрелаф – кого я пред собой вижу! Ребенок ты еще был, когда я вступил в брак с Левою». И берет его в распростертыя объятия и с радостию говорит ему: «В память умершей моей супруги, с радостию, за проступок мой против нея вручаю княжество мое Стугну тебе, брата ея сыну. А сам буду, как убийца ея, оплакивать смерть ея».

«Не спеши, князь, так спешно отдавать мне княжество твое, - (с)казал ему князь Туросвет – узнай прежде, что вокруг города Стугны делается. Умершая твоя супруга Лева с сыном своим Пламидом и братом своим Силославом,  с великою ратию обступила город Стугну. Мы вот два брата дестя старшаго брата ея Любомира».

Великаго труда стоило уверить князя Фрелафа, что живы супруга ея(его) и сын, которых он почитал всех мертвыми.

Пастух Буйнос все время это стоял безмолвным зрителем и с разинутым ртом смотрел, что делалось пред глазами его. Ему не известен был узник, за которым он был послан. Теперь он узнал, кто был

68.

этот узник. Падает пред ним на колени и со слезами на глазах сказал ему: «Мой князь, пастух твой Буйнос не узнал тебя. Плакал о смерти твоей, глядел все, как на тебя, на сына Избора(Пламида?) , котораго я усыновил себе. Позволь тебе возвратить его. Он теперь более не сын мне, котораго я спас от убийц княгини твоей».

Сказав это, пастух необыкновенно громко свис(т)нул. На оное получил такой же ответ. Этим свистом сказал пастух: «Я зову сюда князя Избора (Пламида?). Он спешит теперь сюда, думает, что на мое стадо напали звери». Вскоре за ответным свистом прибежал с дебелой палицею молодой, высокий и красивый пастух, но, не видя ни стада, ни зверей, а одних только воинов, он с удивлением остановился. Пастух Буйнос подозвал его к себе и сказал ему: «Пламид, опасности никакой нет от зверей. Я звал тебя сюда за тем, чтобы передать тебя настоящему отцу, потому ты не сын мой. А вот отец твой – наш князь Фрелаф». Свидание отца и сына извлекло у всех слезы.

После этого все князья и пастух пошли в ставку княгини Левы, к которой с повинной головой, ведя за руку сына своего Избора, пришел князь Фрелаф. Мир между супругами скоро заключен был, потому сщ(ч)астливые не злопамятны.

Злобная княгиня Всеслава скоро известилась обо всем

69.

случивши(е)мся: (о) с сщ(ч)астливой Левой(е). Равно и о том, что сын ея и воевода Стамед заключены в темницу. Не видя себе исхода из города и не хотела(я) попасть в руки гневнаго супруга и щ(сч)астливой соперницы, низринулась в бездну вод с высокия башни города.

Весть о смерти княгини Всеславы была поводом к скорой з(с)даче города Стух(г)ны, где счастливый князь Фрелаф стал княжить по-прежнему, живя в великой любви и согласии с княгиней Левой.  

 

Князь Пламид и княгиня Артемиза

Лета от Сот: Мира 5667 от Ро: Хри: 159 лет

При новом восшествии на престол чрез несколько времени княгиня Лева прежде всего заботилась женить своего сына Пламида-Кориния. Но она огорчена была браком сына своего Пламида, который поял себе в супружество княгиню Артемизу, дочь князя народа великой Карелии. Такой выбор его казался не нравным княгине Леве по причине непокорности сына ея Пламида.

В одно время княгиня Лева видела вещий сон, будто

70.

бы на голову одного из сыновей своих (ее) надета была корона – царский венец и голос, что он будет царем великаго народа.

После брака старшего сына княгиня Лева стала ненавидеть и притеснять супругу князя Пламида Артемизу, которая с кроткой покорностию старалась сблизиться с матерью супруга своего, но никак не могла угодить ей, потому что у княгини Левы было намерение женить Пламида на одной из княжен ростовских дочери князя Гремислава, потому  что дочери его тогда славились красотой своей, в особенности из них меньшая, которую простонародие называло Утренней Зарей.

Супруга князя Пламида княгиня Артемиза упросила супруга своего повидаться с родителями своими в Великую Карелию, которую он и отпустил туда, а сам пошел войной против народа базилик.

В это самое время безвестно куда скрылась у княгини Левы домоправительница ея, которая только одна могла службою своей угодить ей, с(ч)то весьма опечалило. Все поиски остались безуспешны, домоправительница как в воду канула. Говорили все, после этого княгиня стала отыскивать для себя новую домоправительницу, подобную служанку, которую и нашла она скоро. Это была одна простая селянка,

71.

дивно похожа на супругу князя Пламида. Эту простолюдинку вскоре научили, как ходить, стоять, говорить, подавать и одевать княгиню. Она, хотя селянка, но вскоре поняла всю свою службу. Новая селянка, пришедшая из бедной хижины и беднаго семейства, как она сказала о себе. Она так могла услужить княгине Леве, что она весьма полюбила ее и забыла прежнюю свою домоправительницу, о которой она много жалела. Новой доверила все, и так пришла(сь) она ей, что без ея совета и не начинала ничего.

Домоправительница Немоза, так звали ее, была всеми любима за кротость и ласку ея. За эти качества княгиня Лева, в знак особеннаго к ней расположения, подарила ей одну из дорогих своих одежд златошвейнаго дела. Это еще более поощрило домоправительницу Немозу неусыпно прилежать к своей должности и служить княгине Леве, которая считала ее уже (за)  ро(д)ственницу себе.

В это время князь Пламид с великою корыстию возвратился из своего похода в город Стугну. Супруга его княгиня Артемиза еще не возвращалась из Великой Карелии, на что княгиня Лева весьма опечалилась. К этому же другое обстоятельство совершенно расстроило ее. Любимая ея домоправительница Немоза бесследно куда-то скрылась.

72.

Это весьма озаботило ее и привело в недоумение: другая ее домоправительница пропадает бесследно.

Чрез несколько времени и княгиня Мелюза (Артемиза?)приехала к супругу своему в город Стугну. Приезду ея князь Пламид весьма был рад. Он пошел с ней, по обычаю своему, к своей матери с супругой своей отдать почтение своей матери. Для представления своего княгиня Мелюза (Артемиза?) к княгине Леве надела на себя одежду, подаренную ей княгиней Левой, которая дала ей с условием, чтобы носить ее в торжественныя случаи и никому не отдавать и не продавать под опасением гр(н)ева ея.

Княгиня Лева и без этого была уже расстроена, а к этому еще увидела на княгине Милюзе (Артемизе?) ея одежду. Подумала, что она насильно у нее отняла эту одежду, пришла в великий гнев. Строго и в великом гневе спросила княгиню Артемизу: «А кто тебе позволил носить чужую одежду?» На это княгиня Артемиза кротко отвечала ей: «Одежду эту я надела на себя по приказу твоему». «Тебе я носить подобной одежды никогда не приказывала и не прикажу. Теперь ты должна сказать мне, (пропущено слово где) домоправительница моя Мелюза (Немоза?). Я приказываю тебе немедленно представить ее мне!» Княгиня Милюза (Артемиза?) кротко и с великим почтением отвечала ей: «Домоправительница

73.

твоя Милюза (Немоза ?) пред тобой налицо. Я имела щ(сч)астие получить эту одежду с условием никому не отдавать и не продавать, а носить по произволу моему и так по твоему слову и надела ее в благодарность за любовь и за внимание твое ко мне».

Тут княгиня Лева, смотря на княгиню Артемизу, долго была безгласна. Наконец, со слезами на глазах просила ее забыть прошлое, назвала ее своею дочерью.

 

Мудрец Славолюб и Ясень

Лета от Сот: Мира 5686 с Рож: Хри. 178 лет.

Знаменитый ростовский князь Буйнос, сын князя Громосила, прозваннаго Почекал, он имел в окрестностях Ростова живущия два знаменитых мужа, граждан города Ростова, друзья и любимцы его, известныя всему городу и окрес(т)ности его по имени Славолюб и Ясень, которыя в отсутствие его из Ростова от жрецов языческих за христианскую веру (были) замучены и убиты.

Мудрецы Ростова Славолюб и Ясень, первый был потомок ростовскаго князя Ратобора Копыря, а последний – от рода князя Перея Тучи. В роде сего последняго сохранилася христианская вера, которой он научил и друга своего славолюбы, которую они исповедовали в тайне. Мудрость их уважаема была и князьями ростовскими, которыя в одно время с ростовским князем Буйносом раз(с)суждали о предпринимаемы(о)м им походе, кому в отсутствие ростовских князей править Ростовскою областию. Тогда все ростовские князья, в том числе и князь Буйнос, поручили  все правление Ростовскою областию мудрецам Славолюбу и Ясеню и верховному жрецу Велесову Богомилу.

Недолго у этих правителей Ростова продолжалась мирная жизнь между ими. Чрез домашних Славолюба (пропущено слово Богомил ?) стал рыть ему яму, чрез которых он узнал, что Славолюб в тайне исповедует христианскую веру, не бывалую при нем в Ростовской земле, о которой он узнал, что он научился этой вере от мудреца Ясеня, у котораго в доме была божница их. Золото Богомила раскрыли(о) все в подробности об этих двух мудрецах ростовских.

На общем совете жрецов положено было объявить об этом всенародно на вече народном, что вздумали они, то и з(с)делали. Взволновали на все вече

75.

