|
Что за неведомое существо использовали русы в сражении против Искандера? См. том 5 пятитомника Низами, 1986 года, изд. "Худ. лит." Несколько глав жизнеописания посвящены сражениям Искандера с русами. Однако затем Искандер примиряется с Кинталом, царём русов.
http://azeribooks.narod.ru/poezia/nizami/iskendername.htm ИСКЕНДЕР-НАМЕ
РУСЫ ВЫПУСКАЮТ В БОЙ НЕВЕДОМОЕ СУЩЕСТВО
...И меж русов, где каждый был блещущий витязь,
Из их ярких рядов вышел к бою — дивитесь! —
Некто в шубе потрепанной. Он выходил
Из их моря, как страшный, большой крокодил.
Был он пешим, но враг его каждый охотней
Повстречался бы в схватке со всадников сотней.
И когда бушевал в нем свирепый огонь,
Размягчал он алмазы, сжимая ладонь,
В нем пылала душа, крови вражеской рада.
Он пришел, как ифрит, из преддверия ада.
Он был за ногу цепью привязан; она
Многовесна была, и крепка, и длинна.
И на этой цепи, ее преданный звеньям,
Он все поле мгновенно наполнил смятеньем.
По разрытой земле тяжело он сновал,
Каждым шагом в земле темный делал провал.
Шел он с палкой железной, большой, крючковатой.
Мог он горы свалить этой палкой подъятой.
И орудьем своим подцеплял он мужей,
И, рыча, между пальцами мял он мужей.
Так был груб он и крепок, что стала похожа
На деревьев кору его твердая кожа.
И не мог он в бою, как все прочие, лечь:
Нет, не брал его кожи сверкающий меч.
Вот кто вышел на бой! Мест неведомых житель!
Серафимов беда! Всех людей истребитель!
Загребал он воителей, что мурашей,
И немало свернул подвернувшихся шей.
Рвал он головы, ноги,— привычнее дела,
Знать, не ведал, а в этом достиг он предела.
И цепного вояки крутая рука
Многим воинам шаха сломала бока.
Вот из царского стана, могучий, проворный,
Гордо выехал витязь для схватки упорной.
Он хотел, чтоб его вся прославила рать,
Он хотел перед всеми с огнем поиграть.
Но мгновенье прошло, и клюка крокодила
Зацепила его и на смерть осудила.
Новый знатный помчался, и той же клюкой
Насмерть был он сражен. Свой нашел он покой.
Так вельмож пятьдесят, мчась равниною ратной,
Полегли, не помчались дорогой обратной.
с397 Столько храбрых румийцев нашло свой конец,
Что не стало в их стане отважных сердец.
Мудрецы удивлялись: не зверь он... а кто же?
С человеком обычным несхож он ведь тоже.
И когда на лазурь грозно крикнула ночь
И сраженное солнце отпрянуло прочь,
Растревоженный тем, кто страшней Аримана,
Царь беседовал тайно с вельможами стана:
«Это злое исчадье, откуда оно?
Человеку прикончить его не дано.
Он идет без меча; он прикрылся лишь мехом,
Но разит всех мужей, что укрыты доспехом.
Если он и рожден человеком на свет,
Все ж — не в этой земле обитаемой, нет!
Это дикий, из мест, чья безвестна природа.
Хоть с людьми он и схож, не людского он рода».
Некий муж, изучивший всю эту страну,
Так ответом своим разогнал тишину:
«Если царь мне позволит,— в усердном горенье
Все открою царю я об этом творенье.
К вечной тьме приближаясь, мы гору найдем.
Узок путь к той горе; страшно думать о нем.
Там, подобные людям, но с телом железным,
И живут эти твари в краю им любезном.
Где возникли они? Никому невдомек
Их безвестного рода далекий исток.
Краснолики они, их глаза бирюзовы.
Даже льва растерзать они в гневе готовы.
Так умеют они своей мощью играть,
Что одно существо — словно целая рать.
И самец или самка, коль тронутся к бою,—
Судный день протрубит громогласной трубою.
