Часть четвертая. Продолжение.
Скан 3. Стр. 160-217 (57 полос)
197.
Князь Судислав.
Лета от сот: Мира 5754 от Рож. Хри: 246 лет
Князь Судислав, сын князя Яслава, остался по смерти своего родителя и дяди своего Подгора. Едва вышел из отроческих лет, стал управлять Ростовскою областию мудро и милостиво. Брат его, князь Дуброва, советовал ему вступить в законный брак с княжной одной из соседних народов, но он откладывал все это день за день. Он весьма боялся участи своего родителя. Наконец, он вместо брака пожелал посмотреть других народов образ жизни и их обычаи, и какими законами управляются они. Для этого он пустился в путь-дорогу один-одинешенький. Сначала поехал он в землю мослемов, прошел он в землю кривичей, радимичей и северян и прошел землю полянскую. Пришел он, наконец, в землю хазарскую в столицу их Корсунь. Там видит он и слышит великую молву народную. Любопытство заставило его спросить о причине настоящей молвы. Ему сказали, что ныне великое торжество всенародное, которое под конец завешается тем, что юноши будут состязаться в борьбе: беганье и метании дикса (диска ?).
198.
Победитель получит венок из рук прекраснейшей девицы, царицы настоящего торжества. Любопытство повлекло князя вместе с другими быть на месте игр соглядатаем местных обычаев. Бесчисленное множество любопытных зевак стекалося туда. Место игр была обширная городская площадь, где под великолепным наметом (навесом ?) на дорогих седалищах, прикрытых камкою хрущатою, видит он сидящих маститых старцев - судей настоящих игр. Посреди их сидел на беседе дорог рыбей зуб, то был царь Хазарскаго царства. Далее, по одну сторону заседания стояли юноши, а по другую – девицы, великолепно одетыя, прилично настоящему торжеству. Последния одеты были в льняныя белейшего снега одежды. Все стояли, чинно ожидая открытия игр чрез посредство распорядителя игр.
Судьи и старцы по совету между собою положили начать прежде беганье, потом – борьбу и, наконец, метание дикса. Юноши все встали в одну линию и ожидали знака для открытия игр. Город стоял уже наготове провозглосить начало игр. В это время корсунской царь Мирград увидел стоящаго поодаль чужестранца-юношу, подал знак подойти к нему и кротко сказал ему: «Младый юноша, по одежде твоей я догадываюсь, что ты иностранец.
199.
Законы наших игр не исключают никого и, если ты пожелаешь, то можешь участвовать с нашими юношами во всех играх наравне с ними. И победителем получишь определенную награду».
Такое внимание царя Мирграда к чужестранцу обратили на него все взоры, а наипаче толпа юных девиц. Стыдливый румянец покрыл лице его, он кротко отвечал царю, что он действительно иностранец и сочтет себе за великое счастие участвовать в здешних играх: «… которыя не сведомы в земле нашей. И если это не противно будет благородным хазарским юношам, принять меня в сотоварищи, я желаю поучиться от них этих игр, чтобы после научить этому же товарищей моих в отечестве моем».
Тут из среды юношей выступил один и сказал Судиславу: «Благородному хазарскому юношеству весьма приятно будет принять в собратство свое такого иностранца. С сего часа ты – победитель или побежденный – гость мой, доколе жить будешь здесь. Я желаю состязаться с тобою во всех играх». «Благодарю тебя, - скромно отвечал ему Судислав. Много чести будет для меня, если я от такого сопротивника и побежден буду тобой».
По знаку распорядителя игр город провозгласил, что игры открыты. Все юноши, в том числе и Судислав, стре-
200.
мительно и быстро побежали к урочной черте, где доверенный из среды старцев поставлены были наблюдать, кто после кого достигнет до рубежа. Все юноши пробежали значительное пространство, потом стали один по (за) другому(другим) отставать от передовых, и чем далее, тем более, так, что, наконец, осталось только бегущих двое – Судислав и его новый товарищ. Им осталось пробежать малое пространство. Доблестный херсонец стал задыхаться, колена его стали изменять ему, он готов был упасть и признать себя побежденным в первый раз от роду. Судислав это заметил, сократил свой бег, что ясно мог видеть его соперник, что противник много сильнее и крепче его своими стегнами, и он мог бы без труда прежде его гораздо быть на рубеже. Но он сделал ему помощь, своей рукой сзади двинул его вперед, отчего они вместе достигли рубежа. Херсонец от истощения сил не мог стоять на ногах, сел почти в беспамятстве за землю. Судислав ходит вкруг его боро.
Всеобщий крик и рукоплескания народа оглашали воздух в честь победителя, но этим еще дело не кончилось. Пред лицем судей явилось небывалое состязание. Молодой херсонец по имени Редидон заявил, что победил чужестранец. Напротив того, тот доказывал всячески, что Редидон победитель.
201.
Но тот торжественно заявил, что иностранец победитель и, не скрывая того говорил, что он обессиленнаго и готоваго упасть, двинул его рукой, от чего он вместе с ним и достиг рубежа. Долго длился этот благородной бой. Совет старцев решил, наконец, оставить спор этот нерешенным. Такой благородный спор двух молодых соперников обратил на них прекрасный юный женский пол, и особое внимание на чужестранца.
По знаку распорядителя игр Гералд провозгласил, что начинаются борьбы. Князь Судислав и Редидон первыя открыли борьбу. Два благородных соперника схватились рука с рукой, грудь с грудью, нога с ногой. Сила, искусство и проворство обоих борцов оказались равными. Все давно уже покончили борьбу, только Судислав и Редидон еще не кончили свою партию. Пот градом катился с чела последняго. Он начинал внутренно считать себя побежденным, потому он видел, что силы их не равны. Все зрители были на стороне Судислава и готовы были рукоплескать победе его. Но он не хотел разом унизить славу перваго борца много лет и придумал без урону его спасти и его честь, и сделал так, что оба безо всякаго видимаго преимущества один против другога, оба борца упали, вдруг, на землю одновременно, только Редидон встал после Судислава на ноги. По закону награда обоим равная, но Редидон и теперь остался бы победитель, если бы он
202.
захотел это сделать, но тот крепко заявлял, что Редидон победитель. И этот спор остался неокончательным.
Началось последнее состязание – это метание копий-дикса в цель. В этом искусстве тогда славились двое: один с берегов реки Дона, другой с берегов реки Маныча. Гордыя и суровыя взгляды этих молодых князей грозно метаемы были на двух друзей Судислава и Редидона. Принимать участие в первоначальных играх считали это детской забавой, поэтому они и не участвовали в них.
Брошенныя диксы этих гордых князей далеко пролетели сквозь цель. Рукоплескания и крики, похвалы готовы были вылететь от зрителей в честь победителей. Но это приостановило приготовление к метанию двух уже друзей Судислава и Редидона, о которых оба гордыя князья и не помышляли, чтобы они решились состязаться с ним(и). Но сколь удивились они, когда увидели, что и Редидонов дикс пролетел, как и их за поставленную цель. Наступила, наконец, очередь Судислава. Он берет самый тяжелый дикс и с такою силою мечет его в цель, что он далеко пролетает своих соперников диксы и ударился так о растущей вековой дуб, и повергает его с корнем на землю. Крики и рукоплескания в честь такого победителя потрясали воздух, не успел он от этого еще сделать что-либо в ответ восторженным зрителям,
203.
как очутился в объятиях Редидона, который лобызая его тысячекратно, и благодарил за то, что он затмил славу гордых противников своей славой. Теперь посылает он получить награду от царицы настоящаго торжества. «А я спешу в дом свой приготовиться для принятия друга и победителя. Дом Редидона - дом, как собственно, твой», - с этим словом он оставляет его.
Князь Судислав пошел в собрание судей и для получения себе награды. Прийдя на сборное место судей, он видит восседающих старцев и посреди их девицу наисовершеннейшей красоты, которая держала в руках искусно сплетенный дубовых леторалей венок, которая по указанию судей возложила его на голову стоящаго пред ней на одном колене Судиславу, который от этого и при таком собрании народном пришел в великое смущение. Не менее его или еще более смутилась его и царица торжества. Потому Судислав чувствовал, что при возложении на него венка руки ея дрожали, взор ея опущен был долу и лице ее покрылося густым румянцем. Гром труб и кимвалов закончил это торжество.
Всеобщий пир избранным старцам и юношам, участвовавшим в этом торжестве, устроен был под тению дерев. Избранныя девицы подносили фиалы с питиями юношам, участвовавшим в играх. Солнце давно уже закотилось, настали
204.
сумерки, а пиршество еще не прекращалось. Под конец пиршества побежденный донец подошел (к) князю Судиславу и со злобной улыбкой сказал ему: «Надеюсь, придет время, и ты узнаешь побежденнаго тобой Астарота». Сказав это, он, не дождавшись ответа, удалился. Сидящий с князем плечо о плечо сказал ему: «Это самый богатый князь с берегов реки Донца, искатель руки прекрасной Ненилии, царицы нынешнего торжества. Твоя победа не пройдет тебе даром. Мстительный нрав его известен всем». Князь Судислав мало обращал внимания на обстановку этого храбреца, его интересовало более то, что он узнал тут про кумира своего сердца. Наконец, и пир кончился, и князь Судислав пошел по показанному ему пути в дом Редидонов, где дружба и гостеприимство ожидали его с распростертыми объятиями. Редидон один находился тогда в доме своем, род его жил в это время близ устья реки Днепра на тучных и плодородных землях. Занятия этих молодых друзей различныя скрепили еще теснея их дружбу, зависть не находила тут себе места.
После бывшаго торжества князь Судислав на лоне дружбы забыл о своем отечестве. Все мысли его поглощены были прекрасной Ненилией. Тщетно он ходил каждое утро к воде, желая знать или встретить там обожаемую красавицу, но все было тщетно. Все виденныя им девицы на играх и на пиру
205.
все они приходили туда за водой, а кого он желал видеть - нет, как нет. Перемена в лице и во всем видна уже стала и другу его Редидону. А молчание о притчине тоски его и уединенная жизнь его, (пропущено ? – прогулки) без цели по лесам и водам стала(и), наконец, не на шутку беспокоить Редидона.
В одно утро князь Судислав, по обычаю своему, собрался идти к воде. В это самое время пришел к нему и Редидон. Великая печаль и слезы видны были на лице его. Судислав весьма испугался этого, видя в таком положении друга своего, забыл себя и свои несгоды, спешит узнать от него всего видимаго им. Тот отвечал ему, что прибывшей скоротеча с берегов реки Днепра с вестию к нему: «… о болезни сестры моей. Родители мои желают немедленнаго моего там присутствия. И я думаю, что ты сопутствовать мне туда будешь, и ты посмотришь на место моей родины, где встретишь ты для себя много поучительнаго». На это Судислав отвечал ему: «Плохой я буду тебе товарищ в пути. Но едем, я готов».
Дорогой князь Судислав спрашивал неоднократно Редидона о имени сестры его, а тот или молчал, или склонял речи на иной предмет. На все расспросы о ней только, как бы шутя, сказал ему: «Она по одному случаю довольно тебе сведома». Это слово заставило делать его в памяти различныя воспоминания, но они не могли удовлетворить его, личное свидание удовлетворит его.
206.
Весть о приезде с князем Редидоном прелестного незнакомца-чужестранца (пропущено – облетела) все светлицы и сени девичьи. Эта весть коснулась слуха и больной, ей стало лучше. Прием молодых князей родителями был самый радушный. Чрез несколько дней после приезда их по обычаю страны той выздоровевшую красавицу заставили поднести чужестранцу чару пуроваго (пурпуроваго?) вина. При виде пред собой корсунского победителя у прекрасной Ненилии досель бледныя ланиты покрылись живейшим румянцем. Она, потупив взор свой, встала пред ним неподвижно и чуть не уронила из рук своих чашу с вином. То же самое произошло с князем Судиславом, когда он узнал стоящую пред ним красавицу, что она сестра редидонова, обожаемую им царицу игр корсунскую.
Вскоре после этого прекрасная Ненилия совершенно осводобилась от болезни своей. А вслед за сим пришли сваты от князя Астарота сватать за него прекрасную Ненилию. Годом длился час для князя Судислава, в который сваты вели речи с родителями Ненилии. Он ждал, чем это кончится. Он ждал прихода Редидонова к себе с вестию о совещании их. Это показалось ему вечностью. Наконец, приходит и Редидон с лицем веселым. Он сказал ему, что сестра его наотрез отказала сватам в руке своей. «Родители наши не сняли с нее воли, отказали сватам. Теперь она собирается
207.
с подругами своими на шумное и веселое торжество к соседям нашим тиверцам, живущим на берегах реки Буг».
Князю Судиславу показалось подозрительным, что сваты Астарота приняли отказ князя, отказ в руке его дочери, не подав никакого вида в своей неудаче. Вскоре после этого Редидон послан был в землю яссов заключить вновь истекший мирный договор, где умедлил он немалое время.
В отсутствии Редидона на жительство яссов, а Ненилии на Буг князь Судислав остался в доме родителей Редидона. Скука без милых обуяла его, для прогнания которой только и находил он отраду бродить по дремучему лесу и мечтать. В одно время, утомясь от зноя солнечного, ходивши по лесу там, пожелал он отдохнуть в известной ему в находящейся близ того места пещере, вход в которую загражден был растущим частым кустарником. Он идет немедленно туда и близ входа в нее отдается отдохновению. Но не успел он хорошо сомкнуть глаз, отягченных истомой, как услышал он разговор многих людей, направляющих шаги свои к той же пещере. Князь немедленно спрятался в отдаленное и темное место пещеры и там, сидя за находящимся тут великим камнем, и оттоле стал наблюдать, кто такие были посетители пещеры. При входе их туда, к великому своему удовольствию и удивлению, в предводителе этих людей
208.
узнал он князя Астрарота, которыя расположились тут утолить свой голод. В это время вели они речь о похищении прекрасной Ненилии на возвратном пути ея и удалиться с ней на реку Днестр, дабы избежать на себя всякаго подозрения со стороны хазар, за что они стали бы мстить ему войной, а война – темное дело.
Когда они ушли из пещеры, тогда князь Судислав пошел скоро на княжей двор и там вооружился в крепкия стальныя доспехи, и, не сказавшись никому, пошел по следам заговорщиков, которых он скоро настиг, и держался в пути том в довольно немалом расстоянии.
После совершения торжества девицы все спешно шли домой, среди их и прекрасная Ненилия. На пути их в сокровенном месте со своими единомышленниками Астарот ожал их. Вдруг, долетело до слуха стерегущего князя Судислава - крик и вопли девиц в руках хищников. Он спешит туда и видит похитителем прекрасныя Ненилии Астарота, спешашего с ней к стреноженному коню, несущего на плече свою добычу, которая испускала громкий жалобный крик. Не поспей малое время князь Судислав, тогда бы князь Астарот скрылся бы с ней, куда пре(д)полагал, но, к великому своему негодованию и злобе, остановлен был незнакомым витязем с опущенной решеткой своего шелома,
209.
который глухим голосом сказал ему: «Подлый хищник девиц, оставь свою добычу и удались отселе на свой Донец с подобными тебе разбойниками. Оставьте девиц спокойно продолжать путь свой, если не хочешь быть наказан достойным образом». Гордый и свирепый Астарот на преграждавшего ему путь воззрел ярым оком, кладет свою ношу на землю, которая находилась в бесчувственном состоянии, берет страшный свой меч и спешит оскорбителя своего уничтожить мечем своим. Смертоносный бой завязался тут между двумя противниками. Сообщники Астарота также оставили свою добычу и с любопытством смотрели на бой двух врагов и ожидали, чем кончится, с нетерпением. Притихли, смотря на это, и плачущия красавицы. Наносимые удары противниками друг другу извлекали из доспехов искры и оглашали тихия места боя на далекое пространство. Долго длилась битва двух соперников с разною силою и искусством. Наконец, победа склонилась на сторону князя Судислава. Он крепкою рукой своей рассекает шелом астаротов, орлиныя перья разлетелись в разныя стороны. Лишенный чувств Астарот падает на землю к ногам Судислава, который обезоруживает его и дает ему жизнь и делает его своим пленником. И притом сказал ему: «Ты когда то сказал мне, что ты надеешься, придет время, и я
210.
узнаю побежденнаго Астарота. Как верно ты сказал тогда про себя». Тут Астарот узнал, с кем он имеет дело. С поникшею головой стоял пред ним и молчал. Тут победитель сказал Астароту: «Ты мой пленник и я приказываю тебе быть покорным слугой княжне Ненилии. Молчание и тайна, кто был твой победитель. Теперь ушли своих по домам, а княжну с подругами проводи до их терема. И знай обо мне, что я такой же князь, как и ты. Молчу – и ты молчи. Теперь иди и охраняй их в пути от подобных приключений и находись всюду в ея повелении. Я всюду буду следить за тобой. За хорошую службу получишь свободу. Смотри, обо мне ни полслова твоей повелительнице. За нескромность – вечная неволя», - сказав, он немедленно скрылся в чаще леса.
Немалого труда стоило Астароту успокоить княжну Ненилию своим присутствием, а с ней и подруг ея о том, что он теперь покорный слуга княжны и находится в ее повелении. Теперь они под защитою его могут продолжать свободно путь свой в город.
С этого времени Астарот стал быть слугою княжны Ненилии и исполнял самые малейшие ея приказания, как самый верный и послушный раб ея в пути том, потому он часто слышал тогда условный свист: значит, что победитель недалеко от них. Всю дорогу княжна с подругами
211.
рассуждали между собою, кто такой был тайный их освободитель, не принявший от них ни какой благодарности, успел уже скрыться. Некоторые даже говорили, что это был прелестный чужестранец, но княжна утверждала, что тот много выше этого ростом. Спрашивали и у Астарота, не знает ли он, кто был его победитель. Тот отзывался неведением. И так тайна о победителе осталась тайной.