овцев против Славолюба и Ясеня, приписав им (в) вину бывшую гибель стад их, от их стоят и нивы их нежатые, засыпанныя снегом пушистым, от них мор и голод начало берет, от них же бывают и разныя дивья на небе. Так в ярости кричали ростовцы на вече народной со слов жрецов своих.

Два мудреца – Славолюб и Ясень пришли на это шумное вече, и, желая показать так невиновность свою предо всеми собравшимися тут ростовцами на княжем дворе. Но княжий двор оказался тесен для такого множества народу, положили собраться на Борисоглебской стороне города, прилегающей к Чудскому концу города (34) близ дому верховнаго жреца Богомила. Там страсти народныя, руководимыя в нужных местах жрецами, требовали немедленной казни «злым волхвам» и «чародеям». Сила красноречия мудреца Сласволюба много утишила молву ярящагося народа, и, конечно бы, все потухло, если бы Ясень, друг его, облаченный в звание иерея, не стал распространять красноречивое слово о  том, сколь полезно было бы для них, если бы они обратили слух свой к слышанию слова Божия, о истинной христианской вере, узнали бы правила ея, чему она учит и какая за это награда в будущей загробной жизни.

76.

После этого стал он пояснять суетность богов их.

Ростовцам, слушавшим речь его не совсем было понятно первое, а последнее только более раздражило их к пущей ярости. Торжествующия жрецы, видя такую молву народную, старались еще более возбудить от имени богов своих, которыя будто бы многократно являлись верховному жрецу «Хорс даждь бог (35), который хочет за неверие ваше во гневе своем наказать вас огнем небесным и голодом, и требует, чтобы отклонить гнев свой на вас, крови этих двух ненавистных ему чародеев Славолюба и Ясеня», - такая проповедь жрецов поддерживалась от них обильным вином в доме верховнаго жреца. Многия опьяневшие от вина бросились с жестокою яростию на невинные жертвы своего изуверства, забыв наложенную на них власть князьями ростовскими, забыли мудрую и благотворительную жизнь их, в особенности, Славолюба, для всех требующих его помощи, не устыдились и маститых седин его. А с ним вместе также и маститаго старца Ясеня, напали на них с каменьями, дубьями и дрекалиями, мучительски убили их и обезображенные тела их с растерзанною одеждою повергли на месте убийства их.

77.

После такого неистовства над мудрецами обрекли тела их на растерзание псов и плотоядным птицам, но к великому удивлению и страху их во время наступившей ночи видны были над телами их множество горящих свеч(ей) и слышны были над ними дивно поющия и невидимые гласы. А в наставший день кара небесная постигла виновных. Небо стало мстить за невинно пролитую кровь мучеников. Грозныя тучи одна другой грознея пронеслися над Ростовом, превратили день в ночь и только при блеске молний можно было видеть путь, куда идти без осязания и видеть трепещущих от страха друг друга с печальными лицами, сообщающия(х) друг другу о бывших на телами мучеников дивья

( дивий?).

От туч с вихрем, градом и дождем загремели страшныя громы, молния зажгла домы виновных. Во многих концах были великие пожары. Домы жрецов и ревнос(т)ных поклонников кумиров превращены были в пепел.

На общем совете на вече положено было предать земле тела Славолюба и Ясеня на месте мученической кончины их на довольно холмистом возвышении без тризны и кургана (36).

78.

 

Князь Позвезд и княгиня Фелицата

Лета от Сот: Мира 5690 от Ро: Хри: 182 года

Ростовския князья, ушедшия войной на римския владения, лежащия по берегу реки Дуная. Там эти Полунощные народы имели неоднократный бой с самим римским кесарем Марком Аврелием, который в одно время напал на них на гладком льду Дуная, жестоко поразил их и многих взял в плен, в числе которых взяты были два молодых князя. Один из них – молодой ростовский князь Позвезд, сын ростовскаго князя Светозвезда, а другой – Иракл Избор, сын князя Фрелафа и Левы, который выпросился побывать на родине своей матери и, будучи на реке Неман, узнал он, что полунощныя народы идут воевать на реку Дунай с римлянами, пристал к дружинам их. В ростовской рати отыскал он князей Туросвета и Позвезда. Первый, как ближайший его сородич, а другой, как бранной товарищ, они скоро стали быть искренними друзьями. Молодыя князья Позвезд и Избор в битве с кесарем неразлучны были друг с другом и оба взяты были в плен. (Пропущено слово – Победе ?) римляне обязаны были лишь только железным острым подковам,

79.

прикрепленных к обуви их, посредством которых они свободно сражались на гладком льде(у) Дуная.

При разборе пленных Позвезд по его наружному мужественному и красивому виду представлен был кесарю, котораго красота лица и мужественный вид понравились кесарю, оставил его при себе. А потом вскоре молодаго скифа подарил в пажи супруге своей Фаустине.

Князь Избор не попал в этот разряд, а поступил в общий разряд пленных и заключен был в темницу вместе с другими и блюдомы были в Колизея для зрелища римлян.

Цесарева Фаустина по причине красоты скифа и его расторопности скоро сделала любимым паже(о)м своим, чего он по своему благоразумию был достоин.

Служба его при Фаустине свела с (о)дним молодым римским князем Авдикием, тоже паже(о)м кесаревы, потомком ростовскаго князя Силослава Гунцака. Отец Авдикия был христианин по имени Астап, сын князя Буривоя, взятый римлянами в плен при кесаре Антонине Кротком, который приблизил его к себе и за послугу его, что он посредством дождя, сведеннаго им с неба молитвою  избавил целую римскую армию от смертельной жажды вместе с кесарем Марком

80.

Аврелием, воевавшего(им) с народом квадам, которые заманили его хитростию в безводную пустыню, окруженную высокими горами и непроходимым лесом. За этот подвих(г) кесарь дал свободу христианам исповедывать свою веру. А Атана (Астапа?) женил на одной благородной римлянке и его включил в число римлян. В последствии времени за разныя военныя подвиги Астап получил достоинство римскаго князя. Юный возраст и однообразная служба при дворе кесаревом свела дружбой двух молодых князей Авдикия и Позвезда и соединила их неразрывными узами.

Эти два молодыя князя Авдикий и Позвезд по смерти цесаревы Фаустины, последовавшая (ей) близ горы Тавруса, пожелали служить в римских легионах в лицком полку, и вскоре два эти князя получили себе просимое и готовились к (от)езду в свой полк.

В одно время князь Позвезд от обуявшей его скуке(и) по своих(м) родителям и отчизне. Убивая эту скуку охотою, ходил он пеш по берегу реки Тибра и близ одного водопада. И, углубясь там в чащу темнаго бора, растущаго на гористой возвышенности. И там случайно на п(р)елестной поляне под тенью ветвистаго дуба (пропущен глагол увидел?) покоющуюся крепким сном спящую юную и прелес(т)ную охотницу, вероятно, как и он, утомленную охотой. Два огромных черных теса (пса?),

81.

каких не случалось ему видеть, лежали у ног ея, стреножный конь ходил близ ея.

При виде чужаго человека псы подняли громкий лай, а конь начал сильно ржать. Спящая охотница от этого пробудилась и видит в дали идущаго к ней римскаго воина. Она немедленно встает, управник коня набрасывает на себя легкую охотничью одежду, которую прикрывает великолепной верхней одеждой и с легкостью опытнаго наездника садится на своего бурнаго коня. Великолепное седло показывало, что охотница не простаго звания. В это время ярыя псы бросаются с лаем и визгом в ту сторону, где шел князь Позвезд. Строгий голос охотницы на полпути остановил их. Князь Позвезд спешит извинит(ьс)я пред красавицей охотницей в том, что он был невольным нарушителем ея приятнаго сна.

Красавица быстро  (по)смотря(ела) в лицо незнакомца. В это время ланиты ея покрылись прелестнейшим румянцем, и немедленно опустила решетку шелома своего, и подобрала коня своего, и приятным голосом сказала ему: «Здесь не заповедный лес, а неосторожный мой сон всякой может нарушить». Сказав это, она стрелой понеслася в чащу леса на бурном коне своем. Псы с веселым лаем побежали быстро вслед ея, и все скрылось.

82.

Позвезд долго стоял на одном месте и смотрел вслед охотницы(е), которая давно уже скрылась, а он все стоял и смотрел вслед ея и мысленно летел по стопам ея. Но как конный пешему не товарищ, то и Позвезд покорился необходимой участи, остался на поляне мечтать о прелес(т)ной охотнице. Дивная красота ея глубоко врезалась в его сердце и заставило(а) его думать о ней во всем пути своем до города.

Князь Авдикий скоро заметил перемену в друге своем. Но это он приписал тоску(е) по своей отчизне и родителях(м), что нередко случалось с ним и прежде. Желая развлечь друга своего, он предложил ему ехать с ним к дяде его Диогену, живущему в окрес(т)ности Рима в его великолепной вилле на берегу реки Тибра. Долго Позвезд противился этому и уклонялся тем, что он будет там лишне(и)й(м) и скучным гостем и может присутствием своим навести скуку в том почтенном семействе. По самой же вещи, ему хотелось побывать еще хоть раз в том месте, где он встретился с охотницей и мечтал встретиться там, быть может, с ней. Но убедительныя просьбы,  наконец,  убедили его, и два князя

83.

немедленно отправились в путь. Сколь удивлен был и обрадован князь Позвезд, когда увидел он, что идут они по тому пути, где он нашел спящую незнакомку. Не мог он минуть то место, где спала пленившая его охотница. Тут князь стал жаловаться на свою истому и просил друга своего отдохнуть немного под тенью растущаго тут дерева.

