Уважаемый iskander,

я вижу, Ваш троцкистский караул отдохнул и взбодрился.

iskander: "Что касается эпитетов, которыми ув. Кузнецов охарактеризовал Фейнмана - взгляд со стороны - ситуация очень напоминает сюжет одной очень известной басни Крылова".

Вы имеете в виду "не лучше ль на себя, кума, оборотиться"?


Лекций я не читаю, учебников, многотомных шуток и мемуаров не пишу, огромными тиражами на многих языках их никто не издает. То есть я никак ничего не популяризатор. Если я болтун, то в очень скромных масштабах. Вся моя болтовня сводится к задаванию вопросов. Вопросы вызваны противоречиями в картине мира, кое-как намалеванной толковниками-объяснителями, и Фейнманом в том числе.

"...Фейнман заинтересовался искусством, чтобы понять, какое именно влияние искусство оказывает на людей. Он взял несколько уроков рисования. Поначалу его рисунки не отличались красотой, но с течением времени он наловчился и стал неплохим портретистом.
...
В 1975-м году Фейнман купил вэн Dodge Tradesman. Автомобиль был раскрашен снаружи в популярные в то время горчичные цвета, а внутри — в оттенки зелёного, и на автомобиле были нарисованы принёсшие их создателю Нобелевскую Премию диаграммы Фейнмана. На этом автомобиле было сделано множество длительных поездок. Фейнман заказал также особые номерные таблички, надпись на которых гласила «QANTUM»."


Фейнман был пиарменом пиармена Эйнштейна, его задачей было придавать "человеческое лицо" Манхэттенскому проекту. Если Эйнштейн косил под "чокнутого профессора", забывающего носки, и под скрипача, то Фейнман был настоящий комик-разговорник а ля "бла-бла-шоу" с морализаторским уклоном. Его же использовали, чтобы предъявить "американскому народу" ту прокладку ("протекающая прокладка - это так понятно! Сколько драгоценной чистой воды утекает впустую через плохие прокладки...". Такой уровень, сантехнический.), из-за которой, якобы, взорвался "Челленджер".


Придется, все-таки, высказаться по "...наука всегда была соориентирована на обслуживание лидерной пирамиды власти" (Артур Васильев).

Что такое наука, я не знаю, но университетско-академическая корпорация не может не замечать "кормящую руку" и сытность кормежки, особенно те шарлатаны-схоласты, которые рассуждения о "пустых множествах" называют "чистой, фундаментальной, академической наукой" (эти обслуживают внутрикорпоративную политику "идеологически", "стукачески", "доносительски" и борясь с "лженаукой", т.е. подлаивая тем или иным группам по обстоятельствам).

Оккупантам-гегемонистам САСШ надо было объяснить народу, финансистам и властям расходы на бомбу и привлечь кадры. Что они и делали. В СССР фейнманы с программой "физики шутят" тоже были популярней "лириков".

А за кулисами кабаре Сахаров жарил как бы случайно застигнутых взрывом солдат на Новой Земле. Какие-то негодяи расковыряли Чернобыльский реактор, чтобы отцепить Украину от советской ядерной энергетики. Потом какой-то подонок гнал в тихо выгоревший реактор солдат с песком, запугивая тем, что катастрофа еще впереди. Некий Кургинян показывал агитспектакли, рассказывая про "органические пороки реакторов Чернобыльского типа" и грядущие катастрофы.


И вот прикрывая все это ##### и выгораживая себя, так называемые ученые наворотили горы вранья и воткнули его в учебники и публицистику для народа. Но сегодня, когда Сахаровы-Фейнманы сдохли, и давно нет породивших их политиков, новые поколения ученых не будут своей репутацией прикрывать грязные задницы подонков. Как известно, в Дубне (видимо, так же и в Церне) уже давно плюнули на никому не нужные лживые теоретизирования Эйнштейна и Фейнмана. Там занимаются голой эмпирикой. Т.е. читают скрижали природы, как могут, а прочитанное приспосабливают к делу.


Несомненно, клоун Фейнман был находкой для рекрутеров Манхэттенского проекта:

"Когда разразилась Вторая Мировая война, Фейнман попытался пойти добровольцем на фронт, но совершенно несправедливо был отсеян на психиатрической проверке."


"В один из обычных вечеров 1941 г. в комнату аспиранта Принстонского университета Ричарда Фейнмана влетел его друг Боб Вилсон: "Представляешь! Мне выдали фонды для секретной работы на правительство. Это как раз по тебе. - Боб сделал заговорщицкое лицо и перешел на шепот: - Нужно найти способ разделения изотопов урана... для бомбы, Ричи!" "Я не хочу этим заниматься", - отрезал Фейнман и спокойно вернулся к своей диссертации по квантовой физике.

