Культ коня у башкир
Нация: Башкиры
Автор: ИЛИМБЕТОВА Азалия
В башкирской мифологии образы коня и человека неразрывно взаимосвязаны и, дополняя друг друга, составляют единое целое. В ней события разворачиваются не только вокруг сказочного героя, но и вокруг его волшебного коня, от позиции и активности которого во многом зависит успешное преодоление героем тех или иных трудностей и достижение намеченных целей.
Образы волшебных коней в башкирской мифологии условно можно разделить на три группы: это, во-первых, небесные, водные и пещерные (подземные) акбузаты, небесные хараты, тураты и кугаты, водные и пещерные (подземные) караты, во-вторых, крылатые тулпары и, в-третьих, кони-оборотни, способные вести человеческий образ жизни. В то же время по некоторым качествам, присущим всем этим мифическим коням, они составляют единое целое: все они наделены человеческим интеллектом и психикой, способностью говорить, то есть обладают признаками, характерными для тотемических животных.
Среди мифических коней первого типа, фигурируемых преимущественно в эпосе, ведущее место занимает Акбузат. Его образ наиболее полно раскрыт в эпосе «Урал-батыр», «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылу», «Идукай и Мурадым», в сказке «Зайнулла и Красота», а также в отдельных преданиях и легендах.
Акбузат - конь божественного происхождения, конь Солнца-праматери и верховой конь лучезарной небесной девы <8. С.368; 9. С.109>. Урал-батыр получает небесного Акбузата в дар от дочери Солнца Хумай <9. С.125>. Акбузат в эпосе «Урал-батыр» не только верховой конь батыра, помогающий ему в борьбе против демонических сил. Он выступает в нем как самостоятельный персонаж, не уступающий по уму и силе Урал-батыру, он обладает волшебными качествами.
Другой космический конь Харат//Харысай в эпических произведениях башкир не получает развернутого раскрытия. Он также родился на небе и живет на небе, является конем Луны, которая подарила его своей дочери Айхылу, а она, в свою очередь, отдала его своему сыну от Шульгена Хакмару <9. С.114, 116, 140>.
Акбузат и Харат выступают рядом и в башкирских астральных мифах. Согласно одной из легенд они взмылись в небо и до сих пор живут на небе, превратившись в две звезды в созвездии Малой Медведицы, которых башкиры называют Бу?ат и Noарат <2. С.302; 5. С.501>.
Связь между мифическим конем и небом проявляется и в некоторых обрядах и обрядовом фольклоре башкир. 12).з
В эпосе «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылу» и «Идукай и Мурадым» (вариант) Акбузат связан с водной стихией и принадлежит царям подводных царств <4. С.321, 349; 9. С.164-165>. При этом он является тем же конем Урал-батыра, который после гибели Урала по различным обстоятельствам оказался под водой у хозяев озер.
Образ водного Акбузата наиболее ярко описывается в одноименном эпосе. Он божественный крылатый конь, обладающий невероятной силой. Если Хаубан, призывая коня, сжигал волосок, выдернутый из его хвоста, то он тут же являлся к нему и исполнял любое его желание. Как прозорливый и умный советчик, он предостерегает Хаубана не принимать поспешных и непродуманных действий. Как надежный друг он откуда-то достает для него одежду. Отважен в бою и мог передавать свою силу Хаубану <9. С.164, 165, 166, 168, 172, 178, 185, 186, 194, 204>.
В мифологии башкир имеются образы акбузатов (или их духов), которые обитают в пещерах <9. С.195>.
Согласно преданиям и легендам башкир, в горных пещерах или в подземельях были заперты не только акбузаты, но и могущественные караты («вороные жеребцы»). Среди них наибольшей силой и мощью отличается Карат из сказки «Сын волка Сынтимер-пехлеван», которого герой выводит из подземелья <7. С.169-170>.
Всех акбузатов, харатов, туратов и каратов объединяет то, что они выступают в роли божественных существ, связанных с солярным и лунарным культами, или хтонических животных, олицетворяющих небесные водные стихии (гром), демиургов, укротителей потопов земных вод, создателей гор и рек, могущественных покровителей и защитников людей.