Князь Авдикий назвал это дерево Коммодевым дубом, где часто, когда бывал на охоте сын кесарев Коммод, любил отдыхать под этим дубом и пировать с друзьями. Немалое время (пропущен глагол проводили?) под тению того дуба два друга и вели речь о мудрости кесаря Марка Аврелия.

По той же самой дороге, по которой, как вихрь, пронеслась охотница, ехали и два друга к жилищу Диомида. И там, подъезжая к крыльцу, Позвезд пришел в великое изумление, увидел тех псов, которыя видел он при охотнице.

Приезд князя Авдикия с товарищем весьма обрадовал дядю его, перваго вельможу при дворе и любимца кесаря. От него Авдики(й) пошел к сестре своей, о которой он никогда не говорил ему, которая жила всегда у дяди своего и никогда не бывала у брата в Риме.

Князь Авдикий (пропущена фраза - и сестра его?) остались в детстве без отца и матери,

84.

рано сошедших в могилу. Брат матери Авдикия Диоген усыновил их себе. Неожиданный приезд брата до того обрадовал сестру его, что она не заметила вошедшаго с ним Позвезда. Бросившись в объятия брата, который это ей заметил и представил ей друга своего Позвезда. Но в какое пришел он удивление, когда увидел на лице сестры мгновенно вспыхнувшее(и)й румянец, а князя Позвезда, стоящаго как истукана и смотрящаго на сестру его с удивлением, не спуская с нее глаз своих.

Княжна Фелицата первая прервала молчание и сказала брату своему, что она недавно встретилась с другом его на берегу реки Тигра (Тибра?) близ Авсеркиева урочища под ветвями Коммодова дуба.

Тут князь понял истому друга своего и отдых их под Коммодовым дубом, молча посмотрел на князя Позвезда с улыбкою. Потом среди веселаго разговора Авдикий стал шутить над князем Позвездом. Стал рассказывать сестре своей, как он утомился в пути: «Насилу доехал до Коммодова (пропущено –дуба), д(т)ут мы сделали привал». Потом стал рассказывать ей начало тесной дружбы. Было следующее событие.

«В одно время проходил я мимо кесаревых бань. Там из-за одной колонны портика бросае(ю)тс(я) на (пропущено слово)

85.

скрывавшияся тут убийцы. Гибель моя была неизбежна. Неведомый мне человек проходит мимо д(т)ого места, видя мою опасность, бросается ко мне на помощь, мгновенно извлекает свой меч и одним ударом его повергает к ногам моим самаго опаснаго врага моего. Два другие злодея подверглись от него той же участи, двое остальных разбежались в разныя стороны. Осталися на помосте портика трое злодеев, плавающих в крови своей. Из них я узнал одного из слуг полководца Кассиуса».

Князь Позвезд всячески старался отклонить этот рассказ, но не мог, говоря иныя различныя историческия события, но князь Авдикий почитал это говорить потому, что Позвезд не давал никакого значения, почитал случай это(т) простым, который должен делать всякий. «Конечно, всякий должен бросаться один на пять злодеев» - сказал с улыбкой Авдикий.

Дружба брата и разум князя Позвезда с перваго свидания заставили обратить на него внимание княжны Фелицаты, первой красавицы Рима. Внутренний тайный жар любви распалялся в ней ко князю Позвезду при каждом свидании с ним время от времени все более и более, что ясно видеть было

86.

можно и совсем недальновидному.

Диоген, дядя их, не щадил ничего, чтобы только сделать веселее и разнообразнее пребывание у него молодых людей. Разныя увеселения и охота попеременно занимала(и) их. Так незаметно для молодых людей конец отпуска срок настал. Они  собралися и уехали в свой полк.

Отъезд князей не обошелся для княжня Фелицаты даром. Она сперва, по обычаю влюбленных, стала скучать, а, наконец, опротивела ей пища и питие, а потом заболела и слегла в постелю. Напуганный этим дядя ее Диоген послал скоротечу известить брата о болезни сестры его, который в это время в полку своем, расположенном в Кампанее, служа вместе с князем Позвездом, не менее дяди своего был озабочен болезнию друга своего. И таким образом, очутился он между двух крайностей: болезнь сестры требовала его в Риме, болезнь друга его страшила его оставить без себя на попечение других. Убеждения князя Позвезда склонили, наконец, князя Авдикия оставить больного Позвезда на одного своего вернаго оруженосца.

Стрелой полетел из Кампанеи брат к сестре, которую

87.

приезд его весьма обрадовал. Он нашел ее, окруженную лучшими врачами Рима. Беседа брата, видимо, оживила ее. Среди различных разговоров о событиях служебных в Компанее  коснулась речь и о болезни князя Подвезда. Эта весть весьма поразила княжну Фелицату. От этого брат увидел причину болезни ея, от чего начало ее произошло, и которую врачи постигнуть не могли. Откровенность между братом и сестрой, откровенность о болезни произошла чистосердечная, вследствие этого он согласился во всем с сестрой своей, узнав, что она страстно любит князя Позвезда. Он объявил об этом и дяде своему Диогену, и тот не был этому противником. Но только разъяснил ему, что Фелицата – благородная римлянка не может быть скифской (пропущено слово). Законы Рима не допустят до этого союза. «Известно ли тебе, променяет ли друг твой на Рим дикое и холодное свое отечество?» Князь Авдикий не видит тут никакого препятствия. Если болезнь его подобна (пропущено - болезни) сестры его, дружба его и любовь сестры заставят его охотно променять свою Скифию на Рим. С этими мыслями поехал он в Кампанею.

По приезде своем на место, где расположен был милитской полк, при первом своем свидании Авдикий(я) с князем Позвездом и первое слово его после взаимнаго

88.

лобзания на спрос о здоровье сестры его, тот прямо сказал ему: «Ты любишь сестру мою?» Озадаченный таким вопросом, Позвезд долго молчал и не знал, что отвечать ему на это. Тот повторил ему вопрос свой и требовал от него чистосердечнаго ответа.

Князь Позвезд собрался наконец, отвечал ему: «К чему клонится речь твоя? Брат мой, разве ты узнал, кто не любит сестру твою, скажи мне п(р)авда(у) и я больной, но заставлю полюбить ее, или он должен будет умереть». «Послушай, брат – сказал ему Авдикий – игра слов теперь не умес(т)на, дело идет теперь о том, и ты должен сказать мне чистосердечно, о чем я тебя спрашивал, потому жизнь сестры моей теперь одно твое слово может спасти ее».

Князь Позвезд долго боролся с самим собой и, наконец, с расстроенными чувствами отвечал ему: «Брат, друг и товарищ мой, дозволь ответ этот унести мне с собой в могилу».

«Этого не может быть! - вскричал Авдикий – сестра моя открылась мне во всем, она тебя любит и сказала мне решительно быть твоей или ничьей. И я теперь желаю от тебя узнать, что ты на это скажешь?» Позвезд помолчал немного, сказал ему:

89.

«Теперь я умру спокойно. Весть, что я любим сестрой твоей, много дороже мне жизни. Эта весть далеко превзошла все мечты мои и тебе одному, как другу и товарищу моему, перед смертью откроюсь я чистосердечно. Болезнь моя – безнадежная любовь моя, сводит теперь меня спокойно в могилу. Скажи ей, что умершаго Позвезда сердце принадлежало одной только ей с того самого времени, когда я увидел ее под коммодовым деревом. Теперь я обреченная жертва смерти, от которой и сами боги не сильны исторгнуть меня.  Что можешь ты видеть ты и сам: сестра твоя благородная римлянка, а я дикой скиф, потомок славяно-россов и притом еще пленник».

«Мне нужно от тебя знать не то, кто ты, – отвечал ему Авдикий  - а только то, не занято ли сердце твое иною и любишь ли ты сестру мою? А прочее все предоставь на попечение дяди нашего. Доверие к нему кесаря такое, что можно ручаться за успех быть тебе благородным римляном».

«Не могу обманывать тебя, друг мой, - сказал ему Позвезд – римлянином я быть не могу, хотя бы на это была воля и самого кесаря. Я рожден скифом и умру скифом. И никакая блестящая будущность

90.

и даже самая любовь сестры твоей на чужбине не заставит забыть меня мое отечество и то, что я скиф. А для скифа ничего нет приятнея свободы и дремучих лесов Севера,  родных ему. Там только среди снеговых тундр скиф может любить».

Князь Авдикий передал этот разговор его сестре своей в присутствии дяди своего Диогена. Фелицата весьма довольна осталась ответом князя Позвезда и подтвердила данную брату своему клятву, что быть Позвездовой или ничьей, и обещалась, смотря по обстоятельствам будущим, сделаться весталкой. Но дядя Диоген и брат ея восстали против этого ея желания и все случившееся до времени хранить в тайне.

После таких объяснений больныя скоро выздоровели и жили все так, как бы ничего между ними не происходило. Старик Диоген и Авридикий умножили любовь свою ко князю Позвезду за такие мысли его к своему отечеству. А княжна Фелицата приняла все меры поселить вместо любви в сердце своем ко князю братскую любовь.

Вслед за этим событием одержанная знаменитая победа самим кесарем Марком Аврелием над парфянами сопровождалась торжественными

91.

увеселениями, в числе коих занимал бой гладиаторов и травля пленников зверями, которыя свезены были со всех концов света. В том числе были и жители дремучих лесов Севера медведи. Они по огромности своей занимали после львов и тигров первое место. По вероломности своей они занимали почетныя места на арене.