Казалось, он полностью погрузился в формулы, и только внимательный наблюдатель мог заметить, что Фейнман о чем-то мучительно размышляет. Рука его непроизвольно выводила на полях какие-то мелкие каракули. Если бы кто-то взглянул на них через лупу, то увидел бы корявую свастику, наползающую на круглый стилизованный шарик с меридианами, с другой стороны - растопырившуюся пятью острыми лучами звезду, а сверху - как бы зачеркивающий весь рисунок пышный букет с кудряшками на вершине... Через три минуты Ричи уже бежал догонять Боба.

Так 24-летний Ричард Фейнман втянулся в Манхэттенский проект - один из поворотных пунктов в истории человечества... А в 1942 году физик попал в Лос-Аламос.

Увлеченный проблемами электронов и магнитных полей со студенческих лет, Ричард получил возможность развернуться вовсю. Время стоило дорого, и любая свежая идея принималась "на ура". Еще не существовало удовлетворительной теории того, как должна работать атомная бомба, а они обязаны были понять это и воплотить в металле. Пока этого не сделали в гитлеровской Германии.

Какие имена его окружали! Комптон, Теллер, Оппенгеймер, фон Нейман, Ферми. Гиганты среди гигантов, неужели и он, маленький Ричард, может подтолкнуть эту огромную машину? Это было настоящее бешенство работы, здоровая злость - мы должны успеть! (Такие же чувства всего через несколько лет будут подгонять советских физиков, стремившихся нейтрализовать уже американскую ядерную угрозу...)

Ричард часто вспоминал отца - заведующего отделом сбыта фабрики по изготовлению одежды. Он испытывал огромный интерес к естественным наукам и всячески поощрял в этом сына. Сколько радости доставляли Фейнману-старшему веселые проказы школьника Ричарда - то он демонстрировал друзьям "превращение воды в вино", то запускал над маленькой горелкой эффектный пурпурный дым...

Это производило впечатление на мальчишек Куинса (район в Нью-Йорке). А теперь колонки цифр на доске, зубодробительные формулы и таблицы, нарисованные рукой Фейнмана, приводили в движение миллионы долларов и направляли работу тысяч людей в Чикаго, Нью-Йорке, Оук-Ридже и самом Лос-Аламосе. Ни масштабность проекта, ни даже авторитет великих ученых ничуть не смущали Ричарда. Для него существовала только физическая ПРОБЛЕМА, которую нужно было разрешить. Это почувствовал Нильс Бор, который прилетел в Лос-Аламос вместе со своим сыном Оге. Оге и поведал Ричарду о реплике отца: "Обрати, сын, внимание на этого малого, Фейнмана. Он здесь единственный, кто не боится меня и честно скажет, когда у меня возникнет безумная мысль. Остальные же только и могут повторять - да-да, доктор Бор; конечно, доктор Бор!"

Ричард вовсе не был всезнайкой. Но ему странным образом помогала способность смело браться за любую задачу, не опасаясь попасть впросак. Однажды Фейнмана послали из Лос-Аламоса в Оук-Ридж, на завод, где очищали уран. Цель - проверить технологию на предмет безопасности. "0'кей. Надо так надо". Ученый неожиданно для себя оказался в роли большой шишки, которую с трепетом водят по заводу местные инженеры. Для безопасности нужно было знать один общий принцип - нигде не должно накапливаться много материала, иначе пойдет ядерная реакция. Но в деталях...

Ричард буквально оторопел, когда инженеры развернули перед ним многометровые кальки с чертежами завода и схемой процесса. Они с полчаса что-то увлеченно ему рассказывали и постоянно хвалили многоступенчатую защиту от неисправностей, а он думал только об одной глупой вещи: "Что, черт возьми, означают эти маленькие прямоугольнички, перечеркнутые крест-накрест? Может, окна? Нет, они расположены на каких-то внутренних линиях... А может, это клапаны? Но спросить как-то неудобно". Фейнман решил схитрить: "А что будет, если заклинит вот этот клапан?" - спросил он спецов, ткнув пальцем в один из загадочных крестиков. Техники, лихорадочно "забегав" пальцами по схеме, побледнели и пораскрывали рты, с уважением глядя на проверяющего: "Вы абсолютно правы, сэр!" И умчались исправлять катастрофическую ошибку в проекте.