Второй тип волшебных коней - крылатые тулпары, больше всего действующие в богатырских сказках и легендах, имеют сравнительно небольшой рост. Они, как правило, стригунки невзрачного вида, первыми откликаются на звон уздой при выборе героями верхового коня в табуне матери или в табуне отца <7. С.62, 121, 184, 220, 366, 387>. Как только батыры оседлают их и отправляются в путь, они превращаются в богатырских коней. Иногда тулпары, как и мифические кони первого типа, выходят со дна моря или колодца или сказочные герои ловят их на берегу озер и других водоемов <6. С.95; 7. С.47, 180, 257>.
По древним представлениям башкир, никто, даже хозяин, не должен был видеть крылья тулпара, иначе он может умереть <6.C.57, 59, 343>. Тулпары могут разговаривать по-человечески, мыслить, видеть сны, возмущаться, мстить. Они верные товарищи, надежные спутники и мудрые советчики героев. При расставании на время с батыром конь всегда велит ему выдернуть по три волосинки из его гривы или хвоста; герою достаточно подпалить их - тулпар явится перед ним <8. С.32, 307, 330, 349; 37. С.27>. Тулпары - сказочные кони земного (реже - водного) происхождения, не связаны с небесным, верхним миром. Они фигурируют в мифах как волшебные помощники и покровители сказочных героев.
Третий тип волшебных коней башкирских мифов - это кони-оборотни, преимущественно встречаются в волшебных сказках и легендах.
В одном из вариантов сказки «Бузансы-батыр» говорится, что однажды у бездетных старика и старухи ожеребилась серая кобыла. Они внесли жеребенка в дом. Ночью жеребенок превращается в ребенка, которого в честь серой кобылы назвали Бузансы <10. С.42>.
С другой стороны, в башкирских мифах и люди могут принимать облик лошади <8. С.79-80, 83, 94, 98>. Создатели этих сказок - древние башкиры верили в возможность превращения лошади в человека и наоборот, верили в тождество лошади и человека. Поэтому во многих сказках и легендах лошади и люди сожительствуют друг с другом, имеются мотивы рождения человека от лошади и родства с ней.
В некоторых сказках башкир кони выступают в роли кормилиц и воспитателей младенцев <8. С.337>.
Таким образом, для коней третьего типа башкирской мифологии характерны в первую очередь черты тотемного животного.
В башкирской мифологии имеется еще одна группа коней, занимающая промежуточное положение, в качественных характеристиках и действиях которых присутствуют и признаки божественных коней и тулпаров и коней-оборотней - это Конь пустыни, Кара-юр4а, Алатай и Аkхаk-kола. Они по внешнему облику и поступкам напоминают акбузатов и каратов, но не столь всемогущи, как божественные кони. В то же время они и не тулпары - в отличие от них они, во-первых, не имеют крыльев и, во-вторых, часто выступают в роли попечителей детей и покровителей семейно-брачных отношений, могут сожительствовать с женщинами, то есть этими качествами они сближаются с конями третьего типа - сказочными прародителями и предками людей.
Такие представления о коне были присущи в древности не только предкам башкир. Пережитки тотемического культа лошади обнаружены сегодня у самых различных народов мира.
Ряд исследователей связывают различные проявления культа коня в башкирском устном народном творчестве с индо-иранским <24.C.15> или тюрко-монгольским этническим миром <20. C.21; 41. C.38;42.C.85>. Однако происхождение образов этих необыкновенных коней в башкирском фольклоре, как и в мировом, не столь однозначны.
Возможно, среди этой категории коней более архаичными являются образы сверхъестественных коней, связанных с водной стихией. Как известно, вода (мировой океан) в мифопоэтических традициях народов Древнего Египта, Двуречья, Ирана, Индии и Древней Греции составляет первоэлемент, из которого возникли земля и небо, весь космос, в том числе божественные существа - творцы природы, животных и людей <29. C.385, 405, 583; 31. C.6, 43, 51, 54, 152, 371>. По мнению отдельных исследователей, связь лошади с водой носит общеиндоевропейский характер <29. C.542>. Рудименты таких представлений прослеживаются и в башкирской мифологии - в эпосе «Урал-батыр» первоосновой жизни и природы провозглашается животворная вода <9. C.151; 15. C.18; 16. C.20>. И как следствие таких взглядов предков башкир на происхождение мироздания - в эпосе, сказках и легендах кони рождаются в воде или выходят из нее.