Вскоре после этого события пришел от яссов и князь Редидон. Все оживились в доме княжем, окроме князя Судислава, который скучал все о чем-то и был печальнея пленника своего Астарота, к которому в одну глубокую ночь пришел к нему князь Судислав, нашел его крепко спящим, котораго разбудил, похвалил его за молчание и верную службу и, возвращая ему меч его, сказал ему: «Я возвращаю тебе меч твой и твою свободу, но только с условием: быть мне братом и верным другом и позабыть все прошлое». Тут они обнялись, как братья.
На следующий день княжна Ненилия, находясь вместе с братом своим и князем Судиславом, были тут и подруги княжны. Разговор у них шел о прежних и настоящих событиях. К концу такого разговора неожиданно входит к ним князь Астарот, вооруженный с головы до ног, и с мечем, висящем при бедре. Все, кроме Судислава,
212.
удивились этому, который в это время встал ото всех в почтительном расстоянии и с почтением к княжне Ненилии сказал: «Я получил меч и свободу от руки моего победителя и вечную его дружбу. Теперя(ь) я пришел сюда к вам за тем же и просить вас простить и забыть, что я делал здесь много глупостей и удостоить меня вечной вашей дружбой(ы) и любовью(и) братской. Отселе я буду стараться заслужить от вас оную».
Тут первая княжна прервала глубокое молчание, спросила у Астарота, когда он получ (окончание слова стерто) все это: «… и кто такой твой победитель?» На это Астарот отвечал ей: «О первом я скажу вам, это было ныне во время глубокой ночи. Что же касается до последняго, то это тайна, и она не моя. Без разрешения моего победителя я этого теперь сказать вам не могу. О первом я повторю вам: во время крепкого моего сна он разбудил меня, возвратил мне меч мой и мою свободу, но только с условием, чтобы быть ему братом и другом. Теперь, если я буду жив, то не заставлю его раскаиваться за названнаго брата и за дружбу, и сердечную любовь».
Все с радостию протянули ему свои руки в знак вечной дружбы. Веселое пиршество заключило все оное.
По отъезде князя Астарота в свое отечество среди дружеских веселых бесед князь Судислав часто бросал страстныя
213.
взоры свои на княжну Ненилию, которыя говорили ясно о внутреннем состоянии души его. Это заметно стало теперь и князю Редидону и на вопрос его, любит ли он сестру его, ответом последовало на это сперва безмолвное и крепкое объятие Судиславом Редидона, потом чистосердечное признание его в любви своей к сестре его. Поощренный князем Астаротом Судислав, стал просить у родителей княжны Ненилии руки ея себе в супружество. С помощью Астарота дело это скоро устроилось, а вслед за этим последовало скоро и брачное торжество князя Судислава с княжной Ненилией в Ростове, куда приехал со своей новобрачной супругой и князь Астарот. На брачном пиршестве с разрешения князя Судислава сказал он, кто был его победитель.
Князь Добрыня
Лето от Сот: Мира 5757 от Рож: Хри: 249 лет
У князя Судислава был старший брат по имени Добрыня, или Дуброва Хлес. В первом супружестве своем он имел равную участь с родителем своим князем Яславом. Вторую супругу свою Велеуму (пропущена фраза) следующим образом.
Одинокая жизнь без супруги стала быть ему в тягость,
214.
до этого он проводил жизнь в науке, охоте и путешествии по иным странам.
В одно время проходил он землю черемисы белоглазыя, прошел он землю мордвы неразумныя, пришел он в землю народа узов и буртасов. Обозрел он все эти земли в подробности. Пришел он, наконец, в землю печенегов хвалиских. Там на крутом берегу реки Яика-Урала наехал он на бел шатер с золотой маковкой. Тут начал он крепко стучать в щит свой тупым концом копья своего. На зов его в шатре не отзываются. Немного помешкав, он сходит с коня своего богатырскаго и входит в шатер, где думал встретить он богатыря могучаго. Но, напротив того, увидел он разметавшуюся лежащую в крепком сне беспримерную красавицу. Кровь закипела вся в жилах его, он скоро вышел из шатра того остудить разгоревшуюся кровь свою на открытом воздухе и стал под тень близ растущего дерева ожидать пробуждения красавицы. День вечерел, солнце клонилось к западу, а красавица все еще не пробуждается. Ночь в мечтах о красавице князю незаметно прошла. Настало утро ясное второго дня, красавица спит по-прежнему. Прошел и другой день, настала другая ночь, а спящая все еще не пробуждается. Ночь прошла, настало утро третьего дня, а красавица спит по-прежнему не пробудным
215.
сном. Тут диву дался князь Добрыня и думает знать этот сон неестественной, а очарованной. Тут вздумалось ему поправить на белоснежной и роскошной груди ея сорочку-изменницу. Рука его дрожала при таком святотатстве и прикоснулась к ней безо всякаго умыслу. На той руке был надет перстень своего родителя, который тот называл сезостризовым, с чудным камнем адамантовым. Красавица от прикосновения к ней этого перстня пробуждается и, усмотря беспорядок своей одежды и стоящаго пред собой молодаго и красиваго витязя, покрылася вся живым румянцем и, сидя на постеле своей, потупила очи свои долу. Заметя это, князь немедленно вышел из шатра ея и сел опять под то же дерево, доколе она в одежды свои снаряжается. Мало время по изоидучи, видит он идущую к нему под покрывалом красавицу, которая стала благодарить его за избавление ея от чар злаго волшебника Черномора-разбойника: «Без прикосновения твоего перстня спать бы мне доколе жив этот волшебник, чары мои только с его смертью должны разрушиться. Чем мне тебя за это наградить будет? Родитель мой богат казною несметною. Сказать ему слово, и он щедро наградит тебя». «Не надо мне даров его несметных, - отвечал ей князь Добрыня – А скажи ты мне, кого я так
216.
счастливо спас теперь? И скажи ты мне теперь свою дедину отчину и как тебя по имени звать?»
На эти слова его незнакомка прежде ответа на них берет князя за руку и ведет его в свой бел шатер и сажает его там на беседу походную за походной стол, а сама садится сопротив его и начинает там о себе такую речь вести: «Я единственная дочь болгарскаго царя Алана по имени Велеума. Против воли моей была выдана в супружество за хвалискаго царя Ясеня. Этого же домогался всея восточныя земли великий волшебник и царь народа югры. Прямой отказ ему, как моих родителей, так и мой, укорил брак мой с царем хвалиским и вот уже скоро год на исходе, как я сла(ы)ву царицей хвалиской. В это время жила я с супругом своим, казалося со стороны всем, счастливо. Только сердце мое не лежало к нему. Жегло или Черномор, так имя царя-чародея, не оставлял преследовать меня своей любовью лично и чрез посторонних людей, склонял забыть супружеския обязанности. Но я с презрением отказала в этом и посылаемым от него в одно время в отсутствие царя-супруга моего. Он силою науки своей невидимкой прошел в мою спальню, я спала в это время крепким сном. Он хотел заменить мне отсутствовавшего супруга моего собой, но я, проснувшись еще во
217.
время, увидела обман, стала от него защищаться и громким криком звать к себе на помощь против такого его неистовства. В это самое время на крик мой входит к нам супруг мой, видит бьющуюся меня в объятиях гнуснаго злодея. Супруг мой, не разобравши ничего, и, как будто не слыхавши крика моего, просящаго помощи, пришел на меня в великую ярость и будто бы и моего любовника, хотел умертвить и меня вместе с ним, но волшебник успел придти в оборонительное положение. Тут завязался у них жестокой и кровопролитной бой, в котором волшебник остался победителем. Окровавленный и бездыханный труп супруга моего поверг он на постелю мою. А меня в таком виде, в каком ты видел меня спящую, лишенную чувств, принес в этот шатер, где я, пришедши в себя, увидела себя лежащей в ином месте. А ненавистный мне убийца супруга моего стоял подле постели, на которой лежала я. Тут он почтительно стал просить меня быть супругой ему. Отказ мой ему в этом и укоризны мои ему огорчили его и подвигли его на великой гнев. Он тогда оставил меня в покое. На следующий день опять предложил мне свое желание быть моим супругом, но, видя меня непреклонной и полное(й) ему укоризнами. И тогда он оставил меня в покое. Так прошли две луны.
218.
Соскучась, наконец, неудачей своей, он пришел в великую ярость. И в одно из подобных неудачных своих предложений он вышел из себя и сказал мне: «Когда не хочешь ты быть царицею земли и моря, чтобы повелевать и царить на них всем по произволу своему, то спи здесь непробудным сном, доколе я жив, или доколе не прикоснется к тебе перстень Великаго Соломона или Сезостриса. Но этого тебе не дождаться никогда». С последним словом его все члены мои омертвели и стали быть без движения, и я лишилася чувств и не знаю, что со мной здесь происходило.
Покончив рассказ свой, прекрасная Велеума стала вновь благодарить князя за разрушение чар ея и повторила ему о награде отца своего, если он туда ее проводит. Тут князь Добрыня взял прекрасную Велеуму за руку и, смотря прямо в лице ея страстным взором своим, сказал ей: «Мы с тобой люди не новички: ты – царица без царя, а я – князь без княгини. Будь ты моей княгиней. Эта твоя награда мне в награду пойдет», «Первая речь твоя, - отвечала ему Велеума весело – Недобро и царице одной на царстве. В мои лета великой пост заводить и хорошего повара на кухне не иметь не след. Голод - не тетка, слова – не пища. Добро царице и княгиней быть, чем царице без царя жить».
219.
Князь Тугарин Закедье
Лета от Сот: Мира 5784 от Рож: Хрис: 276 лет
Князь Тугарин Закедье, сын князя Судислава и княгини Ненилии, по смерти родителя своего находился до совершеннолетняго возраста под рукой своей матери и деда своего, князя Голаха. Тугарин знал многия науки от родителей своих. Но он окроме их упражнялся более всего в военной науке и был примером храбрости для сверстников своих.
Время стрелой летит и идет богатырским ходом, не спотыкается. Молодой князь Тугарин стал уже быть на возрасте. Всякая наука ему в науку пошла. Скучно ему стало дома сидеть. Охота ему в дремучих лесах и в чистом поле погулять. Стал он проситься у матери побывать в землю цыцарскую, людей посмотреть и себя показать. Старику-князю долго не хотелось расстаться с ним, а матери его наипаче того. При отпуске его старик клал на него заповедь великую: почитать старость маститую, слабаго от сильнаго защищать, биться – о числе врагов не спрашивать, за друга в опасности жизнь не беречь, чужой хлеб трудом добывать, в битве назад не оглядываться.
220.
С такой заповедью Тугарин поехал в землю цыцарскую как перст один-одинешенек. Ехал он путем-дорогою ровно две луны. Наехал он в чистом поле на заставу богатырскую. Стоит тут в чистом поле один одиноко старый козак поленица удалая. Тут молодой Тугарин хочет минуть его, но тот заслонил ему дорогу прямоезжую, а сам таку речь говорит ему: «Стою я здесь тридцать лет и три года, и три месяца с тремя неделями. Мимо меня никто пути не прокладывал, лютый и никакой зверь не прорыскивал и перелетная птица не пролетывала. А ты, молодой гр(л)уздырь , захотел мимо меня проехати. Хочешь, я тебя копьем сколю? Хочешь, я тебя конем стопчу?»
Тут молодой Тугарин образумился, вспомнил заповедь великую старость матерую почитать. Слезает он с коня своего богатырскаго и бьет старику челом о Сыру Землю. А сам таку речь говорит: «Глуп ты, Тугарин, неразумной, молодой. Скоро забыл ты заповедь Пуры козака стараго, что старость добро в почете держать. Теперь ты глупость мою, старый козак, на себе изнеси, сам молод был, не умнея меня». Слово это старому козаку по нраву пришло слушать покорныя слова Тугарина. А слово о Пуре ему в ум пришло, говорит он Тугарину такие слова: «Стою я здесь на одном месте тридцать лет, три года и три месяца с тремя неделями,
221.
а такого, как у тебя, ума-разума не слыхивал и такого молодца, как тебя, не видывал. По всему знать, что ты от Пуры-богатыря в науке пошел. С ним мы одни в чистом поле с врагами ратились пол-сорока лет и браннаго (пропущено- слова) одного другому не слыхивали и не говаривали. По сердцу пришел ты мне, старику. Для Пуры покажу я тебе путь в землю цыцарскую по раздольным степям украинским. Научу я тебя уму-разуму, как пройти пороги днепровския, как дойти до царства Цыцарскаго. Цыцарское царство мудреное, богатое царство (с) золотой казной. Меж девицами найдешь ты себе сопротивницу Царь-девицу. Но без меня, старика, тебе не узнать ее. Положишь без меня там ты свою буйну головушку». Опечалился тут Тугарин молодой, слеза канула на ланиту ему, стало ему жалко Пуру стараго, без него как он станет век коротать. Увидел это поленица старая, жалко стало ему молодого Тугарина. Стал он с ним таку речь вести: «Не лей горючи слезы, доброй молодец, прежде времени. Поживи у меня три дня и три ночи, поучись у меня, старика, уму-разуму, как тебе надо на свете жить». Тут Тугарин старика того не ослушался у него жить три дня и три ночи, учиться у него уму-разуму.
Стал старая поленица учить Тугарина уму-разуму.
222.
Первую науку стал учить, дал ему подножной шар, сам стал ему таки речи говорить: «Возьми себе ты этот подорожный шар. Этот шар Добрады-волшебницы. Служил он в пути князю Звениславу, послужит и тебе он, степью раздольной докатится до самаго царства Цырарскаго. Он у рек и морей переезду не спрашивает. У первых он – калиновый мост, у другаго – червлен корабль».
Вторую науку учить Тугарина стал. Дал ему небольшое стальное зеркальце, а сам стал такую ему речь говорить: «Возьми ты от меня это зеркальце. Оно принадлежало ростовской княгине Рославе Прекрасной, супруге князя Буревоя. Оно будет тебе пригодно в шумных порогах днепровских, где глубокия омуты. Там остановят тебя русалки резвыя, таких красавиц ты, сродясь, не видывал. Станут они тебя в хороводы звать, добро будет тебе, когда ты от этого откажешься. Станут они у тебя зеркальца просить, на обмен ты проси у них шапки-невидимки деда твоего князя Яслава, она тебе будет надобна».
Третью науку стал учить он Тугарина. Дал ему золотой перстень с разноцветными камениями, а сам таку речь говорит ему: «Этот перстень называется Соломоновым. Достал я его себе от одного из потомков князя Ратобора-Копыря. Он тебе советником будет, а со временем и надобен будет.
223.
Будь осторожен с цыцарскими девицами, они хитры и мудры, наряжаются. Будь умен, не сдавайся на ласки красавицам. Сдашься – потеряешь свою голову. Выбери из них, что ни лучшую и разумную. Потускнеет адамант в перстне твоем – знай, красавица тебя обманывает. Не потускнеет камень, а засветится – то твоя суженая».
Четвертую науку стал учить Тугарина. Дал ему ковер шелку шамаханскаго, всякими узорами он разукрашен был. А сам стал ему такия речи говорить: «Возьми ты от меня этот ковер-самолет. Он достояние деда твоего князя Яслава. Четыре ветра Жегула-волшебника Жегулевских гор служат при нем. Голоден будешь – накормит тебя, разверни его и пожелай, чего захочешь, все будет на нем. Ума достать – приложи правое ухо. Захочешь летать – садись на него и лети, куда велишь ему. Не груз ему гора каменистая, только за угол возьмись. Только смотри, не забудь, посети меня, старика, в обратный путь, сделай надо мной часовеньку, чтобы не мыло мои кости частым дождем и чтобы не засыпало их вертячим песком.
Тугарин обещал все сделать то, чего он пожелает, получив от него четыре дивныя вещи, достоинство которых теперь о(со)знал и употребление их изучил вполне. Со слезами прощался старый козак с Тугарином, пожелав
224.
ему везде и во всем счастливаго успеха.
Расставшись со стариком, Тугарин молодой бросил на дорогу подорожный шар, стальное зеркальце положил за пазуху, перстень надел на средней палец правой руки, а ковер-самолет подмышку взял и на коне своем богатырском поехал в землю Цыцарскую. Скоро он доехал до Днепр-реки, до его порогов гремучих, где Днепр-река о каменистую гряду разбивается у тех глубоких омутов. Там на берегу он видит хоровод девичей. Все они были красавицы, каких он, сродясь, не видывал. Стали они его к себе в хоровод звать. Молодой Тугарин этого не ослушался. Сходил он со своего коня богатырскаго, стал с девицами в хороводе ходить, забыл заповедь поленицы стараго. Любо стало ему с девицами речи вести. В это время выпадает у него из-за пазухи стальное заркальце, поднял он его и поглядел на него. Потускло все его зеркальце. «Обманывают меня красавицы, - подумал тут Тугарин сам себе – неладно добре оне обо мне думают». Пошел от них молча к своему коню богатырскому. Усмотрели это красавицы, стали просить у него зеркальца, в которое они будут смотреть, когда они снарядятся и поглаже свои головы, смотря в него, расчесывать. В обмен на зеркальце просит он у них шапку-невидимку, которая
225.
им - ненужная вещь. Такая мена скоро уладилась, та шапка им не надобна, а зеркальце для них – вещь само нужная. Скоро променяли они шапку на зеркальце. Тут Тугарина в шапке только и видели.
Скоро после этого приехал Тугарин в царство Цыцарское. Там белокаменныя стены до облаков стоят, а за башни облака зацепляются. Ворота у царства того крепко-накрепко заперты засовами и болтами великими и засыпаны песками сыпучими. Нельзя Тугарину попасть в царство Цыцарское. Пускает он своего коня богатырскаго стреноженнова(го) тут в запедной луг на подножной корм. А сам развернул свой ковер-самолет, надел на себя шапку-невидимку и перелетел на ковре в царство Цыцарское. Пошел он тут невидимкою гулять по царству Цыцарскому. Нашел он там на потеху удалую - кулашной бой. Захотелось ему показать тут, каков русской кулак. Снимает с себя шапку-невидимку, завернул ея в ковер-самолет, надевает шапочку-мурманку, натягивает на руки рукавицы кожаныя и пристает он к разбитому городу, и пошел с ним на победителей. Скоро сломил он тут город сопротивников, уклал ими землю цыцарскую. Все люди тут дивуются и меж собой такие
226.