В сорок пятом, в то самое время, когда в Лос-Аламосе рождался дьявольский "Малыш" (так называлась атомная бомба, сброшенная на Хиросиму), жена Ричарда, Арлен, умирала от туберкулеза в Альбукерке. Однажды, когда он в очередной раз навещал супругу, ее часы, те, что подарил ей сам Ричард, остановились в 9.22 - одновременно с ее жизнью.

Он вернулся в Лос-Аламос. И заставил себя не думать о трагедии, пока не закончена работа. "Как жена?" - спросили его друзья. "Она умерла. А как программа расчетов?"

Но самообладание все же покинуло его. Позже. Когда весь мир узнал про другие часы, оплавленные и навеки замершие на цифрах 8.15 - час катастрофы в Хиросиме.

Еще после первого испытания бомбы Фейнман сохранял приподнятое расположение духа. Они сделали это! Они поднялись на ступеньку выше в познании Вселенной. И только Боб Вилсон сидел подавленный и печальный. "Троица" ( кодовое наименование первого испытания атомной бомбы) произвела на него жуткое впечатление. "Ты чего?" -спросил его Фейнман, прервав свой победный бой в барабан (Ричард любил барабаны) на заднем сиденье джипа, из которого они только что наблюдали невероятно яркую вспышку на горизонте. "То, что мы сделали, - ужасно", - ответил Боб. "Но ты сам нас в это и втянул", - недоумевал Ричард.

После Хиросимы Фейнман, подобно многим физикам, причастным к созданию бомбы, уже не находил себе места...

К счастью для мировой науки, подавленное настроение Ричарда продолжалось недолго. Преподавание физики в Корнеллском университете, изучение японского языка (чувствовал свою вину?) и, главное, отчаянные попытки расправиться с нестыковками и тупиками тогдашней квантовой электродинамики снова увлекли великого физика. Увлекли, чтобы вознести его на вершину славы - к Нобелевской премии в 1965 году. Фундаментальные работы Фейнмана по квантовой электродинамике даже сейчас считаются одним из краеугольных камней физики.

Ученый, как и прежде, препарировал существующие теории, невзирая на авторитеты. Может, потому и попал в состав комиссии, расследовавшей гибель космического челнока "Челленджер" в 1986 году. В своем персональном отчете он в пух и прах раскритиковал сотрудников НАСА за халтурную работу.

Полеты "шаттлов" прекратили на продолжительное время. У Фейнмана же его оставалось совсем немного. Часы физика остановились в феврале 1988-го.

Фокусы физика

С именем Фейнмана связаны глубокие изменения в преподавании физики. Более 20 лет тому назад он прочел курс лекций, который до сих пор остается образцом того, как надо учить этому предмету - с любовью и поэзией.

Фрагмент из книги Ричарда Фейнмана "Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман". Перевод доктора физико-математических наук М. Шифмана.

Однажды ко мне пришел учитель из местного колледжа и попросил прочесть там лекцию. Он предложил пятьдесят долларов, но я объяснил ему, что деньги меня не волнуют. "Это ведь городской колледж, верно?"

"Да".

Я вспомнил, какая бумажная канитель начиналась всякий раз, как я имел дело с государством, так что я улыбнулся и сказал: "Я с удовольствием прочитаю эту лекцию. Но с одним условием". Я выбрал число наобум и продолжал: "Я не буду подписываться больше тринадцати раз, включая подпись на чеке!"

Он тоже улыбнулся: "Тринадцать раз? Нет проблем".

И вот началось. Сперва я должен подписать что-то насчет того, что я лоялен по отношению к правительству, иначе мне нельзя читать лекцию в городском колледже. И я должен подписать это дважды, правда? Затем шла какая-то расписка для города, не помню какая. Очень скоро числа пошли вверх.

Я должен был расписаться в том, что занимаю отвечающую существу вопроса должность профессора, чтобы гарантировать (ведь это государственное дело!), что я не являюсь женой или другом какого-нибудь засевшего в колледже негодяя, который заплатит мне эти деньги безо всякой лекции. Нужно было гарантировать много всяких вещей, и подписей становилось все больше.

Парень, который сперва так мило улыбался, делался все мрачнее. Но все обошлось. Я подписался ровно двенадцать раз. Оставалась еще одна подпись на чеке, так что я спокойно отправился туда и прочел им лекцию.

Спустя пару дней этот парень зашел ко мне, чтобы отдать чек. Он имел жалкий вид. Он не мог отдать мне деньги, пока я не подпишу бумагу, что я действительно прочел лекцию.

Я сказал ему: "Если я подпишу бумагу, я не смогу подписать чек. Но ты был там. Ты слышал лекцию; почему бы тебе не подписать эту бумагу?"

"Слушай, - говорит он, - разве все это не глупо?"