Истоки образов небесных коней, вероятно, связаны с другой космогонической системой. В мифологии древних китайцев небо считается создателем всего сущего: воды, земли, огня, людей и т.д. У древних тюрков и монголов Центральной Азии - Тенгри, самовозникшее обожествленное небо, одновременно являлось и непосредственным проявлением неба. Он создатель всего, распорядитель судьбой человека, народа, государей, скота и т.д <29. C.536, 557, 594, 642>. Эта мысль, возможно, была экстраполирована и на животный мир - у многих народов кони спускаются с неба.
Таким образом, если культ водных коней своими корнями восходит к древнейшим, вероятно, индоевропейским мифологическим традициям, то истоки культа небесных коней, по всей видимости, связаны с религиозно-космологическими представлениями народов Центральной Азии, прежде всего предков тюрко-монгольских народов. Обе эти концепции нашли отражение в башкирской мифологии - водные кони как наследие индоевропейского, в первую очередь индо-иранского субстрата, небесные кони - тюрко-монгольского этнического мира, принявших участие в раннем средневековье в формировании древнебашкирского этноса.
Относительно проблемы происхождения культа подземных или пещерных коней существует мнение, что их принадлежность к нижнему миру объясняется мастью сказочных коней - в качестве таковых в мифах кочевников выступают вороные кони <23. C.6>. Однако мифологические материалы свидетельствуют о том, что такая связь не обязательна. Во-первых, в религиозно-мифологических воззрениях древних народов черный цвет не всегда является символом нижнего или потустороннего мира <29. C.521, 600, 666>. Во-вторых, с подземельем или пещерами были связаны не только вороные кони, но и кони других мастей. В-третьих, вороные кони в мифах живут и действуют и в иных мирах, в том числе на земле и на небе <29. C.562>.
Видимо, они возникли на несколько иной базе. В качестве рабочей гипотезы можно высказать предположение, что с формированием на определенном этапе развития человеческого общества представлений о потустороннем или подземном мире туда были перенесены, часто в перевернутом виде <29. C.664>, земная жизнь, природа, люди и животные, в том числе и волшебные кони (независимо от масти) с теми же функциями, которыми они играли в реальной жизни и в сознании первобытных людей. Для такого перенесения коней в иной мир (в пещеры, подземелья) древние люди, в том числе и предки башкир, жители пещеры Шульген-таш <24. C.15>, имели реальные основания - они, возможно, были знакомы с палеолитическими пещерными рисунками коней, которых воспринимали как изображения сверхъестественных подземных коней.
Если тотемическая мифология составляет первую часть тотемического мировоззрения, то вторую, не менее важную часть составляет тотемическая обрядность, в которой главное место занимают несомненно обряды, связанные с тотемическими праздниками. Тотемические праздники проводились в прошлом в четь коня-тотема; об этом свидетельствует сохранение тех или иных его элементов в различных обрядах и праздниках народов Евразии, в том числе и у башкир.
Следы тотемического праздника коня прослеживаются и у башкир. Об этом говорит, в первую очередь, широко бытовавший в прошлом среди башкир обычай развешивания почти на каждом дворе на оградах, стенах или крышах сараев, на ульях и на оградах пасеки, на бортях черепа лошади. При этом отмечалось, что некоторые башкиры периодически мазали морды этих черепов маслом. Этот обычай, по мнению одних, предохраняет скот, пчел и т.п. от сглаза, а также чтобы не уходило счастье (kот) от хозяина пасеки, скота <3. C.102, 285; 21. C.141>. Другие объясняют это так: хозяин не хотел, чтобы череп, в бывшем хорошего коня, был затоптан <22. C.179>. Писателем С.Злобиным был записан третий вариант интерпретации этого обычая. Ему рассказывали, что если череп лошади «на землю бросишь - этой масти скотина жить не будет, вся переведется» <21. C.140>.
Это не что иное, как рудимент древнейшего тотемического обряда интичиумы - возрождения и размножения тотемного животного.
