"История русских фамилий может быть прослежена только для дворянства, поскольку только об этом классе свидетельствуют документы, созданные до XVIII в. Специалисты по русской генеалогии проделали значительную работу по собиранию, сопоставлению и анализу имён в древнерусских текстах и установлению фамильных родословных. Следует, конечно, заметить, что они были историками, а не филологами. Результаты этих исследований теперь проверены, объединены и описаны в замечательной книге Н.Ф. Иконникова "Русская аристократия" ("La Noblesse de Russie", Paris, 1958-1966).

Работа специалистов по генеалогии облегчается существованием в Русском государстве в XV-XVII вв. местничества (от слова место) - любопытной системы феодальной иерархии. Этот термин может быть переведён как "право старшинства". Положение, которое занимал московский боярин на службе, зависело не от его способностей, происхождения или богатства, а исключительно от послужного списка его предков и родственников. Этот документ давал им право занимать должность, которая соответствовала положению, занимаемому его предками, братьями, дядьями и т.д. Он имел право, например, отказаться служить под началом представителя другой семьи, двоюродный дядя которого занимал положение на том же уровне, что и его собственный двоюродный дядя. Чтобы пользоваться этим правом, боярину нужно было знать точную генеалогию и послужной список своих предков, по меньшей мере до четвёртого или пятого колена. Поэтому генеалогические сведения и послужные списки тщательно сохранялись в каждой семье.

Около 1555 г. на основе частных генеалогий была составлена официальная генеалогическая запись русского боярства, известная как "Государев родословец". В оригинале эта книга не сохранилась.

Нетрудно представить себе, сколько злоупотреблений, споров и нелепых распрей порождала система местничества. По этой причине земской собор в 1682 г. решил, наконец, упразднить местничество. Родословные предписывалось уничтожить, но по счастливой случайности этого не произошло.

В качестве уступки боярству было разрешено составить собственные генеалогии и представить их в специальное учреждение - разрядный приказ, где после необходимой проверки они официально регистрировались. Генеалогии использовались для уточнения дат и внесения поправок в "Государев родословец". Новое описание было составлено в 1685 г., но опубликовано только через столетие Н.И. Новиковым под названием "Бархатная книга" (данным по переплёту книги). Дворяне всегда годились тем, что их генеалогия внесена в "Бархатную книгу", хотя многие известные и знатные семьи, воспротивившиеся царскому указу 1682 г., были исключены из неё.

"Бархатная книга" отражает скорее тогдашние генеалогические пристрастия, чем исторические факты. Так, традиция того времени требовала, чтобы знатная русская семья могла указать родоначальника, который пришёл на Русь из чужой страны. Представительная генеалогия должна была начинаться с "выезда", чисто русское происхождение считалось унизительным. В 1624 г. в конфликте, возникшем из-за сложностей местничества, князь Борятинский заявил, что семья Наумовых была исконно русской и происходила из Рязани. Наумовы заявили в ответ, что их предок пришёл из Германии (Лихачёв Н.П. Государев родословец и Бархатная книга.- в кн. "Известия Русского генеалогического общества", СПб, 1900, вып. 1, с. 58.) Неудивительно, что в этих обстоятельствах вся русская знать твёрдо верила в своё иностранное происхождение.

Разумеется, в некоторых случаях такое происхождение может быть легко доказано, особенно для более позднего времени. Так, установлено, что предком М.Ю. Лермонтова был шотландец по имени Learmonth, наёмник польской армии, взятый русскими в плен в 1613 г., и затем перешедший на службу к русскому царю. Другое шотландское имя Hamilton было переделано в Гаментов, а позднее полностью русифицировалось, превратившись в Хомутов (хомут). Чтобы древнее происхождение семьи представлялось более достоверным, личность иностранного предка описывалась весьма расплывчато. Иногда предок придумывался на основе ошибочной, но всегда лестной этимологии, в большинстве случаев с целью избавиться от прозрачной и зачастую непрестижной исконной этимологии. Так, семейная легенда Бестужевых (имя которых в действительности происходит от прозвища в форме прилагательного бесстужий "бесстыжий"), вела их род от английского предка, некоего Габриэля Беста, который, как было сказано, в XVI в. поступил на службу к Великому князю Московскому. Легенда не придаёт значения компоненту -уж-. Предку семьи Белавенец - эта фамилия образовалась от типичного топонимического названия без патронимического суффикса - приписывается получение имени в связи с подношением им гирлянды цветов (белый венец) польвкому королю в XVI в., и это несмотря на то, что слово венец не русское, а церковнославянское.

Фамилия Козодавлев, образованная путём сложения существительного коза и глагольного корня дав- ("давить"), входит в группу сходных фамилий типа Козорезов (рез = "резать"), Козолупов (луп = "очищать от кожуры"), Козодоев (дой = "доить"). Тем не менее семейная традиция настаивает на происхождениии своей фамилии от знатного ливонского предка, которого звали Kos von Dahlen.

Семья Стремоуховых (от стрем = "колоть" и "ухо") претендует на происхождении их рода от грека по имени Строматорос, который, какк они говорят, пришёл служить к Великому князю Московскому в XIV в.