На любое боренье способны они,
Но иные стремления им не сродни.
И не видели люди их трупов от века,
Да и все они — редкость для глаз человека.
Их богатство — лишь овцы; добыча руна
Для всего, что им годно, одна лишь нужна.
И одна только шерсть — весь товар их базара.
Кто из них захотел бы иного товара?
Соболей, чья окраска, как сумрак, черна,
Порождает одна только их сторона.
И на лбу этих тварей, велением бога,
Поднимается рог, словно рог носорога.
Если б их не отметил чудовищный рог,—
С мощным русом сравниться б любой из них мог.
Словно птицам большим, завершившим кочевья,
Для дремоты им служат большие деревья.
Спит огромное диво, как скрывшийся див,
В нависающий сук рог свой крепкий вонзив.
Коль вглядишься, к стволу подобраться не смея,
Меж ветвей разглядишь ты притихшего змея.
Сон берет существо это в долгий полон:
Неразумия свойство — бесчувственный сон.
Если русы, в погоне за овцами стада,
Разглядят, что в ветвях эта дремлет громада,—
Втихомолку сбирают пастуший свой стан
И подходят туда, где висит Ариман.
Обвязав его крепко тугою веревкой,
Человек пятьдесят всей ватагою ловкой,
Вскинув цепь, при подмоге железной петли,
Тащат чудище вниз вплоть до самой земли.
Если пленник порвет, пробудившись от спячки,
Звенья цепи,— не даст пастухам он потачки:
Заревев страшным ревом, ударом одним
Умертвит он любого, что встанет пред ним.
Если ж цепь не порвется и даже укуса
Не изведают люди,— до области Руса
Будет он доведен, и, окованный, там
Станет хлеб добывать он своим вожакам.
Водят узника всюду; из окон жилища
Подаются вожатым и деньги и пища,
А когда мощным русам желанна война,
В бой ведут они этого злого слона.
Но хоть в битву пустить они диво готовы,
Все же в страхе с него не снимают оковы.
Узришь ты, лишь в нем битвенный вспыхнет запал,
Что для многих весь цвет светлой жизни пропал».
Услыхав это все, Искендер многославный
Был, как видно, смущен всей опасностью явной,
Но ответил он так: «Древки множества стрел
Из различных лесов. Есть и сильным предел.
И, быть может, овеянный счастьем летучим,
Я взнесу на копье его голову к тучам».
ИСКЕНДЕР ДЕЙСТВУЕТ АРКАНОМ. НЕОБЫЧАЙНЫЙ ПЛЕННИК ПРИНОСИТ ИСКЕНДЕРУ НИСТАНДАРДЖИХАН
...Он постиг: во враге грозных сил преизбыток,
И достал и метнул он сверкающий слиток.
Если б слиток подобный ударил в коня,
То коня не спасла бы любая броня.
Но, в гранитное тело с отчаяньем пущен,
Был о твердый гранит страшный слиток расплющен.
И огромный, увесистый слиток второй
Был спокойно отброшен гранитной горой.
Третий слиток такую ж изведал невзгоду.
Нет, песком не сдержать подступившую воду!
И, увидев, что слиток и злая стрела
Не чинят силачу ни малейшего зла,
Всадник взнес крокодила и с пламенем ярым
Устремился к дракону, дыхнувшему жаром.
Он пронесся, ударом таким наградив
Это чудо, что пал покачнувшийся див.
Но поднялся дракон, заревев из-под пыли,
И опять его пальцы железо схватили.
И нанес он удар изо всех своих сил,
И железным крюком смельчака зацепил,
И с седла его сдернул, и вот без шелома
Оказался носитель небесного грома.
...Много копий метнул он в носителя рога
И с горящею нефтью горшков очень много.
Но ведь с нефтью горшки для скалы не страшны!
Что железные копья для бурной волны?!
...Не пронзит великана сверкающий меч.
Кто замыслил бы тучу железом рассечь?
Но внезапный аркан разъяренному змею
Ты, бесспорно, сумеешь накинуть на шею.