Как отдаленные отголоски тотемического праздника коня у предков башкир следует рассматривать и обряд «Туйлыk», посвященный привезенному на убой родителями жениха свадебному коню, который совершался на второй день свадьбы на стороне невесты. В этом обряде обращают на себя внимание следующие моменты: после резания коня его кровью натирали лбы всех участников свадьбы. При угощении гостей каждый участник свадьбы в зависимости от пола, возраста и социального положения получал свою долю мяса от строго определенных частей жертвенного животного. После отправления гостей, родители невесты собирали вместе с землей кровь жертвы и закапывали ее в укромном месте в землю, а кости бросали в воду, не позволяя их грызть собакам <3. C.392-393; 38. C.268>. Это является следом сохранения в башкирском свадебном обряде древних ритуалов коллективного поедания крови и мяса тотема, символической заботы о его крови и костях во время тотемического праздника коня.
Признаки тотемического ритуала в честь коня наблюдается еще в одном обычае башкир, записанном М.Х.Мингажетдиновым. По его утверждению и в наше время (60-е годы прошлого века) еще довольно часто можно было встретить пожилых башкир, которые зарезав коня и сняв с него шкуру, обмазывали свои лица, шею, руки и ноги свежим конским жиром. Они объясняли этот ритуал как магическое действие: после него не пристанет никакая хворь, исчезнут болезни костей, суставов и кожи <27. C.62>.
Этот ритуал настолько напоминает магическую церемонию умножения тотемного животного - интичиуму, центрального обряда тотемического праздника австралийцев. Так, во время интичиумы главарь группы, отведав небольшой кусок свежего мяса своего тотема - кенгуру, натирал всех присутствующих его жиром, затем распределял мясо среди мужчин. В противном случае церемония, считалось, не могла привести к достижению желаемого результата <39. C.342>.
Явственные отзвуки тотемического праздника коня чувствуется и в башкирском народном танце «?ара юр?а», исполняемого как неотъемлемая часть одноименного эпоса на больших праздниках <30. C.63, 66>. Генетическая связь между тотемизмом и плясками с изображениями движений животных общепризнана исторической наукой.
Отголоски представлений о коне как о тотеме, способствующем продолжению рода, созданию семьи и укреплению супружеских связей косвенно проявляются и в том, что если умирал конь или забивали его на мясо, то в прошлом башкиры обязательно брали его половой орган, сушили его, потом нарезав на мелкие кусочки, делали амулет плодородия (тyл т?й?м?????) и в целях увеличения приплода подвязывали его на шею кобылиц <42. C.166>. Можно предположить, что такие амулеты плодородия первоначально были женскими амулетами, а позже, с возникновением коневодства, их назначение было переосмыслено и как средство для увеличения приплода кобылиц. В пользу такого умозаключения говорят и истолкование башкирами сна незамужней девушки о лошади как предзнаменование скорого выхода замуж, а также прибивание к дверям дома выпавшей конской подковы как средство для укрепления семейных уз <37. C.11>.
Реликты веры в происхождение людей от тотема, веры в него как в предка и могущественного покровителя последовательно выражены в преданиях, поверьях и обрядах, в которых конь выступает как путеводитель, охранитель и защитник башкир.
Эти функции коня - тотемического предка ярко проявляются в легендах башкир о конях, которые указывали их предкам места для поселений <2. C.234-237, 249-251; 6. C.110, 122; 17. C.152; 25. C.199, 245>.
В башкирских поверьях и обрядах в качестве покровительницы и защитницы людей выступает, во-первых, сама лошадь, во-вторых, ее отдельные части - череп, шейный позвонок, шкура, волосы, ее пот, пена и помет, в-третьих, предметы связанные с ней: узда, хомут, вожжи, седло, потник, выпавшая подкова, кнут и т.д. Конь обладал способностью изгонять зловредные силы и из тела человека <3. C.52; 22. C.180>.
При дальнейшем развитии тотемических идей и обрастании их магико-анимистическими наслоениями первобытные люди стали приписывать сверхъестественные способности влиять на судьбы людей не только самому коню-тотему, но и его отдельным частям (в первую очередь тем частям, которые были запрещены употреблять в пищу), олицетворениям тотемного животного, а еще позднее, с приручением коня, и предметам конского снаряжения.