Взятыя в различных битвах пленники были уже в Колизее для травли их зверями. Князья Авдикий и Позвезд присутствовали тут. Веселыя крики римлян и рукоплескания оглашали воздух, когда житель полунощных стран медведь бросал растерзанное  и изуродованное тело своей жертвы, которую он беспощадно терзал для потехи зрителей своими когхтями.

Князь Позвезд был неполный зритель пагубы многих своих соотечественников. Он не мог сносить вида, когда нещ(сч)астная жертва терзалась несказанными муками. Крики оныя возбуждал(и) громкий смех зрителей. Под конец этого кровавого зрелища вдруг сердце князя Позвезда замерло, кровь в жилах его застыла. Он видит против самаго великаго и свирепаго медведя, любимца кесарева- красоты всего зверинца, поставлен был юноша самой цветущей молодости. 

92.

В изни(у)ренном лице его Позвезд едва узнать мой(г)  браннаго своего товарища князя Избора-Иракла из города Стугны. Потом вся кровь закипела в жилах его за этого юнаго князя, смотрящего смело в глаза смерти. Он немедленно обращается к князю Авдикию с просьбой, может ли кто этого несчастнаго заменить собой, встать на его место. «Очень можно, - отвечал ему Авдикий – кто пожелает иметь себе раба, тот может встать на его место, победя противника своего, тот делается осужденному господином. Но кто захочет такой ценой купить себе раба, подвергая опастности жизнь свою. Много рабов можно купить на деньги. Но к чему такой твой вопрос о гладиаторе? - продолжая(л) говорить Авдикий - Смотри, вот уже отпирают железныя заклепы, где содержится любимец кесаря и всего Рима. Посмотри, как он величественно выступает и как зорко озирает арену».

Во время этого разговора Позвезд видит выходящего из своего затвора безмерной величины медведя, искусившагося показывать свое могущество над обреченными ему жертвами. Он, как  искусный ратоборец осмотрел вокруг всю арену, на которой увидел

93.

свою жертву, страшно взревел и быстро потек к ней.

Все зрители затаив дыхание и с любопытством смотрели, как примен (примет?) он для потехи им обреченную ему жертву и будет сокрушать кости ея это чудовище Севера.

В это самое время неожиданно никем князь Позвезд в одежде римскаго воина перескочил с невиданною легхкостью чрез ограду, отделяющую арену от зрителей и заставил собой обреченную жертву, стоящаго(ую) неподвижно на арене, и быстро реется навстречу ревущему чудовищу, вставшему на задния лапы. Невидимая римлянами ловкость и проворство своего воина удивила всех. Бой длился недолго. Чудовище получило себе достойную награду от привычной к такому единоборству руки, прободенное во многих местах, лежало на земле и испускало страшный рев, бия ногами воздух и скоро испустило дух свой. Два последующих за сим медведя имели ту же участь от руки неизвестнаго воина.

Всеобщее рукоплескание и крик народной в честь победителю(я) потряс воздух Колизея. Имя победителя, пажа Жозефины (? Фаустины), переходило из уст в уста. Молодость и красота его расположила к нему всех

94.

зрителей невиданнаго поединка, и в особенности, когда узнали, что он служит в рядах Милетскаго полка, перваго из римских легионов.

Князь Авдикий во все время боя друга своего на арене находился между страхом смерти и надеждою, видя его ловкость и проворство. А по возвращении его с арены победителем, первоначально поздравил его с победой и за сострадание его к обреченной жертве, которая будет ему вечным и верным рабом. В то же время делал упрек победителю, что он подвергал жизнь свою такой опасности, которая теперь принадлежит не ему одному. Это же самое было ему и от княжны Фелицаты. Выслушав такие себе упреки, князь Позвезд представил брату и сестре избавленнаго (ую) от смерти  обреченную жертву князя Избора-Иракла и просил их любить его, как друга и ратнаго его товарища князя города Стугны Избора-Иракла, сына Фрелафова.

В это время трое молодых князей Авдикий, Позвезд и Иракл-Избор были неразлучны друг с другом под рукою княжны Фелицаты, и жили они все вместе в доме Диогена. По временам посещали и полк свой в Компанее(ии) потому, что и князь Иракл

95.

зачислен был туда же в милетский полк. Весело было князьям вести вместе военную службу.

В это время князь Позвезд и Иракл с отрядом Милетскаго полка посланы были для сбора дани в римския области. По уходе их вскоре с берегов Дуная скоротеча принес не радостную весть кесарю, что бесчисленныя полчища полунощных скифов наводнили берега Нижняго Дуная, предающия все огню и мечу под предводительством лютаго полководца князя Светозвезда, неумолимаго губителя римлян за убитаго ими сына его. Вследствие чего сам кесарь Марк Аврелий отправился туда с римскими легионами, в числе коих был и Милетский полк, в котором был князь Авдикий. Этот храбрый полк составлял передовой отряд кесаревой армии.

В одно время пылки(й) князь Авдикий со вверенным ему отрядом напал на скифов соглядатаев, которыя вместе с тем чинили страшныя опустошения на берегах реки Дуная. Жестокой бой закипел с обо(е)их сторон. Численность скифов одержала победу. Князь Авдикий взят был в плен и представлен князю Светозвезду, мщение котораго ко всем военнопленным были одинаково и самое зверское, в особенности римлянам, который

96.

по обычаю римлян, торжествовавших в Колизее, своих военнопленных (пропущено отдавал) для потехи своих воинов убивать  всех беспощадно по их произволу.  

Счастливый час выпал на долю князя Авдикия, котораго казнь отложил предводитель  скифов до другаго времени, и послал его в свой стан, находящийся в неприступных горах, огражденный дремучим лесом.

Князь Позвезд по возвращении своем в Рим узнал там о поражении римлян скифами и о плене друга своего Авдикия. Он пролил о нем много слез, зная вар(вар)ский обычай своих соотчичей, спрашивал и многих военных людей о имени предводителя скифов, но никто не мог сказать ему о нем, окроме его лютости к пленным римлянам за смерть от них сына его, павшаго в бою с римлянами во время зимы на льду Дуная, чему минуло уже пять лет. Такое известие навело на некоторыя догадки князя Позвезда, на мысль: неужели так свирет(п)ствует его родитель кзязь Светоздезд. Но такой лютости же не полагал в нем.

От кесарева двора пошел он в дом вельможи Диогена, где хотел видеть скорбящую жестоко княжну Фелицату о потере любимаго ей брата, а более узнать от нее о плене друга своего, не известно ли ей имя предводителя

97.

скифов.

Придя в дом Диогена, нашел он в доме его, где хотел видеть вероятно жестоко (пропущено слово – страдающую) княжну Фелицату, так и всех окружающим(х) ее, всех в великой печали и даже всех рабов и рабынь.

Княжна Фелицата от рыдания и слез едва могла рассказать князю Позвезду весть, принесенную ей скоротечей и, продолжая она речь свою, сказала: «Но всего ужасней рассказал мне скоротеча, что брат мой попал к самому наилютейшему варвару, который только и находит себе потеху бесчеловечно терзать различными муками пленных и с великим удовольствием слушать предсмертныя их стоны и крики. И, если брат мой по какому-либо чуду жив доселе, то и тогда ни в каком случае не избегнуть ему смерти в лютых муках».

Выслушав это, князь Позвезд от княжны Фелицаты спросил у нее, не знает ли она имя предводителя скифов. Она отвечала ему: «Скоротеча называл его мне Светозвездом». Смертельная бледность покрыла лице князя Позвезда, когда он услышал имя предводителя скифов – имя своего отца. Но он скоро пришел в себя и старался, как только мог, утешить плачущую княжну,

98.

говоря ей, что он возвратит ей скоро брата ея, если только он застанет его живаго. И прямо от нее отправился на место военных действий к Милетскому полку. Разлука двух безнадежных и страстных любовников была самая наичуствительная. Княжна, провожая князя Позвезда, плакала не менее, чем о брате, и многократно повторяла, зачем она римлянка. И в заключение всего заклинала его беречь жизнь свою между варварами и в видимую опасность не вдаваться.

По приезде своем в Милетский полк князь Позвезд, к великой своей радости, узнает, что князь Авдикий по настоящее время еще жив. Предводитель скифов отвергает всякий размен о нем, желает поменять его на умершаго сына своего, и окроме ни на кого. Молва идет, что какой-то престарелый волхв сказал, что сын его жив, только не сказал где и как живет и у кого.

Узнав все это в подробности, князь Позвезд испросил дозволение у начальников своих уговорить полководца скифов на размен князя Авдикия собою. Ему сказали, что такая жертва дружбы здесь бесполезна и объявили ему условия скифа. Позвезд торжественно обещал прислать в Милетской полк вместо себя князя Авдикия и утверждал, что он склонит на это скифа.

99.

Никто не (по)верил в слова Позвезда, но и не остановили его. И он немедленно отправился отыскивать главный стан скифов. Отыскать его ему стоило немалаго труда и времени, потому дружины отца его были расположены на значительном пространстве в глубоких ущельях и неприступных горах. Нашедши главный стан скифов, он не знал, как известить о себе отца своего и как поступить ему при личном свидании с ним. Наконец придумал то и другое. С тем и пошел он в главный стан его.

В передовой страже появление римскаго воина смутило стерегущих вход в ущелье, но (по?) пожелание(ю) римлянина, с завязанными глазами, немедленно привели к князю Светозвезду, который осмотрел пришельца с головы до ног. При таком тщательном обзоре его князь Позвезд смутился духом и, увидев состарившагося своего родителя. Но помня звание посла, он скоро пришел в себя.