речи говорят: «Проворен детина в кулашном бою. Каков-то он будет в беседе девичей, и каково он там речи поведет». Так меж собой девицы жужукали. Стали они его тут в беседу звать. Тугарин тут их не ослушался. Смотрят, ан детина горазд и в беседе девичей сидеть, горазд он с ними речи вести. Тут девицы меж собой удумали с ним в жмурку играть, а ту шутку цыцарскую, стали девицы все тут ласкаться к нему и распалили они его к себе любовью страстною. А после стали смеяться над ним и стали они тут с ним жужукаться. Закипела его тут кровь молодецкая, загорелись огнем у Тугарина очи ясныя, стал он вкруг девиц увиватися. А и любо стало девицам с молодцем играть, не любо стало им в беседе хороводом ходить. Любо стало девице с молодцом на особице без свидетелей быть и речи вести Тугарину, и в этом отказу нет. Зовет его одна красавица в светлицу к себе вести там с ней речи сладкия. И этого Тугарин не ослушался, пошел с ней в светлицу девичью, чтобы там сидеть рядом с красавицей и смотреть бы ей в очи ясныя, и говорить ей речи умильныя, которыя красавицы сладко слушают. Вспомнил он тут слова поленицы стараго, взглянул он тут на перстень на руке
227.
своей. Потуск его камень адамантовый. «Красавица, знать, меня обманывает, и хочет надо мной насмеятися». Скоро ушел он из светлицы вон. Тут девицы догадалися, что напали они на детину бывалаго. И, знать, цыцарских девиц шутки ему сведомы. Только они его тут и видели.
Пошел Тугарин невидимкой гулять по городу, по царству Цыцарскому. Нашел там на место, где великая рать сила собирается против Салтана, царя заморскаго, который обступил вокруг царство Цыцарское, не дает в него ни входу, ни выходу. И хочет он все царство в полон полонить. Захотел молодой Тугарин своей силы с ним померяти. Наряжается он во все доспехи ратныя, берет с собою меч-кладенец и копье долгомерное. Идет он тут в дружины запасныя, где собираются старыя и малыя. Там они друг за друга хоронятся.
Отворились тут ворота царства Цыцарскаго. Выходила из них рать – сила великая против Салтана, царя заморскаго. Напускался тут Салтан, заморской царь на рать – силу цыцарскую. Он рубил ее, как жнец серпом на ниве пшеницу белоярую. Где мечем махнет - там улица, а где конем вернет – переулок там. Тут Тугарину за беду стало, что много пало
228.
от него силы цыцарския ис тое (из той?) из дружины запасныя. Выезжал Тугарин молодой на своем богатырском коне на смертный бой с Салтаном-царем заморским. Напущается он на рать-силу несметную Салтана-царя заморскаго. Стал рубить, колоть копьем и конем топтать его силу несметную. Тут Салтану-царю за беду стало, что побита его несметная рать и едва остается уж на семена. Он хочет биться с молодым Тугарином один на один. Скоро сошлись они и ознакомились два ярыя противника на поле ратном. Начали они вести меж собой посмертный бой. Тут Тугарин молодой сбил Салтана-царя на Сыру Землю с коня его ратнаго и вскочил ему на грудь белую, вынимал он тут чингалище булатное, а сам царю таку речь говорит: «Хочешь, царь, я тебе голову срублю? Хочешь, чингалищем я тебе грудь распорю? Хочешь, тебя копьем сколю и выну твое ретиво сердце?» Со слезами взмолился тут царь-Салтан: «Не предавай ты меня смерти лютой, доброй молодец! Отнимешь ты у матери сына любимаго, у молодой жены мужа вернаго, сделаешь ты младенца моего сына сирова! За это я дам тебе заповедь великую. Ни мне, ни детям моим, ни внучатам, ни роду их, ни племени
229.
не ходить войной на царство Цыцарское». На том у них и дело стало.
Отпустил Тугарин молодой живым Салтана-царя заморскаго, а сам пошел в дружины свои запасныя и стал стоять за большими с малыми, как ни в чем не бывал.
Скоро перепала весть царю цыцарскому, что побита вся рать – сила великая Салтана-царя заморскаго каким-то детиной дружины запасныя. Скоро наряжал цыцарский царь князей и бояр и посылал их в дружину запасную привести к нему чес(т)но того молодца, который побил рать-силу Салтана-царя заморскаго. Тут все князья и бояре скоро взметалися и бегут в дружину запасную. Там нашли молодого Тугарина: в углу сидит между малых ребят. Повели его с честию в чертоги царские к тому царю цыцарскому, который принимал его за белы руки и хочет сажать его за дубовы(й) стол подле себя. Тут Тугарин царя ослушался, помня заповедь отца названного не сидеть со старшими плечо о плечо. Не сел он подле царя. И не сел он против царя. А сел он в шаровом блюде по конец стола на коничке. На это цыцарский царь не огневался. Тут за столом о молодом Тугарине речи пошли хвалебные, о его дивных подвигах. Царской пир
230.
кончился, а речам о Тугарине конца не было. Дивуются тут все князья и бояре, и сильныя богатыри могучия, что по-русскому детина бой повел и бил стоячего, не лежачего. Бывало, так делывал у них Пура – русской богатырь. Тут взошла к ним дочь царя цыцарскаго, ненаглядная красавица со своими подругами и стала с царем, отцем своим, таку речь вести: «С виду детина, как написанный. Горазд он добре рать-силу бить. Но горазд ли он с девицами речи вести, семка его я попробую», - и велит Тугарину к себе в терем идти. Тугарин этого не ослушался. Стала там царевна с ним речь вести, а он отвечал ей, как по написанному. Стала она (пропущен глагол – просить?) его на гуслях поиграть. И в этом Тугарин не ослушался, стал он и на гуслях играть. Все тут девицы диву далися, что горазд детина на гуслях играть. Тут царевна стала его спрашивать о его дедине отчине, и отколе он пришел сюда. На все это он ей такой ответ держал. Что рода он простого, сын рыбака стараго, что живет на устье Борисфена-реки, которая пала в Кронинской Понт. После этого она стала его спрашивать, где учился он такому уму-разуму. Тугарин отвечал ей: «Учился я в городе Ателе у жреца Ювишева и у стараго поленицы, что живет в мордовской степи». Люб стал царевне такой
231.
молодец. У царевны к нему сердце лежит, как унат в забыл его дедину отчину, а в глазах детина завирается, думает: «Дай, у него ума-разума сама попрошу на другую стать». И стала так говорить ему: «Скажи ты мне, доброй молодец, далеко ль Свету конец?» Тугарин отвечал ей: «За морем, за океяном Свету конец. У Солнца ворота на крутом морском берегу. На ночь ворота запираются, покуль солнце спит богатырским сном. Тайником к утру под Землею пройдет до восточной горы розовой, на вершине которой небо стоит. Оттоле по хрустальной лестнице взойдет на небо синее и станет светить всему свету белому. На той горе розовой живут люди дивныя: ростом с дерево стоячее, во лбу глаз один. А иныя тут же в две пяди мерныя. Иныя на одной, иныя на четырех ногах. А у всех у них рожи дивныя, то ужи (уши?) висят, как у собаки меделенския. Иной на козьих, а иной на лошадиных ногах, имеет остов человеческой. А рук они имеют от одной руки до шести и более. Всяких людей там видимо-невидимо». «Обманул ты меня, доброй молодец, своим родом-племенем, - сказала ему царевна – простыя люди этого не ведают».
После этого случая царевна стала на Тугарина
232.
посматривать, и стала чаще с ним речи вести. Стал и он на нее посматривать, и стало разгораться на нее его сердце молодецкое, и крепко полюбил ее.
В одно время Тугарину вздумалось побывать ночью у царевны в тереме, посмотреть на сон девичий. Надевает он шапку-невидимку и садится на свой ковер-самолет, и вместе с мыслью он уж в тереме у красавицы. Стал он по терему похаживати и все в тереме высматривать. Взошел и туда, где Царь-девица спит крепким сном и во сне от жару разметалася. Старая няня спит в ногах у нее, а любимая подруга рядом с ней. Трудно было отвести свои очи молодому Тугарину от спящей красавицы. Не остудить ему никак свою богатырскую кровь. А тут еще в назолу ему взметнулась рукой красавица, сронила с себя чуть не все одеяло камки хрущатыя с белоснежной груди своей. Тут Тугарин таких прелестей не видывал. Тут от сна красавица пробудилася, разбудила свою няню старую и стала ей про свой сон рассказывать: «Гуляла я одна, няня, в зеленом саду. Где ни возьмись тут молодой витязь, о котором у нас в прошлой день речь была. Он брал меня за руки белыя и сажал с собой на беседу дорог рыбей зуб. Говорил
233.
он тут речи умильныя. Тут от это(го) вся кровь моя закипела во мне и я крепко обняла его буйную голову крепко-накрепко. Он назвал тут меня своей суженой, та речь его мне люба была. Тут он крепко прижал меня к своему сердцу, от этого я ото сна пробудилася и от сильнаго жару вся разметалася. И теперь еще не могу остынуть я. Что это, няня, за сон такой? Горазда ты нам сны гадать».
«Куда ночь, туда и сон, - отвечала ей няня – не след тебе, царевна, о нем думати, не след тебе с ним и речи вести. Детина пришел из-за моря. Детина этот не царской сын и не княжеской». На это царевна отвечала ей: «Не верю, няня я словам его, скрывает он свою дедину отчину. Бывал он, знать, и в царских теремах, бывал он и в княжеских. Нигде детина не стенится и ни от чего не клонится, ни пред кем он не сробеет. Горазд он ратиться, горазд он и всяки речи вести, и ни о чем он не сбивается, в лице всякому не мигаючи, не тупит свои очи в Сыру Землю».
Молодой Тугарин все эти речи выслушал, посмотрел на свой чудной камень адамантовой. Камень светел и блистает, что луч солнечной. Вспомнил он тут заповедь поленицы стараго. Скоро оставил он терем
234.
Царь-девицы, пошел за советом к ковру-самолету. Развернул его и ума попросил, приложил к нему ухо правое. Спросил о царевне цыцарской, которая ему приглянулася. Вдруг, услышал он нежный серебристый голосок, который говорил ему: «Иди ты в светлицу Царь-девицы. По-прежнему при тебе ей тот же сон привидится. Станет она во сне тебя крепко целовать и называть тебя своим суженым. Когда она во сне размечется, ты в это время надень на нее ожерелье жемчужное, которое на ковре лежит, и ступай вон из терема, не жди ея пробуждения».
Голос смолк, Тугарин видит на ковре лежит дивное ожерелье жемчужное, что орехи цыцарские. Он положил его себе за пазуху, а ковер свернул по-прежнему, и посредством его гулял он уж с ожерельем по терему, где царевна спала по-прежнему. Вдруг, она разметнулася во сне, о нем забредила. В это время Тугарин надевает на нее ожерелье жемчужное. И сам скоро вышел из терема остудить свою кипучую кровь, потому он поцеловал сонную царевну, и она во сне крепко-накрепко обняла его и называла своим суженым.
Вскоре после этого царевна пробуждается, размышляла о своем чудном сне и почуяла на себе ожерелье
235.
жемчужное, какого, сродясь, никто не видывал. Этого она испугалася, скоро будит свою няню старую и рассказывает ей свой чудной сон, который наяву совершается в ожерелье жемчужном. Тут и няня на этот сон диву далась, а пуще об ожерелье скатна жемчуга, какого никто, сродясь, не видывал.
Такое чудное событие с ожерельем царевниным повестили об этом ея родителю царю Цыцарскому. Тот на сны царевнины огневался, а вместе с тем и на защитника царства Цыцарскаго. Первую заключил он в башню неприступную и запер ее замками булатными, а ключи повесил себе на пояс, и поставил к башне стражу неусыпную. А Тугарина запер в тереме замками булатными, ключи повесил себе на пояс, приставил и тут стражу неусыпную. Успокоился мыслями цыцарский царь, крепко на стражу свою понадеялся.
Настала первая ночь молодым невольникам. Первый тут Тугарин развернул свой ковер-самолет и стал у него спрашивать, что ему в неволе делати и как добыть себе царевну цыцарскую. Ответ слышит он от ковра чуднаго, тот же голос, что красной девицы: «Полетай (полети?) ты на ковре к ней по-прежнему. Там она в слезах коротает ночь. С мыслья(ю) о тебе заснула,
236.
ей тот же один сон привиделся. Благоразумен будь, как разбудишь ее, будь ты с ней суженый, но не более. А забудешься, потеряешь свою голову, потому что тогда вся тайная сила ковра потеряется, а тебе без ковра из башни пути нет». Голос смолк, а Тугарин сел на ковер-самолет и вышел с него там, где царевна одна одинока спала крепким сном, разметавшись по-прежнему. Во сне стала целовать и обнимать Тугарина, отдавшись вся на произвол ему. От этого, вдруг, пробудилася, не во сне, а наяву обнимала она витязя. Тут она испугалася, что сон наяву у ней совершается. Покраснела она тут, словно маков цвет, хотела завернуться в одеяло камчатное, говоря: «Непригоже девице пред молодцем в сорочке быть». Тут Тугарин догадлив был, вышел он из той светлицы в сени тесовыя, доколе царевна снаряжалася. Она добре скоро снарядилася в свою одежду златотканую и зовет к себе витязя, и спрашивает, как он к ней в твердыню попал. На такую исповедь Тугарин рассказал в подробности о своей дедине отчине. И потом стал просить у нее излюба быть ему княгинею, и лететь с ним на ковре-самолете в Великой Ростов. Царевна ни в чем ему не перечила, готова была не во сне, а на яву крепко-крепко обнять его. Тут Тугарин, помня советы поленицы стараго быть суженым, но
237.
не более, то же самое говорил и ковер-самолет. Царевна ничего этого не ведала. Как во сне ей ведалось, так и наяву теперь разгоревшися любовью страстною, отдалася вся на произвол Тугарину. Неохота ей лететь с ним девушкою, а охота быть в Ростове молодушкою. Тут Тугарин едва не забыл того, что ему наказано. Скоро сажал царевну на ковер-самолет, говоря ему: «К поленице старому!». Ковер с ним поднимается выше лесу стоячаго, а пониже облака ходячего. Скоро прилетели на заставу богатырскую. Там мертвый уже лежал поленица старая. Поплакал он тут над своим благодетелем, зарыл его в Мать –Сыру Землю. Над могилой его поставил часовенку. Оттоле прилетели они в Великой Ростов, где скоро было совершено и брачное торжество. Вскоре после этого Тугарин с молодой своей княгиней стал жить по летам в своем новостроенном тереме на высокой горе близ реки Волей, куда он часто ездил из Ростова и обратно рекою Коростью. А для ходьбы в святилище, стоящее на высоком берегу реки Волей при впадении в нее реки Корости, построил подземной ход из своего терема. (83)
Горесвет и княгиня Мадолея
Лета от Сотв: Мира 5791 от Рож: Хрис: 283 года
Княжна Мадалея, дочь князя Судислава и Ненилии, была чудо красоты. Рождение ея было началом чудесных приключений. А именно. Незадолго до рождения ея пришла к княгине Ненилии престарелая старуха, назвал себя по имени Тихонравой-Шендорой и покровительницей будущей дочери ея, которую она родит, которая сказала ей: «Княгиня, помнишь ли ты, что сказала тебе волшебница Бикань-Всемила на твоем брачном пиру, что дочь твоя принесет тебе не радость, а печаль. Но ты не бойся этого, находясь под моей защитой. Всемила-Бикань силою науки своей хотела сделать то, чтобы при рождении похитить дочь твою и до шестнадцатилетнего возраста воспитывать ее будет у себя и передать ее тебе вполне изученной всем ея правилам веселой и беззаботной жизни, и сделать ее такую же, как она сама. А после этого срока возвратить ея вполне опытную и всему обученную девицу. Месть хорош(о) для тебя придумана, и приняты все нужные к тому меры. Но я сделала всему этому противное. Так, что дочь твоя до шестнадцатилетнего
239.
возраста должна воспитываться у меня во всех правилах целомудренной и честной жизни. Она каждое лето по желанию твоему должна жить с тобой одну седмицу, в которую ты должна хранить ея всеми мерами от сообщества мужчин. И, если она до шестнадцатилетнего возраста почувствует любовь к мужчине и запечатлеет оную своим поцелуем, то она после этого поступит во власть волшебницы Всемилы-Бикань, от которой, хотя с трудом, но избавит ее суженый. Такой закон неприложный Судьбы. Теперь только осталось одно твое желание, кому из нас отдать тебе дочь свою: мне или Всемиле-Бикань. Конечно, оба случая для тебя трудны. После рождения лишиться дочери и видеть ее или седмицу в год, или чрез шестнадцать лет. Избирай любое. Завтра я буду за ответом узнать от тебя, которой из нас быть на твоих родинах старшей», - с этим словом вышла она из терема.
По уходе волшебницы княгиня Ненилия, услышав о такой нерадостной для себя вести, оросила лицо свое слезами. По долгой думе, наконец, она решается отдать дочь свою Тихонраве-Шендоре, которой она и объявила об этом.
Лишь только княгиня Ненилия разрешилась от бремени, как с треском расступился верх ея спальни. В это отверстие влетела волшебница Всемила-Бикань, которая увидела
240.
стоящую здесь волшебницу Тихонраву возле княгини и держащую на руках своих только что рожденнаго младенца. Она остановилась, обведя вокруг опочивальню пылающим от гнева взором. Скрылась таким же образом, как и появилась, произне(о)ся хулы волшебнице Шендоре.
