Краткое содержание «Крития»
Тимей, Критий, Сократ, Гермократ. Сначала Тимей и Критий говорят о необъятности предмета рассуждения и заранее испрашивают снисхождения, ибо добиться правдивого изображения смертных сложнее, чем правдивого изображения богов. Сократ обещает Критию снисхождение, а заодно обещает его впоследствии и Гермократу. Далее Критий начинает свой рассказ.
Он говорит о войне, которая была между народами, жившими по ту и по сю сторону Геракловых столпов. По ту сторону жили цари острова Атлантиды, превышавшего величиной «Ливию и Азию» — ныне этот остров «провалился вследствие землетрясений и превратился в непроходимый ил, заграждающий путь мореходам».
Затем Критий подробно описывает историю страны афинян, а также устройство Акрополя.
Далее идет рассказ собственно об истории Атлантиды, о ее государственном устройстве и топографии, рассказывается кратко о том, что согласие и богатство постепенно превратились в безудержную жадность и силу — и Зевс «помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность» и собрал совет богов, чтобы принять решение об уничтожении Атлантиды... С какими словами обратился он к собравшимся, нам неизвестно. Именно здесь обрывается диалог «Критий».
Добавим, что произведение в целом производит впечатление не диалога, а монолога, исторического повествования, которому впоследствии была придана форма диалога, для чего в начале были помещены «ритуальные» вводные предуведомления Тимея, Сократа, Гермократа — весьма краткие и, на первый взгляд, не имеющие никакого отношения к существу рассказа. (Такова же, в сущности, и композиция «Тимея».)
Это характерно и для других поздних произведений Платона. Вот что об этом говорится в Энциклопедии Кирилла и Мефодия: «После 3-й Сицилийской поездки Платон задумывает монументальные трилогии, но осуществляет свои замыслы только отчасти: „Тимей", „Критий" (не завершен),
„Гермократ" (не написан), „Софист", „Политик" (не написан). Сократ перестает быть ведущим участником беседы („Тимей", монолог пифагорейца Тимея о создании мира и человека, „Критий", монолог Крития об Атлантиде), а в „Законах" Сократа вообще нет. Единственный традиционный сократический диалог этого периода — „Филеб" (под именами Филеба и Протарха Платон вывел Евдокса и Аристотеля)».
Обратим внимание и на то, что по ходу рассказа Крития ни у одного из собеседников не возникает ни одного вопроса. Даже если допустить, что они впервые слышат историю об Атлантиде, и то совершенно удивительным образом они пренебрегают возможностью использовать свой аналитический аппарат для сопоставления информации, сообщаемой рассказчиком. Пятым незримым участником диалога, возможно, является сам Платон, записывающий рассказ Крития. Отсутствие какой бы то ни было реакции на сообщаемое Критием удивительно, ибо речь идет о воплощении идеального государства, о котором так много рассуждали мыслители ранее. И Атлантида вовсе не соответствует целиком и полностью тем требованиям, которые предъявлялись к идеальному государству.