Глава 6.
ЛИВОНСКАЯ ВОЙНА И ВЕЛИКАЯ СМУТА НА РУСИ XVI-XVII ВЕКОВ ОПИСАНЫ
ФИРДОУСИ КАК "АНТИЧНЫЕ" ВОЙНЫ МЕЖДУ ИРАНОМ И ТУРАНОМ.
ТУРАНСКИЙ ЦАРЬ АФРАСЬЯБ - ЭТО ОТРАЖЕНИЕ ИВАНА ГРОЗНОГО И БОРИСА
ГОДУНОВА. РУССКО-ОРДЫНСКИЙ ЦАРЕВИЧ ДМИТРИЙ, ЛОЖНО ОБЪЯВЛЕННЫЙ
РОМАНОВЫМИ САМОЗВАНЦЕМ, ПРЕДСТАВЛЕН В ШАХНАМЕ КАК ЗАКОННЫЙ ЦАРЬ,
"ДРЕВНИЙ" КЕЙ-ХОСРОВ. КРОМЕ ТОГО, В КОНЕЦ ИСТОРИИ КЕЙ-ХОСРОВА
ВКЛЮЧЕНЫ СВЕДЕНИЯ ОБ ИВАНЕ ГРОЗНОМ (= ВАСИЛИИ БЛАЖЕННОМ).
3. БЕГСТВО ЦАРЕВИЧА И СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ, ПОДСТЕРЕГАВШАЯ ЕГО НА ПУТИ: "АНТИЧНЫЙ" ХОСРОВ ЧУТЬ БЫЛО НЕ УТОНУЛ В БОЛЬШОЙ РЕКЕ. ЭТО - ПЕРСИДСКИЙ РАССКАЗ О БЕГСТВЕ ЦАРЕВИЧА ДМИТРИЯ (ЯКОБЫ ГРИГОРИЯ ОТРЕПЬЕВА) В ПОЛЬШУ.
3.1. БЕГСТВО ВТРОЕМ.
Иранский Эпос сообщает далее, что царь Афрасьяб начинает подозревать заговор против него с участием Хосрова и хочет получше изолировать царевича от мира. <<Царь молвил Пирану: "Водитель дружин! Пошли за Хосровом постылым в Мачин. Его попечению матери вверь, ПУТЬ КАЖДЫЙ ЗАКРОЙ ИМ И КАЖДУЮ ДВЕРЬ">>, с.304.
Но тут иранец Гив находит, наконец, царевича Хосрова и его мать. <<Увидев идущего богатыря, царь юный, улыбкою лик озаря, подумал: "То Гив поспешает ко мне! Столь мощных не видел я в этой стране. Пришел он за мною - в Иран увезти, меня на кеянский престол возвести">>, с.306.
Гив долго беседует с Хосровом и они решают бежать из Турана вместе с матерью царевича. Прежде чем перейти к анализу данного раздела Шахнаме, скажем следующее. Вероятно, здесь персидские летописцы соединили, "склеили" вместе следующие события из истории Руси-Орды XVI - начала XVII века.
1) Гибель царевича Дмитрия I, сына Грозного. (Иногда его именуют Дмитрием III, учитывая Дмитрия Донского и Дмитрия, внука Ивана III, но мы не будем следовать этой удлиненной нумерации).
2) Гибель царевича Дмитрия II, сына Грозного.
3) Бегство Григория Отрепьева в Литву-Польшу.
Поясним, что, согласно нашим исследованиям (см. книгу "Новая хронология Руси") царевич Дмитрий II не был убит в Угличе, а спасся. Затем он бежал в Литву-Польшу и вернулся на Русь под своим же именем Дмитрий. Романовы, а потому и романовские историки, объявили его Самозванцем, Лжедмитрием, что он будто бы является беглым монахом Григорием Отрепьевым, Расстригой. Однако, как мы видим, иранская версия более близка к истине и подтверждает наши выводы. Она гласит, что царевич Хосров (Дмитрий) успешно бежал от плохого царя, хотя по пути действительно подвергся смертельной опасности. Затем он стал царем.
Вероятно, в русско-романовской версии есть серьезная путаница между "двумя юными Дмитриями", сыновьями Грозного. Якобы оба погибли. Однако, как мы теперь понимаем, один погиб, другой спасся. Погибший Дмитрий, вероятно, похоронен в Египте, на имперском кладбище в Долине Царей и известен сегодня под именем "юного фараона Тутанхамона". См. нашу книгу "Империя", гл.19:5.