Новорожденная княжна Мадалея после рождения своего жила у княгини Ненилии одну седмицу, потом унесена была волшебницей Тихонравой на целый год до урочнаго времени в пороги днепровския, где она и воспитывалась во всяком благонравии (зачеркнуто?), целомудрии и рукоделии.
Немало спустя времени после этого престарелая старуха, опирающаяся на клюку, она вела с собой двухлетнего мальчика, красиваго, с златовидными кудрями в белодубовый терем к старому поленице – богатырю Пуре, живущему уединенно за рекой Пурой на прелесной (имеется в виду «прелестной» или «прилесной»?) на крутом берегу реки Могвы (Мочвы?). (84)
«Здоров ли ты, мой старой друг? – сказала ему старуха – Узнал ли ты меня, резвушку, Провору-Чухочу, которая пела тебе веселыя песни, сидя с тобой на крутом берегу в порогах днепровских, когда ходил ты добывать земли цыцарские?»
«Всемогущия боги! – вскричал тут старик Пура – Неужели я вижу пред собою прекрасную Провору? О, время,
241.
время, что ты из нас сделало! Зачем прекрасная моя собеседница вздумала посетить меня? Аль, без Пуры-повесы соскучилась? Аль хочешь потешить меня своими хороводными песнями? Не худо и потешить теперь такую развалину своим соловьиным голосом. Или побегать со мной в запуски по шелковой траве». «Старая песня. Глаз видит, да зуб неймет».
«Ты тот же балагур, Пура, какой был с молоду, - отвечала ему старуха – Нет у тебя прежних ни зуба во рту, ни глаза во лбу, а все помнишь старое. Зачем я пришла к тебе. Ты видишь в руке моей неоцененное сокровище, которым я хочу наделить прежнего своего друга. Подарок этот есть сирота горемышная, у котораго ни отца нет, ни матери, нет ни роду, ни племени – все лежит в сырой земле. Он был причиной смерти своей матери горемышной вдовы. Видя это, я взяла этого мальца младенцем себе и у себя его воспитывала до теперяшнего времени. Теперь же я вместе с сестрой своей. Занялись мы воспитанием новорожденной дочери князя Судислава. Волшебница Всемила-Бикань при сам(ом) ея рождении хотела взять ее себе, но сестра моя до этого ее не допустила. Теперь мы озаботились воспитанием этой княжны, а тебе приурочили озаботиться воспитанием этого безроднаго сироты,
242.
у котораго все качества достойныя тебя. Имя ему Горесвет, потому с горем увидел свет».
Богатырь Пура усыновил себе этого сироту Горесвета, котораго и занялся он воспитанием по своему обычаю.
Прошло немалое время с тех пор, как возвратилась от волшебницы Тихонравы княжна Мадалея. Совершеннолетний возраст княжны много заставлял думать княгиню Ненилию приискать из князей ростовских для нее суженого, но это в то время не было ей видно.
Молодая княжна имела великую склонность к охоте в дремучих лесах на диких зверей. Там она любила более всего мчаться по горам и стремнинам на бурном коне, потому она была обучена совершенно всем правилам охоты. А все нужные сведения: веретено, волну и лен не любила она, а иглу считала она недостойной себя. Такия наклонности дочери не совсем нравились княгине, ея матери. Но брат ея Тугарин рад был весьма этому, что сестра его стала быть витязем. При таких данных все еще не могла она встретиться с роковым мужчиною, но это теперь было меньшее зло, так думала княгиня-мать. Ее страшило могущество волшебницы Всемилы-Бикань, о которой Тихонрава-Шендора сказала ей, что она будет ждать удобнаго случая еще десять лет, чтобы потом заключить
243.
княжну Мадалею навсегда в свой терем. А терем волшебницы никому был не доступен, а дела, творимые в нем, были покрыты тайною. Любопытным пути туда не было, и, если какой посетитель завлеченный был туда, оттоле уже ему возврату нет и неизвестно, тут ли он оставался жить или инде. Тайныя слухи шли, что волшебница вела жизнь первобытную, развратную, похищая молодых девиц и девочек вполне не развившихся. Воспитывала так, что они предавали себя во власть первому, встретившемуся им мужчине. Это же самое должно быть и с княжной Мадалеей, когда попадет к ней.
Княгиня Ненилия желала, сколько возможно, противостоять волшебнице Всемиле. Возобновила обветшавшую башню князя Яслава на острове Ростовского озера для дочери своей, где она с подругами своими, где она должна провести урочное для нее время. Приставила к этой твердыне неусыпную стражу, которой строго было наказано никого не впускать туда и не выпускать.
Княжна Мадалея с многочисленной прислугой и подругами жила там счастливо и безмятежно. Только скучала иногда о свободе и о прекращении любимой ей охоты. Но ее утешало то, что время заключения ее приходит к концу, тогда она по-прежнему будет свободна, как вольная
244.
пташка поднебесная. Только она удивлялась иногда, почему княгиня-мать ея боиться за нее всех мужчин. В особенности, молодых людей, которых княжна, вопреки словам няни, находит не злыми. А та называет их кровожадными летецами и людоедами и злея всякаго лютаго зверя. Вследствие этого, говорила она, что княгиня-мать и предостерегает ее от них, и советовала ей избегать всякаго случая быть где-либо вместе с мужчиною, в особенности с молодыми. Игры и песни в твердыне не умолкали в башне с утра до вечера. Все шло хорошо, своим чередом, веселье сменялось весельем и кажется, что все обстояло благополучно, и мужчин в башне почитали лютея лютых зверей, так это было там настроено и передано по желанию княгини, которая с нетерпением считала дни и часы, когда минет роковой срок, которому оставался уже только одна луна. А там, прощай, все волшебницы!
В одну бурную ночь княгиня Ненилия разбужена была страшною вестию, что башня на острове пылает вся в огне. В страхе и отчаянии княгиня спешит туда. Она видит издалека, что страшное пламя пожирает башню, от чего осветилася вся окрестность на далекое пространство вокруг озера. Там скоро увидела она, что
245.
все средства к спасению княжны невозможны. Та часть башни, где княжна спала, там она стояла у окна и просила себе помощи. Треск разрушающагося здания заглушал ее вопли, видно было только то, что она просила себе помощи, простирая к народу руки, делая различныя знаки ими. Подруги ея, искавшия себе спасения, повергались из окон башни на двор. Оныя убивались до смерти, а иные оставались живыми, но все разбитые, а некоторые погибли уже в пламени. Не говоря уже о княгине Ненилии, которая лежала на земле, как мертвая. У всех зрителей сердца замерли, когда они увидели, что окно, в котором стояла княжна, стало дымиться и воспламеняться. Дым начал уже закрывать от взоров народа утопающую в слезах княжну. Великия награды сулили спасителю ее княгиня и ея приближенныя. Многие смельчаки покушались на это, но, или погибали в пламени, или возвращались без успеха. В самое то время, когда окно княжны запылало пламенем, вдруг, стоящая у окна княжна пропала, стала быть невидима. Все заключили, что пламень пожрал ее. Вдруг, радостный крик народа вывел из бесчувственного состояния княгиню Ненилию. Ей сказали, что какой-то неизвестный витязь вынес княжну из пламени пылающей всей башни и сквозь горящее крыльце(о) безвредно (прошел?) по горящей уже лестнице.
246.
Бесчувственная княжна, лежащая на плече витязя, по чувству самохранения крепко охватила руками своими шею витязя, который спешно выбежал с ней из пламени. Чистый и прохладный утренний воздух скоро привел в чувство княжну Мадалею. Тут увидела она себя в мощных объятиях молодаго и красиваго витязя, которая (который?) весьма приглянулася (приглянулся?) ей, и котораго она крепко обняла своими руками. Теперь показалось ей не совсем приличным и, к тому же, увидела она некоторой беспорядок и недостаток в одежде своей, потому она едва не в одной сорочке вскочила в испуге с постели своей. Тут она, не изменяя нисколько своего бесчувственнаго положения, по временам иногда открывала глаза свои посмотреть на несущаго ее витязя, не имеющаго на голове своей шелома, который он сбросил с головы своей от загоревшегося украшения его, когда он бежал по пылающей лестнице. Теперь она неохотно, но для приличия только закрыла глаза свои и ослабила руки свои, обвившиеся око (?) его. (обвившие его шею?) С такой ношей неизвестный витязь прошел сквозь бесчисленный народ, спеша от пожарища и отошел с ней на довольно отдаленное и безопасное место. И там на берегу острова, поросшим высоким тростником (тростниковым?) хвощом, тихо и осторожно, как бесчувственную, кладет на землю, которая
247.
до прихода своей матери лежала в мнимо бесчувственном положении, окруженная толпою свиты княжей и народом.
Темнота ночи и спешныя к спасению обстоятельства препятствовали ему видеть лице спасаемой им княжны таким чудестным образом. Теперь, положа ее на траву, с любопытством обратил взор свой на мнимо бесчувственную красавицу, которая в это время будто бы немного пришла в себя, бросила взор свой на спасителя своего, от котораго сердце его готово было выскочить к ней. Теперь он желал бы со своей ношей уйти на край света. Пришедшая княгиня на то место, где находилась дочь ея, бросилась к ней со слезами радости. Княжна будто бы только теперь вышла из бесчувственнаго состояния. Безвестный витязь все это видел и устремил взор свой, полный страстнаго огня на дочь и на мать. Толпа приближенных княгини оттеснили(а) не чувствительно далеко от матери и дочери.
Горесвет, это был он, теперь видит, что более не предстоит в нем надобности. С стеснительным сердцем пошел в обратной свой путь. Долго бродил
248.
он в городе безо всякой цели, в котором довелось ему быть первый раз. Тут стал припоминать слова старухи, пославшей его на остров для спасения какого-то сокровища, где не велела ему бояться никакого пожарнаго ни огня, ни пламени. А только бояться того огня, который повиснет крепко на нем, который сожжет его: «Этот же огонь и потушит тот, которым ты будешь гореть». Теперь в очию слова ее совершалися. «Какое сокровище может сравниться с тем, которое я нес на руках моих. Но что такое она говорила мне про иной какой-то огонь, которой сожжет меня. «И тот же огонь потушит тот, которым ты будешь гореть». Это что-то непонятно наговорила она. Конечно, как вспомнишь о своей ноше, то вся кровь закипит во мне, да скоро и остынет, когда подумаешь, кто я и кто она». Спасенную от огня княжну с торжеством отвели в город в терем княжей. Не скоро тут вспомнили о спасителе княжны, стали отыскивать его, но нигде не могли найти его. Потому тот походил по городу и печальный возвратился домой на берега реки Пуры и стал думать о событии.
Княгиня Ненилия приказала непременно отыскать избавителя
249.
своей дочери. Всюду и всех стали спрашивать, не знает ли кто того витязя, который спас и вынес княжну из пламени. Один старый воин, сослуживец старика Пуры сказал, кто был этот витязь.
Княжна Мадолея, как только пооправилась от бывшаго великаго испуга, стала приводить себе на память и много в мыслях своих думала, как она находилась (пропущена фраза) красиваго витязя, что это за витязь. Красота лица его и мужественная его осанка стали возмущать мысли ея самомалейшими подробностями того времени. Ей непременно хотелось знать, кто ея избавитель и самой лично хотелось ей поблагодарить его за свое спасение от смерти.
Прошло два дня с тех пор, как сгорела башня на острове. На третий день от княгини Ненилии приехал в терем престарелаго Пуры ближний боярин и долго с ним вел речи наедине. По отъезде его старик Пура приказывает (пропущен глагол) к себе Горесвета. И первое его слово было к нему: «Ты был на Звениславовом острове, когда горела башня?» Получил на это от него ответ, что был послан туда какой-то старухой. «Которая назвалася тебе Купою? Ты спас из огня княжну Мадалею?» – спросил его старик Пура. «Я спасал не княжну, а погибающую в пламени несчастную жертву, что непременно бы и ты
250.
сделал это. А что это была княжна, то я узнал об этом опосле». Старик Пура за подвиг его похвалил, но предостерегал впредь не подвергаться безрассудно такой опасности: «Чрез что можь оставить меня, старика, без подпоры при старости». Тут Горесвет весьма скромно рассказал старику, как он аще(?) до великой опасности вынести княжну из башни.
«Приходивший ко мне боярин не так передавал мне об этом, как ты, - сказал ему старик – Все приписывают к чуду такой твой подвиг. Долго отыскивала княгиня избавителя своей дочери. Наконец, старой сослужитель мой по имени Щука (пропущено -узнал тебя?), когда ты без шелома нес бесчувственную княжну из пылавшей огнем всей башни и донес о тебе княгине». Потом Пура спросил у него: «Как это, что Щука видел тебя без шелома? Где же был тогда шелом твой?» Горесвет, хотя хотел прежде скрыть это, но теперь пришлось сказать правду, за которую старик Пура делал ему назидательныя разъяснения касательно себя, отчего у Горесвета навернулись слезы на глазах. Видя это, старик стал быть к нему ласков и в заключение всего сказал, что: «Княгиня хочет лично видеть тебя и поблагодарить тебя за дочь свою. Я обещал ей это чрез ея боярина, который
251.
и приходил звать нас (к) княгине».
После ласкового приема княгиней старика Пуры и его сына, она стала благодарить за дочь свою старика Пуру и его сына, которому она хотела дать великия дары. Но старик Пура за сына своего отказался от даров, говоря, что сын его считает себя вполне награжденным успехом своего подвига.
По возврате своем из города на берега реки Пуры молодой Горесвет стал чувствовать в себе, что непонятная ему тоска и скука стала томить его душу. Ничто стало не мило ему, пища не шла ему на ум, сон бежал от него. Лежащая на груди его княжна не выходила у него из памяти.
То же самое было с княжной Мадалеей, которая была как будто бы сама не своя и казалася не совсем здоровою. Мать ея это заметила, но думала, что это все еще испуг пожара, и для поправления ея здоровья дала она ей жизнь вольную. Охота опять стала любимым ея препровождением времени, отчего она стала видимо поправляться в своем здоровье. В одно время, бывши на охоте в верховьях реки Воронихи, проходя там к девственному и вековому бору, увидела она там под тению векового дуба спящаго крепким
252.
сном на пернатом шеломе головой витязя. Лук и колчан со стрелами лежали подле него, меч выпал из руки его, лежал тоже подле его. Любопытство подстрекнуло ее. Кто такой спит так беззаботно и спокойно? Подойдя ближе к нему, тут она была приведена в великое удивление и смущение, смешанное с радостию, когда она узнала в спящем витязе своего спасителя, сына стараго Пуры. Кровь стала сильно волноваться в ней, долго она смотрела в лицо спящаго витязя. Лице ея пылало, грудь ея от сильнаго дыхания поднималась весьма высоко, и она никак не могла преодолеть себя, чтобы не поцеловать его первым девственным поцелуем.
Лишь только она это сделала, как страшный удар грома потряс место это (85), от чего спящий витязь проснулся и едва мог придти в себя от такого сильнаго удара. К удивлению своему он видит недалеко от него стоящую в испуге княжну Мадалею. И вдруг, между (н)ей и им опустилося огненное облако, на котором сидела торжествующая волшебница Всемила-Бикань. И в (на?) виду Горесвета берет княжну Мадалею, оцепеневшую от страха, и сажает ее с собой рядом на то огненное облако, и на нем немедленно поднимается к верху наравне с вершинами бора. И стала насмехаться Горесвету,
253.
пришедшему в себя от испуга того. Велит ему вторительно спасать свою суженую. Не от огня, от нее, о чем просила его и княжна Мадалея, спасти теперь ее от руки злой волшебницы. Но что он в бессильной своей ярости мог сделать? Облако стояло высоко, мечем достать его было невозможно. Стрелой – надо убить прежде княжну Мадолею, чему волшебница много смеялась. И, наконец, с умоляющей его о спасении княжны (умоляющая его о спасении княжна) слезами растрогала его почти до бессилия. В это время волшебница поднялась на облаке с княжной к облакам и скоро скрылась с ней от взора Горесвета, который не успел еще опамятоваться от внезапного видимого им похищения своей суженой, как смеялась ему волшебница, как видит он идущую к нему ту же самую старуху, которая посылала его на пожар. Подойдя к нему, она стала говорить ему: «Не тужи и не опасайся, доброй молодец, что унесли твою суженую. Знай, что Бикань говорит правду. А притом скажу тебе, что теперь все волшебныя хитрости Бикани кончились. Злая Бикань ошиблась, забыла обо мне. Она думает погрузить, как и себя, княжну Мадалею во все чувственные пороки и в разврат. И при всем том забыла также, что сестра моя Шендора хранит ее неусыпно. Вся волшебная сила матери и дочери – ничто в сравнении с сестрой моей. Она сделала с ними
254.
то, что они скоро обе раскаются о том, что они так удумали сделать при рождении княжны Мадалеи. А именно, что тот терем, в котором находиться будет терем Великаго Целомудрия и Мудрости. Там все развратные обитатели (пропущено слово – гости?) волшебницы Бикань и матери ея Ахорезы будут неутомимыми слушателями мудрых речей княжны Мадалеи, забуди(у)т в присутствии ея своих любовниц и станут немедленно исполнять само(ый) малейший приказ ея. Глубокое почтение от них к ней породит злобу и ненависть, и ревность в волшебницах. В присутствии ея не посмеют сказать вольнаго слова, связаны невидимой силой иметь почтительность. В такой для себя крайности волшебницы заключат княжну в волшебный терем, выстроенный им (ими?) на Сохатском болоте, куда они помещали старых своих любовников. Там жизнь княжны будет самая покойная. Она окружена будет ото всюду великим почтением. Это начало еще нестерпимых мук волшебниц, которым одно имя «целомудрие» горчея лютой смерти. Терем, где живет теперь княжна, окружен неусыпной стражей, разнородными лютыми зверями. Конечно, без моей помощи вход туда никому не доступен. Но вот тебе мой путеводитель – дубовая ветвь от Маврийскаго дуба (86)
255.