Пятилетняя разлука так изменила князя Позвезда, вид мужественнаго воина и в мыслях не могло осуществиться у князя Светозвезда, что он видит пред собой сына своего. В таком бы точно положении был бы и князь Позвезд, если бы где встретился с ним инуде.

Дикий и свирепый вид князя Светозвезда не много

100.

обещал хорошаго для посольства. Долго, молча, они смотрели друг на друга. Наконец князь Светозвезд прервал молчание, спрашивает римлянина, зачем он пришел к нему? На это тот отвечал ему, что он пришел к нему с предложением вести речь о размене римскаго пленника: «… находящегося у тебя и какие ты предложишь за него условия. На всякия из них я уполномочен». Злобная улыбка появилась на устах князя Светозвезда и, подавив снедающую его печаль, сказал ему: «Я сказал  вам давно условия мои, и иных вы от меня не ожидайте. Представь мне сына и бери пленника». «Согласен я и на этот размен» - отвечал ему римлянин – более ты ничего не желаешь?» – спросил его римлянин.

«Если бы ты пришел не в такое время – свирепо смотря на римлянина, сказал ему князь Световид – тогда я не поручился бы за себя, что  цел бы ты удалился с глаз моих, за то, как ты мог смеяться надо мной, хотя и римлянин».

«Почему так гневаться на того и стращать его смертью, кто желает исполнить все желание твое разменом. Давай делать размен. Где пленник твой?» - сказал ему римлянин. «Где сын мой?»- яростно спросил у него князь Светозвезд. «Сын твой пред тобой», - отвечал ему римлянин.

Князь Светозвезд счел это за насмешку. Не помня себя

101.

от ярости гнева, лице его обезобразилось гневом, он мгновенно извлекает меч свой и хочет поразить им римлянина. Но тот во время успел остановить руку его и, становясь пред ним на колени, говорит ему: «Родитель, пощади покорнаго сына твоего Позвезда».

Голос и некоторыя знакомыя черты лица римлянина обезоруживают его. Меч выпадает из руки его. Долго он стоял, безгласно смотря на стоящего пред ним (на) коленях сына. Наконец, с радостным криком: «Сын мой! Тебя ли я вижу?» - берет его в свои объятия и поднимает его на ноги. На крик его прибегает княгиня его, мать Позвезда. Та с перваго взгляда узнала сына своего, находящагося в объятиях отца его, и та с распростертыми объятиями бросается спешно также к сыну своему и крепко со слезами радости, сжимая его в объятиях своих.

Когда поутолились восторги родителей от свидания с сыном, тогда Позвезд стал просить у своего родителя о свободе пленника, друга его. Князь Светозвезд хотел послать в темницу немедленно привести к нему узника. По слову князя Светозвезда без оков привели к нему узника. Трогательно было свидание двух друзей, которое извлекло слезы из глаз родителей Позвезда.

102.

Хотя не скоро, но от беспрерывных пиршеств князя Светозвезда, делаемых на радостях от пришедшаго сына, настало, наконец, время вечной разлуки двух друзей Авдикия и Позвезда. Князь Авдикий должен возвратиться в римской стан с вестию, что скифы удаляются в свою землю с князем Позвездом.

Разлука друзей, по всему вероятию, вечная. Она в особенности тяжела для князя Позвезда. Он зараз лишился двух любящих его сердец, дорогих ему сердец особ брата и сестры, как он привык их звать в последнее время.

Вскоре после бывшаго такого размена скифо-славяна(е) без бою покорились мудрому кесарю Марку Аврелию, с которым чрез посредство князя Авдикия заключен был (пропущено слово – мир?) и скифо-славяне возвратились в свое отечество.

Князь Позвезд по приходе своем в дом родителей своих не находил себе душевнаго спокойствия. Среди полной любви своих родителей разлука его с княжной Фелицатой, видимо, убивала его, и слабели его жизненные силы. Охота в дремучих лесах была от скуки единственное его занятие.

На одной прелестной поляне среди дремучаго леса на берегу небольшой речки выстроил себе жилище

103.

себе (повтор) и проводил он тут время во время охоты своей. Назвал этот приют свой «Фелицатин стан» (38) и часто тут беседовал в собрании старцев.

В одно время два воина, вооруженныя с головы до ног с опущенными решетками шеломов своих, остановились на рьяных конях своих у жилища Позвезда пред решетчатыми его воротами и требовали немедленнаго свидания с ним.

По слову князя Позвезда они немедленно были введены к нему. В это время, сидя среди маститых старцев, рассказывая им о прелести и пороках римскаго кесарева двора, где лесть, зависть и злоба царили вокруг кесарева трона, где пороки курили в изобилии фимиан(м).

Приход двух витязей положил на уста собеседников глубокое молчание. Радушный прием хозяина, сделанный новым гостям, заставил одного из них поднять решетку своего шелома. Князь Позвезд взглянул в лицы(о) но(е)знакомца и пришел от этого в неизреченную радость и бросился к нему с распростертыми объятиями и громко вскри чал : «Брат мой, Авдикий, тебя ли я вижу?  Всемогущия боги, кого вы послали ко мне! Но прежде всего, брат мой, поведай о сестре твоей.

104.

Не вестник ли ты смерти ея? Поведай мне скорее, что заставило тебя оставить столицу Мира и придти в страну вечных снеговых тундр».

«Я не вестник смерти о сестре моей - отвечал ему князь Авдикий – но вечный изгнанник из отечества своего. Теперь ты видишь пред собою не римлянина, но изгнанника из Рима, который пришел искать у тебя жилища и приюта в дружбе. И у кого же, у варваров от благородных римлян, величающих так вас. Внемли теперь, что побудило меня оставить Рим, отечество свое.

По смерти мудраго кесаря Марка Аврелия взошел на римский престол сын его Коммод, слабый и развратный государь, воспитанный при гордой и самолюбивой своей матери Фаустине. На первых порах своего царствования заставил он вспоминать мудрое царствование отца  его. Заслуги дяди нашего были забыты, окружены молодыми своими любимцами. Он обратил сладострастныя взоры на сестру мою. Это заставило меня быть личным врагом ему. Защита сестры моей угрожала мне поносной смертью, котора(я) и была назначена уже мне, заключенному уже в темнице. Но друзья мои успели спасти меня и скрыть от кесаря сестру мою. Тщетно искали нас исполнители воли

105.

кесаревой. Подозрение пало на друзей моих, и мне стало быть не безопасно у них обоюдно. Соглядатаи кесаревы за великия обещания отыскивали меня всюду. Долго я скитался по разным странам и народам. Наконец, в пределах Нова Города нашел я себе сего м(о)его спутника, самовольнаго изгнанника из своего отечества с наложенным(ой) на себя клятву(ой): найти такого человека, который бы отказался ради своего отечества от великой чести, богатства и любви юной красавицы. И я не сказал ему на это ничего, но обещал ему показать такого человека, пред которым рушится клятва его не поды(ни)мать решетки шелома его. Два изгнанника пришли к тебе. Не знаю, как ему, а мне теперь будет отечество мое там, где пригреет солнцем».

«Но брат мой, - сказал ему Повезд - речь твоя была только обыденная события Рима. Почему дальнейшая судьба сестры твоей не нашла (место? – пропущено) в твоем повествовании? Или ты этим не хочешь поразить меня? Говори о ней смелея, я на все могу быть внимателен».

«Сестра моя, - отвечал ему Авдикий – сказала тебе лично, что она римлянка. А римлянки всегда умеют защищать честь свою. Она под кровом дядя своего, о ней не должно быть и речи. Но есть пред тобой самовольный

106.

изгнанник со своей клятвой. Тебе только осталось сказать, что ты для своего отечества оставил  славу, честь, богат(ст)во и руку юной красавицы и он поднимает решетку своего шелома, которую он клялся не поднимать, доколе не встретит такого человека».

Князь Позвезд сказал, что все это с ним было, и с любопытством смотрел на самовольнаго изгнанника, который в это время поднял решетку своего шелома.

Князь Позвезд долго стоял, как истукан, только смотрел на витязя, поднявшаго свою решетку, не верил глазам своим. Наконец, хотя не скоро, но пришел в себя. Радость обуяла сердце его, когда узнал он в незнакомце княжну Фелицату, которой в это время лице покрывалося прелестнейшим румянцем, которая сказала ему: «Я, как и брат мой, вечная изгнанница из Рима. И где будет отечество брата моего, тут будет и мое».

«Оно будет здесь! – вскричал князь Позвезд – Рука твоя покажет брату твоему иное отечество, где он забудет неблагодарный Рим. Теперь и ты, княжна забудь, что ты римлянка, но будь скифка», -  сказав это, он стал просить руки ея себе в супружество. Тут она (пропущено деепричастие подав ?) ему свою руку, сказала: «Теперь я более не римлянка, а скифка. И Рим мой будет отечество моего супруга».

107.

После такого признания княжны Фелицаты князь Позвезд поехал немедленно к своим родителям в жилище их на Сохатское болото (39) испросить согласия их на брак его с княжной Фелицатой. Получа на это согласие родителей своих, обремененный дарами как князю Авдикию, так и княжне Фелицате. В непродолжительном времени произошло и брачное торжество князя Позвезда с княжной Фелицатой. А вслед за этим последовало подобное же брачное торжество князя Авдикия с княжной Прозорой, с дочерью князя Рамира с берегов реки Саси.