Обратимся теперь к Шахнаме. Персидский рассказ про судьбу царевича Хосрова (Дмитрия) очень интересен.
<<Садится в седло вместо Гива Хосров, а Гив - впереди, неусыпен, суров, шагает с индийским булатом в руке. Как только завидит кого вдалеке - навстречу спешит и, мечом поразив, земле предает умерщвленного Гив. Когда к сиавушеву граду пришли... На помощь призвали к себе Ференгис и все на едином решенье сошлись - туранскую землю покинуть втроем, от стражей и воинов грозных ТАЙКОМ.
"Нам мешкать нельзя, - Ференгис говорит, - погибелью нам промедленье грозит. О нас донесут Афрасьябу, и он, взъяренный, забудет и пищу и сон. Стремительней Белого Дива примчась, надежду убийца отнимет у нас. Спастись ни открыто, ни тайно тогда не сможем... Здесь недруги всюду, здесь вражеский стан. Ведь нашей страной овладел Ахриман...
Втроем совещаться они принялись - как трудный побег безопасно свершить, как замысел свой ото всех утаить...
Окончены сборы, знак подал Хосров, и добрых седлают они скакунов. Надела походный шелом Ференгис, и вихрем все трое вперед понеслись, надеясь достигнуть иранской земли. Но как осторожность в пути ни блюли, их бегство открылось, и грозную весть тотчас поспешили Пирану принесть: сюда из Ирана, мол, Гив-великан пробрался и тотчас бежали в Иран все трое - кеянского рода юнец, вдова Сиавуша и смелый боец.
Той вести Пиран (Боярин? - Авт.) именитый не ждал, он весь, как осиновый лист, задрожал... И вот из воителей избран Гольбад и с ним Нестихен... Им велено триста вести верховых мужей, искушенных в делах боевых. "Спешите! - пославший напутствовал рать, - ... Добудьте бесстрашного Гива главу, засыпьте землей Сиавуша вдову! А этот проклятый, бездомный Хосров в плену да изведает тяжесть оков! Но если успеют Джейхун переплыть, то нашему краю беды не избыть". Помчались два бдительных, грозных вождя, бойцов молодых, закаленных ведя>>, с.309, 312-314.
Итак, царевич с матерью и видным царедворцем бегут из Турана в Иран. Туранцы бросаются в погоню. По-видимому, здесь описано бегство юного Дмитрия с сопровождающими. Мы неоднократно отмечали, что история эпохи Грозного и Годунова была искажена Романовым особенно сильно. Поэтому обнаруженные теперь нами старинные персидские свидетельства приобретают большую ценность. Они приоткрывают факты, старательно стертые романовскими историками со страниц наших летописей. Например, что Дмитрий спасся. Интересны также и более мелкие детали. Оказывается, во время бегства царевича, сопровождающие его лица безжалостно убивали всех случайных встречных, дабы избежать огласки.
Обратите внимание, что, по Фирдоуси, царевич Хосров бежал вместе с ДВУМЯ людьми (мать и витязь). Аналогично, романовские источники считали, что Григорий Отрепьев (называвший себя царевичем Дмитрием) тоже бежал в Литву с ДВУМЯ сопровождающими. Сообщается, что <<Отрепьев ушел в Литву не один, а в компании двух своих "товарищей" - попа Варлаама и крылошанина Мисаила>> [780:1], с.53. Опять-же, историки считают, что "посольский приказ фальсифицировал биографию Отрепьева. Цели фальсицикации предельно ясны. Властям важно было представить Отрепьева как одиночку, за спиной которого не было никаких серьезных сил" [780:1], с.39. Тем не менее, из сопоставления с иранскими источниками, видно, что некоторые правильные сведения все-таки уцелели.
3.2. ПОРАНЕННОЕ ИЛИ ОТРЕЗАННОЕ УХО.