и цевница Увалова. Первая нужна будет тебе для обороны от лютых зверей, стерегущих волшебный терем. Один взмах ея устрашит и обратит в бегство всех их. Вторая пригодна будет тебе для входу в тот волшебной терем чрез широкий и глубокий ров, наполненный водою, чрез который подъемный мост всегда стоит поднятым для защиты входных дверей в терем. По первому звуку этой цевницы он пред тобою опустится. Тут из терема встретят тебя обожатели волшебниц, матери и дочери, они проводят тебя с великою честию к повелительнице своей – княжне Мадалее. Когда ты пойдешь в обратный путь из терема с княжной Мадалеей, тогда поиграй на цевнице Уваловой, тогда невольно явятся пред тобой волшебницы, мать и дочь, которых ты и заключи в том тереме с устарелыми их любовниками. Это наказание устроила для них сестра моя Шендора. Сильны(е) страсти без удовлетворения будут пожирать там мать и дочь. Невольное целомудрие там будет им невыносимой и ежечасной мукой. Ни просьбы, ни слезы их, не сдавайся, иначе все труды твои и с княжной пропадут безвозвратно. Там будет вечная темница их или твоя,
256.
и, если все то, что я тебе сказала, сделаешь, тогда отведи княжну честно к ея родительнице княгине Ненилии. Там получишь ты себе достойную награду». После этого старая волшебница вручила Горесвету дубовую ветвь и цевницу Увалову и стала быть невидимой.
Удивленный и обрадованный старухой Горесвет, получивши дары ея, немедленно направил путь свой к Сохатскому болоту, минуя терем волшебницы-матери и дочери. Узкая и извилистая тропа между ими вела к Сохатскому болоту к волшебному терему, куда он послан. Лишь только Горесвет вступил на холмистое возвышение, находящееся среди того болота, где стоял тот терем, как видит он бесчисленное множество медведей, волков и различных невиданных им зверей, стремящихся прямо на него с великим и страшным ревом. Видимая ярость их приведет всякаго в великой страх. Горесвет трахнул дубовой ветвью навстречу бегущим на него зверям, и великое стадо зверей, гонимое каким-то страхом, рассеялось в разныя стороны, и скрылися бесследно от взоров Горесвета. Он скоро подошел ко рву того терема, которым тот окружен был, чрез который мост был поднят, защищая вход в терем. Горесвет заиграл тут
257.
в цевницу Увалову, чудная игра которой далеко огласила окрестности. Подъемный мост немедленно опустился сам собой, и он немедленно перешел чрез него. И там видит, на крыльце онаго стоят вышедшия из терема для встречи его почтенного вида бояра(е) и довольно не молодых лет, которыя с великим почтением стали просить его взойти в терем к ожидающей его повелительнице их. Свидание давно влюбленных друг в друга в присутствии солидных бояр произошло самое обычное. После бывших приветствий друг другу Горесвет пожелал узнать от княжны Мадалеи, что случилось с ней после ея похищения волшебницей. Она весьма скромно начала следующий рассказ.
«Когда прилетела со мной волшебница на том огненном облаке в терем ея, в котором она проводила веселую, роскошную и недобропорядочную жизнь свою со (с)воими обожателями, в которую всецело посвятить хотела и меня. Но сколь велико было ея удивление, когда увидела она, что все ея любовники, оставя ее, оборотились ко мне с почтением и ожидали раболепно моего повеления, взирая в то же самое время яростным оком на обожающую (обожаемую?) ими доселе прекрасную любовницу свою Бикань. Достаточно было сказать мне им только одно слово,
258.
чтобы уничтожить мою хищницу, они растерзали бы ее по частям. Я же удовольствовалась только тем, что смотрела, как она тут мучилась в присутствии моем презрением своим от ея обожателей и боялась подойти ко мне, окруженной ея любовниками. Я видела, как пожирала ее ревность ко мне, но злоба была тут ея бессильна. Недолго я была в ея тереме. Такая жизнь была ей невыносима. Она переселила меня от себя в терем к своей матери, и там последовало одно и то же. Все обожали и раболепствовали, и не допускали никого приближаться ко мне – ни мать, ни дочь. Мать отказалась (отказала?) дочери своей более держать меня у себя, потому что у дочери без меня все пошло по-прежнему: веселье и разврат. В таком случае, для избежания моего присутствия, от такой им невзгоды, в ярости на покровительницу мою, сделавшую для меня у них такую противоположную жизнь их. С общаго совета матери и дочери переселили меня в терем этот, в так называемый от них «холостой», где жили и(у?)старелые их любовники, который стоит на Сохатском болоте. И там преданность и почтения ко мне было ото всех окружающих меня, и я могла бы переносить это заключение сносно и равнодушно, если бы печаль матери моей (не) смущала меня о такой с ней разлуке.
258.
Такая разлука часто извлекала у меня слезы. О приходе твоем я была предуведомлена покровительницей моей и ждала этого с нетерпением, и усмотрела еще из далека приход твой. Но сердце мое замерло тогда, когда я увидела, что бесчисленное множество разнородных зверей, стремящихся на перерыв обогнать друг друга, чтобы растерзать тебя. И как я обрадовалась, когда увидела, что они все разбежалися от тебя в разныя стороны. На глас цевницы твоей приказала я немедленно опустить мост и выслала бояр встретить тебя».
После такого рассказа княжны счастливый своим успехом Горесвет стал звать княжну с собой обратно к княгине, ея матери. Избавленная вторительно им княжна была не столь уже застенчивой, как прежде, и смотрела не украдкой, как прежде, на своего спасителя, как он нес ее из огня. Теперь ни в чем не перечила ему и безбоязненно готова была идти с ним хоть на край света.
Прежде выхода своего из терема Горесвет должен был исполнить последней приказ старухи об уничтожении всех чар. Стал играть на цевнице Уваловой. И еще не смолк звук ея, как испуганныя волшебницы, мать и дочь, предстали, вдруг, пред него(ним), который сказал им: «Я и княжна Мадалея оставляем этот терем навсегда. Но без
260.
вас я не решился это сделать. Терем ваш. Вы и должны принять его в целости, потому оставить его на чужих руках не след. Теперь же в личности вашей всецелым предаю его вам и желаю вам жить в нем счастливо среди этих благородных мужей».
Услыхав это, волшебницы стали со слезами умолять Горесвета не делать с ним(и) этого и избавить их от ненавистного им вида этих людей, а жить им в своих теремах. Но просьбы их осталися безо всякаго уважения от Горесвета, который по выходе с княжной из терема запер его крепко. Дубовую ветвь повесил на крыльце терема, а ключи от него бросил далеко о(т) терема в то болото топучее.
Юная чета скоро прибыла в Великой Ростов. Радость княгини Ненилии не имела границ при свидании матери с пропавшей без вести дочерью. На такой своей радости призвала к себе престарелаго богатыря Бурю (Пуру?), и долго тайно беседовали они. Наконец, торжественно было объявлено, что князь Горесвет и княжна Мадалея – жених и невеста.
261.
Княжна Царь-девица
Лета от Сот: Мира 5813 до Рож: Хрис: 305 лет
Князь Шустик, сын князя Тугарина-Закедья, убит был заморским королем Елоусом. Он оставил по себе двоих сыновей – Трислава и Запруда, или Сара и Амия, дочь Сонильду, или Царь-девицу. Так прозвана была за великую красоту свою и мужество. Военныя упражнения и охота были любимыя ея занятия. По смерти князя Шустика жили они все трое, братья и сестра, мирно и согласно каждый в своем тереме. Старший брат, прозванный Трислав и Сар, имел терем свой в верховьях реки, названной по его имени Сары на устье реки Копронки на высоком холму, об(м)ываемой(ом) этой речкой. (87) Младший брат Запруд, прозванный Амий, имел свой терем на той же реке Саре, где поле. (88) Место, омываемое этой рекой называлося «Турово урочище» (89). Сестра их Сенильда имела один терем на крутом берегу реки Гды (90) недалеко от развалин Огарева терема (91). Другой - недалеко от него на высокой горе среди вековой дубравы (92), прозванной «Дубовое чернолесье».
Любимая забава княжны быть в лесах или тихих
262.
заводях Ростовскаго озера, стрелять гусей, лебедей и серых утиц. Великое богатство, оставленное ей бабой ея после деда ея князя Тугарина, делало ее в глазах князей ростовских завидной невестой.
Пришло такое неразгаданное время на княжну Царь-девицу, что любимыя ей охоты опротивели ей. Везде для нее было пусто и ничто не веселило ее. Скучно и невыносимо стало ей быть в родовых теремах, в лесах и на тихих заводях. Не стала она смотреть на быстро текущия струи реки Гды из своего косящатаго окна, не милы стали ей крутоярыя берега этой реки. Простая причина была всей этой хандре ея следующая.
В одно время приехала она к меньшому своему брату Запруду. Там, к удивлению своему, встретила она у него незнакомаго витязя. Черты лица его и видимое мужество обратили взоры ея на него. Дружба брата ея с незнакомцем сроко и ее сблизила с ним. Князья часто беспечно проводили ночи, охотясь в дремучем лесу и при ней стали собираться на охоту. Брат пригласил и сестру свою с собо(й), зная страсть ея к охоте. Она с великой охотой на это согласилася. Трое охотников со свитой охотничей поехали в близ лежащий лес. Теперь Царь-девице в присутствии незнакомаго витязя непременно хотелось показать свои
263.
способности и искусство, как в охоте, так и управлении бурным конем своим. Сбор их был непродолжительной. Охота их была веселая. Она происходила близ терема брата ея Запруда, где поле, и близ терема князя Язвига. Там охотники разъехались в разныя стороны. В это время Царь-девица, утомясь охотой и полуденным солнечным в(ж)аром, хотела направить путь свой для утоления жажды к недалеко текущему тут ручью, впадающему в реку Сару. В это самое время велико(ий) кабан - тур, имея в себе уже несколько стрел, спасая жизнь свою от преследовавшего его охотника, стремительно пересекает путь ей. Испуганный нечаянным этим явлением столь страшнаго животнаго конь Царь-девицы, закусив свои удила, и вихрем полетел с ней вдаль по полю по направлению прямо к такому месту, где был над омутом безмерной глубины высокий яр берега, прямой стеной нависший над рекой Сарой. Такой быстрой (пропущено – бег) испуганнаго коня к столь опасному месту грозил ей неминуемой гибелью. Она должна была низринуться вместе с конем своим. Испуганная и едва держащаяся на коне Царь-девица не имела уже возможности совладать с бешенным животным, отдалась на произвол судьбы. Малейшее расстояние было между пропастью и стремившимся туда коня(ем) с Царь-девицей, и
264.
еще одно мгновение, и полетели бы в бездну коловорота вод конь и всадница. В это самое время откуль ни возьмись гость брата ея. Видит явную опасность всадницы(е). Сердце его замерло, он делает необычный скачек на своем коне и останавливает его на пути стремящегося с Царь-девицей коня, который, видя такое себе неожиданное препятствие, направляет путь свой в сторону по пространному полю. Этого только и нужно было витязю. Этот поворот его спас от опасности испуганную охотницу от гибельнаго пути. В поле он скоро опередил его и мощною рукой своей схватил поводья узды его, которыя всадница давно выпустила уже из рук своих. И осаждает его так, что хвост его рассыпался по земле. Почуя мощную руку, он сделался послушным. Он немедленно снимает Царь-девицу с коня и сажает ея под тень дерева, и дал знать князю, брату ея. А сам спешит скорея к реке за водой и в шеломе своем приносит к почти бесчувственной от испугу охотнице.
Спустившись по буераку к реке близ самого того крутояра, с котораго должна была низринуться Царь-девица. Вся кровь застыла в нем, когда он увидел, какой опасности подвергалась княжна. Холодная вода скоро оросила и прохладила ее и она стала приходить от этого в чувство. Открывши глаза свои, она видит своего спасителя, заботливо старающегося
265.
привести ее в чувство. Она стала собирать силы свои, чтобы встать на ноги, но от слабости не могла этого исполнить. Села, прислонясь спиною к дереву. В это время смертельная бледность ея стала мало- помалу исчезать и заменяться обычным ея румянцем. В таком виде стала она благодарить витязя, что он избавил ее от такой опасности. И при этом, вспоминая свое опасное положение, в каком она находилась, и то, каким чудом он спас ее. В это самое время пришел туда же и брат ея Гарь с головой, отрубленной им от того самаго чудовища, который наделал такую тревогу. Брат узнал от сестры своей, в какой она была опасности, и как она была избавлена от оныя другом его. От рассказа сестры у брата сердце замерло от того, в какой сестра была опасности. После этого и брат стал благодарить гостя за спасение сестры своей, но тот от этого старался уклониться, чтобы не слыхать такой себе от них благодарности. Пиршество роскошное устроено было князем Запрудом после удачной охоты и счастливаго спасения сестры своей.
Немало прошло времени после события с Царь-девицей. Она жила в своем тереме. Скоро предалась сказанной прежде хандре. Ничто стало ей не мило. Для разогнания скуки
266.
переселилась она в нагорной свой терем. И там стало быть с ней все одно и тоже. Наконец, она просила брата приехать охотиться к ней вместе с его гостем в ея заповедное дубовое чернолесье. Брат дал ей слово. Надо было исполнить его. Но это было легко сказать, но трудно было исполнить, потому непредвиденныя общия княжеския дела удержали его в городе немалое время. Без него гость затомел и крепко предался печали и, живучи на реке Саре, соскучился. А по самой вещи, Царь-девица не выходила у него из ума ни днем, ни ночью. Стал вешать свою буйну голову ниже могучих плеч. Испугался этого князь Запруд. Он видит, что гость его сам не свой. А от чего, причины он не ведает. Пытался он об этом его спрашивать, глубокое молчание было ему ответом и тяжелыми(е) вздохами (вздохи). Из всего этого он заключил, что друг и гость его тоскует по родине, о которой он тоже умалчивает до приезда князя Сар-Трислава, котораго называет он своим спасителем и другом.
Сбор князя Запруда к сестре своей несколько развеселил его, чему тот весьма был рад, потому он теперь принял намерение развлечь охотою гостя своего.
Нечаянный приезд двух друзей в нагорной терем Царь-девицы поднял на ноги всех служителей ея. Печальныя лица и глубокое всех молчание на вопросы князя
267.
Запруда о сестре своей. Это заставило его спешить скорея в терем ея, куда последовал за ним с видимым страхом и гость его. И в какой пришли они страх, когда они увидели Царь-девицу, лежащею в постеле, которая при входе их к ней, она, увидя гостей, едва могла с постели встать на ноги. Увидев с братом своим и гостя его, на болезненно-бледном лице ея заиграл прелестнейший румянец, и она сама стала быть почти здоровою. Веселой радостью заблистало лице ея при свидании ея с братом и была весьма рада приезду его, которому болезнь сестры показалась что-то подозрительною, да и хандра гостя его тоже. Потому и тот теперь стал быть совсем другим человеком, сделался и здоров, и весел. Сообразив все это, он заключил, что это все не так.
Находясь у сестры своей, князь Запруд с гостем своим в одно время после веселой и удачной охоты, на которой Царь-девица превзошла в оной искусством сама себя, равно и в веселости своей. Брат, будучи наедине с ней, стал у нее спрашивать о причине бывшей болезни ея и просил ея открыться ему чистосердечно, по-родному. Болезнь ея кажется ему случайная. Княжна хранила сперва глубокое молчание о болезни своей. Но убеждения брата ея склонили ее сказать ему причину своей
168.
болезни. Брат с радостию взялся совершенно исцелить ее. Для этого он от сестры своей пошел исповедывать и гостя своего о его бывшей, а теперь минувшей истоме. И тут тоже открылось то же самое.
Такой случай заставил брата идти к сестре своей. Там дело это скоро поспело к браку, который скоро с великим торжеством и совершен был, о чем был извещен и князь Сар, бывший в это время на войне с чудью и черемисой, посланным к нему скоротечей. И тот желанию сестры своей не изъявил никакого препятствия, но пожелал ей любовь и согласие в супружестве ея.
Чрез несколько времени князь Сар известил брата своего скоротечей о приходе своем в отечество свое. Все засуетило(и)сь в тереме князя Запруда от мала до велика встрече. И брат брата встретил на реке Трубеже при впадении оныя в Плещеево озеро. Там брат брата спросил о сестре своей и узнал все. И о том, что она живет теперь с супругом своим в его (ее) нагорном тереме на реке Копронке. И при этом сказал ему, что названный брат их, супруг сестры их: «… называет себя другом твоим и спасителем жизни его. Но кто он, хранит об этом глубокое молчание до твоего приходу». Великое удивление князя Сара было узнать, кто такой был этот новой брат их. Для этого
269.
он заспешил с берегов реки Трубежа на берега реки Копронки.
Какое обуяло удивление князя Запруда, когда он увидел, с каким криком и радостью брат его Трислав бросился в объятия супруга сестры своей, узнавши в нем друга и спасителя своей жизни.
Царь-девица не менее брата Запруда удивилась, когда брат и супруг ея, как близко сведомыя друг другу, бросилися один (к) другому в объятия. На вопрос брата и сестры об этом князь Трислав рассказал следующее.
«Когда я приехал в Ательское царство и жил там немалое время, изучал нравы и обычаи царства того. Случай поблагоприятствовал мне открыть один гнусный поступок жреца против одной юной и прелестной девицы словущаго рода, которую я избавил от насилия этого изверга. И проводил ее к жениху ея, которыя обои благодарили меня наичувствительнейшим образом. Потому более, что жених ея тщательно отыскивал ее всюду, но безуспешно. Нескромность моя в разглашении гнуснаго поступка верховнаго жреца публично было перевернуто им наизнанку. И вышло так, что спас девицу от насилия не я, а сам верховный жрец. Нашлися много лжесвидетелей, видевшие такой подвиг верховнаго жреца. Это привело к тому выводу, что соглядата и
270.
