2. ОБОЗРЕНИЕ МНЕНИЙ
О степенях защиты античных текстов
Мы исходим из того, что автором диалогов «Критий» и «Тимей», содержащих основной и самый ранний массив информации об Атлантиде, был человек по имени Платон. Может быть, по ходу наших размышлений этот всеми признанный факт придется поставить под сомнение. Но пока до этого не дошло, будем считать автором вышеуказанных диалогов авторитетного античного философа.
Рассмотрим метод изложения информации Платоном. На первый взгляд, автор постфактум записал очень интересные сведения, сообщенные ему и его коллегам в устной беседе. То есть через некоторое время после беседы, по памяти. Мы будем считать, что Платон запомнил все сказанное Критием слово в слово. Это пересказ.
Но. Рассказ Крития в точном смысле слова является так же пересказом. То есть извлеченным из его далекой детской памяти устным рассказом престарелого деда, которого тоже звали Критий.
Но. И дед Критий, на рассказ которого ссылается внук в обществе Платона, тоже пользовался устным пересказом того, что когда-то, еще раньше, ему поведал Солон.

Но уж Солон-то, вероятно, был истинным рассказчиком! Не тут-то было! Все то, что поведал деду Крития Солон, тоже было пересказом — услышанного Солоном рассказа египетского жреца.
Вообще-то, первое наблюдение, которое возникает при знакомстве с диалогами «Тимей» и «Критий», связано с необычностью всей обстановки беседы. Предыдущие платоновские диалоги были очень строги по форме, касались серьезных актуальных проблем, следовали строгой логике и содержали большой массив аргументации.
Эти же два диалога обращают на себя внимание тем, что их участники, профессиональные философы, мыслители, предварив шутливыми репликами рассказ Крития, далее совершено безмолвно и безропотно выслушивают совершенно фантастическое повествование. Они не задают ни одного вопроса рассказчику и никак не участвуют в беседе. Более того, они кажутся совершенно удовлетворенными обоснованием истинности рассказа. Их логическая нетребовательность и вялость заходят слишком далеко.
Философы, слушающие басню об Атлантиде, демонстрируют полное доверие рассказчику. Исследователи текстов в связи с этим замечают два обстоятельства. Равнодушие слушателей, якобы увлеченных Критиевой басней. И необъяснимость интереса к ней Платона. В самом деле — почему именно эту баснословную историю он решил изложить в письменном виде? Были, вероятно, беседы и поважнее, которые так и остались неизвестными современникам и потомкам, ибо записаны не были. Можно было бы предположить, что огромная сумма противоречий в диалогах «Критий» и «Тимей» вызвана именно незавершенностью произведений, их недоделанностью, черновым характером записи. Однако в известных нам работах специалисты-исследователи такого мнения не высказывают.
Мы же хотим обратить внимание читателей еще на одну особенность диалогов «Тимей» и «Критий». Эта особенность заключается в том, что Платон, обеспечивая сохранность информации и обосновывая ее продвижение от одного к другому, все же надежно защищает эту информацию от слишком любознательного читателя.
В самом деле, представим себе на минуту первых читателей платоновских диалогов. Если они захотят побольше узнать об Атлантиде, к Платону обращаться бесполезно — он ничего не знает. Он ведь только записал услышанное от Крития. Если любознательные читатели бросятся с расспросами к Критию, то и он разведет руки — все, что рассказал мне дедушка, записано Платоном. Я больше ничего не знаю — таков будет его ответ. Ну а уж дедушка Крития, тоже Критий, и вообще недосягаем — он уже давно умер. Дедушку не спросишь — увы, но где еще можно было бы что-то разузнать об Атлантиде? Ведь и Солон, от которого дедушка услышал историю о древнем острове Атланта, тоже, как назло, все собирался написать поэму о нем, да так и сошел в могилу, ничего не написав. Остаются только древние египетские жрецы — один из них ведь и рассказал об Атлантиде Солону! Но, подумают любознательные читатели платоновских времен, тот самый жрец тоже умер, а нынешние, вероятно, утратили знание. Иначе всем бы давно уже было известно об мой странице истории человечества. Хочешь не хочешь, а придется довольствоваться только диалогами Платона. Таков будет вывод первых античных «атлантологов».
Эта интересная гипотетическая ретро-ситуация позволяет сделать предположение, что Платон намеренно предусмотрел способы защиты информации об Атлантиде. Ныне мы бы назвали этот прием «степенями защиты». Отдадим должное автору — он хорошо защитил от любопытствующих спои источники, добраться до них невозможно. Проверить их никому не удалось. Две с половиной тысячи лет.
Итак, первое предположение. Платон умышленно оснастил текст диалогов «Критий» и «Тимей» несколькими степенями защиты. Цель этой акции мы пока оставим в стороне. Обратимся к другим античным источникам, упоминающим об атлантах.