Вернемся к Шахнаме. Туранские преследователи настигают Хосрова, Гива и Ференгис. Однако иранец Гив бесстрашно вступает с ними в сражение, и один побеждает всю туранскую дружину. Уцелевшие туранцы обращаются в бегство. Прибыв к Пирану (Боярину?), они признаются в неудаче. Тот приходит в неистовство, усугубленное страхом перед гневом Афрасьяба. Не видя выхода, Пиран сам, лично, бросается в погоню за Хосровом, отобрав с собой шесть тысяч удальцов. Они настигают царевича. И опять на защиту Хосрова выступает иранский рыцарь Гив. Он обменивается бранными словами с Пираном, после чего они сшибаются в поединке. Гив одолевает Пирана, пленяет его, после чего неистово громит туранскую дружину. Враги вновь обращаются в бегство.
Победитель Гив влечет связанного Пирана к царевичу Хосрову. И тут неожиданно за жизнь Пирана вступается Ференгис, мать царевича. Она просит Гива отпустить поверженного. Гив недоволен, поскольку перед боем он поклялся пролить на землю его кровь. Тогда Хосров находит выход. Он говорит Пирану: <<"Пусть душу твою не терзает обет. Дал клятву святую - отдай же ей дань: ТЫ В УХО ВОЖДЯ ПОЛОНЕННОГО РАНЬ - прольется на землю пиранова кровь, тогда и вражду утолишь и любовь"... И витязь, к Пирану мечом устремясь, ЧУТЬ УХА КОСНУЛСЯ, И КРОВЬ ПРОЛИЛАСЬ>>, с.325.
Тогда Пиран обращается к Хосрову с просьбой отпустить его. Гив связывает руки Пирану, сажает его на коня и отпускает. Пиран устремляется в туранскую столицу. <<О том пораженье узнал Афрасьяб, и света не взвидел, от горя ослаб... "Этот разгром, увы, учинен только Гивом одним... Огромную рать одолел он. Спастись успели и Гив, и Хосров с Ференгис". Услышав о том, Афрасьяб побледнел, в отчаянье свой проклиная удел. "Познавшего тайны небесных планет сбылось прорицанье! - сказал он в ответ"...
Владыка Пирана расспрашивать стал, и вот что воитель ему рассказал... "Я мигом был наземь с седла совлечен. Мне руки скрутил торжествуя ездок... Вступилась тогда за меня Ференгис... ЛИШЬ УХО МНЕ РАНИЛ РАЗГНЕВАННЫЙ ГИВ и накрепко руки связал">>, с.326-328.
Этот рассказ очень интересен. Несколько раз упоминается один и тот же сюжет, связанный с бегством царевича Хосрова: царедворцу Пирану НЕ ТО РАНЯТ, НЕ ТО ОТРЕЗАЮТ УХО МЕЧОМ. В русско-романовской версии ничего подобного вроде бы нет. И если бы не наши исследования по Новой Хронологии, то разобраться было бы трудно. Однако теперь мы можем опираться на накопленные ранее сведения. И тогда сразу вспоминается, что сюжет об "отрезанном ухе" нам уже хорошо знаком, и он действительно напрямую связан с историей русско-ордынского Дмитрия "Самозванца". Мы писали об этом в книге "Завоевание Америки Ермаком-Кортесом...", гл.6. Там мы показали, что на страницах знаменитой "Истории" Геродота русско-ордынский "Лже-Дмитрий" отразился, в частности, как Лжесмердис. Мы не будем повторять этот подробно описаный нами параллелизм, отсылая читателя к указанной книге.
Так вот, один из геродотовских эпизодов вынудил нас написать раздел под названием: "Почему выяснение самозванства Лжесмердиса зависело от того - есть ли у него уши?" Напомним вкратце суть дела.
Очень интересен подробный рассказ Геродота об "ощупывании ушей" у Лжесмердиса. От результата "ощупывания" зависело решение женщины-царицы - является ли царь настоящим, или же он самозванец. На первый взгляд, ощупывание ушей выглядит странно. Геродот, понимая это, даже придумывает незамысловатое "объяснение". Дескать, у мага Смердиса были когда-то отрезаны уши за провинность. Но в таком случае все равно не очень понятно: неужели отсутствие ушей не было заметно окружающим сразу, без ощупывания? Это может быть только в том случае, если Лжесмердис специально носил длинные волосы, полностью закрывающие уши или их остатки.
По нашему мнению здесь мы в очередной раз столкнулись с попытками редакторов-реформаторов XVII-XVIII веков затушевать подлинную суть событий. Чтобы разобраться, обратимся к русской истории.