...И петля шею дива сдавила с размаху,
И склонилась лазурь, поклонясь шаханшаху.
И, когда лиходея сдавила петля,
Царь, что скручивал дивов, сраженье не для,
Затянул свой аркан и, рукой властелина
Волоча, потащил захрипевшего джинна.
И к румийским войскам, словно слабую лань,
Повлекла силача искендерова длань.
Учитывая, что на страницах жизнеописаний Александра Македонского то и дело возникают огнестрельные орудия, возможно и в данном случае фантастически описана пушка. У дикого существа (что-то вроде сатира, Пана, циклопа?) железное тело, в руках большая железная крючковатая палка, на лбу чудовищный рог - т. е. железный ствол пушки (пушка как единорог), мушкета? Существо издает громогласный рёв (от выстрела?), с ним обращаются сразу несколько десятков человек. Противник мечет в него сверкающие слитки (отражение стрельбы картечью?). Искандер усмиряет его арканом - "аркан" может быть преломлением "пращи Давида", т. е. опять-таки пушки, согласно ФиН.
После победы над Дарием Искандер разрушает языческие капища и устанавливает единобожие, авраамову веру (точнее религия не названа). При этом описывается эпизод усмирения некоего огненного дракона над храмом (это было чародейство прекрасной Азар-Хумаюн) Булинасом (т. е. Аполлонием Тианским), который сопровождает в походах Искандера. Именно с этих пор он стал зваться Булинас Волхв. Не исключено, что это та же история усмирения змей (змеи = пушки) Аполлонием Тианским, о чём пишут ЛЛС и Хониат, см. сообщ. № 78 и 83 выше, он же Моисей, Искандер, Дмитрий Донской (+ Сергий Радонежский).
ИСКЕНДЕР РАЗРУШАЕТ КАПИЩА ОГНЯ. ЧАРОДЕЙСТВО ПРЕКРАСНОЙ АЗАР-ХУМАЮН
...И когда Искендер приказал, чтоб снесли
Сей притон, сей позор исфаханской земли,—
Всей толпе горожан эта правнучка Сама
Показала дракона над стенами храма.
И, увидев, как взвихрился черный дракон,
Весь народ этим призраком был устрашен.
Побежали, друг друга сшибая, и с криком
Все к царю Искендеру в испуге великом:
«Там, над храмом, дракон, всех он в лапах сожмет.
Грозно брызжет он пламенем, как огнемет!
Не подступишь к нему! Он поднялся, взирая
На людей, он пройдет, весь народ пожирая!»
Царь спросил у везира: «Кто знает у нас
Эти чары?» Ответствовал тот: «Булинас
В чародействе искусен. Ему все обманы
Волхвованья знакомы и все талисманы».
Царь спросил Булинаса: «Как могут, скажи,
Так обманывать эти приспешники лжи?»
Был ответ: «Всею тайной наукой владея,
Можно призраки звать. Все в руках чародея.
Повели — я желанье твое утолю
И дракона поймаю в тугую петлю».
Царь промолвил: «Создание черного духа
Уничтожь, чтоб о нем больше не было слуха!»
Булинас тотчас к храму пошел, а дракон
Над стеною стоял, вдаль посматривал он.
И Азар-Хумаюн тут увидела сразу,
Что стекло ее лжи поддается алмазу...
...Взял он горстку судаба и бросил в дракона.
Он для чар чародейки добился урона
Этим действием быстрым. Заклятьем одним
Он дракона сломил и расправился с ним...
...С ней мудрец до конца овладел колдовством
И звался он с тех пор Булинасом-волхвом.
Судаб — растение, якобы разрушающее чары. И на стяге Искандера был дракон (т. е. змей Моисея - Константина Великого?):
ИСКЕНДЕР ГОТОВИТ ВОЙСКО ДЛЯ ВОЙНЫ С ДАРИЕМ
...Царь к дворцовым вратам созывать повелел
Всех владевших мечом, всех носителей стрел.
Из Египта, Руси и от франкской границы
Вслед румийцам отрядов текли вереницы.