Вот, например, греческий писатель Элиан, второй век нашей эры. Он является автором многотомного труда «Historia varia». В третьей книге он рассказывает о Феопомпе, географе IV века до н. э. Якобы этот самый Феопомп, считавший островами Европу, Азию и Африку, упоминал еще и о том, что вне их есть еще один остров — там живут атланты, имеющие 10-миллионное войско. Атланты хотели напасть на Грецию, но, дойдя до страны гипербореев, сочли ее жителей такими несчастными, что отказались от захватнических планов. Очень странные атланты. Но подробностей о них, об их государственном устройстве, обычаях и культуре вам найти не удастся — все труды Феопомпа,к несчастью, не сохранились. Так с горечью сообщает Элиан.
Вывод. Информация об атлантах, содержащаяся в виде пересказа в труде Элиана, также недоступна для проверки. Она обладает хотя и менее громоздкой, но не менее надежной системой защиты от любопытства «атлантологов» второго века.
Теперь рассмотрим сообщение автора пятого века Прокла. Он ссылается на труды какого-то Марцелла — увы, никому неизвестного. Но согласно утверждению Прокла, Марцелл пересказывал рассказ человека по имени Крантор, безвестного античного путешественника. Этот самый Крантор, живший якобы через 300 лет после Солона, побывал в храме богини Нейт в Саисе и видел там на стенах иероглифы, повествующие об Атлантиде.
Итак, Прокл откуда-то переписал фрагмент марцелловского текста. Более переписанного он не знает. У Марцелла также узнать ничего невозможно — он умер так давно, что даже не известен современникам автора. Труды Марцелла безвозвратно утрачены и забыты. Кто такой Крантор — тоже неизвестно. У кого бы получить более развернутую информацию о стране атлантов? Не у кого. Можно, конечно, поехать в Египет, в Саис и долго разглядывать непонятные иероглифы на стенах. Их много, тысячи и десятки тысяч. Но как понять, какие из них рассказывают об Атлантиде? Ведь иероглифическая письменность давно вышла из употребления! Бедные «атлантологи» пятого века!
Вывод. Прокл, сообщающий современникам древнюю платоновскую басню, — прошло чуть ли не тысячелетие! — упорно оперирует непроверяемыми источниками. Но другими!

Случайны ли эти закономерности? Традиция, сложенная автором диалогов «Тимей» и «Критий», находит своих последователей в течение столетий! Как будто все делается специально для гого, чтобы нельзя было сделать ни одного шага по направлению к дополнительной информации. Если допустить, что такой подход — и именно к теме Атлантиды — был сознательным, го надо бы поразмышлять и о возможных причинах этой установки. Но сейчас пока для этого мало материала.
Упомянем еще имя Диодора Сицилийского, жившего в первом веке до нашей эры. Он жил в Египте. Сохранились сведения о том, что он написал фундаментальный труд в 40 томах под названием «Историческая библиотека». Уж в этом-то фундаментальном труде должны найтись сведения об Атлантиде! Увы, античное сокровище безвозвратно утрачено. Остались жалкие фрагменты. Из них можно только уяснить, что амазонки воевали с атлантами, а потом заключили союз и разбили горгонов. Упоминаются племена, жившие у горы Атлас. Острова атлантов, однако, якобы находились за Гибралтаром, и плыть до них надо было несколько дней. Описание их несколько напоминает платоновское. Но как-то плохо верится, что в первом веке до нашей эры греки совершали плавания чуть ли не до американского континента*.
\\\Хотя полностью исключать такую возможность нельзя, о чем говорят, в частности, экспедиции Тура Хейердала. Но на наш взгляд, применительно к античным временам эта возможность является скорее теоретической, ибо в противном случае античные документы сохранили бы упоминания о континенте, открытом европейцами лишь в 1492 году. Кроме того, как справедливо указывает 3. Кукал, мы «не принимаем в расчет психологию древних мореходов. Мы забываем о естественном страхе античных мореплавателей перед богами и открытым океаном... Они полагали, что у океана нет конца, только где-то далеко за горизонтом находятся Блаженные острова или сады Гесперид, откуда уже никто не может вернуться. Сегодня можно плыть... совсем с другим чувством, зная, каково расстояние до берега... Но каково же должно было быть ощущение древних мореходов, когда шторм гнал их на запад в пустынный океан, где, по их представлениям, кончался свет и не было никаких надежд на спасение?»\\\
Да и неясным остается, как и где сражались атланты с афинянами...
В более поздней римской литературе атланты упоминаются только в связи с племенами, живущими у горы Атлас в Африке. Однако и сама гора (или горный массив) Атлас, по мнению различных античных авторов, локализовалась в разных местах.
Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы.
Авторы, считающие необходимым сообщить современникам об Атлантиде, ссылались на непроверяемые источники.
Источники, в которых содержалась развернутая информация об острове, безвозвратно исчезли.
Источники, в которых сообщалось о стране Атлантов, а их было немало, по какой-то мистической закономерности истлели. Или были уничтожены.
Эти выводы носят предварительный характер и могут быть в дальнейшем или подтверждены или опровергнуты. Мы еще не рассмотрели два авторитетных мнения по проблеме «атлантологии». Это мнения Аристотеля и Плиния Старшего.