Романовские летописцы упорно именовали "Лже"-Дмитрия РАССТРИГОЙ. Но ведь слово РАССТРИГА могли, при желании, истолковать как СТРИЖКУ ВОЛОС. Остригая волосы, мы обнажаем уши. И становится видно - есть они, или нет. Кроме того, слово РАССТРИГА могло дать повод для глубокомысленных геродотовских рассуждений, что у Лжесмердиса были ОСТРИЖЕНЫ УШИ, или "отрезаны уши". А потом их остатки могли скрыть длинные отросшие волосы. И надо было волосы ОСТРИЧЬ, чтобы убедиться... Или ощупать.
Наконец, "уши" могли появиться у Геродота еще и вот почему. Например, могли говорить так: маг Лжесмердис погиб "из-за ушей". Однако из романовской истории начала XVII века хорошо известно, отчего погиб "Лже"-Дмитрий. "Из-за царя" Василия ШУЙСКОГО, который выступил против Самозванца и в итоге убил его. Но ведь из фамилии ШУЙСКИЙ летописцы тоже могли извлечь слово УШИ. Так вместо правильного выражения: "погиб из-за ШУЙского", могло получиться фантастическое: "погиб из-за УШЕЙ". Тем более, что в основе фамилии ШУЙСКИЙ лежало старое слово ШУЯ. Слова ШУЯ и УШИ очень близки. Здесь уместно отметить, что недаром историки говорят о людях, которых именовали <<"УШНИКАМИ" царя Василия Шуйского>> [780:1], с.434. Это были сторонники Шуйского. Кстати, по поводу Василия Шуйского говорили: "Государь де наш князь Василей НЕ ПОСТРИЖЕН" [780:1], с.434.
Обратим также внимание на фразу Геродота, что над персами "владыка мидянин, маг, и к тому же БЕЗУХИЙ" [163], с.162. Вскоре маг будет убит и вместо него воцарится Дарий, у которого уши есть. Геродот как бы противопоставляет безухого самозванца настоящему правителю "с ушами". Но ведь в русской истории XVII века самозванца сменил ЦАРЬ Василий ШУЙСКИЙ. То есть сначала "не было Шуйского-царя", а потом стал Шуйский-царь. То есть "безухий" как бы сменился на "ушастого".
Вот все и становится на свои места. Русское прозвище РАССТРИГА, применявшееся к "Лже-Дмитрию", породило у "древнейших" авторов несколько искаженных фантазий на тему "отрезанных ушей". Одно из отражений попало на страницы "древне"-персидской поэмы Шахнаме. И дало повод к глубокомысленным рассуждениям о "раненном мечом ухе Пирана". Путаясь в далеких событиях, Фирдоуси решил, что ухо было поранено не у царевича, а у его преследователя Пирана (Боярина?).
Итак, мы натолкнулись на еще одно независимое подтверждение правильности обнаруженного параллелизма.
3.3. СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНАЯ ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ БОЛЬШУЮ РЕКУ.
Пойдем дальше. Царевич Хосров, воитель Гив и царица Ференгис подходят в большой реке Джейхун. Стали искать переправу. Наконец, нашли, и начали просить стража переправы дать им челн, чтобы перебраться на другую сторону реки. Однако страж заупрямился и стал требовать огромной платы за судно. А именно, - отдайте мне хотя бы один из ваших четырех кладов! Гив возмутился, назвал притязания наглеца бессмысленным бредом и в конце концов заявил: "Сгинь, жалкий скупец! Твоего нам челна не надо: и так донесет нас волна", с.331.
Все трое - Хосров, Ференгис и Гив - бросаются в полноводные воды Джейхуна и переплывают широкую реку. <<На берег выходят, Джейхун переплыв, Хосров, Ференгис и бестрепетный Гив. Все трое спаслись. Повелитель владык омыл по обряду и тело, и лик...
Увидя, что им покорилась вода, в смятенье пришел охранявший суда. "Не чудо ль? - толкует помощникам он, - Ничем бы я не был сильней изумлен. ДЖЕЙХУН МНОГОВОДНЫЙ, весенние дни, три панциря, три скакуна, три брони - и все ж переправа свершилась. Тому поверить, клянусь, не под силу уму!" Раскаялся страж в неразумных речах и в сердце немалый почувствовал страх. Челн выбрал, ЕГО РАЗУКРАСИЛ КАК МОГ, и парус напрягши, погнал он челнок. Как только он реку успел переплыть - униженно стал о прощенье молить, дары предлагает властителю стран...