С дозволения ростовскаго князя Буйноса и просьбе князей Светозвезда и Позвезда построил себе (кто построил пропущено. Авдикий?)  великолепный дом на береге реки Ухтомы, близ впадения ея в реку Суходонку (40), назвав это место Романеей в память римской провинции Романеи.

 

Князь Иракл-Избор и царевна Лукиллия

Вскоре после брачнаго своего пиршества князь Позвезд испросил у князя Авдикия: «Что ты не поведаешь мне о судьбе друга нашего Иракла Избора. Желал бы я слышать

108.

при такой моей радости о нем».

На это князь Авдикий отвечал ему: «Князь Иракл был заточен и изгнанник, как и мы. А теперь счастлив также, как мы. До Великаго Нова Города путь наш был один. Сопутницей ему была царевна, дочь кесарева Марка Аврелия, которой, как и сестре моей ты, приглянулся друг наш поморской князь славяно-скиф Иракл-Избор, который сказал ей, как и ты сестре моей: «Забудь, что ты римлянка, а будь славяно-скифка». И вот дивныя их события были какия. Князь Иракл, как известно тебе, был сын князя Фрелафа и Левы. После избавления его тобой в Колизее жил неразлучно с нами, как известно тебе, в доме Диогеновом. А вот чего ты не знаешь о случившемся с ним после нашего с тобой размена.

Сестра моя была молочная сестра дочери кесаря Марка Аврелия и Фаустины по имени по имени Лукилий(я). Это были две мирныя подруги. Они не имели друг от друга никаких сердечных тайн.

В одно полунощное время царевна получила великую и страшную болезнь беснования, которую ни врачевныя обаяния, ни чары волхования не могли исцелить

109.

болезни оныя. Великая печаль была кесарю в это время. Болезнь супруги его Фаустины приблизила ее к смерти, она не могла видеть страдания своей дочери, которая по временам металася и в огнь, но была удерживаема равным образом и в воду, или низринутся (пропущено - готова была?) с высоты долу. В это время путы и верви расторгала она. В такой болезни она, быть может, давно бы прекратила жизнь свою, если бы не охраняли ее неусыпно приста(в)ники. До этой болезни она обручена была общнику царства кесарева Лукию-Веру вопреки желанию ея. Однажды во время жестокаго беснования ея, от котораго врачи, волхвы и жрецы не чаяли ей живой быть в такой болезни, могильным голосом сказала она: «Никто меня не может исцелить, разве Аверкий епископ Иерапольский».

Кесарь немедленно призвал к себе с великою честию чрез послов своих этого епископа, который молитвою исцелил зело страдавшую царевну, дочь кесаря. За это епископ получил великую честь и дары, которыми оградил благополучием паству свою.

До этого времени кесарь, хотя и был язычник, но не гнал христиан, как предшественники

110.

его, потому он был обязан христианину Астапу за спасение своей армии от великой жажды, за что издал он повеление на всю Римскую Империю христиан оставить спокойно служить их Богу.

После такой болезни царевны Лукилий(и) расцвела она красотою в дому кесаревом душевной и телесной. В это время она неразлучна была с княжной Фелицатой, которая знала все ея сердечныя тайны, не скрывала от нее и свои. Знала то, какую она ненависть питала к обручнику своему Лукию-Веру, который был уже преклонных лет.

Избавление князя Иракла в Колизее Фелицата передала царевне Люцилии в подробности, как князь Позвезд спас его от растерзания лютых зверей.

Царевна слушала такой рассказ с великим вниманием, в особенности слушала тот рас(с)каз о том, как этот скиф стоял спокойно и бестрепетно ожидал себе смерти, смело смотрел на бегущаго к нему медведя. Об этом царевна слышала и не от одной Фелицаты, но и от многих вельмож кесаревых, бывших в то время в Колизее. От этих разговоров царевна сама захотела видеть этого, бывшаго жертвой для лютых зверей. По желанию царевны княжна Фелицата

111.

утроила свиде(а)ние с князем Ираклом у себя в такое время, когда трое князей Авдикий, Позвезд и Иракл поехали на охоту. Царевна и княжна смотрели на отъезд их тайно от них. В это самое время царевна Лукилия обратила свое внимание на князя Иракла и по словам(?), распространенным в пользу его княжной Фелицатой, полюбила его. И с тех пор стала она посещать часто подругу свою Фелицату, где она каждый раз виделась с князем Ираклом, отчего любовь молодых людей окрепла, хотя подруга ее Фелицата и напоминала ей часто, что князь Иракл против ея достоинства – капля в море. Но царевна знала мудрость своего родителя, не имея уже гордой своей матери Фаустины, открылась в любви своей к варяго-руссу.

Кесарь Марк Аврелий, любя единственную дочь свою и боясь(лся), чтобы отказ в этом деле не возобновил прежнюю болезнь ея. И при этом имея(л) в виду, (что) после исцеления ея от болезни, все прежние искатели руки ея убегали от нея, боясь возобновления болезни ея, не верили, что слава епископа христианскаго, не велевшему более возвращаться в царевну духу или болезни ея. Сообразя все это кесарь, отец ея,

112.

не отвергнул такое признание своей дочери. Причем, наслу(ы)шан он был о геройском мужестве того скифа чрез вельможу своего Диогена. Он только не велел ей спешить в этом деле своей дочери и хранить все это в тайне до урочнаго времени, доколе этот скиф не вступит в известную степень достоинства военнаго, до котораго он обещал скоро довести его до онаго.

Война, продолжавшаяся еще с парфянами, возобновилася с новою силою. Кесарь послал туда князя Иракла, поручил ему под власть несколько легионов римскаго воинства, с которыми он разбил парфян на голову. Мудростию и благоразумием своим с покоренными ими народами превзошел всякое ожидание кесаря, за что и получил он от него великия дары и то достоинство, которое обещал он своей дочери.

Прежде возвращения Иракла из того похода кесарь Марк Аврелий помер. Приемником ему был сын его Коммод, который был холоден к сестре своей. Не любил он ее более за то, что она, когда подвергалась в исступлении ума своего во время бывшей болезни своей, без сознания самое себя, высказывала всем о тайных пороках своего брата, грозила ему за это наказаниями, за что он жестоко негодовал на сестру свою еще при отце

113.

своем. Теперь же, когда он стал быть кесарем, прервал с ней всякое сношение.

В это время князь Иракл возвратился в Рим из своего похода после блистательной победы над парфянами и  с великою честию и славою, и он стал быть любимцем новаго кесаря и занял при дворе его не по летам своим почетное место. Е(э)то восстановило много против его недоброжелателей, но для любимца кесарева все козни их казалися безсильными и он пренебрег все это.

В одно время кесарь в присутствии князя Иракла приказывает своим царедворцам во время ночи похитить сестру мою Фелицату и представить ему. Князь Иракл успел предупредить меня, и я успел скрыть ее от посланных кесарем царедворцев.

Гнев кесарев пал на меня. Вскоре после этого он потребовал меня к себе для объяснения одного по полку нашему дела. Я был раздражен посланными за сестрой моей, не мог совладеть с собою, поносил кесаря жестоко за то, что он хотел похитить сестру мою. Кесарь не мог стерпеть такой моей укоризны, переданной ему царедворцами в самых черных красках и то, что я и не говорил тогда. Я не видал тогда кесаря потому, что вместо чертогов кесаревых там, отвели

114.

меня прямо в темницу и обложили цепями. А сестру мою кесарь приказал непременно отыскать.

Завистники благополучия и сщ(ч)астия князя Иракла воспользовались гневом кесаря на меня, оклеветали пред ним и князя Иракла, как главнаго сообщника моего во всем по сестре кесаревой царевне Люциллии и как главного виновника кесаревой неудачи в похищении сестры моей.

Кесарь пришел от этого в великой гнев на князя Иракла, но скрыл в себе оный до удобнаго времени. Итак, в одно время, кесарь призывает к себе князя Иракла на устроенное в честь его пиршество, и после котораго приказывает ему отыскать сестру мою Фелицату и представить ему. Этим поручением кесарь делает князя Иракла явным против себя врага(ом), зная, в каких он отношениях  с нами и о великой дружбе сестры моей с сестрой кесаревой. И о том, будто бы князь Иракл чрез посредство сестры кесаревой, как будущий супруг ея, имеет виды на престол его.

От этой вести гнев кесарев всей тягостью обрушился на князя Иракла. Он безо всякаго об этом дознания тайно приказывает заключить его в темницу, как явнаго врага своего. И оттоле послал его в заточение на далекий остров Патмос.

115.

Скоро по слову кесаря снаряжен был корабль к отплытию на остров Патмос с князем Ираклом, куда отправили с ним много других  преступников, различных убийц и разбойников, которыя молча шли на корабль между двух рядом воинов, стоящих по протяжению(и) пути того. Все преступники были печальны и подавляемы мыслями о судьбе своей. Когда все они взошли на корабль и разместилися по своим местам, когда загремела цепь якоря, корабль, легхко покачиваяся, двинулся в путь свой с распущенными парусами.

В это самое время один из находящихся тут воинов пришел в средину преступников и, обратясь к ним, громко вскричал: «Кто из Вас Иракл?» «Я здесь,» - отвечал ему один из преступников. Воин велит ему идти за собой и сдал его младшему начальнику корабля, который привел его к начальнику корабля, который сказал приведшему преступника: «Оставь его здесь». Приведший Иракла удалился.

Оставшись один с Ираклом, начальник корабля спросил у него: «Ты Иракл?» «Точно так», - отвечал ему тот. «Один вельможа лично пишет мне о тебе, что он по особым обстоятельствам не мог

116.