В ходе исторического развития человеческого общества тотемические представления тесно срослись под влиянием изменившихся социальных и экономических условий жизни людей с новыми религиозными идеями, послужили базой для формирования политеизма - тотемические предки постепенно превратились в зооморфных богов, покровителей людей и животных. Этой судьбы не избежал и тотемический культ коня, трансформировавшись в кентаврообразного бога, следы которого проявляются и в мифологии башкир. Ибн-Фадлан сообщает о наличии у башкир среди двенадцати богов особого бога лошадей <19. C.94>. В легенде «?олонташ» проявляются рудименты поклонения древних башкир священному каменному изваянию коня (жеребенка) <42. C.212>. По мнению В.Г.Котова у башкир конь относился к верхнему, светлому пантеону богов <23. C.43>.
Таким образом, в мифологии, обычаях, поверьях и обрядах башкир присутствуют все основные элементы и этапы формирования культа коня, характерные другим традициям. Наиболее древним пластом в культе коня являются тотемические представления о коне. Предки башкир верили в тождество человека и коня, в способность их взаимного перевоплощения друг в друга и отсутствие принципиальной грани между ними. Как известно, такие представления о животном и человеке, составляющие основу тотемизма, возникли еще в мустьерскую эпоху древнекаменного века 40-100 тыс. лет назад до н.э <18. C.54, 95; 39. C.415; 40. C.250>. Эти убеждения послужили базой для формирования идей о происхождении отдельных групп людей от животных, в том числе и от лошади, веры в коня как в прародителя, тотемического предка. Реликты подобных суждений довольно устойчиво сохранились в этнографии и фольклоре башкир. Наиболее четко представления о тотемическом первопредке-коне проявляются в сказках «Бузансы-батыр» и «Акьял-батыр», где герои выступают в облике кентавроподобных существ. В процессе дальнейшего развития религиозно-мифологических воззрений первоначальные образы тотемических предков тесно переплелись с магико-анимистическими взглядами, постепенно превращаясь в сверхъестественные зооморфные божественные существа, покровителей людей и животных. Эта стадия развития культа коня нашла отражение в башкирской мифологии в образе небесного Акбузата (возможно, также Харата и Турата), а в письменных источниках - в сообщении Ибн-Фадлана о наличии у башкир особого божества - покровителя лошадей. С другой стороны, в связи с ростом роли коня в повседневной жизни и в военном деле в мифологии башкир формировался новый тип сверхъестественных коней - тулпары, сочетающих в себе черты как тотемических коней, так и реальных боевых спутников батыров. Особенности, которые первоначально мыслились как присущие лишь тотемным животным, были перенесены на богатырских коней сказочных героев.
Прямыми данными, свидетельствующими о том, когда же возник культ коня у предков башкир мы не располагаем. Но косвенные данные говорят о глубочайшей его архаичности. В эпосе, волшебных и богатырских сказках герои часто получают волшебных коней от матери, невесты или баба-яги («м?ск?й»). Это указывает, что в период сложения таких мотивов доминирующе положение в обществе занимали женщины-матери <35. C.240, 242>, характерное для всего периода верхнего палеолита <13. C.205; 34. C.77; 39. C.59, 512; 40. C.289>.
Некоторые ученые считают, что в мифологии народов мира конь всегда маркируется положительно, он не стал драконом или каким-то демоническим существом <35. C.245>, а как божество - относится к верхнему, светлому пантеону богов, выступает противником хтонического мира <23. C.43>. Однако этнографические и фольклорные материалы не дают оснований для таких однозначных выводов. Даже в мифологии башкир, почти весь жизненный уклад которых в прошлом был связан с конем, имеются мотивы, где конь, образ коня несет отрицательную нагрузку. Так, по сообщению отдельных информаторов, если приснится серая лошадь - это к встрече с азраилом, к смерти <36. C.20>, или если пробежит по центру улицы сивая лошадь - придет смерть <3. C.150> и т.д. В сказках «Серая ворона», «Молодой охотник и мяскай» дочери дью-пяри и мяскай с дочерьми могут принимать облик кобылиц и т.д <8. C.20, 73, 142, 210-211>.
Эти мотивы встречаются в мифах, поверьях, суевериях и приметах и других народов.
Формирование культа коня у народов Евразии, в том числе и предков башкир, шло не только по восходящей линии: от коней-оборотней - тотемов - тотемических предков - к образам верхних светлых зооморфных богов в облике лошадей. У культа коня были периоды взлетов и падений, столкновений и борьбы с другими воззрениями на человека, общество и окружающий мир.