злейший враг Ательскаго народа во время одной глубокой ночи взяли меня с постели, обложили цепями и, как государственного преступника, ввергли меня в мрачную темницу. И скоро осудили позорною казнию лишить меня жизни. На месте позорном только присутствие духа своего молодаго друга моего спасло меня от неминуемой смерти. Один геройский дух его мог рассеять бесчисленное множество возмутившагося против меня народа. Глубокое молчание о себе моего спасителя опечалило меня. И прежде, нежели он расстался со мной, мы разменялися своими мечами и назвалися братьями на жизнь и смерть. После этого он скрылся от меня в густой толпе народной. После это(го) случая я отыскивал его во всех сборных и публичных местах города Ателя.
Раздор о престолонаследии Ательскаго царства заставил меня удалиться из этого царства. Дорогой сюда я много прошел земель, царств и народов, по обозрении которых я благополучно возвратился в свое отечество, где к великому своему удовольствию и радости нахожу спасителя моей жизни и брата. Здесь не Атель. Теперь не уклонишься от меня молчанием, а скажешь нам о своей дедине отчине». Тот по желанию всех рассказал о себе так.
271.
«Я один из потомком хвалискаго царевича Крепкосила, зятя скифскаго царевича Печегда и царевича Силослава по имени Хайсан. Родился я в городе Ателе, остался круглым сиротой без отца и матери. Роднаго дяди моего, младшего брата моего родителя, дети восстали против меня. Старший брат из них по имени Асса, поддерживаемый верховным жрецом, мстящем мне за то, что я освободит тебя от поносной казни, приказал умертвить меня и тем очистить себе путь к престолу Ательскому для себя и детей своих. И исполнил бы он это со мною непременно, если бы не спасли меня немногия приближенныя отца моего, которыя выпроводили меня тайно во время ночи, как из дворца родителя моего, так и из города. Исчезновение мое от рук убийц объявлено было всенародно, что я изменил отечеству и хотел предать его врагам, и от достойной за это казни скрылся к врагам нашим тайно. А сверх всего, хотел променять веру отцев своих на иную, неведомую нам. А сам хотел жениться на иноверке-волшебнице и грабить всех словущих людей. Вся эта хитросплетенная на меня клевета принята была за правду, и впоследствии всюду такой молвы народной жизнь моя в моем отечестве подвержена была великой опасности, из котораго
272.
я немедленно удалился с великою печалию и слезами. Долго скитался я по разным странам и царствам, видел многие города и народы и все, скрываясь от убийц за великия награды обещанныя, разосланных всюду отыскать следы мои. Это заставило меня принимать на себя различныя виды: где вид воина, а где вид калеки перехожаго. Та(ки)м образом пришел в землю муромы и мещеры и там не нашел себе приюта. Пришел я, наконец, в землю мерянскую, в которой живут непобедимыя роксолана(е), славяне. Здесь я остановился и стал проведывать, где стоит город Великий Ростов. Мне показали путь к нему. Здесь я скоро проведал о моем названном брате и узнал, что он в отлучке. Сказали о брате его, который принял меня радушно. Здесь судьба заставила забыть мое отечество и избрать иное».
В непродолжительном времени князья Трислав и Запруд собрали великую ростовскую рать и пошли вместе с церевичем Хайсаном добывать ему Ательское царство, выгнать из Хвалинскаго царства хищников престола его. Время стрелой летело в военных сборах к походу. И тронулись сухим путем и водою. Скоро они дошли до царства Хвалинскаго до стольнаго его града Ателя. Почуяли приход их хищники престола Хайсанова, ушли спешно
273.
к соседним хвалисам. Царевич Хайсан, как законной наследник, с помощью князей Трислава и Запруда взошел на прародительской престол царства Хвалинскаго. Обременил дарами как братей супруги своей, так и всю дружину их наградил щедро. И собрался скоро в обратный путь с князьями и дружиною за супругой своей Царь-девицей, теперь царицей хвалинской.
Во время отсутствия их в Хвалисы(е), как сильный и свирепый ураган налетел и прошел по всей Ростовской области, это(т) заморский царь Элоус, пришел с несметною своею силою из-за тридесяти земель. Мечем и огнем проложил он здесь путь свой во всей Земле Ростовской до самой реки Мери (93), где в укрепленном городке убил князя Шустика. На возвратном пути его сквозь Ростовскую область некоторыя из близких ему роксолан предали в руки его Царь-девицу, как владеющую несметными сокровищами. Победоносный царь Элоус (94) увидел пред собой молодую и дивную красавицу. Сперва склонял ласкою быть его супругою. Отказ от такого лестнаго, по его понятию, предложения огорчил его, но он это скрыл в себе. Чрез несколько времени сделал ей вторительное предложение быть его супругою. Новый отказ раздражил победителя. Он п(е)ременил любовь свою на мщение, стал пытать ее различно о сокрытых сокровищах ея,
274.
сперва угрозами, а потом пытками. Но все домогательства его заставить сказать ее о них остались безуспешными. Они остались неприкосновенны (95). Упорное о них ее молчание, наконец, до того раздражило его, что он приказал ее разорвать конями. К хвостам двух сильных и бурных коней привязана она была ногами. Свирепыя кони мгновенно разорвали ее, и каждый со своей долей пошел по воле рыскать по обширным лугам Ростовскаго озера. Так кончила жизнь свою знаменитая Царь-девица Хвалиская.
Князья Трислав, Запруд и царь Хайсан весело шли в обратный путь. Ничего не знавши, вступили в Ростовскую Землю. Пришли в великой страх, нашли ее опустошенную мечем и огнем и чем шли далее, тем опустошение более. Оставя в близ лежащей окрестности озера свои дружины, достали языка, от котораго узнали в подробности о свирепости царя Элоуса над Царь-девицей, о которой как братья, так и супруг ея пролили много горючих слез. И тут же узнали, что тиран сестры их пирует со своими близкими победу свою в Туровом урочище. Братья тут же поклялись отмстить злодею смерть сестры своей и опустошение Земли Ростовской. Под прикрытием ночи и известными им путями, пришли в Турово урочище. И там, как хорошо знающие устройство городка, проникли в самую опочивальню, где после веселаго пиршества
275.
победитель спал, разметавшись, крепким сном, котораго они тут же кинжалами и закололи. А с восходом солнца напали на его воинство, котораго много побили, а последнее выгнали из Ростовской области.
По одержании такой победы братья Царь-девицы прослали охотников отыскивать члены сестры своей, обещая за это великия награды. Изо всей страдалицы Царь-девицы нашли только одну правую ногу на берегу одной небольшой речки. (96)
Скорбный супруг Царь-девицы царь Хайсан передал свое царство братьям супруги своей, а сам над могилой члена супруги своей основал жилище себе на развалинах терема богатыря Вышаты (97), где скоро и кончил жизнь свою.
Трудолюб и Веринка
Лета от Сот: Мира 5827 от Рож: Хри. 319 лет.
На возвышенной юго-восточной окраине Ростовскаго озера жило одно небогатое семейство от рода князя Дубравы. Хлесь, состоящее из двух стариков-супругов и единственнаго их сына по имени Трудолюба, юноши, украшеннаго всеми хорошими качествами, как душевными, так
276.
и телесными, что весьма резко отличало его от его сверстников-товарищей. При всем этом Трудолюб имел богатырскую силу. Мирно текла жизнь небогатого этого семейства, доколе сыну их не улыбнулось счастие.
В одну ночь молодой Трудолюб видит дивной сон, будто введен он был в великолепныя княжеския чертоги. Пройдя многие из них, великолепно украшенныя, и, наконец, пришел он в такой чудной чертог, который много превосходил великолепием своим все виденныя им. Там видит он девицу, великую крсавицу, какой он, сродясь, не видывал, одетую в блестящую златом и камением самоцветным одежду, сидящую на златокованом престоле, окруженную многочисленною прислугою. Она назвала его по имени тихим и приятным голосом сказала ему: «Князь, прошу тебя, выкопай ты у себя пред своей хижиной пруд. За пруд этот раскаиваться не будешь».
От такого чуднаго сна он пробудился. Виденный им сон у него с ума не шел, он дивился всему виденному, а наипаче всего виденной им девице.
На следующую ночь тот же самый сон, в котором видит, красавица сошла с престола своего и взяла его за руку, и пошла с ним из чертогов своих в обширный сад, изобилующим(й) разными цветами и плодовитыми древами.
277.
Там показала она ему пруд, такой просила его выкопать и у себя. На третью ночь – сон один и тот же, какой он видел в прошлую ночь. Только при просьбе о пруде красавица такой бросила на него взгляд, от котораго вся кровь бросилась ему в лице, от чего он проснулся. Взор, брошенный на него красавицею во сне, волновал кровь его и наяву. Когда проснулись старики-родители Трудолюба, тогда он не преминул рассказать им сны свои, конечно с некоторыми изменениями и пропусками. И просил на это у них совета, которыя по долгом рассуждении между собою посоветовали ему не пренебрегать такими снами и в угоду виденной им царевне выкопать пруд подобно виденному им во сне и ждать, что от этого будет.
Трудолюб по совету своих родителей начал пред своей хижиной копать пруд, берега устраивать по образцу виденного им пруда. Работа в руках его кипела. В течение некотораго времени он выкопал и отделал его совершенно. Пошли дожди, пруд наполовину наполнился водой во время осени. Настала зима, пошли снега, вьюги и метели, которыя поставили на том пруде сугроб снегу с высокую гору. Пришла весна, снег-сугроб растаял, от чего пруд наполнился водою, что полная чара, наравне с берегами, которыя Трудолюб усадил деревами – дремлющими ивами.
В одну ночь Трудолюб видит прежний сон. Только незнакомка много противо прежняго похорошела и пополнела. Она, как и прежде, ласково спросила о пруде. Трудолюб отвечал ей, что пруд давно готов и стоит полон воды, наравне с берегами. «Завтра я посмотрю на него», - сказала красавица. Трудолюб при конце этого слова проснулся. Целой день ждал он на берегу пруда обещаннаго красавицей прихода, но дождаться он ее не мог. Только видел он, прилетала на пруд серая утка, которая немалое время плавала на том пруде и улетела. С закатом солнца Трудолюб оставил сторожу свою на пруд с мыслями, что обманула его красавица.
Настала ночь и Трудолюб видит во сне идущую к себе красавицу, которая благодарила его, что он исполнил просьбу ея, и расхвалила работу его. И место жительства его расхвалила, отколе видать окрестности на далекое расстояние по возвышенным окраинам Ростовскаго озера далеко за самый Великий Ростов. Слушая это, Трудолюб думал сам себе: «Когда она была на месте их жительства, видела все?» А он не видал ее, хотя целый день был на стороже и не входит в свою хижину. Незнакомка видит, что он усомнился в словах ея, с улыбкою сказала ему: «Не видал ли ты на пруде серой утицы?» Тот отвечал, что видел. «Это была я, -
279.
сказала ему красавица – теперь я стану летать к тебе на пруд там уж не во сне, а наяву. Мне много надо и о многом переговорить с тобой. Не пугайся, что серая утица станет говорить с тобой». В этот раз на росстанях красавица крепко пожала руку смотрящему на нее Трудолюбу, от чего он пробудился. Кровь сильно волновалась в нем от пожатия руки его красавицей.
В сильном брожении мыслей в голове своей Трудолюб каждый день сторожил, не прилетит ли на пруд утка. Так прошло несколько дней. Наконец, он дождался и ожидаемая утка прилетела. Полетавши вокруг пруда, и села на пруде, и подплыла прямо к Трудолюбу, сидевшему на берегу того пруда и смотревшаго на нее. Подплывшая к нему утка, к немалому его удивлению, стала ему говорить человеческим голосом, каким он слышал во сне от красавицы: «Князь, не пугайся меня. А выслушай, что я скажу тебе. Я одна из дочерей волшебницы Всемилы-Бикань, которая живет теперь в холостом тереме на Сохатском болоте. Нас у нее всего пять дочерей. Старшую зовут Белунихой, вторую – Варкой, третью – Веской, четвертую – Маурой. А я - самая младшая, меня зовут Веринкой. Всех нас добрая русалка Тихонрава-Шендора обратила в уток и этим самым удалила нас от сожительства с развратной матерью нашей. Меня одну всех
280.
более ненавидит мать моя. Жизнь мне, обращения со мной станови(я)тся мне в тягость. Выпроси ты меня у нее себе у ней, раскаиваться не будешь. Все обещай ей за меня, чего она не попросила(сит). Я всему научу тебя, что надо делать тебе. И будешь делать, чтобы получить меня. Теперь остается тебе только попасть в наш терем. А это довольно трудно, потому князь Горесвет запер его булатным замком, а ключи бросил в Годеновское озеро. Без моей помощи достать их оттоле нельзя. Вот тебе уда-х(ж)ерлица, закинь ее в это озеро и ты вытащишь из него великую щуку. Разрежь брюхо ей, и тут ты найдешь нужныя тебе ключи. Возьми ты их себе, а щуку отпусти обратно в озеро. Посредством этих ключей ты войдешь в наш терем. Мать моя станет просить тебя попировать с ней, с ея веселыми гостями. Ты не отказывайся, только ничего не пей, а кушай, сколько хочешь. За столом попроси ты меня у нее, и что она станет у тебя просить взамен меня, обещай ей все». Тут утка подала Трудолюбу уду, находящуюся у ней в носу и улетела скоро из глаз его.
Молодой Трудолюб с устроенной для рыболовства удой в руке пошел к Гаденовскому озеру и, как приказывала ему чудная утка, так он и сделал. Лишь только
281.
он успел закинуть уду в озеро, как тотчас, как почувствовал, что схватила ее, вероятно сказанная, щука. Он немедленно вытягивает из озера уду с великой щукой, у которой он немедленно распорол брюхо, вытащил из него нужныя ему ключи, отпустил ее обратно в озеро.
Оттоле Трудолюб пошел по указанному пути к Сохатскому болоту, где стоял холостой терем. Пришел он туда скоро и прямо к терему, который и отпер ключами, найденными в щуке, и вошел в него. В это время шел там веселой пир. Волшебница Бикань увидела вошедшаго красиваго молодца, весьма удивилась его приходу, потому что она после заключения своего туда не видала у себя ни (ка)кого посетителя. Мать ея, волшебница Ахиреза, не могла снести этого заключения, померла. Бикань не преминула просить сказать, как он взошел в терем. Тот сказал ей, что какая-то старуха недалеко от этого терема встретилась с ним и дала ему эти ключи. И велела отпереть им терем, и идти в него.
Волшебница Бикань не стала более его спрашивать, приняла выдуманную сказку за истину, зная, кто была эта старуха, стала просить его пировать вместе с ней. Тот от этого не отказался и
282.
садился на указанное место напротив ея. Веселой был пир, на котором турей рог с зеленым вином весело переходил из рук в руки пирующих. Один только Трудолюб не участвовал в этом, сколько не просила его волшебница отведать из турьяго рога. Под конец пиршества он стал просить у нее дочь ее Веринку себе. Та ему сказала: «Принеси ты мне прежде гусли-самогуды, а потом и проси у меня Веринку». Тот обещал принести ей такия гусли-самогуды и после этого скоро вышел из терема, запер его по-прежнему. И проходя мимо Осоевскаго озера, он видит тут близ берега плавает знакомая ему утка, которая скоро приплыла к тому месту, где он остановился, и сказала ему: «Мать моя за меня приказала тебе принести гусли-самогуды, чтобы веселей ей было пировать со старыми своими обожателями. Ладно, хорошо же, мы все для нее сделаем. Гусли эти находятся у морскаго Щуда, который живет в горе под твоей хижиной. Вход к нему в его пещеру у Харина болота (98). Вот тебе от меня чудная свирель, которую имел при себе князь Горесвет, когда имел дело с моей матерью, на которой ты станешь играть, то морское Щудо заслушается и заснет крепким сном. В это время возьми ты стоящия в его подземном тереме
283.
гусли-самогуды и отнеси их к моей матери. И опять проси меня у нее. И что она прикажет тебе сделать, обещай ей. И приходи сюда, я помогу тебе в нужде и научу, что надо делать.
Трудолюб от Годеновскаго озера пришел домой к старым своим родителям. Потом спустился под гору, на которой стояла его хижина. Минуя Подгорное мокрое и кочковатое болото, придерживаясь ближе к реке Вороболовке или Пруде, держал путь к Харину болоту, куда пришел он в глухую полночь и заиграл на чудной свирели. Услышал ея чудный голос морское Щудо, оборотился в престарелаго старика и вышел из своего подземнаго терема на Харино болото, и стал слушать неслыханную им доселе игру. Вдруг, игрок перестал играть. Старик долго ждал повторения, но, не дождавшись, подошел к Трудолюбу и стал просить его, чтобы он поиграл еще на своей свирели. А он отозвался неудобством места ему для игры. От холоду окоченели у него руки и не могут двигаться пальцы. Тут старик стал звать его в свой подземный терем. Тот на это, как бы нехотя, согласился и пошел с ним длинной подземной галереей к его терему. Тут ему морское Щудо-старик ос(в)ещал светочей для
284.
входа в эту подземную галерею. Старик приподнял едва заметную небольшую земляную кочку, под ней оказалась подъемная железная западня, под которой видна была лестница, по которой они и спустились в ту галерею. Не скоро они (пропущено - дошли) до жилища морскаго Щуда этой галереей. Наконец, пришли туда. Великолепие чертога поразило взор Трудолюба. Золото и камение самоцветное от горящих бесчисленных светоч с благовонным елеем играли лучами своими, освещая чертог. Служители принесли две златовидные беседы, подернутыя рытым бархатом. Поставя их, они вышли из чертога вон. Старик и Трудолюб сели на них друг против друга. Старик стал просить поиграть ему на его свирели. Тот теперь охотно стал играть на своей цевнице, видя пред собой стоящия на златовидном треножнике гусли-самогуды. Дивной игры цевницы его старик заслушался, котораго сон стал смыкать дремотой, а потом скоро и заснул крепким сном, сидя на своей беседе, прислонясь к высокой спинке оныя. И игра продолжалась до тех пор, когда старик стал громко храпеть на весь чертог, стал заглушать и игру свирели. Тут игрок перестал играть, встал с беседы и берет подмышку гусли-самогуды и спешно пошел в обратный путь. Вышедши
285.