"Нет. Мы договорились об этом с самого начала".

Он сказал: "Слушай, я работал как вол, я обошел всех. Я испробовал все, но они говорят, что это невозможно. Ты просто не можешь получить свои деньги, пока не подпишешь бумагу".

"Хорошо", - сказал я. - Я подписался двенадцать раз и я прочел лекцию. Мне не нужны деньги".

"Но я не хочу так поступать с тобой".

На следующий день он позвонил мне. "Они не могут не дать тебе эти деньги. Они уже отсчитали эти деньги и списали их, так что они должны заплатить их тебе".

"Прекрасно. Если они должны заплатить мне эти деньги, пусть они заплатят". - "Но ты должен подписать бумагу".

"Я не буду подписывать бумагу".

Я поставил их в тупик. Не было такой графы для денег, которые человек заработал, но не хочет получать.

В конце концов они уладили это дело. Это отняло у них много времени и было совсем не просто, но я использовал тринадцатую подпись, чтобы получить деньги по чеку."


"Во время работы над бомбой Фейнман приобрёл неплохие навыки взломщика сейфов. Он убедительно доказал недостаточность принимаемых мер безопасности, выкрадывая всю информацию по разработке атомной бомбы из сейфов других сотрудников — абсолютно всю, от технологии обогащения урана и до руководства по сборке бомбы. Правда, эти документы были нужны ему для работы. Но сам факт взлома сейфов с настолько важной информацией взломщиком-любителем убедительно доказывает, как тонок волосок, на котором висит наша цивилизация."

"Фейнман пообещал себе не работать с тем, с чем он не сможет поиграть."

"В 1960-х годах Фейнман участвовал в экспериментах своего друга Джона Лилли по сенсорной депривации. При этом наступали видения, однако ничего особо интересного Фейнман не почувствовал. В ходе экспериментов Фейнман даже курил марихуану, однако провести опыт с ЛСД он отказался, опасаясь повредить свой мозг."

"В 1970-х Фейнман, его жена и их друг Ральф Лейтон (сын великого физика Роберта Лейтона) задумали поездку в то, что когда-то было независимым государством Тува, маленькую, окружённую со всех сторон неприступными горами территорию, находящуюся между Россией и Монголией, бывшую под юрисдикцией Советского Союза (Тувинская АССР). Отчёт о поездке, по мнению единственного профессора, специализирующегося на Туве, удвоил бы количество знаний об этой области. О том, так это или нет, можно судить по тому факту, что Фейнман с женой перед поездкой перечитали всю существующую мировую литературу о Туве — обе книги. Поездка, к сожалению, не состоялась."

Даже такие спецзаказы давали клоуну на все руки от науки. Не удивлюсь, если всплывут материалы о том, как и где готовился взлом Чернобыльского реактора.


iskander: "Масса есть свойство и микромира - отражает геометрию Лобачевского-Минковского-Лоренца-Пуанкаре-Ейнштейна (чтобы никого не обидеть) - и легко находится даже для "мнимых" кварков по кварковым струям, посредством измерения их энергии и импульса".

"Масса отражает геометрию" и т.п. свидетельствует лишь о том, что в эйнштейнианстве масса - такое же "относительное" (т.е. бессмысленное) дышло, как и все остальное. Взаимоотталкивание "масс" в микромире связано с обнаруженным ув. А. Васильевым "отталкиванием Луны"?


Вы, уважаемый iskander, все еще склонны тыкать кого-то в школьный учебник (что особенно забавно на этом форуме).

А вот муромец уже вгляделся в себя и заметил: "Технический прогресс ничего не меняет в менталитете, совершенствуется только техника "зомбирования".

В его "менталитете", зазомбированном некогда фейнманами, "технический прогресс" все еще разводит ножовки трехгранными напильниками.


А я почему-то, глядя вокруг, вижу, что нормальные люди, которые могут и рыбу в глине-углях запечь по технологии "каменного" века, и самолет типа "Су" построить, абсолютно индифферентны к любому зомбированию.


"Теория Большого Взрыва", раскрученная в эпоху ядерных погромов и "холокостов"-катастроф, явно запущена зомберами. Нормальному человеку, для которого взрыв - это разрушение, невозможно представить себе "разрушительное рождение/творение/созидание", так же, как незьзя представить оксюморон-катахрезу "пустое множество".

Почему они наняли патологического урода для пропаганды этой "теории"?

И название, и пропагандист - все это пейсы, призванные вызывать отвращение у нормальных людей (мол, вам не понять, примите все как есть).

Но я не знаю ни одного нормального человека, который взял бы эту чушь-"теорию" в голову. Зомбаж не работает.