"Безмозглый ты пес! - откликается Гив, - ТЫ ДУМАЛ, ПОГУБИТ НАС ВЕШНИЙ РАЗЛИВ? Царь, слава которого столь высока, челнок попросил - ты не дал челнока"...
В испуге отходит хранитель судов, ОН С ЖИЗНЬЮ УЖЕ РАСПРОСТИТЬСЯ ГОТОВ>>, с.332-333.
И тут вместе с новой дружиной появляется сам туранский царь Афрасьяб, лично отправившийся в погоню за царевичем Хосровом. Он гневно распекает стража переправы, но в ответ услыхал, что царевич, его мать и воитель бросились в реку и благополучно выплыли на другой стороне. Афрасьяб приказывает подготовить суда для переправы его дружины через реку Джейхун, однако туранец Хуман предлагает ему отказаться от дальнейшей погони. Дескать, перейдя реку и вступив на территорию Ирана, ты нарушишь границу, совершишь агрессию. В ответ поднимется все иранское войско во главе с выдающимися полководцами. И неясно - чем все кончится. Отступись! Подумав, Афрасьяб соглашается и поворачивает назад. Так спаслись беглецы.
О чем тут рассказано? Костяк иранского сюжета таков. Большая полноводная река преграждает путь. Царевичу, его матери и сопровождающему царедворцу грозит смертельная опасность. Они бросаются в реку и переплывают ее. По-царски украшенное судно, на борту которого - начальник переправы, пересекает реку якобы вслед за ними.
Есть ли в истории русско-ордынского Дмитрия что-нибудь похожее? Есть, и об этом мы уже говорили. Напоминаем.
Когда Дмитрию I было всего лишь шесть месяцев, его "повезли на богомолье в Кириллов монастырь. На обратном пути младенец погиб из-за нелепой случайности... НЯНЬКУ, НЕСШУЮ РЕБЕНКА, НЕПРЕМЕННО ДОЛЖНЫ БЫЛИ ПОДДЕРЖИВАТЬ ПОД РУКИ ДВОЕ ЗНАТНЕЙШИХ БОЯР. Во время путешествия из Кириллова монастыря струг пристал к берегу, и торжественная процессия вступила на сходни. Сходни перевернулись, и все оказались в воде. Ребенка, выпавшего из рук няньки, тотчас же достали из воды, но он был мертв. Так погиб старший из сыновей Грозного, царевич Дмитрий I" [776], с.207.
Становится ясно, что хотя иранские летописцы слегка запутались в этом сюжете, суть дела легко узнается. В самом деле.
# Река Джейхун - это русская река, по которой плыл царский струг с царевичем Дмитрием I при возвращении из Кириллова монастыря. Эта река играет важную роль в разыгравшейся драме.
# Царевич Хосров, его мать и сопровождающий их воитель Гив, оказываются в речной воде. Как сообщает Фирдоуси, они сами бросились в реку, чтобы переплыть ее. Это событие изображалось на старинных миниатюрах, рис.6.1.
В русской версии, царевич Дмитрий, его нянька и двое сопровождавших их бояр упали в воду, когда сходни перевернулись. Иранские летописцы решили, что с царевичем была не нянька, а его мать. Кроме того, "заменили" двух бояр на одного царедворца.
# Согласно Шахнаме, богато украшенное судно пересекло реку сразу вслед за тремя пловцами. Якобы страж переправы сначала не хотел их везти, но потом испугался, и сам поплыл вслед за царевичем Хосровом.
Русские источники говорят, что с самого начала царевич Дмитрий и сопровождавшие его лица плыли на струге. Ясное дело, он был по-царски украшен. Таким образом, и в персидской и русской версиях сказано о струге-челноке, пересекшем реку в связи с переправой царевича.
# Отличие русского и персидского вариантов жизнеописания в следующем. По Фирдоуси, царевич Хосров спасся, хотя подвергался смертельной опасности утонуть в реке. А согласно русско-романовской версии, царевич Дмитрий I утонул в реке. По-видимому, персидские сведения более правильны, чем тенденциозно отредактированные романовские. Но оба жизнеописания сохранили воспоминание о смертельной опасности, связанной с пребыванием царевича в водах реки.