из подземелья, закрывает оное железной западней и замляной кочкой. И был таков!
В наставшей день Трудолюб принес гусли-самогуды к волшебнице Бикань, которая весьма рада была этому подарку. Отдавая он их, опять просил себе дочь ея Веринку. Она на просьбу его отвечала: «Прежде принеси ты мне пояс богини Лады, а потом уж и проси у меня Верику», Тот обещал все это исполнить и с тем из терема ушел. Теперь не видал он серой утки на Годеновском озере. Прождавши целый день до поздней ночи и не дождавшися, в великой печали пошел в свою хижину, отягченный крепкою думою, где достать ему тот пояс. Подходя к своей хижине, он слышит, на пруде своем громко квакает утица. Тут он от радости встрепенулся и скоро пошел к своему пруду. Там утица подплыла к нему и сказала ему: «На Годеновском озере мать моя караул поставила. Там видеться мне с тобой было никак нельзя. А здесь я нахожусь в безопасности. О месте этом мать моя никогда не проведает. Она велела принести тебе пояс богини Лады, захотела быть вечно юной красавицей посреди стариков-обожателей. Быть тако. Надо достать тебе его. Пояс этот находится ныне под
286.
Голузынской горой, которая стала быть такой от земли Мадиамской, взятой из Дамасковой дебри. Найти его под той горой без моей помощи нельзя и, притом, весьма трудно. Я дам тебе светочу, с которой ты взойди на ту гору, и смотри на нее. Где она засветится, тут ты и копай землю. Эта работа стоить будет твоего труда, потому тут земля – горы заморския. Когда его ты там откопаешь, то и отнеси его моей матери. Да смотри, не отдавай ей его в руки до тех пор, доколе не даст она тебе выбрать меня из пяти утиц – дочерей ея, которыя будут плавать в том пруде, который я показывала тебе в саду. Мы все будем походить одна на другую, перо в перо. Все утицы, кроме меня, станут тут резвиться и между собою играть, плескаться и нырять в воде. Я же буду от них особо, только плавать. Когда ты покажешь на меня, и проси меня у нее взамен пояса. Тогда она возьмет меня с пруда и тебе отдаст. И ты разменяйся с ней: возьми утку под левую мышку, а пояс отдай ей. Она этому подарку весьма обрадуется и с поспешностью уйдет от тебя в свою спальню надеть этот пояс на себя. А ты в это время спеши вон из терема и запри его по-прежнему. Ключи брось туда же, откуда взял их. А меня тогда отпусти из подмышки на волю,
287.
я далее этого пруда нигде не буду жить.
После такого разговора утицы с Трудолюбом, который получил от нее светочу и по сказанному от нее пути пошел по заозеру на Голузинскую гору. Взойдя на нее, долго он ходил по ней, держа в руках светочу, которая у него не возгоралась. Наконец, проходя мимо одного высокаго дерева, светоча его засветилась, которую он поставил тут на землю и стал на месте, где стоял, копать землю, делая колодцеобразную яму. При всем усилии его работа шла довольно медленно. На дворе знойное лето, а земля подобна среди зимы точно, крепко замерзнувшая. Немалаго труда ему стоило докопаться до заветнаго пояса, который обнимал собою какие-то кости. Он берет его с великою радостью и пошел с ним в терем холостых, прямо к волшебнице Бикань, радость которой при виде пояса не имела границ. Она с радостью простирает к нему руки, чтобы взять его у него. Но тот удержал его у себя и просил ее теперь разменяться с ним на дочь ея. Волшебница на это огневалась, но делать было нечего. «Поди, и выбирай ее сам, - сказала она ему гневно – Если волшебница Шендора превратила всех дочерей моих в утиц, с ними я сделать
288.
без воли ничего не могу. Узнаешь ее, бери, я отдам тебе ее руками. Не узнаешь, она останется у меня, а пояс ты должен отдать тогда мне без размену. Иначе я не решусь на это». Трудолюб на это согласен был. Тогда волшебница повела его в свой сад, где в известном ему пруде плавали пять утиц, ея дочери. При входе их туда они стали плескаться в воде и играть между собою, и ныряться в воду. А одна утица отделилась от них и плавала одна особо. Ее стал просить себе Трудолюб. Волшебница пришла от этого в великое удивление и смущение. Вне себя, имея весьма злобный взор, не сказала ему ни слова, берет подплывшую к ней показанную Трудолюбом утку и отдает ему оную. А тот берет ее у ней и, держа оную под левой мышкой, отдает ей Ладин пояс. Получа его, волшебница повеселела и сказала ему: «Хитер ты, доброй молодец, да не своим умом. Пообожди немного здесь и посмотри на бабей ум», - сказавши это, она с поспешностью ушла в свою спальню. А Трудолюб в это время поспешил выйти вон из терема и, едва только успел замкнуть двери его, как волшебница стала быть юной и дивной красавицей и, одетая в златотканую ферязь с кикою драгоценной, стала звать его к себе на веселый пир. И если бы он не предупрежден был об этом Веринкой, то не отказался бы
289.
от приглашения попировать с такой красавицей, не помня слова ее дочери, которую он держал подмышкой. Выпускает ее на волю, а сам пошел по пути к Годеновскому озеру. Тут услышал он из окон терема великую себе брань различных голосов, как волшебницы Бикань, так и ея обожателей. Бросивши ключи в озеро от терема, и пошел оттоле домой в свою хижину. И всю дорогу думал, что теперь будет из всего этого далее.
Родители Трудолюба, заметя частыя и продолжительныя его отлучки из хижины, стали спрашивать у него, куда он так часто отлучался? Он на это отвечал им или весьма уклончиво, или глубоким молчанием и просил их до поры до времени оставить его по этому предмету в покое. Обещал им, когда придет время, тогда он сам расскажет им всю истину, только не теперь.
В наставшую ночь после освобождения Веринки из терема и воли ея матери разменом, Трудолюб видит во сне великолепныя чертоги, украшенныя златом и камениям самоцветными, освещенный множеством светочей, от которых злато и камение блестели солнечными лучами, в которых встретил он идущую к нему навстречу прекрасную Веринку, одетую с таким великолепием, превосходящее(им) всякое воображение, какой он никогда ее не
290.
видывал при встрече с ней. Юныя ланиты ея покрылись прелестнейшим румянцем. Она, потупив долу прелестныя очи свои, полные огня, и тихо сказала ему: «Теперь я осталась круглой сиротою, все меня оставили. Мать променяла меня на свои удовольствия». Тут слезы навернулись на глазах ея и скатились на прелестныя ея ланиты. Она продолжала говорить: «Сестры мои разлетелись теперь все по своим теремам. Теперь только осталась у меня одна надежда – это ты, котораго я в последний раз пришла навестить и благодарить тебя за все труды твои о моей свободе, за которую я предлагаю в награду тебе этот терем, в чертогах котораго мы теперь находимся с тобой. Находящиеся в нем многочисленные подвалы наполнены различными богатствами, сокровищами и жизненными потребностями на продолжительное время со всею прислугою, подобающею вашему княжескому достоинству. И за все это я прошу у тебя одного, как милости, оставь ты серую утицу жить в спокое на пруде твоем. Не гони ее с онаго, сироту бесприютную. Я за это, как послушная раба твоя, буду исполнять все твои повеления безропотно, для которых, если я буду нужна тебе, скажи только мое имя. И Веринка явится пред тобой покорной рабой и исполнит все приказы твои».
291.
«Веринка никогда не будет рабой Трудолюба, - с жаром возразил он ей – но полной владычицей его сердца и его супругой! Что ему сии чертоги с сокровищами без Веринки? Лучше ему убогая его хижина, но с ней. Если не противен тебе бедный ратарь, то будь его суженой».
«Подумал ли ты об этом, Трудолюб, чего ты желаешь? – сказала ему Веринка – Подумал ли ты о том, что я утка, которой достигнуть того, чтобы быть твоей суженой, кроме согласия твоих родителей, предстоят еще сопряженныя с великим трудом препятствия, для пресечения которых, я считаю себя недостойною таких пожертвований».
«Кто начал это, тому надо и покончить их», - отвечал ей Трудолюб. С растроганными чувствами и пылающим взором на Веринку продолжал говорить: «Тот труд не в труд будет, где Веринка будет наградой. Сердце мое с перваго свидания с тобой принадлежит тебе. Располагай мной по произволу твоему. Трудолюб на жизнь и смерть принадлежит Веринке, а Веринка ему».
«Прежде всего – согласие родителей твоих, - сказала ему Веринка – А там: сердце, жизнь и рука моя – твои», Трудолюб что-то хотел сказать, но от сильнаго волнения крови проснулся.
292.
Взволнованный и удивленный увиденным сном, Трудолюб долго еще не мог придти в себя. Ему представилось, что он видит продолжение сна на яву. Смотря во все глаза и не веря им, да и как поверить им можно, когда он видит себя на богато убранной постеле и (под) великолепно украшенном пологе(ом). По стенам спальни развешены были различныя драгоценныя одежды, в достоинстве могут состязаться с царскими. А в дополнение всего, он видит довольно почтенных лет богато одетаго служителя, ожидающаго его пробуждения со всеми принадлежностями для умовения. Он протирает свои глаза и смотрит на все недоверчиво. И, наконец, приходит к такому заключению, что это не сон, а существенность. Он вскакивает с поспешностью с постели своей, видит подле нее на позлащенном седалище лежащую для него великолепную одежду, которую он с помощью служителя, не видя своей, надел на себя. Утро было еще рано, заря только еще стала заниматься. Он вышел из терема освежить себя прохладным утренним воздухом. Видит на месте ветхой своей хижины стоит великолепный терем с различными при нем службами, подобно городу, многих служителей. И великой дивный сад прилегал к этому терему. Посреди его пруд, выкопанный им. Обошел вокруг всего здания, видит,
293.
в окрестности его все по-старому и все на своих местах. Трудолюб на все смотрел с удивлением и по осмотре всего пошел обратно в терем проведать о своих родителях. Войдя в него, он стал ходить по богато убранным чертогам, отыскивая их. Пред ним служители в чертогах отворяли двери пред ним на пяту. Наконец, дошел он до их спальни. Там видит их, спящих крепким сном на пышной и богатой постеле под теплым медвежьим одеялом, покрытым камкой хрущатой. Он разбудил их. Они, как и он, стали протирать глаза свои, думая, что они все это видят во сне. Но сын их, котораго они по одежде едва узнали, он удостоверил их, что это не сон, а действительность. Старики не могли никак понять, как это с ними сталось. Легли они на теплой печке, а проснулись на княжеской постеле, о какой они слыхали только от дедов своих, у которых когда-то была подобная постеля. Они встали поспешно на ноги и спрашивали у сына, где оне? Тот отвечал им, что они в своем тереме, но как это сталось, он им теперь скажет. «А теперь ваши слуги и служительницы пришли одеть вас», - сказавши это, он вышел из их спальни.
После роскошнаго и сытнаго завтрака Трудолюб (пропущено – просил? велел?) старшему домоправителю, у котораго огромная связка
294.
ключей, показать им все хозяйство их терема: кладовыя, подвалы, погреба и конюшни со скотным двором и птишником. Обозрение это происходило до самаго обеда, за которым Трудолюб рассказал своим родителям от самаго начала его снов до настоящего времени о сношении своей дивной красавицы во сне, а на яву – серой утицей. И потом стал у них просить дозволения вступить с ней в брак.
Испуганные его просьбой стрики долгое время были безгласны. Потом вскричали вместе оба: «Что ты, сын наш! Что ты просишь? Волшебница утка будет твоей суженой? Ты околдован ей, сын наш!» «Ты погубил себя, - со слезами говорила ему старуха-мать – полюбил во сне волшебницу. Утку должны мы назвать своей дочерью? Статочно ли это дело?» «Не надо мне ничего от утки взамен моего сына. Ни ея терема княжескова, ни ея виденных несметных сокровищ!» – вскричал отец его. «Моя хижина и Трудолюб мне дороже всего! - сказала мать – Откажись, сын мой от колдуньи, не убей нас этим до смерти».
В следующую ночь Трудолюб видит свою Веринку, спешащую к нему навстречу в прежде виденных им чертогах, но не в драгоценной одежде, как это бывало прежде, но в простой чистой одежде, приличной хозяйке
295.
дома. При таком простом наряде красота лица ея и корпуса весьма резко выказались в пользу ея более, чем в драгоценном одеянии. Он не сводил с нее глаз своих. Радость такого свидания с ним разрумянила лице ея. Тут она с улыбкою сказала ему: «Ты наполовину сделал для меня, сказав о мне родителям своим. А другую половину я сама сделаю. Теперь я твоя навек. Согласие твоих родителей назвать меня своей дочерью я беру на себя. Теперь ты мой! Теперь захочет ли Трудолюб сделать для своей Веринки службу, а не службишки, которыя ты сделал. Теперь надо будет съездить тебе для меня в последний раз за тридесять земель в Тридесятое царство к покровительнице моей Шендоре, которая живет в Днепровских порогах в хрустальном тереме. Она снимет с меня одежду серой утки, которую она надела на нас в защиту нас от разврату нашей матери».
Трудолюб на все был согласен по слову ея. «Быть так! - сказала ему Веринка – Вот тебе товарищ верный в путь-дорогу. Это неистощимая киса сребра и золота. Она принадлежала когда-то князю Звениславу, сыну Светидову. С ней найдешь ты друзей и товарищей всюду. Поезжай ты отселе прямо на полдень. Проедешь ты землю кривичей,
296.
проедешь ты землю радимичей между землями драговичей и вятичей, проедешь ты землю северянскую, приедешь ты, наконец, в землю полянскую. Та между двух кремнистых гор. Там течет широко быстрой многоводный Днепр-река со своими гремучими порогами и глубокими омутами, которыя преисполнены все русалками. Поезжай ты все по крутому его берегу, наидешь ты там на избушку курную, в ней живет Баба-Яга костяная нога. Отвези ты от меня челобитье ей и подарочек – кику хрущатую. Она покажет тебе дорогу прямоезжую к хрустальному терему русалки Шендоры. Эта знаменитая русалка родом земли Ростовския, она примет тебя ласково. Отвези ты ей от меня покорное челобитье и на память обо мне ветку белаго тополя с кургана Растани. Она спросит тебя о кургане том. Ты скажи ей, что стоит он среди лесу дремучаго, на нем лежит камень с надписанием. По-прежнему занесен вполовину песками вертячими, оброс весь мохом болотным и травой – черной папортью. Проси ее снять с меня ее заклятие, а вместе со мной и с сестер моих. Она все это сделает», - сказавши это, Веринка дала Трудолюбу кику и ветку белаго тополя. Росстаны были самыя чувствительные, от чего Трудолюб проснулся.
297.
Поутру Трудолюб пошел к своим родителям, рассказал им виденный сон и показал кику и ветку белаго тополя. И просил их отпустить его в далекой путь. На этот раз родители его ему не поперечили, отпустили его в путь-дорогу дальнюю.
Поехал Трудолюб в землю полянскую на быструю реку глубокий Днепр. Ехал он туда годину немалую, с кисой нужды никакой не видывал ни в пути, ни в ночлеге, ни в пище – все друг да брат. Проехал он землю кривичей, проехал он землю радимичей, проехал он землю северянскую, приехал он, наконец, в землю полянскую. Поехал он там по крутому берегу Днепр-реки, наехал он там на избушку. Стоит она на курьих ножках и повернулася к нему задом, а к лесу передом, По слову его обернуться к нему, она его не ослушалась, повернулась к нему передом. Он входит в нее и видит: в переднем углу сидит Баба-Яга костяная нога и за кушель шерсть прядет. На конике у дверей серой кот и ей песни поет. А на грядке ушатая сова сидит и вкруг да около головой своей повертывает, да глазами похлопывает. При входе его в избенку серой кот ощетинился, а сова шибко крыльями своими захлопала. Баба-Яга закричала: «Фу, фу! Русскаго духа доселе было слыхом не слыхать,
298.
а ныне русской дух в очью совершается. Волей или неволей ты пришел сюда, доброй молодец, скажи ты мне всю правду-истину». На это Трудолюб отвечал ей: «Глупая ты, старая баба, неразумная. У нас на святой Руси так не водится. У нас прежде напоят-накормят и в бане выпарят, а потом уж и спрашивают». Тут Баба-Яга за ум взялась, напоила, накормила его и в печи выпарила. Потом и спросила его опять по-прежнему. На это он отвечал ей: «Приехал я сюда волей, а вдвое того – неволей. Привез я тебе челобитье в подарочек от твоей Веринки, внучки названной, кику камки хрущатым(той). Теперь скажи ты, где проехать мне, проехать к порогам днепровским, к хрустальному терему Шендоры-русалки».
«Утешил ты меня, струху, добрый молодец, - сказала ему весело Баба-Яга – своим челобитьем и подарочком. За это я тебе поведаю о пути том, мне одной сведомом. Готова тебе постеля мягкая, ложись спать с истомы дорожныя, утро вечеру мудренее завсегда».
Поутру, чем свет, Баба-Яга разбудила Трудолюба, спящаго крепким сном и сказала ему: «Поезжай ты, доброй молодец дорогой неторною, лугами не травлеными, полями не ралеными. Поезжай ты за моей внучкою совой-полуношницей, ей одной та дорога сведома. Вот тебе от меня
299.
плеть шелку шамаханскаго, без нее русалки защекотят тебя до смерти. Много повстречаешь ты их на крутом берегу Днепр-реки близ хрустальнаго терема. Плетью ты отгоняй их от себя.