иначе поместить тебя на корабль, как вместе с преступниками, но желает, чтобы тебе было здесь хорошо. Для этого я призвал тебя сюда. Отныне ты гость и собеседник мой, хотя я не знаю, кто ты».

За несколько времени до прихода корабля с преступниками на остров Патмос, на котором плыл Иракл из Рима, к тому же строву приплыл корабль с вельможей Диогеном, который приплыл на этот остров посмотреть на эту дикую и необитаемую пустыню. И посмотреть на те места, где жил заточник христианин, заточенный сюда кесарем Нероном. Рукопись, находящая(юу)ся среди христиан с его писаного видения, наполненная(ую) дивными видениями, он читал в Риме.

На месте этих чудес, слышанных им из уст друга своего Иустина, христианскаго философа, он хотел узнать еще более от туземных жителей о жизни между ими того заточника. Для этого он свел дружбу со всеми главными того острова особами.

Здесь вельможа Диоген давал частыя пиршества на своем корабле, как для начальника острова, так и его сослуживцев. В одно подобное пиршество начальник сообщил вельможе Диогену, что скоро прибуде(у)т к нему на остров в заточение преступники: «В числе их есть один

117.

какой-то по имени Иракл, о котором пишет ко мне первый Епарх Рима, чтобы ему у меня было жить хорошо и вольно от других преступников. Любопытно мне будет узнать, что это за преступник, котораго гонит кесарь, а первый Епарх Рима переручает его собственно мне».

Корабль с преступниками пришел к острову Патмосу. Молодаго преступника Иракла начальник острова, как и начальник корабля, сделал его своим гостем и поместил его в своем доме и поначалу к помещению его приставил стражу. Но видя, что заточник его не из числа каких-либо убийц, а послан кесарем по особым делам и, быть может, от своего обычая, о котором не стал бы и он, первый епарх Рима просить его. «Тут есть тайна кесарева. Когда он находится под покровительством перваго Епарха и, вероятно, без ведома кесаря», -  так размышлял сам с собой начальник острова Патмоса. Дал преступнику тому свободно гулять по острову.

В одно время вельможа Диоген сделал на корабле своем прощальный пир, на котором пировали все власти острова. Во время этого пиршества слуга Диогена тайно привез на корабль князя Иракла и скрыл его между принадлежностями корабельными. Пиршество весело кончилось, корабль отплыл от острова в обратный путь в Рим.

118.

По утру не нашли Иракла на его постеле(и). Сперва думали, что он остался ночевать на охоте в лесу, что он делал очень нередко. Потом стали искать его по острову и на(ш)ли в одном месте растерзанную и окровавленную его одежду, по которой заключили все, что звери растерзали его.

Дядя наш по приезде своем в Рим, чрез посредство друзей своих и золота, освободил меня из темницы и послал меня с сестрой моей Фелицатой к роксоланам в Скифию в  одиноко стоящий город Ростов, и там отыскать князя Позвезда, и испросить там себе приют. А князя Иракла с царевной Лукиллией, уклоняющейся от гнева брата своего, пошла с ним охотно в город Стугну. Таким образом, дядя наш снабдил нас всех всем нужным для пути и во время глубокой ночи вывел нас из Рима.

Каждая пара снабжена была добрыми конями и по одному оруженосцу и по рабыне, охотно шедшим за своими госпож(д)ами. И так продолжали мы неутомимо путь свой до Великаго Новгорода, куда и прибыли все благополучно. Из Нова Города я (мы?) с сестрой Фелицатой поехали на восток су(ю?)да. А князь Иракл с царевной Люциллией поехал на запад, по пути к городу Стугне». Так закончил рассказ свой князь Авдикий о князе Позвезде и царевне Лукиллии.

119.

Князь Иракл, помня наложенный завет между собой и князем Авдикием, доколе живы, погодно посещать друг друга, собрался вместе с супругой своей царевной Лукиллией посетить своих друзей Авдикия и Позвезда в мерякскую землю. Пробыли у них в Ростове немалое время. На следующее лето приехали в город Стугну князь Авдикий с супругой своей княгиней Прозорой и князь Позвезд с княжной Фелицатой.

Этот мудрый князь Иракл, еще бывши в Риме, познакомился с одним мудрым старцем по имени Пигмалионом, который всю жизнь свою провел, ходивши из царства в царство. Видел разныя народы и каждаго из них изучал законы и обычаи их. Все виденное и слышанное им передал он в рассказах князю Ираклу.

По смерти князя Фрелафа князь Иракл стал править один княжеством Стугной. В это время учредил он у себя следующия законы: никто из невольников или чужестранцев не служил в доме его. Три человека в городе Стугне и девять человек в разных местах княжества судили народ, определил им доходы, дабы были они

120.

свободны от домашних попечений, и могли бы они отдать все свое время смотрению и хранению законов и делания правосудия народу даром. За смертоубийство  казнить смертию, какого бы звания не был убийца и убитый. Кто мог подать помощь тому, на кого напал убийца и не сделал ему помощи, казнить смертию наравне с напавшим убийцею. Кто, видя насилие, и не донес, заключить в темницу по качестви(у?) преступления. Клятвопреступника наказывать смертию. Не брать ничего никому взаймы, не заложив могилу отца своего и матери, которые лишаются обычнаго погребения, на месте могилы родителей повергается на съедение похоронных зверей и потомство несет этот позор на себе, доколе род  ит(д)ет. Престарелых почитать и давать им везде почетное место, а молодые люди в присутствии их должны стоять. Богов боготворити  уседрно, жрецов иметь в почете. Отец должен обучать детей своих военному искусству. От отца к сыну почитать должно выше иных людей земледельца, пастуха и художника.

Тот же старец Пигмалион сказывал князю Ираклу, что он был в таком городе, который весь наполнен монахинями внутрь и вне, так, что их больше было других

121.

жителей.  Гражданския строения и идольския капища были обращены в монастыри, которые(х) находили(о)сь во всем городе более простых домов. Монахи жили на воротах и на башнях. Было двадцать церквей для народа, не считая других молитвенных зданий. По монастырям сей город имел двадцать тысяч монахинь -девиц, да двадцать тысяч монахов. Слышно было повсюду день и ночь: «Хвала Богу». Стоял по указу градоначальника и караул при воротах для сыскания странных и бедных, ибо они на перехват принимали оных, дабы кто прежде мог им дать угощение.

 

 

Князь Кнезий и княжна Всеслава

Лета от Сот: Мира 5763 от Рож: Хри: 255 лет

Князь Кнезий, сын князя Иракла, по приказу отца своего ходил в мерянскую землю в город Ростов к народу роксоланам для свидания с князем Авдикием. Такое посещение весьма обрадовало князя Авдикия, который по преклонности своих лет остался теперь один и в отсутствии князя Тугарина-Закедья правил вместо  его городом Ростовом, потому что князь

122.

Тугарин ушел с великой силой смирять взбунтовавшийся народ, его данники(ов) кривичей.

Однажды во время темной ночи тайно приходит ко князю старуха, няня княжны Всеславы и передала о питомице своей княгине Всеславе следующее. Что княгиня мачуха княгини Всеславы, супруга князя Тугарина-Закедья не возлюбила княгиню Всеславу, дочь цыцарской царевны Роксаны, свою падчерицу, которая чрез посредство своих любимцев оклеветала отцу ея князю Тугарину, который заключил ее в темницу неисходную, где она теперь томится в великой нуж(д)е и от нападков матери ея и любимцев ея, которыя стараются всячески оскорблять ее. Они лишили уже многих преверженцев княжны Всемилы жизни. Неизбежная смерть и ей готовится от злой мачухи, которой ненавистна добре(о) княжна(ы) и юная красота ея, и в темнице не оставила ея ко вреду злой мачухи. Княжна Всеслава теперь больна и лежит в темнице при смерти. По заключении княжны Всемилы в темницу княгиня мачуха ея перешла жить в опочивальню княжны Всеславы и никого не впускает туда и говорит всем, что она ходит

123.

сама ходить за больной княгиней день и ночь по великой любви своей к ней, от которой не  чувствует она себе никакой истомы. А сама готовит скорую гибель ей, если не найдется человека избавить ее из темницы. Потом она велела уже сделать деревянную большую куклу и снарядить ее в одежду княжны Всеславы. Теперь весь обман о смерти княжны готов, только осталось погубить ее в темнице  и показать в гробе куклу вместо ея. Без ведома княжны  я пришла к тебе просить тебя спасти ее. Не видали ее, дорогую мою, с тех пор, как заключили ее в темницу», - говорила все это старуха и горько плакала.

Князь  Князий обещал, ест(л)и только будет возможно, спасти княжну Всеславу. Чрез посредство золота проник он в темницу ея и вывел ее оттуда. Но как княжне не было места, где бы она могла безопасно  преклонить свою голову, в  таком случае князь Князий привел ее к себе, а для избежания соглядатаев от княгини – матери ея, надел на нее одежду оруженосца своего и включил ее в число свиты своей. Потом в непродолжительном времени собрался в обратный путь в свое отечество и под рукой рассказал все князю Авдикию, что передала ему старая няня княжны Всеславы, и просил его открыть подлог княгини, ея мачухи, во время мнимаго погребении(я)

124.

княжны Всеславы. Сам же князь Князи(й) прежде вые(з)да своего из Ростова послал вперед себя старую няню княжны Всеславы и назначил ждать ей место княжну свою.