...Создавая свой знак, чтоб явить свое пламя,
Вспомнил он Феридуна победное знамя.
...И дракон был на стяге сапфировом вышит,
И казалось взиравшим: он пламенем пышет...
В сражении с Дарием при Мосуле Искандер получает ранение, вроде бы легкое - не отражение ли ранения Дмитрия Донского в Куликовской битве? Битвы Искандера несколько раз сравниваются с Судным днём, т. е. мотивы Апокалипсиса.
В главе О ТОМ, ПОЧЕМУ ИСКЕНДЕРА НАЗЫВАЮТ ДВУРОГИМ Александру приписывается история царя Мидаса (т.е., согласно ФиН, Лжедмитрия) - якобы у него были длинные уши, и он скрывал их под обручем.
По неизвестной нам традиции, Низами возводит род македонских царей, в том числе и Искендера, к Исхаку:
НАЧАЛО РАССКАЗА И ИЗЛОЖЕНИЕ ИСТИНЫ О РОЖДЕНИИ ИСКЕНДЕРА
...Это был всеми славимый царь Филикус.
Услужал ему Рум и покорствовал Рус.
Ионийских земель неустанный хранитель,
В Македонии жил этот славный властитель.
Он был правнук Исхака, который рожден
Был Якубом...
Англ. перевод:
http://persian.packhum.org/persian/main?url=pf%3Ffile%3D17602010%26ct%3D18 The Sikandar Nama
...He was the best of the kings of the world;
Was the maternal uncle-born one of 'Iys (Esau), son of Ishák (Isaac)...
Об Искандере:
...Он крестом расчертил всю подлунную прежде,
Чем на крест христиане взглянули в надежде.
Низами пишет, что Искандер применяет хитрость, выдавая себя якобы за людоеда, чтобы напугать своих врагов (тоже людоедов). Подобную хитрость с якобы каннибализмом аль-Маккари приписывает и Тарику ибн Зияду, сподвижнику Мусы ибн Нусайра, завоевателей Испании якобы VIII века (см. о них сообщ. № 94 выше) (а о людоедстве монголо-татар писал Матвей Парижский):
ПЕРВОЕ СРАЖЕНИЕ С ЧЕРНЫМИ ЗИНДЖАМИ
...Притворись, что душа твоя зла и угрюма.
Повели, чтоб снесли одну голову с плеч
И послали в поварню зажарить иль спечь.
...Пусть проведает царственный их людоед,
Что и ты — людоед. Пусть боится он бед...
О поэме Низами:
http://www.ammanu.edu.jo/wiki1/ru/articles/н/и/з/Низами_Гянджеви_871c.html Низами Гянджеви с1141 - с1209
Пятую поэму — «Искандер-наме» (около 1203) — Низами считал итогом своего творчества; по сравнению с предыдущими «романами в стихах» она отличается некоторой философской усложнённостью. В центре её — образ Искандера (Александра Македонского). С самого начала он выступает как идеальный государь, воюющий только во имя защиты справедливости. Поэма делится на две части: «Шараф-наме» («Книга славы») и «Икбал-наме» («книга судьбы»). «Шараф-наме» описывает (на основе восточных легенд) жизнь и подвиги Искандера. «Икбал-наме» композиционно делится на два больших раздела, которые можно озаглавить как «Искандер-мудрец» и «Искандер-пророк». Тайный голос сообщает Искандару, что он избран для возвещения истины всему миру, и приказывает объехать всю землю. Отправляясь в путь, Искандер берёт «книги мудрости» Аристотеля, Платона и Сократа. Далее следуют описания четырёх путешествий Искандера, его встреч и диспутов с индийскими и греческими мудрецами, различные философские новеллы. Во время четвёртого путешествия (на север) он приходит в страну, где нет ни властей, ни притеснителей, ни богатых, ни бедных, ни преступлений, ни казней, где не знают лжи и несправедливости. Таким образом, во второй части поэмы Искандер предстает просветленным идеальным властителем, познавшим тщету земных устремлений.
Поэма кончается описанием смерти Искандера и смерти самого Низами..
|