Поехал Трудолюб от избушки Яги-Бабы по ту(тому) пути, указанному совой полунощницей. Много было ему крепких застав от днепровских русалок. Не миновать бы ему худа на пути там без плети Яги-Бабы. Скоро он подъехал к двум кр:мнистым(сокращение - кремнистым?) горам, между которыми течет широкой Днепр. Тут горы эти мощно взяли его в свои объятия, нет в них простору широкой реке. Ревет она от этого как бы лютой зверь. Пенистыми волнами своими покрывает Днепр хрустальной дворец русалки Шендоры. Идет в него Трудолюб сквозь ворота вольящеты. Там видит он, сидит старуха старая, во лбу глазам уж веку нет. А сидит она на беседе дорог рыбей зуб, а подернута беседа рытым бархатом. На клюку старуха опирается. Одета она была в парчовый сарафан, а кика на ней скатна жемчуга с камением самоцветными. Завидела старуха Трудолюба, такую речь с ним повела: «Насилу-то я дождалася тебя, доброй молодец, с моей родимой сторонушки. Все ли она стоит по-прежнему и по-старому?» Тот отвечал ей:
300.
«Все у нас стоит по-старому и по-прежнему. Принес я тебе великое челобитье от твоей названной внучки Веринки и подарок на память о ней – ветку с белаго тополя, который растет на кургане Растани. Еще моху с того камня белогорючего, которой лежит на кургане том.
За эти слова старуха ухватилася и стала говорить Трудолюбу: «Умна и разумна моя внучка Веринка, знала, чем старуху порадовать, нашла, по чем помнить ее. Дорог мне Ростани-курган. На нем я рассталась с сестрою любимою. Еще ль курган тот стоит на месте том, стоит среди долины ровныя?» На это Трудолюб отвечал ей: «Заросла та долина лесом дремучим, и на кургане том роща растет, а белой среди его (ее?). Под корнем его лежит бел горюч камень, порос тот камень мохом болотным, которым Сохатское болото все поросло».
Волшебница русалка Шендора осталась весьма довольна, как подарками, так и вестию о чужой (родной?) стороне и после этого спросила его о притчине столь далекого пути. Тот рассказал ей все в подробности, и о притчине своего приезда, и о сильной любви своей к Веринке, которую назвал он своей суженой. И просил он снять чары с нея и с сестер ея. Волшебница похвалила выбор его себе суженой и много к тому дополнила. Рассказала ему о превосходных ея душевных
301.
качествах. Для ней (нее?) она готова была все сделать. Говорила: «Если бы я не приняла их под свое покровительство, то все бы дочери Бикань пошли бы по пути матери своей, в котором погибли бы безвозвратно. Теперь все оне в полном расцвете лет и могут уже разуметь сами и худо, и добро. Судьба их будет всех однообразна. И каждая из них найдет себе достойнаго супруга, окроме одной. Но кто эта одна, я умолчу о ней. Я хочу, чтобы они все помнили меня. По любви моей к родине украшу я окрестности Ростова великолепными теремами для каждой, в котором каждая дождется своего суженаго. По приезде твоем в Ростов сходи ты на Сохатское болото и выведи их оттоле в свой терем. А мать их запри там по-прежнему. Для входу тебе в терем холостых возьми мои ключи, которыя ты брось опять в тоже озеро. И после брачнаго твоего торжества с Веринкой развези их по их теремам. Каждая к своему терему путь тебе покажет». После этого волшебница постучала клюкой своей в пол, пол от этого расступился и вышел оттоле старик удивительнаго вида с длинною седою бородою и с одним глазом посреди лба, с козлиными ногами, имея на голове высокой остроконечной колпак. Он стоял пред ней, раболепно ожидал от нее повелении(я). «Люцыйдень, - сказала ему волшебница – ступай, принеси мне сюда пять утиных оболочек.
302.
Четыре сними с уток, плавающих в пруде холостаго терема на Сохатском болоте, а последнюю – с плавающей на пруде против Трудолюбова терема». Старик снял свой колпак и низко поклонился волшебнице, и скрылся под пол, который соединился по-прежнему.
Покуль волшебница расспрашивала вновь Трудолюба о Ростовской земле и слушала его ответы с великим вниманием, в это время старик успел вернуться обратно, сделав порученное ему. Принес ей пять утиных оболочек, которыя волшебница положила под свое седалище, а Трудолюбу сказала, что чары свои она с дочерей Бикань сняла: «Теперь все они имеют свой вид каждая и тебя ожидают с нетерпением».
По отъезде Трудолюба в поляны родители его каждый день утром и вечером кормили на пруде чудную утку от свое(го) стола пищей. В одно утро видят они идущую от пруда к их терему девицу дивной красоты, недоумевая, кто была эта красавица, которая, взойдя к ним в терем, и прямо падает к ним в ноги. Изумленные этим, старики поднимают ее и спрашивают у ней, кто она такая. И какую до них имеет нужду. Та назвала себя Веринкой и стала просить их, чтобы они не выгоняли ее от себя, а дозволили бы быть ей у них в послугах. Старики со слезами от радости стали обнимать и называть ее своей дочерью.
303.
С этого времени все хозяйство по терему легло на Веринку, которая, как птичка-ласточка успевала во всем. Как в тереме каждодневно во всем распорядиться и все сделать, и умыть старикам ноги носила воду, и топила печь. Старики души не слышали в ней, так ее полюбили. Запрещали и не давали ей ноги мыть, но Веринка этому не повиновалась.
Приезд Трудолюба стариков весьма обрадовал, а наипаче его суженую Веринку, которою старики не могли нахвалиться. Без него она была им милее дочери родной, не смотря на то, что Веринка со стыдливой скромностью просила их без нее говорить об этом.
На вопрос стариков о пути его в поляны и обратно, Трудолюб отвечал им, что он для него был благополучен. На возвратном пути на земле мосхов встретил он там в хижине на берегу реки стоящей(стоящего?) старца по имени Микульчище: «… которой собирался еще до меня идти в Великой Ростов, содружество котораго утешало меня в пути. Уединенная жизнь его у мосхов на берегу реки Москвы была в великом почете и славе. Это самое заставило его удалиться оттоле и поискать себе безмолвия в Ростовской области, которое и нашел он в дремучем лесу, растущем по высоким горам, где он и поселился жить в небольшой самородной пещерке в виде небольшаго углубления» (99)
304.
Покуль готовило(и)сь в тереме Трудолюбовом к браку его с Веринкой, в это время он пошел освобождать из холостаго терема сестер Веринкиных. Для этого входа туда ключи у него были готовы, которыми отпер он двери терема, не заходя в него, где был у волшебницы Бикань пир горой. Громко гудели там гусли-самогуды. Он прошел прямо в сад к известному ему пруду, где четыре красавицы, дочери Бикань, сидели на берегу того пруда, которыя, увидев идущаго к себе (ним) Трудолюба все встали и поклонилися ему. Тут он сказал им после обычнаго приветствия, зачем он пришел к ним. Услышав имя Шендоры, они весьма обрадовались, и все немедленно пошли вместе с ним вон из саду. Проходя мимо терема матери своей, они заткнули себе уши, чтобы не слышать гуслей-самогудов и криков веселых собеседников ея. Когда вышли все из терема, Трудолюб запер его по-прежнему, а ключи бросил в Годеновское озеро. Дорогой рассказал он своим спутницам, как он под руководством сестры их Веринки устроил все в первобытное их состояние: «Теперь Веринка ожидает нас с нетерпением».
Скоро совершилось великолепное брачное торжество Трудолюба с Веринкой. И после веселаго пиршества проводили с песнями новобрачных на подклет.
305.
Тихонрава-Шендора
Волшебница-русалка Тихонрава-Шендора, дочь Сидонии Мерековицы. Она пожелала посетить внучку свою Веринку в первую ночь после брака ея. Она силою науки своей на лазу(о)ревом облаке сквозь легхкий прикрыты (легко прикрытый?) потолок подклета, где висела кристальная лампада светоча с благовонным елеем, которая разливала уже слабый свет на пурпуровы(я) шелковыя занавесы брачной постели, на котором (ой) Трудолюб после трудной своей победы заснул на груди счастливой Вери(н)ки со взором, исполненным радостных слез, в которых выражалась и мгновенная боль и высочайшая радость. Молодая прелестная супруга приподнялась над спящим своим любимцом, чтобы облобызать его. Вдруг, лазурево-пурпуровый завес распахнулся, и волшебница Шендора предстала пред постелей новобрачных. «Счастлива ли ты, моя Веринка?» – спросила у нее волшебница. И в это самое время наукой своей навеяла крепкой сон на Трудолюба. «Невыразимо счастлива», - отвечала ей Веринка, стыдливо скрывающая свои краснеющиися ланиты на груди своей покровительницы, старой девы.
На следующий день во время пиршества у новобрачных
306.
среди котораго седовласая старая дева с царскою сановитостью сказала названным своим внукам: «Дети мои, время остается мне побыть с вами немного. Я поспешу вам приготовить для жизни вашей жилища, достойныя моей любви к вам».
Тут волшебница Шендора произнесла несколько таинственных и никому не понятных слов заклинания троекратно, свирепым голосом и топнула в пол ногою. Загремели подземныя громы так, что задрожала земля и треснула земная ось. С самим Люцифером предстала пред ней и смиренно ожидали ее повеления.
«Духи земли! – вскричала волшебница – Мои питомицы просят у меня себе жилищ и приданаго вена. То каждой из них в приличном и удобном месте в окрестностях Великаго Ростова соорудите по терему по образцу Веринкина и наполните его всяким добром для безмятежной и спокойной жизни ея (их?). Терема постройте им из первобытнаго гранита великолепныя». Сказавши это, волшебница махнула своим жезлом. Все духи с предводителем своим стали быть невидимы.
Из первобытнаго гранита построены были для каждой дочери Бикань гордое здание, окруженное стройными
307.
златоглавыми колоннами готическаго стиля. Смелость и сила соединились в них. (100) Кристальныя двери вели в роскошныя и истино царския чертоги, которыя живописью и золотом украшены были роскошно. Сад роскошный удивит красотою своею всякаго. Цветы и дерева плодами, казалося, соперничали друг с другом. Фонтаны метали чистыя струи безмерно высоко. Все эти терема расположены были по нагорным и холмистым местам. Для старшей из них, княжны Белунки – за реками Устьем и Пурой на берегу реки Кари (101). Второй княжне Варке за Сохатским болотом между рекою Пошмой и Ленским озером (102). Третьей княжне Веске - за рекой Пурой (103). Четвертой княжне Мауре – на берегу реки Сахты (104). Для пятой княжны Веринки постоен был терем на берегу реки Пашмы. (105)
Князь Остромир и княжна Белунка
Лета от Сот: Мира 5831 от Рож: Трис: 323 года
Кроткая и умная княжна Белунка жила одиноко в своем тереме. Наконец, отдала свою руку и сердце князю Остромиру, сыну Дерахову, внуку Тугарина-Закедья. Неудачной брак,
308.
сказанной волшебницей Шендорой Трудолюбу, выпал на ее долю.
Чрез год после брака Остромир беспокойно валялся на уединенном ложе забытой им Белунки. Она была покинута, которая в отдельной спальне своей заливалась горючими слезами. Сердце Остромирово было злое и развратное. Ни красота лица, ни качества добрыя души (не) пленили его. Но жажда богатства, грубая жестокость и дикая буйная вспыльчивость помрачили блеск многих истинно рыцарских добродетелей, его украшавших. Таковы были его душевныя качества, когда счастие, вдруг, излило на него все дары любви и блеска, и богатства. Сие неожиданно скорое исполнение всех его желаний довершило его злобный характер. С подругою милой, кроткой, которую любовь привела в его объятия. Он в самом высокомерии своем стал обходиться с ней с презрением, как с невольницей, похищенною им у воды. Царския сокровища, рассыпанные везде щедрою рукою Шендоры, пробудили в нем жажду золота. Сотни подвластных ему семейств, которыя, живя там под сению гордаго терема, вырубили дремучия леса и возделывали пустыри, воспламенили его честолюбие. В надменной душе его родились исполинския замыслы. Уже он воображал себя владетелем великаго государства и уже мысленно сочетался браком с дочерью могущественнаго кесаря римскаго. И по тому угрюмо и презрительно
309.
смотрел он на свою добрую и верную жену, которая, не будучи, как он, томима жаждою славы, к его мнению была вовсе не способна отвечать его великим замыслам, каждый день перенося новыя огорчения, новыя укоры. Наконец, она раскаялась в необдуманном выборе вследствие минутного упоения любви, предупрежденнаго(даемая) сестрами своими.
Так лежал на одиноком ложе князь Остромир, тревожимы(й) мрачными грезами. Внезапный свет прервал его беспокойную дремоту. Он вскочил, и пред ним стоял озаренный синеватым сиянием злобный волшебник Кронверх, потомок Буки Краснаго.
«Первый год твоего брака минул, - сказал волшебник Остромиру сиплым голосом – и благодарю Перуну, ты чувствуешь себя несчастным, Остромир. Твой возвышенный дух чувствует всю тягость цепей, приковавших тебя к женщине, в неизвестности рожденной, не знающей именно своего отца. Белунка не годится для тебя и для твоего честолюбия. Судьбою предопределена тебе блестящая участь. Три короны готовы украшать главу твою, если сделаешься их достойным».
«Посланник небесный!» – вскричал Остромир восхищенный. «Знай, - продолжал говорить волшебник – я осужден жестокостью волшебницы Шендоры. В сем плачевном виде блуждаю, и буду блуждать по подземным пропастям гор, пока мужественный
310.
подвиг не уничтожит пагубного волшебства. Того храбраго витязя, который освободит меня возведу я на первый престол Мира и сочетаю браком с дщерью сильнейшаго кесаря, уступлю все мои сокровища в вечное владение».
«О! Когда бы мне суждено было прекратить твои бедствия, мудрый Кронверх», - сказал Остромир.
«Только ты один можешь, благородный и отважный витязь, - прервал его волшебник - Только ты один имеешь средства уничтожить волшебницу Шендору, освободить меня и самому сделаться счастливейшим из смертных. Но тот, кто хочет служить Кронверху не должен щадить ни чьей крови».
«Дай мне золота и власти, я умерщвлю для тебя миллионы», - сказал ему с жаром Остромир.
«Возьми эту иссохшую ветку, - сказал ему волшебник – поди с ней в спальню Белунки, пронзи кинжалом сердце твоей спящей жены так, чтобы теплая кровь ея обрызнула (обрызгала) эту ветку. Новая жизнь разольется по мертвому деревцу. Потом посади его в землю, оно тогда же зазеленеет и украсится цветом, из котораго созреет прелестный плод, сияющий пурпуром и златом. Но смерть таится в его внутренности. Сорви это яблоко и пошли от имени жены сестре ея Веринке и Трудолюбу. Они оба отведают его и немедленно умрут.
311.
Как скоро получишь весть о их кончине, то привези сюда их трупы и положи подле трупа твоей жены. Сруби ядовитое деревцо и расколи его на мелкия части. Вырви сердца из трех трупов и сожги их на костре из ядовитаго деревца. Как скоро огонь пожрет последнюю жилочку, гнусная волшебница Шендора умрет в ужаснейших мучениях. Тогда я буду свободен от чар ея и навеки твой должник».
«Изволь! – вскричал Остромир с кровожадными сверкающими глазами и схватил левой рукой волшебное деревцо, а правой кинжал и тихо пошел в спальню несчастной Белунки. Страшным своим сиянием светил ему волшебник Кронверх, тихо отворил дверь спальни, и вот им представилась женщина, которую сон безмятежный ласково заключил в свои объятия. Под золотыми кудрями роскошно волновались полныя белыя груди, очаровательная улыбка сияла на бледных ланитах ея. Но злодей, злобно скаля зубы, занес кинжал и с всего размаху хотел поразить грудь своей доброй супруги.
Но в это самое время, когда рука его с кинжалом хотела пронзить грудь ея, вдруг, невидимая рука вырвала кинжал из руки его. И вместо волшебника Кронверха, стояла пред ним волшебница Шендора, устремила на него
312.
грозныя взоры. Он вздрогнул, пораженный ужасом, и глаза его, казалось, умоляли землю, чтобы она поглотила его.
«Твой нежный супруг хотел сделаться твоим убийцею, моя дочь», - сказала волшебница Шендора проснувшейся Белунке.
«Остромир, возможно ли? Ты хотел меня убить?» - спросила его рыдающая Белунка, всплеснув руками.
«Хотел», - глухо сказал злодей, скрежещя зубами. И спешно поднимает с полу лежащий кинжал и вонзает его себе в сердце и падает бездушный на пол.
Вскоре после этого события заркия глаза счастливой Веринки из нагорного своего терема, что на пруде (106), усмотрела издалека на пути от Велесова камня и развалин терема Будиславы-Угоды, находящихся на реке Вороболовке медленно идущую женщину с поникшим взором. Когда она подошла ближе к терему на такое расстояние, что можно было узнать, что это идет сестра ее Белунка. Она бежит к ней из терема навстречу и со слезами обе бросились друг другу в объятия.
«Последняя надежда моя рушилась, - сказала Белунка сестре своей Веринке – Мои бедствия достигли высшей степени». И рассказала ей, что едва не случилось с ней и жизнь свою со дня брака доселе. Веринка и Трудолюб всеми средствами старались успокоить ее. Этого еще мало. Пригласили для этого мудраго старца Микулчича. Тот в утешение Белунки рассказал
313.
историю своей жизни. Этим сделал он много полезнаго для Белунки, которая вела жизнь по примеру Микульчича отшельницей. Но избегая от этого распространившейся славы, по совету того же Микульчича удалилась с несколькими близкими своими в пределы муромы. И там, на берегу реки Клязьмы в необитаемой дебри основали себе жилище, которую туземцы прозвали «Марьиной дебрью». (107)
--------------------------------------------