Вскоре после выхода из темницы княжны Всеславы пришли в темницу убийцы ея, посланные княгиней, ея матерью, которые весьма удивилися, не нашли ее там. Испытывать страже княгиня не приказала, а только за великую награду разослала соглядатаев открыть убежище ее, но это оказалось бесполезно.

Деревянная кукла лежала снаряженная, точно княжна Всеслава. О болезни и смерти княжны нежно любящая мать ея проливала горькия слезы, а во время погребения ея падала многократно в бесчувственное состояние. Этим она показывала, сколь жалеет она умершую дочь свою Всеславу. В самое раздирающее сердце вопль и стоны княги(ни) мачухи князь Авдикий стал утешать ея, чтобы она не убивала так себя ради деревянной куклы и вкусила бы радость о том, что княжна жива. Ропот народный и стыд позора угнал княгиню в дом от обнаженной и обезображенной куклы.

Сколько было непритворной радости у княжны Всеславы при свидании со своей няней, которую она не чаяла видеть.

В непродолжительном времени возвратился из походу

125.

Князь Тугарин, который поражен был по приезде своем в Ростов двойною печалью о преждевременной смерти дочери своей Всеславы и о печали о ней супруги своей, которая до того плакала о ней, что сделалась будто бы больна, лежала в постеле, и князь Тугарин едва мог успокоить ее и осушить слезы ея.

Дорогой князь Князий в свое отечество признался княжне Всеславе в любви своей к ней и просил ее быть его супругой, на что получил ее согласие. И по приезде своем в город Стугну вскоре совершилось  брачное торжество князя Князий с княжной Всеславой, на которое зван был и князь Тугарин со своей княгиней, но это приглашение осталося без ответу.

Воинственный дух князя Князий(я) заставил его идти с дружинами своими на помощь сродичам своим на берега реки Дуная. Там полководцы римскаго кесаря Клавдия Втораго имени в одном небольшом городе осадили его со всех сторон. Видя это, дружины князя Князия стали отрекаться идти в бой против такого многочисленнаго воинства и хотели сдаться римлянам военнопленными.

В это самое время пришел к князю Князию престарелый волхв, предрек ему совершенную и блистательную

126.

победу над римлянами и велел ему утром рано с восходом солнца идти с малою силою против римлян небоязненно. Князь Князий, по словам того волхва, вышел утром рано против римлян, которыя, увидев князя Князий армию, со страху разбежались, побросав свое оружие. Удивленный князь Князий бегством римлян разбил их на голову.

Причина бегства римлян была следующая. В ту ночь бесчисленное множество мышей рассыпалось по римскому стану и перегрызли у них все тетевы у луков и перья у стрел, отчего они стали быть безоружны.

 

Мудрец Петрило-Шугорь

Лета от Сот: Мира 5787 от Рож: Хрис: 279 лет

Ростовская княгиня Ненилия имела себе роднаго дядю по имени Шугорь, а некоторыя звали его Петрилой. Он первоначально пришел в Ростовскую землю из Великаго Нова Города и поселился в дремучем лесу на тихих озерах речки Нерли (41) с обширным запасом познаний христианской веры. К нему стали ходить туда многия

127.

потаенныя христиане из разных мест Ростовской области, которыя называли себя именами учителей своих: иныя крепкомысловцами, а иныя славолюбцами. Этот пресловутый пустынник и мудрец весьма редко бывал в городе Ростове, а если и бывал, то только для того, чтобы отвести какое-либо бедствие народное. Редко он говорил что-либо веселое народу. Твердо было слово его, и не было никакого народнаго события, о котором бы он не предсказал всенародно.

В одно время ростовской князь Судислав стал собираться воевать с поливонскими финнами. В это время мудрец Шугорь пришел в город на всенародное вече. Взирая в средину онаго, окружен был слушателями, которыя с нетерпением ожидали, что он скажет им добраго или худаго. Но он, по приходе своем на вече повел речь мирнаго настроения. Он не одобрял настоящий воинственный жар, советовал оставить это военное предприятие до другаго времени, более благоприятнаго, настоящаго, естли они хотят быть непобежденными в битве с воинами и лишиться в битве своего добраго князя и быть данниками финн, которые заселят собой ростовскую землю.

Жрецы по внутренности жертв закланных ими предсказывали

128.

блистательную  победу над финнами. И, в заключение всего, сказывали, что сны, виденныя верховным жрецом, сулили благополучный исход военнаго дела и приобретение великой корысти.

Голос жрецов превозмог голос мудреца. Война с финнами возгорелась на славу жрецов самая кровопролитная, не взирая на то, что Ростов в это время был в ссоре с Великим Новым Городом, однородцами своими славяно-руссами. Ссора эта произошла от последняго их похода на реку Дунай. Теперь помощь их гордым ростовцам была бы очень нужна.

Как говорил им мудрец Шугорь, так все и случилося. В самой кровопролитный бой с финнами, князь Судислав был убит, и воинство его было разбито наголову под предводительством финскаго полководца Фрелафа, который превратил ростовскую землю в мерянскую. Самый же город Ростов взят был приступом, который финны разграбили и густо заселили собой ростовскую землю.

Задолго прежде сего события в бытность свою в Ростове варяжский князь Симий (?- неразборчивое исправление),  сын князя Князия, из города Стугны подружился с ним, которому мудрец  пред  рать (предрек?) потомству его славную будущность.

129.

Маститый старец и мудрец Петрило Шугорь имел свободный вход в дом князя Фрелафа, завоевателя ростовския земли. И этот уважаемый всеми христианами мудрец, который, наконец, получил себе мученическую  смерть от князя Фрелафа за обращение в христианскую веру супруги его княгини Римны. Тело этого мудреца мученика  погребено было на месте мученической кончины в устретенском конце города на берегу Ростовскаго озера близ впадения в это озеро Брутовщина ручья. (42)

 

 

Князь Фрелаф

Лета от Сотв: Мира 5793 от Ро: Хри: 285 лет

В одно время ростовцы собрались с князьми своим Судиславом и князем Кнезием города Стугны воевать с поливонскими финнами, соплеменниками с народом мерей. Известный всем ростовский мудрец Петрило Шугарь, о котором молва шла, что он христианский иерей, а ины(е) говорили, что он саном епископ, но променял свой сан на пустынное безмолвие. Он всеми силами своего красноречия

130.

убеждал ростовцев не начинать гибельную эту для них войну, но они его не послушались и были побеждены финнами, и ростовская земля стала быть мерянской. С того времени и роды всех князей ростовских стали быть под рукой мерян или финн.

Первый наместник их был в Ростове князь Фрелаф. Супруга его княгиня Римна была родом славянка из Великаго Нова Города, дочь князя Язвича-Долбы, которая в детстве своем много слыхала о христианской вере от престарелой бабы своей, слышавшей тоже от бабы своей. Но это все скоро затмилось и вышло все из памяти. Сперва в юности удовольствиям(и) света, а там несчастиями, а наконец супружеством.

Известный мудрец Петрило имел свободный вход в дом князя Фрелафа, как всеми уважаемый вещебник. Там он имел частыя случаи беседовать с княгиней Римной и много говорил ей о христианской вере, рассказываемыя им различныя события из Священнаго Писания, чудеса и образы христианской веры.

От таких повествований мудреца княгиня Римна возобновила в памяти своей слышанныя ею рассказы от бабы своей еще в детстве своем, которыя повторял ей мудрец Петрило, которому и она, со своей стороны,

131.

рассказывала о событиях, случившихся в Великом Нове Городе по словам ее бабы. Когда-то давным-давно приходил туда из-за моря какой-то странный муж. Делал различныя чудеса или словом своим, или положением только руки своей целил различныя болезни, давал зрение слепым, хождение хромым. Духи нечистыя боялись его. Он даже воскрешал мертвых. Живя в городе, он сперва д(и)вился, видя на голове волосы разных цветов. И немало дивился, смотря, как у нас парятся в банях с вениками, а после бани бросались в реку Волхов. Раз как-то захотелось ему посмотреть на наше жертвоприношение. Наш бог Перун, хотя и был каменной, но словно под бичами, закричал громко: «Раб Бога Вышняго, не сокруши меня!» Народ от этого пришел в великой страх.

Это известно было и мудрецу Петриле, который говорил княгине, что: «Это был Апостол Андрей того Бога, о котором я тебе сказываю. Он с этим Богом не один год по земле ходил и от него получил творить то, о чем ты рассказывала».

Частыя беседы княгини Римны со старцом Петрилой привели к тому, что она узнала истиннаго Бога и приняла святое кренщение от старца Петрила(ы), после чего стала быть горячей поклонницей христианской веры, в которую она желала обратить и супруга своего. Но он, как истый поклонник финскому божеству, не празал ей и

132.

говорить ему об этом и кровавой христианской вере.

Немного минуло времени после этого, княгиня Римна стала вести жизнь не языческую, а христианскую, проводя ее более в посте и молитвах, и чистоте телесной.

Это весьма озлобило князя Фрелафа против супруги своей, от чего происходили частыя ссоры в непокорности ему княгини. Потом гнев его обратился первоначально на мудреца Петрилу, как виновника всему злу. Замучил его различными муками до смерти.

Потом уже гнев его пал и на супругу свою. Забыв всю прежнюю любовь свою к ней, осудил ее сжечь непокорную супругу на костре после различных мучений ей.

На диво всем, дрова и хворост на костре сгорели дотла, а тела, ни одежды ея огонь не коснулся. По приказу князя Фрелафа тело ея зарыто было на месте костра того (43).

--------------------------------------------