Нарышкины, принадлежавшие к мелкопоместному дворянству, оставались совершенно неизвестными до женитьбы царя Алексея Михайловича на Наталье Нарышкиной в 1671 г. Для новой царицы нужно было подыскать древнее, и, конечно, иностранное происхождение, и род Нарышкиных стал выводить своё имя от германского племени наристов, упомянутого Тацитом ("О происхождении германцев", 42). Специалисты по генеалогии не без основания сочли родиной наристов северо-западную часть Богемии, подыскали город в этом районе, а также столицу империи Эгер (там, где сейчас чешский город Хеб), чей герб приписывался Нарышкиным. Таким образом, русская семья получила и сохранила на гербе изображение величественного орла, прикрытого в нижней части решёткой, символизирующей тот факт, что доходы города Эгер были однажды заложены императором. Правильная этимология фамилии остаётся неясной: возможно, это просто вариант фамилии Ярышкин (от ярыжка "слуга"), как злорадно предполагали некоторые из врагов Нарышкиных уже в XVII в.

Любое иностранное имя родоначальника, даже татарское, принималось с одобрением. Семья Ермоловых гордилась своим предком по имени Араслан Мурза Ермола, получившим при крещении в 1506 г. имя Иван. Никак не объясняется, почему этот благородный татарин имел христианское имя (Ермола, уменьш. от Ермолай) и почему он не сохранил его при крещении.

Высшая точка генеалогической ксенофилии, возможно, достигнута семьями Кожиных, Кульбакиных, Лихачёвых, которые заявляют об общем предке в лице Элмаса, короля Албании, отца наяды - феи Мелузины.

И даже если для фамилии допускается чисто русское происхождение, оно поддерживается иногда неожиданной этимологией. Известная фамилия Татищев совершенно очевидно образована от др.-русск. уменьш. титище (от тать "вор"; то же самое базовое слово в фамилии князя Татева). Фамильная традиция, однако, предпочитает видеть в этом имени прозвание в форме императива, данное их предку, губернатору, известному энергичным подавлением преступных действий: тать ищи! "ищи вора!"

Ясно, что семейные традиции, бережно хранимые "Бархатной книгой", должны приниматься во внимание с очень большой осторожностью. Серъёзные специалисты по генеалогии это учитывают, но глубокий, чисто филологический анализ фантастических этимологий ещё предстоит провести."
(Б.О. Унбегаун "Русские фамилии",- М.: Прогресс, 1989, стр. 21-23.)


В этой книге (переведённой с английского издания 1972 г.) уважаемого филолога-слависта множество неожиданных сообщений, но меня издавна интересовала этимология фамилии "Унбегаун". Автор из скромности о ней ничего не написал. Непонятно даже какой породы этот замечательный человек.

В вышеприведённом фрагменте я бы обратил внимание и на то - с какой наивностью распространяются традиками сведения о местничестве: его содержании и причинах его упадка. Описывается нелепая система административно-семейного чванства, которая, по мнению историков, просуществовала на Руси (и нигде более, что тоже удивительно!) более 200 лет. Но, при здравом рассуждении, этот строй не смог бы просуществвовать бы и десятилетия даже в ситуации династической стабильности. Мы видим, что мнение о местничестве, в той форме как оно изложено у Унбегауна,- продукт литературного труда людей оторванных от масштабной организационной деятельности. Собственно говоря, таковая система могла бы просуществовать в масштабе одной пары деревень некоторое время, но при очень либеральном барине. По-видимому, эта легенда произошла после "освобождения дворянства" от государственной службы при Великой Екатерине. Только в обстановке провинциального безделья и маниловщины могла родиться эта фантазия, легши на почву домашнего самогоноварения и мифотворчества, описанного в литературе 19 века. Не удивительно, что запрос на "Бархатную книгу" появился только после указанного "освобождения от обязанностей" в конце 18 века и был полностью восполнен в середине 19 века Петром Долгоруким, написавшем свой "Родословник", дополняющий "Бархатную книгу".

Разумеется, - фантазии о местничестве легли не на голую почву. Новая династия Романовых, едва укрепившись на троне при Алексее Михайловиче, получивши наследственную легитимность, повела активное наступление на весь уклад жизни русского общества. Перестройке подверглась православная религия (даже имя у Бога переделали), зачёркнули заслуги ордынской аристократии, в угоду новому дворянству, набранному из романовской дворни и заморских ландскнехтов, было введено крепостное право, узаконенное в окончательном виде лишь при Фёдоре Алексеевиче (1676-82). Очень тёмное время - это царствование потомков Ал. Мих.: Фёдора, Ивана и Софьи. По всей видимости, то было продолжение смуты начала 17 века, которая протянулась даже до времени Елизаветы Петровны, а при Петре I, приняло форму иностранной интервенции (которая продолжается и по сию пору).

Но обратимся вновь к исконно русским фамилиям. Как вы думаете - может ли русский дворянин иметь фамилию "Обезьянинов", и какая у него генеалогия? А вот ведь представлена во второй части "Бархатной книги" (стр. 102, издания 1787 г.), и происходит от некоего Обезьяна, вышедшего из Золотой Орды не позднее XV в.! Не здесь ли затерялись следы "снежного человека"?