# Из рассказа Фирдоуси совершенно ясно видно, что именно воитель Гив спас Хосрова и его мать. Гив старше Хосрова, бесконечно предан ему, и потому Гива вполне могли считать "воспитателем царевича". Недаром сам Хосров, восхищенно рассказывая Кавусу о помощи Гива, говорит следующее: "Когда ты о Гиве услышишь рассказ, о подвигах, им совершенных не раз, - придешь в изумленье... Меня разыскал он и тайно увез. Немало сверх этого доблестных дел свершил он и жизни своей не жалел", с.339.
Так вот, интересно следующее. Русско-романовская версия тоже говорит о некоем воспитателе, который спас царевича Дмитрия. Хотя отношение историков к этим свидетельствам скептическое, но они все-таки дошли до нас (редакторы не все вычистили). Про спасшегося Дмитрия (Григория Отрепьева) пишут так: <<"Царевич" знал очень многое из того, что касалось угличской трагедии и дворцовых дел в целом. Но едва он начинал излагать обстоятельства СВОЕГО ЧУДЕСНОГО СПАСЕНИЯ, как его рассказ превращался в неискусную сказку. По словам "царевича", ЕГО СПАС НЕКИЙ ВОСПИТАТЕЛЬ, ИМЕНИ КОТОРОГО ОН НЕ НАЗЫВАЕТ. Проведав о планах жестокого убийства, воспитатель подменил царевича другим мальчиком того же возраста. Несчастный мальчик был зарезан в постельке царевича. Когда мать-царица прибежала в спальню, она смотрела на свинцово-серое лицо убитого обливаясь слезами и не могла распознать подмены>> [780:1], с.56.
Итак, русские источники не сохранили нам имя спасителя-воспитателя Дмитрия, а вот иранские назвали. По их мнению, его звали Гивом. Вероятно, персидская версия местами подробней и достоверней, чем сильно отредактированная романовская. Которой нас много лет назойливо обучают.
3.4. ПРИБЫТИЕ "АНТИЧНОГО" ЦАРЕВИЧА ХОСРОВА (= ЦАРЕВИЧА ДМИТРИЯ) В ИРАН (= ЛИТВУ-ПОЛЬШУ XVI - НАЧАЛА XVII ВЕКА). ЕГО ОБЪЯВЛЯЮТ ЦАРЕМ.
# Далее Шахнаме говорит о прибытии Хосрова (Дмитрия = Григория Отрепьева) в Иран. Преодолев много препятствий, царевич оказывается, наконец, среди друзей. В это время в Иране правит шах Кей-Кавус. В рассматриваемом сейчас нами разделе Шахнаме это, скорее всего, Сигизмунд III, а Иран - это Литва или Польша. Кавус с нетерпением ожидает встречи с Хосровом. Наконец, царевич прибывает к иранскому двору. Навстречу ему Кавус сходит с престола. <<Пред ним властелин молодой до земли склонился, и оба к престолу пришли, воссели. Стал юношу спрашивать шах о вражьей стране (то есть о Руси-Орде - Авт.), о царе, о войсках. И слышит: "Умом Афрасьяб (здесь Годунов - Авт.) обделен, стезею неправедной шествует он. Ужасен злодея неистовый нрав, да сгинет он, трон и венец потеряв! Отца моего лиходей погубил, а бедную мать без пощады избил"...>>, с.338. Далее Хосров подробно перечисляет провинности Афрасьяба, жалуется на свое угнетенное положение в Туране.
Кавус благосклонно слушает туранского царевича и отвечает: "Тоскует страна по венцу твоему. И родом ты знатен, и сам ты велик: достойный и мудрый владыка владык!", с.338.
Наконец, царевич Хосров заканчивает длинный рассказ о своих скитаниях. Кавус одаривает царевича и назначает его правителем Ирана, с.340-341.
# Скорее всего, перед нами - "древне"-персидская версия встречи Дмитрия (Григория Отрепьева) с литовскими князьями, а затем и с польским королем Сигизмундом III. Личную аудиенцию у короля царевич получил в 1604 году. "Выслушав сбивчивый рассказ, Сигизмунд III отослал самозванца и стал совещаться с глазу на глаз с Рангони. Затем Отрепьева повторно ввели в зал, и король обратился к нему с милостивой речью, обещая свое покровительство. Претендент не смог вымолвить ни слова в ответ и лишь угодливо кланялся" [780:1], с.78.