Где, в каком районе мог формироваться культ лошади? При локализации района возникновения культов тех или иных животных существенную роль играет определение ареала их древнейшего обитания. Анализ остеологического материала эпохи палеолита, мезолита и неолита показывает, что попытки отыскать в пределах Средней, Передней и Малой Азии, а также в Индии, Двуречье и Египте каких-либо костных остатков представителей породы истинных лошадей (Equus Equus) оказались безуспешными. Данный вывод подтверждается и материалами изобразительного искусства древних людей.
Переходя к более северным, степным и лесостепным регионам Евразии, заметим, что в этой зоне, как было отмечено несколько выше, следы тотемического культа коня обнаруживаются начиная с ориньякской культуры верхнего палеолита, о чем свидетельствуют находка головки статуэтки коня на стоянке Костенка I <1. C.19; 18. C.77> и Шишкинские наскальные рисунки коней, относящиеся к эпохе солютре <18. C.113; 32. C.86-90; 33. C.54-55; 34. C.88>, датируемые 18-15 тыс. до н.э. Если принять во внимание, что верхнепалеолитическая культура Сибири очень близка к аналогичным культурам Алтая, Северного Казахстана, Урала и Русской равнины <18. C.113, 116>, то, вероятно, и изображения коней в Каповой и Игнатьевской пещерах Южного Урала относятся к солютрейскому времени. А изображения коней, обнаруженные в Германии и Франции, относятся к мадленскому периоду палеолитического искусства 15-10 тыс. до н.э. <12. C.172; 18. C.89; 26. C.65, 71; 28. C.519>. Если к этому добавить гипотезу о привнесенности ориньякской и солютрейской культур в Западную Европу извне, с Востока <14. C.513; 18. C.104-105>, то территории Западной Германии и Франции также не могут считаться родиной формирования тотемического культа коня.
Среди исследователей нет разногласия в вопросе, что корень происхождения тотемизма связан с возникновением преимущественной охоты на тот или иной вид животных. А такая специализация произошла там, где не было ни ослов, ни полуослов, а были лишь косяки диких лошадей, то есть в степях Причерноморья и далее на Восток, в степях Казахстана, Алтая и Центральной Азии <11. C.65, 142, 174>.
Можно полагать, что именно в этом ареале возник тотемический культ коня. На сегодня историческая наука бессильна установить предки каких современных народов обитали 30-15 тыс. лет тому назад на Русской равнине, Южном Урале или на Ангаро-Ленском плато. Ведь, по мнению исследователей, обитатели поселения Костенка I обладали резко выраженными негроидными признаками <18. C.105>. А рисунки зверей на скалах острова Ушканьего на р.Ангара выбиты палеолитическими охотниками, появившимися из Африки <33. C.54-55>. Ясно одно, что создателями этих палеолитических памятников были сообщества первобытных людей, от которых через тысячелетия отпочковывались индоевропейские, уральские, алтайские и другие народы. То есть культ коня является общим достоянием всех этих народов, в том числе и предков башкир.
ЛИТЕРАТУРА
Абрамова З.А. Палеолитическое искусство на территории СССР. М., Л., 1962.
Башkорт халыk ижады. Эпос. Беренсе китап. ?ф?, 1972. (В дальнейшем: БХИ)
БХИ. Йола фольклоры. ?ф?, 1995. I том.
БХИ. Тарихи kобайыр?ар, хик?й?тт?р (ирт?кт?р). ?ф?, 2000. V том.
Башкирское народное творчество. Эпос. Уфа, 1987. Том I. (В дальнейшем: БНТ).
БНТ. Предания и легенды. Уфа, 1987. Т.II.
БНТ. Богатырские сказки. Уфа, 1988. Т. III.
БНТ. Волшебные сказки. Сказки о животных. Уфа, 1989. Т.IV.
Башкирский народный эпос. М., 1977.
Бессонов А.Г. Башкирские народные сказки. Уфа, 1941.
Боголюбский С.Н. Происхождение и преобразование домашних животных. М., 1959.
Большая советская энциклопедия. М., 1973. Т.14. (В дальнейшем: БСЭ).
БСЭ. М., 1974. Т.15.
© Turkolog. Тюркологические публикации
Сайт создан 24 сентября 2002 года
URL: http://turkolog.narod.ru/