Итак, Дмитрия обласкали и обещали ему всяческую поддержку. Идея Сигизмунда III была проста - возвести царевича на русский трон и воспользоваться этим для борьбы с Русью. Именно об этом и говорит иранский Эпос. Правда, Фирдоуси считает, что Хосров был назначен царем Ирана, а не Турана. Но мы уже видели, что старинные авторы иногда путали Иран и Туран. По-видимому, путаница присутствует и в данном эпизоде.
# Обратимся снова к Шахнаме. Итак, туранца Хосрова объявляют царем Ирана. Однако не все согласны с этим. Оказывается, при иранском (польском) дворе есть оппозиция, противники такого возвышения туранского (русского = рутенского) царевича. Сказано: "Мужи, с венценосным Кавусом простясь, всем миром туда устремились тотчас. Хосров и Гудерз впереди. Наконец, вступили они в озаренный дворец. Хосрова на трон возведя, нарекли верховным владыкой иранской земли, и каждый покорность ему изъявил, лишь Тус, сын Новзера, главы не склонил... Гудерз осердился, услышав о том", с.341.
Иранский царедворец и воитель Тус сам был бы непрочь занять трон и возмущенно заявляет Гиву: "Другого царя вы нашли, от меня свой умысел дерзостный втайне храня!... Пусть молод и полон отваги Хосров, нам нужен верховный владыка другой, ствола БЕЗУПРЕЧНОГО отпрыск благой", с.342. Спор доходит до того, что Гив ссорится с Тусом. Не договорившись, они вновь идут к шаху Кавусу (Сигизмунду?), дабы тот еще раз обдумал свое решение о возвышении царевича Хосрова. Происходит длинная дискуссия в покоях Кей-Кавуса. Тот, выслушав доводы, решил поступить более осторожно.
Решение Кавуса таково: "К обоим (к Хосрову и Тусу - Авт.) я душою тянусь. Когда одного изберу я, тотчас отмщенья возжаждет другой, омрачась. Но разум внушает мне способ благой, чтоб не был обижен ни тот, ни другой. К вратам Ардебиля пусть внук мой и сын пойдут во главе меченосных дружин, в тот край, где высокая крепость Бехман, уж годы свирепствует там Ахриман... Кем будет тот грозный оплот покорен, тому уступлю я державу и трон", с.347.
Итак, иранское войско направляется на захват крепости Бехман. Решено, что кому достанется победа - тому и быть царем.
# Что же соответствует этому персидскому рассказу в русско-ордынской версии? Как выясняется, картина в целом достаточно похожа. Дмитрий (Григорий Отрепьев) в целом принят знатью Польши и Литвы с радостью, поскольку появляется реальная возможность свергнуть ненавистного Годунова. В то же время, некоторые видные польские царедворцы недовольны происходящим, не верят Дмитрию и не желают конфликта с Русью. В результате, "столкнувшись с противодействием сенаторов и сейма, Сигизмунд III не смог (пока - Авт.) использовать королевскую армию для войны с дружественным соседним государством" [780:1], с.83.
То же самое, кстати, сообщает и Шахнаме: Иран и Туран, несмотря на их частые трения, считались все-таки дружественными царствами. И скатывание к войне между ними вызывало активное противодействие многих иранцев (то есть здесь - поляков). С Русью (здесь Тураном = Рутенией) воевать хотели далеко не все. Однако, "партия войны" все-таки одерживает верх. Вот как развернулись события в Польше (Иране).
<<Самым решительным сторонником немедленной войны с Россией выступил сенатор Юрий Мнишек... Мнишек помог самозванцу заручиться поддержкой литовского канцлера Льва Сапеги. Канцлер... пообещал снарядить и прислать в помощь "царевичу" 2000 всадников>> [780:1], с.73.
Итак, обе версии - и романовская и персидская - рисуют нам в общем одну и ту же картину. Царевича принимают при (вражеском) дворе, возвышают, назначают царем (правителем), дают войско. Причем не все царедворцы согласны с этим. В итоге хрупкий мир лопается. Война появляется на пороге. Следующий параграф, причем в обеих версиях, следует назвать одним словом "Вторжение".
